Анализ личности. Райх В. Анализ личности
 Скачать 2.17 Mb.
|
|
Глава 3 ТЕХНИКА ИНТЕРПРЕТАЦИИ И АНАЛИЗА СОПРОТИВЛЕНИЙ НЕКОТОРЫЕ ТИПИЧНЫЕ ОШИБКИ В ТЕХНИКЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ Перед психоаналитиком стоят две основные задачи: выздоровление пациента и его иммунизация, насколько это возможно в курсе лечения. Первая задача разделяется на подготовительную работу предварительного периода и сам процесс исцеления. Конечно, это довольно искусственное разделение, ведь уже первая интерпретация сопротивления имеет отношение к лечению. Но пусть нас это не останавливает. Даже подготовка к путешествию (с которым Фрейд сравнивал анализ) тесно связана с самим путешествием - его успех зависит от нее. В анализе, во всяком случае, все зависит от того, как начато лечение. Когда лечение начато неправильно или путано, добиться успеха удается с большим трудом - а зачастую и вовсе не удается. Во многих случаях трудности начинаются уже в предварительном периоде, вне зависимости от того, кончится лечение успехом или нет. Именно в тех случаях, где предварительный период проходит с явной легкостью, в дальнейшем начинаются самые большие сложности, ведь беспрепятственный вначале курс анализа осложняется и требует своевременного распознавания и устранения трудностей. Ошибки, совершаемые в предварительном периоде лечения, тем труднее устранять, чем дольше лечение происходит без их коррекции. Какова же природа этих специфических и весьма различных трудностей предварительного периода? Давайте для лучшей ориентации вкратце опишем цель, которая должна быть достигнута в предварительном периоде. Эта цель - достичь источника энергии симптомов и невротического характера, чтобы начать процесс исцеления. Противодействуют этим усилиям сопротивления пациента, наиболее упорными из которых являются те, что происходят от конфликтов переноса. Они должны быть осознаны, интерпретированы и отброшены пациентом, т. е. их психическая ценность должна быть уничтожена. Так пациент еще глубже проникает в аффектные воспоминания раннего детства. На наш взгляд, широко обсуждавшийся вопрос о том, что более существенно: реанимация аффектов 24 Анализ личности или припоминание, - не слишком важен. Клинический опыт подтверждает справедливость рекомендации Фрейда о том, что пациент, который любит вновь и вновь <проигрывать> свои впечатления, должен не только понять, что он <играет>, но и осознать истинную суть своих конфликтов. Во многих случаях излечение не произошло, потому что в результате многих гетерогенных переносов аналитик больше не мог <идти по следу>, запутавшись в полученном материале. Мы называем это <хаотической ситуацией> и считаем, что она вызвана определенными ошибками техники интерпретации. Давайте вспомним множество случаев, когда негативный перенос не был замечен, потому что был замаскирован очевидными позитивными позициями. И не в последнюю очередь вспомним те случаи, которые, несмотря на активное припоминание, не привели к успешному излечению из-за того, что блокированию аффекта не было уделено существенного внимания или же он с самого начала не подвергался анализу. В отличие от этих случаев, казавшихся благополучными, но закончившихся хаотически, есть такие, которые <не идут хорошо>, т. е. не вызывают ассоциаций и оказывают пассивное сопротивление нашим усилиям. Ниже я опишу некоторые из моих самых больших неудач, причиной которых стали типичные ошибки, сделанные мной в предварительном периоде; ошибки, которые больше нельзя считать обычным грехом, свойственным начинающим аналитикам. Это не должно приводить нас в уныние: ведь, как сказал Ференци, каждый новый опыт дарил нам одного больного. Важно распознать ошибки и включить их в свой опыт. Итак, один пациент, страдающий от комплекса неполноценности и застенчивости, выражает свое бессилие через апатичное отношение (<А что толку?>). Вместо того чтобы распознать природу этого сопротивления, внести ясность и осознать призыв о помощи, скрывающийся за ним, я вновь и вновь говорил ему, что он не хочет сотрудничать и не стремится к выздоровлению. В результате анализ не был успешным, потому что я не смог прозондировать, что же стоит за его <нежеланием> сотрудничать, потому что я не попытался понять причин его <не могу>. Напротив, я позволил поймать себя на пустые упреки в моем собственном бессилии. Каждый пациент имеет тенденцию оставаться больным, и я знаю, что многие аналитики, когда они не уверены в конечном результате лечения, попросту обвиняют пациента в нежелании выздороветь, не приводя дальнейших объяснений. Такие обвинения должны уйти из аналитической практики, их должен вытеснить самоконтроль. Для этого мы должны понять: застой в остающемся неясным анализе - вина аналитика. Другой пациент, в трехлетнем курсе анализа, вспомнил первоначальное событие и весь относящийся к нему материал, но ни разу не ослабел его аффективный блок, ни разу не обвинил он аналитика в тех чувствах, которые - внешне безэмоционально - он питал к своему отцу. Он не вылечился. Я не смог извлечь его вытесненную ненависть. Этот пример некоторых приведет в восторг: наконец-то признано, что установление первопричины не имеет терапевтического значения. Эти люди обманываются. Без анализа ранних впечатлений нет излечения. Важно то, что акт воспоминания должен сопровождаться аффектами, относящимися к припоминаемому материалу. В другом случае пациенту на второй неделе лечения весьма четко приснилась инцестуальная фантазия, и сам пациент осознал ее истинное значение. В течение целого года я больше ничего не услышал об этом; следовательно, это не было настоящим успехом. Однако я понял, что иногда материал, проявляю-Психоаналитическая техника 25 щийся так быстро, вытесняется, пока эго еще не настолько окрепло, чтобы поглотить его. Я потерпел поражение в случае эритрофобии (боязнь покраснеть), потому что гнался за материалом, который щедро выдавал пациент, и беспорядочно его интерпретировал, не устранив вначале сопротивяение. Оно, конечно, проявилось, но в гораздо более сильном и хаотическом виде; я израсходовал весь свой боезапас, мои разъяснения прошли безрезультатно; я не смог восстановить порядок. Уверяю вас, что тогда, с четырехлетним аналитическим опытом, я уже не был новичком, способным, вопреки объяснениям Фрейда, заниматься интерпретацией до того, как бессознательное проявится ясно и недвусмысленно. Случай классической истерии, отягощенной сумеречным состоянием, превосходно поддался бы излечению (последующий опыт с подобными случаями позволяет мне сделать такой вывод), если бы в нужное время я понял и правильно обошелся с реакцией пациентки на анализ позитивного переноса, т. е. ее реактивной ненависти. Вместо этого я позволил себе увлечься хаосом ее воспоминаний - хаосом, из которого я не смог выбраться. И пациентка так и осталась в своем сумеречном состоянии. Ряд неудач, вызванных некорректным обращением с переносом, когда появились реакции разочарования, научили меня с почтением относиться к опасностям анализа первоначально негативного переноса или негативного переноса, возникшего из чувства разочарования. И только когда пациент через несколько месяцев после окончания безуспешного анализа сказал, что никогда не доверял мне, только тогда я смог оценить опасность скрытого негативного переноса. Этот опыт научил меня искать средства, с помощью которых можно вытянуть негативный перенос из его убежища, чтобы избежать повторения подобного и более мудро исполнять свои терапевтические обязанности. В большинстве наших дискуссий на Венском семинаре затрагивалась и проблема негативного переноса, особенно скрытого. Неудача при распознавании негативного переноса, похоже, стала распространенным явлением. Несомненно, это проистекает из нашего нарциссизма, делающего нас крайне восприимчивыми к похвале, но слепыми ко всем негативным тенденциям у пациента до тех пор, пока они не проявятся со всей силой. В психоаналитической литературе бросается в глаза множество приводимых случаев позитивного переноса. Но, насколько мне известно, кроме Ландауэра, написавшего статью <Пассивная техника>, больше никто не касался проблемы негативного переноса. Неудача в распознавании негативного переноса - лишь одна из многих ошибок, срывающих курс анализа. Все мы испытали так называемую хаотическую ситуацию, так что я лишь вкратце опишу ее. Воспоминания пациента весьма многочисленны, но они следуют друг за другом в беспорядке; аналитик многое узнаёт; пациент извлекает обильный материал из всех слоев бессознательного, из всех периодов жизни; все это подается большими кусками. Но ничего не прорабатывается в соответствии с терапевтической целью; несмотря на обилие материала, пациент не достигает убеждения в его важности. Аналитик много интерпретирует, но интерпретации не углубляют анализа. Все предлагаемое пациентом служит тайному, нераскрытому сопротивлению. Такой хаотичный анализ опасен, поскольку аналитик долгое время верит, что все идет хорошо, просто потому, что пациент <предоставляет материал>. Обычно аналитик слишком поздно понимает, что пациент топтался на месте, вновь и вновь предоставляя один и тот же материал, только рассматривая его под разными углами зрения. Так пациент может годами занимать время аналитика без малейших изменений в своем характере. 26 Анализ личности Вот типичный случай, произошедший у моего коллеги. Пациент с многочисленными перверзиями подвергался анализу восемь месяцев, за это время он непрерывно разговаривал, предоставляя материал из самых глубоких слоев своего бессознательного. Этот материал постоянно интерпретировался. Чем больше он интерпретировался, тем обильней становился поток ассоциаций. Наконец анализ был прекращен по внешним причинам, и пациент поступил ко мне. В это время я уже был знаком с опасностями скрытых сопротивлений. Меня поразило, что пациент беспрепятственно воспроизводит бессознательный материал, что он знал, например, как дать точное описание наиболее запутанных механизмов простого и двойного эдипова комплекса. Я спросил пациента, действительно ли он верит в то, что говорит и слышит. <Вы шутите! - воскликнул он. - Я еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться от всего этого>. На мой вопрос, почему он не сказал этого первому аналитику, он ответил, что не считал это необходимым. Больше нельзя было ничего сделать, разве что заняться анализом его легкомыслия. Он уже слишком многое знал. Интерпретации моего коллеги пропали даром, а мои собственные просто отскакивали от его легкомыслия. Я отказался от работы с ним через четыре месяца, но возможно, что дальнейшие, более последовательные интерпретации его нарциссической защиты могли достичь успеха. К сожалению, в то время я еще не овладел всем опытом, необходимым для работы с таким типом поведения. Если попытаться установить причины подобной хаотической ситуации, мы увидим, что психоаналитик терпит неудачу в следующих случаях: 1. Незрелая, преждевременная интерпретация значения симптомов и прочих проявлений глубинного бессознательного, особенно в отношении символов. Побуждаемый сопротивлениями, по-прежнему скрытыми, пациент перехватывает инициативу в анализе, и аналитик слишком поздно замечает, что пациент топчется на месте, совершенно не затронутый лечением. 2. Интерпретация материала в последовательности его проявления, без должного рассмотрения структуры невроза. Ошибка заключается в том, что интерпретации делались просто потому, что материал легко появлялся на свет (несистематическая интерпретация значения). 3. Анализ запутывается не только потому, что интерпретации направлялись во все стороны, но и потому, что это делалось до преодоления основного сопротивления. Ситуация становится еще более запутанной, поскольку сопротивление вскоре начинает влиять и на отношение аналитика; несистематическая интерпретация сопротивления осложняет также и ситуацию с переносом. 4. Интерпретация сопротивлений переносу не только бессистемна, но и противоречива, т. к. недостаточно внимания уделяется тенденции пациента вновь скрыть свое сопротивление, или, что более характерно, замаскировать их бесплодными достижениями либо формированием бурных реакций. Часто аналитик не замечает скрытых сопротивлений переносу или не решается развивать и последовательно преодолевать скрытые сопротивления в любой их форме. Вероятно, корень этих ошибок лежит в неправильном понимании правила, установленного Фрейдом, - курс анализа зависит от пациента. Это правило означает, что нельзя мешать работе пациента, когда она направлена на сознательное желание пациента выздороветь и наше стремление вылечить его. Понятно, что мы должны вмешаться, если страх и борьба пациента со своими конфликтами и его желание остаться больным мешают проведению анализа. Психоаналитическая техника 27 СИСТЕМАТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И АНАЛИЗ СОПРОТИВЛЕНИЙ Я уделил много внимания критическим высказываниям, и боюсь, что уже утомил читателя. Теперь он попросит меня описать правильную технику, а это не так просто. Но я убежден, что читатель обрел существенное понимание трудностей предмета, так что краткого очерка вполне достаточно. Он сможет сделать свои заключения из этих ошибок и сумеет приложить их к основным аспектам проблемы. Перед тем как начать, я должен выразить свое отношение к опасности попасть в ловушку обсуждения очень тонкого предмета. Мы имеем дело с текучими психическими событиями; и не стоит обманываться тем, что они приобретают ригидный характер, как только мы вербализируем их и пытаемся передать их предложениями. Происходящее может легко создать впечатление ри-гидной системы, но на самом деле это вряд ли более, чем грубый набросок поля, которое мы осматриваем и должны изучить в подробностях. Только немногое осознанное может быть размечено; остальное, не менее важное, должно быть оставлено в покое <до поры до времени>. Дифференциация детальной работы также теряется. Следовательно, мы должны всегда быть готовы к тому, чтобы изменить этот набросок, когда один из его аспектов окажется неверным, менее важным или не всегда валидным. Важно понимать друг друга и не идти наперекор друг другу, говоря на разных языках. Данная экспозиция приведена лишь схематично для целей ориентации. Мы не выберемся из лабиринта, если у нас не будет компаса. Наше исследование психических процессов во время лечения будет <придерживаться знакомых ориентиров>. Не будем забывать, что мы не навязываем систему, правило или принцип для отдельного случая. Мы подходим к каждому случаю непредвзято и устанавливаем направление движения на основе его материала, на основе того, что пациент прячет или предоставляет взамен. Только после этого мы задаем себе вопрос: как я могу лучше использовать все то, что я знаю об этом случае, для лечения этого случая. Если окажется, что мы, исходя из обширного опыта, сможем разделить различные типы сопротивлений - возможность, о которой говорил Фрейд на Будапештском конгрессе, - то нам будет только легче. Но все равно в каждом отдельном случае мы будем готовы увидеть, обнаруживает ли пациент тот или другой вид сопротивления либо сходства с другими пациентами. Скрытый негативный перенос - лишь один из типов сопротивления. Следовательно, нельзя выискивать именно этот вид сопротивления и немедленно применять к нему различные средства ориентировки в событии, которого нет. Средства воздействия должны выбираться строго в зависимости от материала отдельного пациента. Мы уже согласились с тем, что интерпретаций, включающих глубокое зондирование, следует избегать до тех пор, пока не обозначится и не будет устранен передовой фронт кардинальных сопротивлений - вне зависимости от того, каким бы ясным, изобильным и легко поддающимся интерпретации ни был полученный материал. Чем больше материала выдает пациент без соответствующих сопротивлений, тем осторожней следует быть аналитику. Выбирая между интерпретацией бессознательного и устранением очевидных сопротивлений, аналитик должен предпочесть второе. <Никаких интерпретаций значения, если еще остается сопротивление интерпретации!> - вот наш принцип. Причина этого достаточно проста. Если аналитик предлагает интерпретацию до снятия соответствующего сопротивления, пациент принимает интерпретацию по при-28 Анализ личности чинам, связанным с переносом, и в этом случае он будет всецело отрицать ее важность при первых признаках негативного отношения, или за этим последует сопротивление. В любом случае интерпретация лишится терапевтической силы, пропадет зря. Такую ошибку исправить очень сложно, если возможно исправить вообще. Блокируется путь, которым интерпретация должна дойти до глубин бессознательного. Важно не беспокоить пациента при развертывании его <аналитической личности> в первые недели лечения. Нельзя также интерпретировать его сопротивления до того, как они полностью развернутся и их сущность станет понятна аналитику. Естественно, момент интерпретации сопротивления выбирает сам аналитик на основе своего опыта. Для опытного аналитика достаточно малозаметного знака, а начинающий в подобном же случае будет дожидаться явных проявлений. Только опыт может подсказать аналитику, что он имеет дело со скрытыми сопротивлениями и через что они проявляются. Когда аналитик уловил значение подобных сопротивлений, он должен добиться их осознания с помощью соответствующей интерпретации, т. е. сначала он должен показать пациенту, что у него есть сопротивления, затем объяснить механизм их действия и, наконец, определить, против чего они направлены. Если первое сопротивление переносу не предваряется существенной работой по припоминанию, главная сложность заключается в его устранении; сложность, которая уменьшается по мере роста навыков и практического опыта аналитика. Это препятствие включает тот факт, что для устранения сопротивления аналитик должен проанализировать бессознательный материал, относящийся и содержащийся в нем, но он не может получить этот материал, поскольку он блокирован сопротивлением. Подобно сну, каждое сопротивление имеет историческое происхождение и отношение к данной ситуации. Выйти из этого тупика можно, вначале угадав значение и цель сопротивления из данной ситуации (развертывание которой наблюдает аналитик), формы и механизм сопротивления, а затем устранив ее соответствующими интерпретациями - так, чтобы соответствующий инфантильный материал поднялся на поверхность. Только с помощью последнего сопротивление может быть полностью устранено. Конечно, не существует правил, как выследить сопротивление и определить его современное значение. В большой степени это вопрос интуиции - и здесь начинается искусство психоанализа, которому невозможно научить. Чем менее заметны, чем сильней замаскированы сопротивления (т. е. чем больше обманывает пациент), тем более уверенным в своей интуиции должен быть аналитик для разрешения ситуации. Другими словами, аналитик должен иметь особый дар интуиции. Что такое латентное сопротивление? Это позиции пациента, выражаемые в аналитической работе не прямо и непосредственно, т. е. в форме сомнения, недоверия, медлительности, молчания, упрямства, апатии и т.д., а косвенно. Крайняя послушность или полное отсутствие выраженных сопротивлений говорит о наличии скрытого (и поэтому гораздо более опасного) пассивного сопротивления. Я обычно берусь за скрытое сопротивление, как только ощущаю его наличие; и я не колеблясь прерываю поток коммуникаций, когда узнаю все, что необходимо для того, чтобы понять его. Ведь из опыта я знаю, что аналитические коммуникации не дают терапевтического эффекта до тех пор, пока существуют неразрешенные сопротивления. Односторонняя и поэтому неверная оценка аналитического материала часто приводит к катастрофическому непониманию и техническим трудностям. Начнем с того, что такое <аналитический материал>. Обычно под этим понима-Психоаналитическая техника 29 ют коммуникации, сновидения, ассоциации, оговорки пациента. Теоретически, конечно, известно, что поведение пациента имеет аналитическое значение; однако определенный опыт показывает, что поведение пациента (манеры, внешность, язык, выражение лица, движения рук и т. д.) не только сильно недооценивается с точки зрения их аналитического значения, но обычно полностью упускается. На Инсбрукском конгрессе Ференци и я, независимо друг от друга, подчеркнули терапевтическую важность этих формальных элементов. По прошествии времени они стали для меня самой важной точкой опоры и отправным пунктом для анализа характера. Переоценка содержания материала зачастую идет бок о бок с недооценкой, если не с полным пренебрежением к поведению пациента, к тому, как он общается, рассказывает сновидения и т. д. Когда на поведение пациента не обращают внимания или не придают значения, равного его содержанию, неумышленно проявляется терапевтически катастрофическое понимание <психической поверхности>. Когда пациент очень вежлив, выдает большое количество материала, например, о своих отношениях с сестрой, мы имеем два пласта содержания: его любовь к сестре и его вежливое поведение. Оба они основаны на бессознательном. В свете этого мы не можем просто заявлять, что аналитик должен идти от поверхности. Мы знаем из аналитического опыта, что под этой вежливостью, более или менее бессознательно, всегда скрывается чуть ли не открыто недоверчивое или пренебрежительное отношение. Говоря более точно, стереотипная вежливость пациента сама по себе указывает на негативную критичность, недоверие или пренебрежение. А может ли инцестуальная любовь к сестре интерпретироваться без всякого дальнейшего рассмотрения, если появился относящийся к этому сон или ассоциация? Есть особые причины, почему в начале анализа следует заниматься той, а не другой частью психической поверхности. Было бы ошибкой дожидаться, пока сам пациент заговорит о своей вежливости и ее причинах. Поскольку в анализе эта черта характера немедленно превращается в сопротивление, то же верно для любого другого сопротивления: пациент никогда не откроется по собственному желанию. Аналитик должен сам выявить сопротивление под тем, под чем оно кроется. Здесь нам могут возразить, что мое предположение, т. е. что вежливость немедленно становится сопротивлением, не соответствует данной ситуации, иначе пациент не предоставил бы материал. Но именно об этом и речь: это не тот материал, который нам важен; в начале анализа формальный аспект материала также имеет особое значение. Вернемся к нашему примеру с вежливостью: в соответствии со своими вытеснениями, невротик имеет все причины выйти на высокий уровень вежливости и социальных условностей и использовать это как средство защиты. Работать с вежливым человеком, безусловно, гораздо приятнее, чем с невежливым, весьма откровенным пациентом, который может, например, впрямую заявить аналитику, что тот слишком стар или слишком молод, что его кабинет плохо обставлен или что у него некрасивая жена, что он не очень умный или похож на еврея, ведет себя, как невротик, должен сам пойти к аналитику; и тому подобные <приятные> слова. Это не обязательно может быть феноменом переноса: аналитик как <чистый лист бумаги> - это лишь идеал, полностью никогда не достижимый. Истинная природа аналитика - факт, лишь на первый взгляд не имеющий никакого отношения к переносу. Пациенты особенно чувствительны к нашим слабостям; выискивая эти слабости, некоторые пациенты берут реванш за те стрессы, которые они переносят в процессе анализа. Только некоторые пациенты (в основном с садистскими характерами) получают удовольствие от требуемой от них искрен-<" 30 Анализ личности ности. Говоря терапевтическим языком, их поведение имеет ценность даже при сопротивлении. Но большинство пациентов слишком скованны и тревожны, слишком подавлены чувством вины, чтобы спонтанно обратить эту искренность в игру. В отличие от многих моих коллег, я придерживаюсь той точки зрения, что каждый без исключения случай начинается с более или менее выраженного отношения недоверия или скепсиса со стороны пациента, и обычно это отношение остается скрытым. Убедившись в этом, аналитик не должен, конечно, полагаться на потребность пациента излить душу или потребность в наказании; напротив, он должен приложить все свое умение, чтобы извлечь из пациента ясные причины недоверия и скепсиса (новизна ситуации, незнакомый аналитик, общественное предубеждение против психоанализа и т. д.), присущие аналитической ситуации. Только через его собственную искренность аналитик дает пациенту уверенность. Важно избегать более глубокого проникновения в бессознательное, пока между пациентом и аналитиком стоит стена традиционной вежливости. Мы не можем продолжать обсуждение техники интерпретации, не обратившись к развитию и лечению неврозов переноса. В корректно проведенном анализе очень скоро проявляются первые существенные сопротивления переносу. Прежде всего, мы должны понять, почему первое значимое сопротивление против продолжения анализа обычно связано с отношением к аналитику. В поисках ответа на этот вопрос мы наткнулись на табу, столь неприятное для эго. Рано или поздно, защита пациента от его вытесненного материала становится сильней. Вначале сопротивление направлено только на вытесненное, но пациент ничего не знает о нем, не страдает от него и не скрывает его. Как показал Фрейд, сами сопротивления являются бессознательными. Но в тоже время сопротивление является эмоциональным актом, требующим все возрастающего расхода энергии, и по этой причине не может оставаться скрытым. Как и все, что иррационально мотивировано, это эмоциональное усилие стремится найти рациональное обоснование, т. е. зацепиться за реальные отношения. Что может быть проще, чем перенос на человека, который вызвал весь конфликт, настаивая на неприятном основном правиле? Как результат смещения защиты (с бессознательного на аналитика) сопротивление охватывает также и содержание бессознательного; а в это содержание включается и аналитик. Он становится презренным существом, как отец, или любимым, как мать. Понятно, что такая защита вначале ведет лишь к негативному отношению. Как нарушитель невротического баланса, аналитик обязательно становится врагом, вне зависимости от проецируемой любви или ненависти, поскольку в обоих случаях всегда присутствуют также защита и отторжение. Если вначале проявляются импульсы ненависти, сразу же проявляется и негативное сопротивление переносу. Если же вначале проявляются импульсы любви, то сопротивлению предшествует проявление бессознательного позитивного переноса. Впрочем, его судьба всегда та же, т. е. оно становится реактивным негативным переносом, - с одной стороны, из-за неизбежного разочарования (реакция разочарования), а с другой стороны, оно отражается сразу же, как только пытается проникнуть в сопротивление, под давлением чувственных стремлений; и каждая защита окружает негативные позиции. Проблемы техники, относящиеся к скрытому негативному переносу, столь важны, что необходимо предпринять отдельное исследование форм, в которых проявляется этот перенос, и обращения с ними. Сейчас я хочу лишь перечислить несколько типичных случаев, в которых встречается скрытый негативный перенос. Психоаналитическая техника 31 1. Подобострастные, навязчиво дружелюбные, безоговорочно честные, одним словом, <хорошие> пациенты, всегда демонстрирующие позитивный перенос и никогда - реакцию разочарования. Это, как правило, - пассивно-женственные характеры или истеричные женщины с нимфоман-скими тенденциями. 2. Пациенты, всегда корректные и жестко следующие условностям поведения. Это обычно компульсивные личности, преобразующие ненависть в вежливость любой ценой. 3. Пациенты, чьи аффекты парализованы. Подобно всегда корректным, эти пациенты характеризуются преувеличенной, но блокированной агрессивностью. Они тоже в большинстве своем являются компульсивны-ми личностями; впрочем, женщины-истерички также демонстрируют поверхностный аффективный паралич. 4. Пациенты, жалующиеся на искусственность своих чувств и эмоций, - короче говоря, пациенты, страдающие от деперсонализации. Среди них есть и те пациенты, которые сознательно и в то же время компуль-сивно <играют>, т. е. в глубине сознания знают, что обманывают аналитика. В таких пациентах, обычно относящихся к группе нарциссических невротиков ипохондрического типа, мы всегда обнаруживаем <тайное хихиканье> над всем и вся, хихиканье, терзающее самого пациента. Это влечет за собой самые большие трудности для анализа. Поскольку форма и стратификация первого сопротивления переносу определяется личными инфантильными переживаниями любви, можно анализировать инфантильные конфликты систематически, без излишних сложностей, только если мы делаем точные допущения для этой стратификации в наших интерпретациях переноса. Это не значит, конечно, что содержание переносов зависит от наших интерпретаций; но не может быть сомнений, что последовательность, в которой они обостряются, определяется техникой интерпретации. Важно не только то, что невроз переноса развивается, но и то, что его развитие следует образцу его прототипа, первичного невроза, и в своей динамике он представляет ту же стратификацию, что и первичный невроз. Фрейд учил нас, что первичный невроз можно оценить только с помощью невроза переноса. Итак, ясно, что наша задача будет тем легче, чем более полно и систематично первоначальный невроз <намотается на шпульку> переноса. Естественно, это произойдет в обратном порядке. Следовательно, ошибочный анализ переноса - например, интерпретация поведения, основанного на глубинном слое бессознательного, вне зависимости от определенности поведения и тщательности интерпретации, - смажет первоначальные проявления невроза и запутает невроз переноса. Нам известно из опыта, что невроз переноса будет развиваться по собственной программе, в соответствии со структурой переменного невроза. Но мы должны избегать интерпретаций незрелых и несистематичных, а также проникающих слишком глубоко. Давайте рассмотрим следующий схематический пример для иллюстрации сказанного. Пациент вначале любил свою мать, затем ненавидел отца, и наконец любовь к матери у него сменилась страхом, а ненависть к отцу - пассивно-женственной любовью к нему. Если сопротивление проанализировано правильно, то им окажется пассивно-женственная позиция, т. е. последний результат либидозного развития, который первым проявляется в переносе. Потом систематический анализ сопротивления выявит ненависть к отцу, скрывающуюся за этой пассивно-женственной позицией, и только после проявления этой нена- 32 Анализ личности висти, последует новый катексис к матери, вначале через перенос любви к матери на аналитика. Уже после этого любовь может быть перенесена на реальную женщину. Давайте представим себе менее благоприятное, но не менее вероятное развитие. Например, пациент может проявить позитивный перенос не только в сновидениях, отражающих его пассивно-женственную позицию, но также и в сновидениях, олицетворяющих его привязанность к матери. Давайте допустим, что и те и другие ясны и поддаются интерпретации. Если аналитик распознает истинную стратификацию позитивного переноса; если он поймет, что реактивная любовь к отцу представляет верхний уровень переноса, ненависть к нему - второй уровень, а перенесенная любовь к матери - глубинный уровень, тогда он наверняка не станет касаться последнего, как бы настойчиво тот ни проявлялся. Но если аналитик начнет работу с любви к матери, спроецированной на него как часть переноса, тогда подавленная ненависть к отцу, перешедшая на аналитика в реактивной форме, окажется мощной и непроницаемой преградой на пути его интерпретаций, относящихся к инцестуальной любви и переживаниям пациента. Интерпретация, которой нужно пройти через топографически лежащие выше уровни недоверия, сомнения и отторжения, может казаться приемлемой с точки зрения аналитика, но она терапевтически не эффективна, так как в результате заставит пациента, внутренне испуганного и настороженного этой интерпретацией, затаить ненависть к отцу еще сильней и, из-за усилившегося чувства вины, стать еще более <милым> человеком. Так или иначе, мы получим хаотическую ситуацию. Поэтому важно отбирать из обилия материала, проистекающего из разных психических пластов, тот элемент, который занимает центральное положение в существующем или предшествовавшем сопротивлении переносу и который не обременен другими позициями. Как бы теоретически ни звучал этот принцип, но его необходимо применять в каждом конкретном случае. Теперь давайте поинтересуемся, что произойдет с остатками материала, имеющими меньшую текущую важность. Обычно бывает достаточно просто не обращать на них внимания, и они автоматически отойдут на задний план. Часто, однако, случается, что пациент навязывает внимание к определенной сфере своих позиций, чтобы скрыть материал более важной значимости. Из всего сказанного выше следует, что подобное сопротивление должно быть устранено. При разъяснении ситуации аналитик <управляет материалом>, т. е. непрерывно указывает на то, что пациент скрывает, и игнорирует то, что он выталкивает вперед. Приведем типичный пример поведения пациента со скрытым негативным переносом. Он пытается скрыть свой тайный скепсис и недоверие к аналитику с помощью лицемерных похвал. Анализируя это сопротивление, аналитик легко доберется до страха пациента перед открытой критикой. Аналитику приходится сдерживать поступающий материал - например, когда бессознательные извращенные фантазии или инцестуальные стремления достигают кульминации до того, как эго окрепло в достаточной степени, чтобы справиться с ними. В таком случае, если недостаточно просто игнорировать материал, аналитик должен отбросить его. Так центральное содержание сопротивления переносу всегда остается в контакте с воспоминаниями пациента, и аффекты, пробудившиеся в переносе, автоматически переходят к ним. Следует избегать аналитически опасную ситуацию воспоминания без аффектов. С другой стороны, для хаотических ситуаций показательно, что скрытое сопротивление остается неразрешенным до конца в течение месяцев и сплетается с аффектами, в то время как воспоминания Психоаналитическая техника 33 возникают в полном беспорядке, например, сегодня появляется страх кастрации, завтра - оральные фантазии, а послезавтра - инцестуальные. При правильном отборе материала для интерпретации мы достигаем непрерывности анализа. В таком случае мы не только все время отслеживаем существующую ситуацию, но мы также пристально следим за правильностью развития переноса. Когда сопротивления (которые есть не что иное, как частицы индивидуального невроза) проявляются один за другим, соединяясь в исторически определенную структуру, работа психоаналитика существенно облегчается и подготавливается основа для излечения пациента. ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ПРИ АНАЛИЗЕ СОПРОТИВЛЕНИЙ Итак, мы описали технику интерпретации значения бессознательного материала и технику интерпретации сопротивлений и согласились с тем, что интерпретация должна быть систематической и должна проводиться в соответствии с индивидуальной структурой невроза. При перечислении ошибок, совершаемых при интерпретации, мы делали различие между дезорганизованными и противоречивыми интерпретациями. Для этого были серьезные причины, ведь мы знаем случаи, которые, несмотря на систематическую интерпретацию, были дезорганизованы; и мы поняли, что причина этого лежит в отсутствии согласованности в дальнейшей проработке уже интерпретированных сопротивлений. Когда барьер первого сопротивления переносу успешно преодолен, дальнейшая работа припоминания обычно движется быстрей и проникает в период детства. Но вскоре после этого пациент проникает в нетронутые слои запретного материала, который он старается <связать> вторым фронтом сопротивлений переносу. Игра анализа сопротивлений начинается вновь, но на этот раз она носит несколько иной характер. Раньше мы имели дело с первичным сопротивлением, но проявившееся новое сопротивление уже обладает аналитическим прошлым, оказавшим определенное воздействие на это сопротивление. В отношении нового материала оно наверняка имеет структуру и значение, отличные от первых. Можно было бы предположить, что пациент, приобретя опыт в первом анализе сопротивлений, на этот раз сам поможет справиться с трудностями. Но на самом деле так не происходит. В большинстве случаев, наоборот, в придачу к новым сопротивлениям пациент восстанавливает и прежние. Более того, пациент может не проявить новое сопротивление, а возвратиться к прежнему. Такая стратификация осложняет ситуацию в целом. Невозможно сказать, какое сопротивление возьмет верх, старое или новое. Но с точки зрения тактики анализа это несущественно. Важно то, что пациент снова катексирует большую часть энергии в позицию прежнего сопротивления, которая уже была разрушена. Если аналитик вначале займется новым сопротивлением, то он пренебрежет промежуточным уровнем - восстановившимся старым сопротивлением. В этом случае он рискует, что его интерпретации не дадут никакого эффекта. Можно избежать разочарований и ошибок, если старая трудность возвращается каждый раз, какой бы незаметной она ни была, и используется как отправная точка устранения сопротивлений. В этом случае аналитик медленно продвигается к новому сопротивлению и избегает опасности завоевать новый участок территории, оставив <врага> собирать силы на уже покоренной земле в тылу. 34 Анализ личности Используя общее сопротивление как цитадель, аналитик должен подкапываться под невроз со всех сторон, а не разрушать отдельные периферийные сопротивления, атакуя множество отдельных точек, имеющих лишь косвенное отношение друг к другу. С помощью последовательного устранения сопротивлений и аналитического материала из первого сопротивления, аналитик способен наблюдать ситуацию в целом, ее прошлое и настоящее. Необходимая последовательность анализа дает нам уверенность в том, что мы сможем полностью вылечить невроз. Для типичных случаев, с учетом правильно проведенного анализа сопротивлений, мы можем предвидеть последовательность, в которой выявленные тенденции будут проявляться как сильные сопротивления переносу. Не следует думать, что можно справиться с основными проблемами психотерапии, если <бомбардировать> пациента интерпретациями его бессознательного материала или лечить всех пациентов по одной схеме, например, исходя из одного предполагаемого первичного источника невроза. Аналитик, который использует подобное, показывает свое непонимание реальных проблем психотерапии и не понимает, что <разрубить гордиев узел> - значит разрушить условия для аналитического лечения. Вряд ли аналитик добьется успеха, действуя подобным образом. Это можно сравнить с ценным лекарством, которое нужно расходовать экономно, чтобы оно не утратило своей эффективности. Это мы тоже знаем из опыта: сложное распутывание узла является самым быстрым - да, самым быстрым! - путем к истинному успеху. Существуют такие аналитики, которые, неправильно понимая концепцию аналитической пассивности, научились искусству ожидания. Они могли бы снабдить нас обширным материалом по казуистике хаотических ситуаций. В период сопротивления сложную задачу управлять движением событий аналитик берет на себя. Пациент берет вожжи в свои руки только на тех этапах, где нет сопротивления. Фрейд неоднократно подчеркивал именно это обстоятельство. Как для пациента, так и для развития аналитической терапии опасно делать косный принцип аналитической пассивности <пусть все идет само по себе> основным; это то же самое, что <бомбардировка> или интерпретация по теоретической схеме. Для некоторых форм сопротивления такая пассивность - классическая ошибка. Например, пациент может избегать сопротивления или, что более характерно, обсуждения относящегося к нему материала. Он может упоминать отдаленную тему, оказать сопротивление и там, потом переходить к третьей теме и т. д. Эта <техника зигзага> может длиться до бесконечности, пока аналитик сохраняет пассивность или следует за пациентом, выдавая одну интерпретацию за другой. Поскольку очевидно, что пациент постоянно спасается бегством и его старания удовлетворить аналитика необходимыми объяснениями бесполезны, то аналитик обязан возвращать его к первой позиции сопротивления вновь и вновь, пока он не наберется смелости овладеть ей аналитически. Остальной материал, конечно же, при этом не теряется. Или возможен случай, когда пациент возвращается к инфантильной фазе и выдает важные тайны попросту для того, чтобы занять определенную позицию. Естественно, такая откровенность не имеет терапевтического значения - скорей дело в реверсии. Аналитик должен слушать все, если предпочитает не перебивать, но потом ему придется последовательно заниматься той позицией, которой избегает пациент. То же верно и тогда, когда пациент ищет убежища в текущей ситуации. Идеальным и оптимальным является прямолинейное Психоаналитическая техника 35 развитие и анализ невроза переноса в том же направлении, что и первичного невроза. Противоречивый вопрос о том, что лучше: <активное> или <пассивное> поведение психоаналитика, - в таком виде лишен всякого смысла. В целом можно сказать, что при анализе невозможно быстро убрать сопротивления, мешающие интерпретации бессознательного. Я подчеркиваю это именно потому, что, как правило, аналитик либо привыкает слишком рьяно интерпретировать предоставленный ему материал, либо приходит в замешательство при появлении сопротивления. |