Просветительство второй половины 19 начала - 20 веков. ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 50. Просветительство второй половины 50х80х годов xix века
 Скачать 58.46 Kb.
|
|
Деятели культуры Карачая и Балкарии конца XIX века собирали и публиковали образцы устного народного творчества, выступали с публицистическими статьями, этнографическими и бытовыми зарисовками на страницах периодической печати, в своих официальных докладах и запросах заостряли внимание администрации на нуждах народа. Первыми публицистами Карачая и Балкарии были, в основном, представители высшего сословия - таубиев. Они занимали также высокое общественное положение. Они осознавали необходимость социальных преобразовании, и в этом состояла; их прогрессивность; Администраторы Мисост Абаев и Ислам Крымшамхалов, учителя Хызыр Халилов, Исмаил Акбаев, Аубекир Батчаев, Наны Токов, юрист Басият Шаханов, наряду с литературной деятельностью, принимали самое непосредственное участие в различных преобразованиях в сфере культуры, просветительства. Имя каждого из них связано с историей культуры Карачая и Балкарии. В последней четверти XIX века на Северном Кавказе большой популярностью среди передовой интеллигенции пользовались труды Чернышевского, Герцена, деятельность демократов-разночинцев, публицистика Л. Толстого. Во Владикавказе, Екатеринодаре, Моздоке, Нальчике были созданы подпольные революционные кружки народников, члены которых занимались революционной теорией, изучали историю революционных движений, готовили себя к практической работе среди своих народов. Мисост Абаев, Ислам Крымшамхалов, Сафарали Урусбиев, Ислам Хубиев, Басият Шаханов были причастны к деятельности этого движения и пытались передовые идеи революционных кружков нести в народ - создать письменность, открывать школы, учительские и сельскохозяйственные кружки и т.д. Их публицистика - один из аспектов просветительского движения в Карачае и Балкарии. Деятельность первых карачаево-балкарских публицистов-просветителей усложнялась отсутствием печати на родном языке. До 1917 года в разные периоды были сделаны попытки создания национальной письменности И. Крымшамхаловым, С. Урусбиевым, А. Батчаевым. Была издана первая грамматика карачаево-балкарского языка Исмаила Акбаева, напечатанная арабским шрифтом. Эти усилия по созданию письменности не имели успеха из-за невозможности наладить издательское дело. Также не имели большого успеха попытки издания художественных произведений на карачаево-балкарском языке на основе арабской графики ввиду сложности письма. Есть масса упоминаний о существовании литературы на арабской графике. Так, к примеру, П. Максимов, публикуя «Горские сказки», отмечал, что «сказка «Разумная жена» сообщена Фаризат Ораковой, усвоившей ее из старой книги, «буквы в которой были арабские, а слова балкарские». На сегодняшний день обнаружено несколько книг, изданных на основе арабского письма. Одна из них написана Локман-Хаджи Асановым и издана в 1908 году в г. Темирхан-шура в типографии М. Мавраева. Она называется «Кьылыкъ китап» - «Книга наставлений» (для женщин). В этой же книге была напечатана поэма Кязима Мечиева на широко распространенный в мусульманском мире сюжет «Иман ислам». Другая известная книга - учебник карачаево-балкарского языка, изданный И. Акбаевым в Тифлисе в 1916 году под названием «Ана тили» - «Родная речь». Можно с уверенностью сказать, что арабописьменная литература дооктябрьского периода имела широкий круг читателей, переписчиков, авторов. Однако в довоенный период не могло быть и речи об археографических изысканиях - все, что было написано арабским шрифтом, предавалось анафеме ли подвергалось сожжению. Уцелевшие от репрессий 30-х годов книги были утеряны в годы сталинского геноцида против карачаево-балкарского народа. Арабописьменные этнографические памятники Карачая и Балкарии до сих пор не исследованы. В настоящее время в семейных архивах хранится немало разрозненных листков поэм «Лейла и Межнун», «Бузжигит», «Тахир и Зухра», переведенных на карачаево-балкарский язык сюжетов «Китаба». Сбор и анализ их требуют, в первую очередь, изменений отношения к духовному наследию народа, а в последующем - и кропотливой текстологической работы. Проблемы, волновавшие карачаево-балкарских публицистов в конце XIX века, интересны не только с точки зрения раскрытия их мировоззрений, но и тем, что многие из них не потеряли своей актуальности и сегодня. Публицистика карачаево-балкарских деятелей культуры в основном написана на русском языке и напечатана в кавказской периодике, дореволюционных газетах и журналах Москвы, Санкт-Петербурга. При характеристике творчества национальных авторов Северного Кавказа, творивших на русском языке, неизбежно возникает вопрос о правомерности отнесения их произведений к национальной литературе, значении их вклада в родную, словесность и культуру. Одни исследователи безоговорочно считают их представителями той или иной культуры, исходя из национальной принадлежности. Другие начисто отвергают этот тезис, условно относя их творчество в актив русской литературы. Основным доводом в пользу последнего считают язык художественного произведения, подкрепляя это положение примерами творчества выдающихся литераторов, нерусских по происхождению (Кантемир, Гоголь, Шевченко и др.), повлиявших на развитие русской словесности. Несмотря на кажущуюся ясность ответа, эти примеры для разрешения поставленной проблемы неприемлемы. Сторонники второй концепции не определяют также место и значение творчества русскоязычных национальных писателей в истории русской литературы или общественной мысли. Между тем это главный критерий оценки вклада в ту или иную национальную культуру. Такие атрибуты художественного произведения, как этнографические реалии, национальный колорит, отражение национальной психологии, еще не позволяют относить творчество писателя к определенной национальной традиции. Национальная принадлежность творчества писателя, и тем более публициста, определяется не по языку произведения, не по происхождению автора, а по тому, интересы какого народа он защищает и насколько ими глубоко проникается, чью душу он стремится раскрыть и донести до читателя. Последнее условие, как правило, сочетается с другими и непосредственно связано с местом рождения и с условиями воспитания и образования. Такая тенденция в решении проблемы наблюдается почти во всех исследованиях творчества северокавказских публицистов XIX - начала XX веков. Приемлема она и для определения вклада в развитие художественно-эстетической системы и общественно-политической мысли Карачая и Балкарии карачаево-балкарских публицистов названного периода. И здесь определяющее значение имеет позиция писателя - выбор ее предопределяет принадлежность писателя, в конечном итоге, его творчества к той или иной национально-эстетической системе. Публицистика М.К. Абаева привлекла внимание еще дореволюционных историков, этнографов, педагогов своей актуальностью, конкретикой и добротностью научного анализа. В главном труде М. К. Абаева - «Балкария» - были обобщены высказанные до М. Абаева исторические взгляды на происхождение балкарцев, на их культуру, быт, а также проанализированы фольклорные источники по истории карачаево-балкарского народа. Очерк «Балкария» напечатан в журнале «Мусульманин» в 1910 году и написан на основе опубликованных в 1905 году в газете «Каспий» статей: «Горские аграрные вопросы», «Горский словесный суд», «Горцы Нальчикского Округа», «Наделы осетин». Реакция на публикацию названных статей была неоднозначной. Прогрессивные деятели Северного Кавказа (такие, как Ташдемир Эльдарханов) встретили их с одобрением, творчески использовали их фактографический материал в своих статьях и выступлениях. Администрация же Терской области предприняла энергичные меры н запретила газете «Каспий» публикацию статей о бедственном положении Балкарии. Поэтому последнюю статью М. Абаев был вынужден озаглавить «Наделы осетин», хотя текст статьи никакого отношения к наделам осетин не имеет. Ко времени написания очерка «Балкария» Имя М. Абаева-публициста было широко известно на Северном Кавказе. В начала 90-х годов: в различных периодических изданиях стали: появляться статьи М. Абаева, подписанные псевдонимом «Горец», литерами «М.А.». Как известно, псевдонимом «Горец» подписывались и осетинские публицисты. Однако статьи, написанные М. Абаевым, четко разграничиваются по тематике, локальности и времени написания. Статьи М. Абаева атрибутируются также периодом сотрудничества в той или иной газете. Так, например, статьи, переработанные впоследствии в очерк «Балкария», были подписаны литерами «М.А.», так же подписаны и некоторые статьи в журнале «Мусульманин». Литерой «А», псевдонимом «Горец» подписаны основные публикаций М. Абаева в газетах «Каспий» и «Кубанские областные ведомости» в 1896-1903 годах. Во всяком случае, стилистически они близки творчеству М. Абаева, а не Б. Шаханова, который никогда не подписывался псевдонимом «Горец». В названные годы, кроме М. Абаева и Б. Шаханова, в Балкарии активных публицистов, так хорошо знающих жизнь и проблемы балкарцев, не было. Что касается публикаций «Горца» в «Майкопском листке» в 1912 году, то атрибуция этих публикаций требует дополнительного, более тщательного исследования. Им мог быть М. Абаев. В эти годы он работал в Кубанской области; и прекрасно знал нужды и повседневную жизнь аулов и станиц области, что является основным содержанием названных статей. В годы учебы во Владикавказской гимназии М. Абаев был тесно связан с деятельностью Владикавказского кружка народников. После судебной расправы над кружком он был вынужден покинуть гимназию. Участие во Владикавказском кружке народников повлияло и на дальнейшую его судьбу – он не смог поступить на курсы учителей, несмотря на блестящие способности, с большим трудом продвигался по службе. В своих статьях М. Абаев опирается на идеи народников о справедливом социальном устройстве. Идеи борьбы Добра и Зла, конечного торжества Добра звучат в его «Горской легенде». В первых публикациях М. Абаев констатирует различные факты из аульной жизни. Он рассказывает о тех явлениях, которые; представляли: ба определенный интерес для любознательного читателя. Это и сообщение о находке исторического памятника в Хуламе («Интересный документ»), об этнографических реалиях Балкарии («Калым и его последствия», «Наши миротворцы») ... По мере более глубокого проникновения в проблемы горской действительности в публицистике М. Абаева на первый план выступают уже не ее «интересные» детали, а вопросы, социального устройства. Характеризуют М. Абаева, как общественного деятеля и просветителя, стоявшего на позициях активного народовольца, его статьи, посвященные положению безземельных и малоземельных крестьян,- серия статей об аграрных вопросах. Одна из главных тем творчества просветителя необходимость открытия начальных школ в аулах, сельскохозяйственных школ и училищ. Почти во всех публикациях М. Абаева в той или иной мере затрагивается тема школьного образования. Вопросы обучения горцев были в центре его просветительских задач. Занимая ответственные посты в администрации Терской и Кубанской областей, М.К. Абаев оказал большое содействие открытию школ и училищ в аулах Карачая, Балкарии, Черкесии, Адыгеи. Серия статей, опубликованных в газете «Кубанские областные ведомости», непосредственно посвящена разъяснению роли школы, в жизни народов Северного Кавказа. Статьи «Горцам Северного Кавказа», «Кабарда проснулась», «Открытие Панежукаевского училища», «О горских школах» наполнены неподдельным беспокойством о судьбе горской школы. Мисост Абаев, как и другие карачаево-балкарские просветители конца XIX - начала XX века, улучшение материального положения горцев, поднятие их общей культуры представлял через распространение среди них светского образования, открытие школ и училищ, приобщение горцев к русской грамоте. По его мнению, горских мальчиков, получивших начальное образование, необходимо было обучать техническим профессиям, а в дальнейшем - стремиться к увеличению числа студентов-медиков, юристов, учителей, столь необходимых для решения жизненно важных проблем горских народов Северного Кавказа. Сохранились документы, свидетельствующие, что М. Абаев придавал исключительное значение женскому образованию. Об этом свидетельствуют ею заявления начальнику Нальчикского округа с просьбой о предоставлении его дочерям возможности для обучения в светских учебных заведениях. В одном из прошений он писал: необходимо «учить девочек, так же как и мальчиков, хотя ради одного того, чтобы будущее наше поколение мужчин могло находить в среде своей таких же воспитанных подруг жизни ...». Если М. Абаев в своих статьях без устали говорит о необходимости начального образования, о новых путях воспитания детей горцев, то основная идея публицистики его современника И. Крымшамхалова заключается в возрождении этического кодекса карачаево-балкарцев - тау адет, в очищении его от современных, не отвечающих его основным принципам, наслоений. Ислам Крымшамхалов видит предназначение горской интеллигенции в том, чтобы быть «действительно соединительным звеном современной культурной жизни с жизнью наших, пока: еще темных братьев», «стать естественным продолжателем древа горцев». Под «древом горцев» И. Крымшамхалов имеет в виду основу вековых обычаев и традиций – тау адет, утверждает, что он мог бы быть «истинным украшением Европейской цивилизации». Высокая оценка, данная И. Крымшамхаловым тау адет, характеризует и его самого как человека высокой культуры и является как бы ключом ко всему его творчеству. Веками привитый горцам тау адет заменял многие социальные институты в их жизни, верно замечает Крымшамхалов. «В душе горца сидит основательно и верно очерченный облик хорошего человека»,- пишет просветитель. И. Крымшамхалов подмечает и то, что не соответствует этому облику. Ненавязчиво и беспощадно высмеивает он тех, кто противоречит народным представлениям. Это незадачливый «оборвыш-франт», требующий у замотанной и усталой фельдшерицы средство для того, «чтобы усы держались «так»; это и Осман, новый тип хозяина-горца, помышляющий о легких путях обогащения, что чуждо тау адет; это и высмеянный в басне «Волк и кот» персонаж, алчный и циничный. В письме редактору журнала «Мусульманин» Магомед-Беку Хаджетлаше И. Крымшамхалов высказывает смелую для своего времени мысль о том, что, во-первых, культ воспитания заменяет горцам многие социальные институты; во-вторых, эти тонкие общественные взаимосвязи не лежат на поверхности и потому недоступны «представителям современной цивилизации», а то, что последняя предлагает «новообращенным» народам в виде культурных ценностей, не может быть принято горцами - «одна лишь внешняя, так сказать, материальная сторона подобной культуры могла бы заманить к ней, но это не есть главное для горца, и ему нужно еще многое». В этой публикации И. Крымшамхалов анализирует причины недоверчивого отношения горцев к европейской цивилизации, пытается найти ключ к содержанию понятий «культура», «воспитание», «общечеловеческое». Выявляя общечеловеческую ценность сложившихся веками традиций, предупреждая при этом, что он далек от идеализации горцев, просветитель предлагает расширить познания других народов о горской морали через печатные органы. Он от души радуется появлению в «Мусульманине» публикаций об обычаях и жизни горцев. Дошедший до нас образец его сатирической поэзии - басня «Волк и кот» позволяет сделать вывод, что в своем творчестве И. Крымшамхалов был близок традициям карачаево-балкарского устного народного творчества. Он свободно пользуется народнопоэтическим инструментарием, его метрикой, тропами. Уверенность и легкость стиля этой басни позволяют предположить, что М. Крымшамхалов - автор множества других басен, дошедших до современного читателя анонимно. Усилием карачаевских учителей к 1916 году в Карачае было открыто 16 сельских школ и училищ, практически во всех крупных селах. В этом им помогали карачаево-балкарские общественные деятели - Мисост Абаев, работавший помощником атамана Баталпашинского отдела Кубанской области, Ислам Крымшамхалов, Басият Шаханов, Саид Халилов и др. |