Роман-миф в советской литературе. Роман-миф. Романмиф в русской литературе на примере романа Ч
 Скачать 26.61 Kb.
|
|
Роман-миф в русской литературе на примере романа Ч. Айтматова «И дольше века длиться день» В XX–XXI веках наблюдается влияние мифа на литературу за счёт частичного применения элементов мифа (циклического времени, сакрализации пространства, образов, сюжетов) в художественном произведении. Роман-миф — это синкретичный жанр, образовавшийся в XX веке. С мифом его роднят особенности построения сюжета и образная система мифологического повествования. Основные функции мифа (объяснение мира и гармонизация действительности) определяют идейное содержание такого рода романов. Основой романа-мифа становится определённый миф (архаический или авторский, неомиф). Его пересказ вплетается в ткань повествования, события развиваются в соответствии с идеей основного мифа. Герои-носители мифологического сознания — обязательное условие существования и функционирования произведения этого жанра. Миф, являясь вещью и творя роман, также наделяет его вещностью, которая происходит от сакральной, абсолютной вещности мифа и вне ее реально не веществует. Миф дарит роману вещность, действительность, трансцендентную истинность и сакральный смысл. Вне мифа роман не действителен, не истинен, не реален и не реалистичен. Поскольку миф бытийствует не только в конкретном художественном произведении, в романе, но и вне него, во всем мире, то и невозможно вырвать роман из мифа, рассматривать его вне мифа. Такая всеобъемлемость и всепроникаемость мифа есть то, что позволяет осознать произведение как художественное, а роман в качестве классического, образцового в любой точке нашего мира. Да и сам этот мир не распадается при перенесении художественного творения с места на место и его тиражировании. Если бы мир не охватывался мифом, то любое художественное произведение было бы привязано к тому месту, где оно создано, и любое его перемещение с места создания нарушило бы стабильность космоса и бытия. Однако поскольку мифу свойственна универсальность, то любое произведение, несущее в себе миф, может свободно перемещаться и обретать «живую жизнь» где угодно. Миф дарит не только вещность и истинность, но и стабильность, упроченность, собственно – саму бытийность, ибо без мифа как истины бытийность невозможна. Благодаря мифу роман существует как самостоятельный мир, в самом себе, являет себя как особый космос. Без мифа этой совершенной бытности и реальности не было бы. Мифологический роман в самодостаточности являет себя сакрально, внутримирно и как особое бытие. Бытие мифа в романе – не переживание, а откровение и внутреннее трансцендентное бытие. В этом несокрушимость всей литературы, романного космоса и художественного творчества. Мифологизация романа в ХХ века (где миф является не приемом, а основой романа) связана именно с тем, что «мифогенетическая зона» перемещается из внешнего мира в душу человека. Каждый человек сам для себя оказывается мифологическим центром и реализует мифогенетическую потенцию в снах и фантазиях, а если речь идет о писателе, то в романной форме. При этом миф, обретая свое бытие в романе, выполняет четыре функции: 1) мистическую (пробуждение в человеке чувства сакрального) 2) космологическую (создание картины мира, особой мифологической реальности), 3) социальную (определение поведенческих моделей и традиций социума), 4) психологическую (стабилизация человеческой души, открытия чувства равновесия и гармонии). Именно миф выносит роман с его конфликтами и образами из исторического, профанного, линейного времени и погружает в сакральный космос, в иное, высшее бытие духа. Здесь миф предстает как изначальная форма, изначальный образец, а роман не отражает и не воспроизводит нашу повседневную жизнь, а становится новой формой выражения мифа, особым мифологическим откровением, в которое жизнь вписана и которому она уподоблена. Структурные основы романа заключены в мифе и в мифосознании. Именно элементы и структуры мифосознания оказываются тем материалом, из которого создаются форма и структура романа. Используя мифосознание, роман обращается к тем древним формам, которые могут быть поняты лишь иррационально, внеисторически, внесоциально, но вполне трансцендентно-реалистически, то есть как трансцендентные реальности. Мифологическая образность и структура мифосознания всегда используется реалистическим романом для создания или подтверждения своих конфликтов. Обращение к «глубинной» психологии в романе XX века большей частью ориентировано на человека, более или менее эмансипированного от социальных «обстоятельств», и с точки зрения социальной психологии «романа характеров» даже антипсихологично. Сугубо индивидуальная психология оказывается одновременно универсально-общечеловеческой, что и открывает дорогу для ее интерпретации в терминах символико-мифологических. Для романа чрезвычайно существенным было перенесение основного действия вовнутрь, что повлекло за собой разработку техники внутреннего монолога. Общие черты мифологизма в романах XX века, казалось бы, прямо ведут нас к эстетике модернизма в том его конкретном понимании, которое выработано советской литературной критикой. У целого ряда авторов мифологизм довольно тесно сопряжен с их разочарованием в «историзме», со страхом исторических потрясений и неверием, что социальные сдвиги изменят метафизическую основу человеческого бытия и сознания. Для многих писателей (особенно представителей малых народностей) мифологические традиции также являются живой подпочвой национального сознания, и даже многократное повторение тех же мифологических мотивов символизирует в первую очередь стойкость национальных традиций, национальной жизненной модели. Рассмотреть более четко характеристику романа-мифа я предлагаю на анализе романа Чингиза Айтматова «И дольше века длится день…» В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (впервые вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилась слава автора романов-притч, романов-мифов. Автор знаменитых повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пёс, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.Айтматова — романам «Плаха» и «Тавро Кассандры». Действие романа «И дольше века длится день» происходит на железнодорожном разъезде Боранлы-Буранном, затерянном в бесконечных желтых степях. Бурный век врывается в размеренную жизнь грохотом поездов, огненным смерчем ракетных стартов, чьи сполохи, озаряя округу, устремлены к звездам. Главный герой романа — Буранный Едигей. Он простой рабочий на заброшенном в Средней Азии железнодорожном полустанке. Едигея волнуют все проблемы окружающей действительности. Как настоящий человек, он берет на себя ответственность за то, чтобы все, что дорого ему, весь мир, который он вобрал в свою душу, был сохранен и, чтобы, никому и нигде не было плохо. Роман начинается с того, что Едигей везет хоронить за много километров на старое родовое кладбище своего давнишнего друга, мудрого старика Казангапа, чтобы исполнить все по заветам предков. Но на месте старого кладбища, где покоился прах многих поколений его народа, никого не спросясь, построили ракетный полигон, космодром, обнесенный колючей проволокой, с часовым у ворот. Его создатели были очень далеки от того, чтобы беречь природу, уважать чужие обычаи и чужие могилы. Едигея не пускают. Вокруг этой коллизии и разворачивается сюжетное повествование, в которое вплетены притчи, легенды. Так возникает тема поруганной, растоптанной памяти народа. Историческая память народа и отдельного человека — это, по мысли писателя, основа его нравственности, духовных ценностей. Вековой опыт, трагический и драматический, закреплен в легендах, в исторических деяниях предков; на их основе вырабатывался национальный характер. Проблема сохранения памяти, истории народа, запечатленной в человеческих судьбах, находит в романе своеобразное художественное решение. Автор вплетает в повествование сказания, легенды, придавая их образам метафорически -обобщенный, философский смысл. В романе автор пересказывает две старинные восточные легенды о событиях, произошедших в сарозекской степи. Первое предание повествует о Чингисхане, казнившем здесь влюбленных за то, что они осмелились вопреки его приказу завести ребенка. Вторая легенда рассказывает о старом поэте, который влюбился в молодую девушку. Родственники привязали его к дереву, чтобы не дать воссоединиться с ней. Так в романе Айтматова переплетаются прошлое, настоящее и будущее. Одна из них, самая поразительная и широкая по смыслу, — легенда о «манкурте», у которого отобрана память о прошлом, о его роде, о матери. Враги надели на его голову сыромятный обруч (из сырой кожи) и оставили на солнцепеке. Усыхающая кожа так сжала голову несчастного, что это лишило его памяти. Потеряв память, он превратился в безгласного и покорного раба, который не узнал родной матери, когда она после долгих скитаний нашла его. Мать пытается вернуть ему память, расспрашивает о прошлом, напоминает о детстве, но пастух-манкурт не помнит ничего, даже своего имени, имени отца — Доненбая. Мать поет ему песни, какие пела над его колыбелью. Но приезжают воины, дают ему лук и стрелы и удивляются, что в его руке сохранилась память: несчастный стреляет без промаха. Наутро, когда мать снова пришла к нему, уговаривая бежать, он недрогнувшей рукой убивает ее. С ее головы упал белый платок, превратился в воздухе в птицу, и она полетела с криком: «Вспомни, чей ты? Как твое имя? Твой отец Доненбай! Доненбай! Доненбай!» С тех пор в степи стала летать птица доненбай. А мать похоронили на кладбище и назвали его Материнским упокоем. Сюда и везет хоронить своего друга Буранный Едигей. Так писатель в легенде соединяет природный мир (родная земля, птицы над ней) с человеческим миром и его памятью. Пренебрежение к одному ведет к гибели другого. Из айтматовского романа слово «манкурт», обозначающее того, кто не помнит своего прошлого, прошлого своего народа, широко вошло в современную речь, стало емким понятием. Соединяя явления реальности с метафорически-обобщенным, философским содержанием легенды, Ч. Айтматов создает образ огромной впечатляющей силы, образ-предостережение. Писатель помогает нам осознать общечеловеческие ценности как нравственную опору в наше время. Интересный штрих добавил в свой роман писатель, связанный с единством человека и природы, который имеет в списке действующих лиц верблюда. Каранар – образцовое животное. Писатель явно любуется им и описывает со знанием дела (по образованию писатель являлся зоотехником). На похоронах Казангапа появляется его сын Сабитжан. Он – воплощение нового века и технического прогресса — времени, когда люди забыли о Боге, разучились молиться и потеряли душу. Сабитжан хочет только одного – быстрее похоронить отца и уехать в город. Он пытается поразить односельчан своими знаниями, но люди испытывают лишь неприязнь. Таким образом, мифологизм Чингиза Айтматова носит достаточно своеобразный характер. Современный мифологизм - это не только поэтика мифа, но и стоящее за ней мироощущение, включающее в себя сложный комплекс идейно-художественных воззрений. Ч. Айтматов рассказывает быль как легенду, но мы все равно воспринимает ее как быль. Это происходит потому, что ставя перед собой задачу создать легенду, миф, автор лишает повествование присущих мифу условностей и, окуная нас в мир реальности, тем самым разрушает миф. Именно поэтому тяжелый и гнетущий осадок оставляют события, описанные в произведении «И дольше века длится день». |