Ацюковский В.А. - Популярная эфиродинамика. Российская академия естественных наук
 Скачать 14.88 Mb.
|
|
М-да! Поневоле задумаешься, осуществимы ли вообще межзвездные рейсы? Но откуда же тогда прибывают к нам НЛО? Да еще ведут себя вызывающе: вдруг исчезают, маневрируют под прямыми углами, что-то излучают... Чтобы объяснить такое поведение НЛО, нужно всего лишь ответить на три вопроса: 1. Можно ли в принципе летать со скоростями, превышаю- щими скорость света (в школе учили, что нельзя)? 2. Можно ли сильно ускоряться, не разрушая организма ? (По современным представлениям уже 10-кратная перегрузка является предельно допустимой.) 3. Можно ли добыть энергию на разгон и торможение? (Расчет показывает, что никакой термоядерной энергии на это не хватит.) И, тем не менее, эфиродинамика дает положительные ответы на все три вопроса. 196 Летать со скоростями, превышающими скорость света, нельзя только из-за запрета, наложенного теорией относительности А.Эйнштейна. Но с какой стати его теория относительности возведена в ранг абсолютной истины? Наше отношение к ней мы уже высказали. Теория относительности не может ни в коей мере являться мерилом истины в подобном вопросе, а никакой другой теории, обосновывающей данный запрет, не существует. В соответствии же с эфиродинамическими представлениями скорость света есть скорость второго звука в эфире, т.е. скорость распространения поперечного движения, но ни в коем случае не продольного, скорость которого на 15 порядков выше скорости света. Вероятно, преодоление светового барьера составит немалые трудности, но, как говорится, это дело техники, а не принципа. С этим запретом пора расставаться раз и навсегда. Нет такого запрета у природы! Приступим ко второму вопросу. Рассмотрим, как ускоряется космонавт. Газы ракеты давят на стенку камеры сгорания, та – на ракету, ракета – на спинку кресла, спинка кресла – на космонавта. А тело, вся масса космонавта, пытаясь по инерции остаться в покое, деформируется и при сильных воздействиях может разрушиться. Но если бы тот же космонавт падал в поле тяжести какой-нибудь звезды, то он, хотя и ускорялся бы значительно быстрее, никакой деформации вообще бы не испытал, ибо все элементы его тела ускоряются одновременно и одинаково. То же будет, если продувать космонавта эфиром. В этом случае поток эфира – реального вязкого газа ускорит каждый протон и космонавта в целом без деформации тела. Причем ускорение может иметь любое значение, лишь бы поток был однородным. Так что здесь возможности тоже есть. Если градиент поля составляет 1% на 1 м, то допустимое ускорение составило бы 50-100 g, а при 0,1% на 1 м – 500-1000 g, так что и здесь никаких принципиальных ограничений не существует. Положительный ответ на предыдущие два вопроса заставляет задуматься над проблемой получения энергии для ускорения, а на 197 конечном этапе – для торможения аппарата и для преодоления сопротивления межзвездной среды. Существующие методы ускорения космических аппаратов основаны на реактивном движении. Аппарат должен ускорить и отбросить некую инертную массу, от которой он фактически и отталкивается. Для этого нужно всю эту массу иметь при себе. Отсюда и возникла идея К.Э.Циолковского о двух- и трехступенчатых ракетах, согласно которой первые ступени являются резервуарами горючего и носителями в виде горючего и окислителя этой самой массы. Сами отделяющиеся ступени являются, в принципе, нужными лишь для хранения этого горючего, и их масса, так же как и масса горючего, не выбрасываемого в данный момент в пространство, являются паразитными, препятству- ющими ускорению аппарата. Если бы было возможно за счет имеющейся тяги ускорять только сам аппарат, то можно было бы получить значительно большие ускорения, чем сейчас, так как при той же тяге разгону подвергалась бы значительно меньшая масса. Но еще эффективнее было бы вообще не возить с собой горючее, а пользоваться тем, что предоставляет в распоряжение таких аппаратов сам космос. И такие предложения, как известно, существуют. Известны предложения использовать в качестве инертной массы и даже в качестве ядерного горючего межзвездный водород. Существуют предложения об использовании излучений звезд в качестве давящего поля. Есть идеи относительно использования энергии реликтового излучения, межзвездных магнитных и электромагнитных полей и т.п. К сожалению, следует отметить, что расчеты не подтверждают перспективности применения указанных видов энергии, хотя сама идея использования запасов космической энергии весьма заманчива. Но хотя до настоящего времени и не было названо тех видов энергии космоса, которые было бы целесообразно применить для ускорения и торможения межзвездных кораблей, следует полагать, что принципиальных ограничений здесь тоже не существует. 198 Эфиродинамика предлагает и в этом вопросе свое решение. Если аппарат будет иметь форму чечевицы, то для него несложно определить сопротивление эфира движению. В соответствии с расчетом (Г.Шлихтинг. Теория пограничного слоя. М., Наука, 1974, с. 685) для тела такой формы, образованного двумя сферами, при диаметре 50 м и толщине 5 м коэффициент лобового сопротивления, учитывающего и сопротивление давления, и сопротивление трения, составляет 0,005. На скорости, равной скорости света, сопротивление эфира составит примерно 50 т., а на скорости, равной 10 скоростям света – 5000 т. Если сам аппарат весит 100 т. и если ускорение составляет 100 g, то инерционное сопротивление составляет 10 тысяч тонн. Таким образом, тяги двигателя в 10-20 тыс. тонн было бы достаточно для приведения аппарата в движение с ускорением и торможением в 100 g и дальнейшего движения со скоростью порядка 10 скоростей света. Для сравнения следует заметить, что тяговое усилие четырех двигателей современного тяжелого самолета типа Ан-124 («Рус- лан») составляет 100 т., а отдельные двигатели ЖРД развивают тягу до 1000 т., что по порядку величин уже близко к требуемо- му. Правда, эти двигатели создают не объемное ускорение, а поверхностное, работать они могут относительно кратковремен- но, но все же видно, что порядок величины тяги достижим. Для того чтобы создать объемное ускорение тела, нужно продувать его насквозь эфирным потоком. Для создания нужного ускорения скорость продува не обязательно должна быть сверхсветовой, достаточно, как показывает расчет, иметь скорость продува на один порядок меньше. Это не должно вызывать недоумения, так как все зависит от принципа организации потока. Таким образом, возникает необходимость в изыскании способа создания потока эфира, ускоряющего космический аппарат и воздействующего на все элементы его объема. Для того чтобы создать необходимый поток эфира, продувающий космический аппарат, можно воспользоваться 199 методом аннигиляции эфирных вихрей. Для этого нужно, чтобы в головной части аппарата были созданы условия для вихреобразования эфира и чтобы по обеим сторонам аппарата были проложены вихрепроводы, выполненные из диэлектрика с высокой диэлектрической проницаемостью. Если в передней части аппарата создать два вихря с одинаковым знаком винтового движения, а затем препроводить эти вихри в заднюю часть аппарата и там сложить их так, чтобы вращательное движение было взаимно погашено, то в некотором объеме в хвостовой части аппарата окажется ничем не сдерживаемый уплотненный эфир, имеющий ту же температуру, что и окружающий эфир. Этот объем взорвется, так как ничто не препятствует его расширению. Расширяясь, эфир частью будет отброшен, что проявится в виде реактивной струи, частью пройдет вперед, увлекая за собой аппарат и все, что в нем находится. И корабль полетит, опережая свет, в обычном евклидовом пространстве и в обычном времени... 200 А как же быть с парадоксами близнецов, увеличением массы и сокращением длин? А никак. Постулаты – они и есть постулаты – вольные выдумки, плоды свободной фантазии. И они должны быть отметены вместе с «теорией», их породившей. Ибо если человечеству настала пора решать прикладные задачи, то его не должны останавливать никакие раздутые авторитеты с их невесть откуда взявшимися умозрительными шлагбаумами. 22. Можно ли делать золото? Алхимия есть не что иное, как химия. То, что алхимию путают с попытками получить золото химическим путем в ХVI-ХVII вв., – величайшая несправедливость Юстус Либих Алхимия – наука о всеобщем превращении веществ и элементов, и в частности, о превращении неблагородных металлов в благородные – золото и серебро, прародительница современной химии – возникла в глубокой древности. Разные источники по-разному трактуют происхождение этого учения, но большинство сходится в том, что родина алхимии – древний Египет, который своим названием, под которым его знали в древности – «Хема», дал наименование этой науке – «аль хема». Исследователи истории алхимии, в том числе знаменитый французский химик Пьер Эжен Марселен Бертло, посвятивший алхимии, ее истории и основным положениям три тома из тридцати им написанных, написавший в 1885 г. труд «Происхождение алхимии», а в 1887-1893 гг. опубликовавший собрание древнегреческих, западноевропейских, сирийских и арабских алхимических рукописей, признавали тесную связь алхимии с магией, искусством мидянских жрецов магов (могучих) производить чудесные явления на основе знания тайн и законов природы. 201 Начала алхимии связывают с легендарной личностью – Гермесом Трисмегистом («Триждывеличайшим»), почему искусство делать золото называлось герметическим. В честь Гермеса в Египте во времена римского владычества воздвигали колонны с иероглифами, в которых заключались алхимичские рецепты. В Египте в тайны алхимии могли быть посвящены только сыновья жрецов-фараонов. По мере того, как укреплялось мнение, что Египет своими богатствами в значительной мере обязан алхимии, значение этого искусства все возрастало. Кроме Египта алхимия процветала еще у древних вавилолнян и халдеев. У вавилонян зародились первые представления о связи между планетами и известными в древности металлами, и последние стали обозначаться знаками небесных светил: золото – Солнцем, серебро – Луной, медь – Венерой, железо – Марсом, олово – Меркурием, свинец – Сатурном. От этих народов алхимия перешла к персам, далее – к индусам и китайцам. В 326-323 гг. до н. э. Александр Македонский завоевал весь древний мир, что способствовало распространению греческой цивилизации, и греческая культура, встретившись с египетской, по-видимому, не без влияния иудейских философов, слилась в единое стройное целое. В это время иудейское влияние на алхимию было велико. М.Бертло указывает на нередко приводившиеся описания употреблявшихся у иудейских алхимиков приборов, а также на тексты рецептов Моисея, согласно которым осуществлялось удвоение веса золота с помощью превращения в него неблагородных металлов. Из сочинения Плиния старшего и гностиков (I в.) следует, что в Риме превращаемость меди и ее руд в серебро, а затем в золото считалось фактом. Поскольку алхимия, так же как и магия, были непонятны непосвященным, и в то же время обещали и обогащение, и вечную молодость, и даже полное счастье, правда, путем слияния с «мировым духом», то иначе, как вмешательством дьявола это объяснить, разумеется, было никак нельзя. Поэтому и маги, и алхимики, а заодно и другие ученые всячески 202 притеснялись, а само занятие алхимией на протяжении многих столетий строго каралось. Так, по римскому праву считалось преступлением, караемым ссылкой и смертной казнью, не только изучение алхимии и магии, но даже простое знакомство с ними. Преследовалось 203 вообще все, что имело отношение к изучению природы и точных наук – все это подводилось под понятие магии. История сохранила немало примеров тяжких наказаний, выпавших на долю ученых. Так, при Тиверии (14-37 гг. н. э.) особым декретом из Италии были изгнаны маги и математики, и один из последних – Питаний был казнен. Подобные узаконения, естественно, имели следствием секретное изучение алхимии, что еще более окружало ее ореолом таинственности. Греческая алхимия процветала преимущественно в Александрии в III и IV столетиях н. э., когда там преобладало греко-македонское население. Она преподавалась в Александрийском университете, основанном еще Птолемеем I и называвшимся Мусеумом, а химические изыскания производились в главном центре медицинских и естественных наук – в храме Сераписа, при котором существовали всевозможные лаборатории. Но дни этих учреждений были сочтены: по приказу греческого императора Феодосия (374-395 гг.) храм Сераписа был разрушен, а в 391 г. погибла знаменитая Александрийская библиотека, разгромленная христианскими фанатиками. Деятельность Мусеума, однако, продолжалась еще некоторое время, библиотека была отчасти восстановлена, читались лекции вплоть до окончательного разгрома Мусеума в 415 году, когда по наущению патриарха Кирилла христианская чернь разрушила Мусеум и зверски убила философа и математика Гипатию (370-415 гг.), славившуюся своими лекциями и красотой. В IV столетии знамениты были алхимики Зосима, Синезий, Олимпиодор. Зосима написал 28 книг по алхимии, но сохранились лишь жалкие остатки. Судьба алхимии еще раз показывает, что человечество не только накапливает знания. Параллельно с накоплением идет противоположный процесс растрачивания знаний, забывание и искажение с трудом добытых, но не достаточно освоенных знаний. В средние века алхимические сведения попали в Рим и Византию через египетские тексты и через арабов. К этому 204 времени алхимические сведения стали убывать благодаря неоднократному систематическому уничтожению «священных» рукописей и книг, в которых эти сведения содержались. Из алхимиков средневековья особенно знаменит Рожер Бэкон (1214-1294). Открыто проповедываемые им идеи о единстве веществ и возможности трансмутации – взаимопревращении элементов, а также лабораторные занятия с этой целью создали ему славу действительного адепта, то есть человека, владевшего секретом «философского камня» и умевшего с его помощью производить трансмутацию. Современные исследователи жизни и творчества Р.Бэкона видят противоречие в том, что Бэкон, который был сторонником строгих обдуманных опытных исследований, являющийся, по всеобщему признанию, отцом экспериментальных иссследований, имел непоколебимое убеждение в силе философского камня, который, по его мнению, мог не только превращать неблагородные металлы в благородные, но и продлевать человеческую жизнь. Возможно, что монахи были уверены в открытии Бэконом секрета трансмутации металлов и продления жизни и, желая им воспользоваться, заключили Бэкона в тюрьму. В средневековье вообще практиковались аресты и пытки алхимиков с целью выведать влекущую всех тайну. В тюрьме по требованию папы римского Бэкон написал несколько сочинений. Между ними весьма важны «Зерцало алхимии» и «Тайные действия природы и искусства и ничтожество магии» – самые стройные из дошедших до нас сочинений. «Зерцало алхимии», влияние которой замечается во всех последующих алхимических работах, является одной из обстоятельных книг, положенных в основу многострадальных и бесплодных попыток алхимиков делать золото. Впрочем, бесплодных ли? Могло ли долго просуществовать учение, если бы оно время от времени не подкреплялось вполне конкретными достижениями? Как известно, для получения золота алхимикам был необходим «философский камень». Вообще-то это был и не 205 камень вовсе, а порошок или жидкость. По Р.Бэкону одного грамма философского камня было достаточно для превращения 1000 кг дешевых металлов в золото (другие ограничивались трансмутацией в стократных размерах). Философских камней было два: главный – «красный лев», «красный камень мудрости», «великий эликсир», «красная тинктура», «магистериум», «панацея», «жизненный эликсир», – служил катализатором в реакциях, связанных с изготовлением золота; второстепенный – «белый лев», «белая тинктура», «малый магистериум» – предназначался лишь для превращения металлов в серебро. При этом основными металлами для получения золота являлись ртуть и медь, а для серебра – свинец. Широко использовались также сера и мышьяк. Философский камень служил и универсальным лекарством: раствор его, так называемый «золотой напиток», должен был исцелять все болезни, омолаживать старое тело, делая жизнь более продолжительной. Утверждали, будто адепты, употребляя напиток, могут прожить до 400 и более лет. Понятно, что такое чудесное свойство философского камня должно было привлекать всеобщее внимание, и овладение его многими привело бы его к обесцениванию. Поэтому тайна получения камня тщательно оберегалась от случайных лиц. Тем же, кто твердо решил стать алхимиком, приходилось пройти сквозь многие тернии. Погружаясь в алхимию, неофит прежде всего должен был заучивать все символы и разгадывать странные ребусы для того, чтобы добраться до крупиц реального знания. Даже одежда алхимиков и обстановка их лабораторий имели особо таинственный вид. Неудивительно, что одни разочаровывались в этой премудрости, а другие, потратив на ее изучение половину жизни, или обращались в шарлатанов, или, как маньяки, верили алхимии во всем. И все же, по-видимому, философский камень существовал, по крайней мере, тому есть исторические свидетельства. Да и вряд ли могла бы существовать более двух тысяч лет наука, построенная на чистом вымысле. Конечно, во всякой науке и во 206 всякие времена находились люди, для которых принадлежность к науке являлась источником дохода. Такие люди не останавливались и перед прямым обманом. Однако никакой обман не может существовать долго, если не находятся другие люди, труды которых реально оправдывают избранное направление. После Рожера Бэкона в Европе многие занимались алхимией. Расцветом ее считается ХIII век. Разносторонний ученый Альберт Магнус Великий, Арнольд Вилланованус, Раймонд Лулл – вот целая плеяда знаменитых ученых, опиравшихся на знания более ранних, в частности, на работы арабского ученого Х века Джафару (Гербера), посвятили все свои силы поставленной проблеме, одобренной таким авторитетом, как Фома Аквинский. Раймонд Лулл, философ, писатель, автор 300 сочинений, разработчик первой логической машины, при жизни пользовался репутацией искусснейшего алхимика, достигшего при ее помощи всего, что она может дать. Увлекшись миссионерством, он погиб в Северной Африке в 80-летнем возрасте. Лулл утверждал, что с помощью философского камня можно превратить любое количество ртути в золото. «Возьми кусочек этого драгоценного медикамента величиной с боб. Брось его на тысячу унций ртути – последняя превратится в красный порошок. Прибавь унцию этого порошка к тысяче унций ртути – и она также превратится в красный порошок. Если из этого порошка взять одну унцию и бросить на тысячу унций ртути – все превратится в медикамент. Брось унцию этого медикамента на новую тысячу унций ртути – и она превратится в золото, которое лучше рудничного». «Заметь очень хорошо,– писал Лулл,– материал камня философов дешев. Его находят повсюду». В это время алхимики встречали широкую поддержку среди королей и других влиятельных особ, всегда крайне нуждавшихся в золоте. В ХV, ХVI и ХVII столетиях многие коронованные особы сами занимались алхимией, например, английские короли, а в особенности, Георг VI, в правление которого благодаря 207 стараниям многочисленных делателей золота, страна была наводнена золотом и фальшивой монетой. Металл, игравший роль золота в этом случае, возможно, был медной амальгамой. Подобным же образом около этого времени действовал и Карл VII во Франции в сообществе с известным Жаком ле-Каром. Даже женщины, как например, императрица Варвара, вдова императора Сигизмунда, стоят в списках адептов. Император Рудольф II (1576-1612) был меценатом странствующих алхимиков, и его резиденция представляла центральный пункт алхимической науки того времени. Любимцы императора называли его германским Гермесом Трисмегистом, и его пример нашел подражание при соседнем саксонском дворе. Курфюрст Август Саксонский и его супруга Анна Датская производили опыты – он сам в своем дрезденском «Золотом дворце», а супруга – в роскошно устроенной лаборатории на своей даче в Аннабурге. Дрезден долго оставался столицей государств, покровительствующих алхимии, которая в особенности служила предметом ревностного изучения в то время, когда соперничество за польскую корону требовало значительного расхода денежных средств. Интересна история шотландского дворянина Сетония. В 1602 году он совершил в Голландии ряд удачных трансмутаций. Это принесло ему славу, и несколько лет спустя он оказался в Страсбурге, где поселился у известного золотых дел мастера Гюстенгофера, которому оставил немного философского камня. Император Рудольф II пригласил Гюстенгофера в Прагу. Но философский камень, оставленный Сетонием, скоро был израсходован, и неудачному «трансмутатору», не умевшему изготовлять золото, пришлось умереть в тюрьме. Самого Сетония судьба занесла в Саксонию, где Христиан II заточил его в темницу. Сетоний, несмотря на неимоверные пытки, доведшие его почти до смерти, упорно хранил свою тайну. Из тюрьмы его вызволил поляк Сендзивой и привез его в Краков. Здесь Сетоний умер от нанесенных ему увечий, но перед смертью он дал Сендзивою свой философский камень, не открыв серета его 208 изготовления. С помощью этого средства Сендзивой обращал разные металлы в золото при дворе Сигизмунда III в Кракове, о чем существуют несомненные исторические свидетельства, и был приглашен в Прагу, где император Рудольф, получив от него немного порошка, сам совершил чудесную перемену. В Вюртемберге князь Фридрих принимал Сендзивоя с высокими почестями, но позавидовавший Сендзивою алхимик Мюленфельс тайно захватил его, отнял философский камень и посадил в темницу. Когда это было открыто, Мюленфельс в наказание был повешен, но Сендзивой не получил обратно камня, сам сделать его не умел, и обратился в простого авантюриста. Алхимия просуществовала до 1819 г., когда распалось последнее «Герметическое общество» алхимиков, в 1790 г. основанное в Вестфалии. Но и позже, в 1837 году один тюрингский алхимик представил Веймарскому промышленному обществу тинктуру, способную, якобы, обращать металлы. |