Философская антропология. Решение антиномии "свобода иди необходимость" в истории философии зависело от того, к какому из направлений тяготели те или иные философы к эссенциализму или экзистенциализму, то есть от того, что для них было первичным, исходным сущность или существование.
 Скачать 15.39 Kb.
|
|
Вопрос: «Каковы границы человеческой свободы?» Проблема свободы в философии осмысляется, как правило, по отношению к человеку и его поведению (свобода в природе осмыслялась как случайность, как "непознанная необходимость"). Она получила развитие в таких философских проблемах, как свобода воли и ответственности человека, возможностей быть свободным, осмыслением свободы как силы, регулирующей общественные отношения. Ни одна философская проблема, наверное, не обладала столь большим социальным и политическим звучанием в истории общества, как проблема свободы. Для личности обладание свободой - это исторический, социальный и нравственный императив (повеление), критерий ее индивидуальности и уровня развития общества. В конечном счете именно благодаря свободе личности общество приобретает способность не просто приспосабливаться к наличным естественным и социальным обстоятельствам окружающей действительности, но и преобразовывать их в соответствии со своими целями. Решение антиномии "свобода иди необходимость" в истории философии зависело от того, к какому из направлений тяготели те или иные философы - к эссенциализму или экзистенциализму, то есть от того, что для них было первичным, исходным - сущность или существование. Для тех, кто придерживался первого направления, свобода была всего лишь проявлением, конкретным воплощением необходимости со случайными отклонениями от нее; придерживавшиеся же второго направления рассматривали свободу как первичную реальность человеческой жизни, тогда как необходимость третировали как абстрактное понятие. В существовании человек обретает сущность, до существования нет никакой высшей природы (человек - возможность) и предназначения (предопределения) человека. Некоторые понимают свободу как отсутствие всяких преград и ограничений, как отрицание любых норм и принципов, т. е. как вседозволенность. Тогда все общественные нормы рассматриваются как посягательство на "священную" свободу индивида, и отрицается всякий порядок и дисциплина. Но, таким образом, подрываются общественные устои, основы совместной жизни людей. Превознося свою собственную свободу, индивид отказывается признавать ее за другими. Однако свобода, отрицающая свободу других, обречена на самоуничтожение. Поэтому определение свободы как отсутствия преград и границ является слишком поверхностным и двусмысленным, ибо оно не учитывает того, на что направлена последняя. Трактуемая подобным образом, свобода может легко превратиться в произвол. Но важна не свобода сама по себе, а ее направленность. Поэтому подлинная свобода - это не "свобода от", а "свобода для", т. е. свобода для осуществления общественно значимых и гуманных целей. Это - свобода, осуществляемая в рамках общечеловеческих норм морали и общепризнанных правил поведения. Это - свобода, направленная на созидание, а не на разрушение. Это - свобода, способствующая самосовершенствованию личности и укреплению меж индивидуальных связей. Подлинная свобода всегда связана с реализацией универсальных ценностей. Свобода - не некая раз и навсегда определенная данность. Она не статична, а динамична. Мое свободное бытие - это делание меня свободным. Подлинная свобода - это экзистенциальный акт, направленный на должное. В этом состоит ее нравственный смысл. Рассматривая нравственный аспект свободы, некоторые философы определяли ее как возможность выбора между добром и злом. Но подобная трактовка страдает определенным формализмом. Можно ли считать по-настоящему (нравственно) свободным индивида, который добровольно выбирает ложь, насилие, измену, т. е. то, что противоречит самой сущности человека, его высокому предназначению? Тогда и выбор преступных целей мог бы рассматриваться как проявление моральной свободы. Однако это далеко не так. Человек - сложное и противоречивое существо: в нем светлое и возвышенное начало постоянно борется с темным и низменным. Но лишь в добром, в светлом он реализует свою сущность, свою моральную свободу. |