право. Россия в XX веке. Учеб. для 10-11кл_Левандовский А.А, Щетинов Ю.. Россия в xx веке. 10 11 классы

• Название: Россия в xx веке. 10 11 классы
• Анкор: право
• Дата: 28.04.2022
• Размер: 2.63 Mb.
• Имя файла: Россия в XX веке. Учеб. для 10-11кл_Левандовский А.А, Щетинов Ю..doc
• Тип: Учебник; #502453
• страница: 21 из 36

§ 41. Экономическое развитие страны. Начало индустриализации

Сущность и основные черты нэпа. Постановление Х съезда РКП(б) о замене разверстки продналогом, положившее начало новой экономической политики (нэп), законодательно было оформлено декретом ВЦИК в марте 1921 г. Размер налога снижался почти в два раза по сравнению с продразверсткой, причем основная его тяжесть падала на зажиточных сельских хозяев.

Декрет ограничивал свободу торговли остающейся у крестьян после уплаты налога продукцией «пределами местного хозяйственного оборота». В масштабах же всей страны на первое место, как и весной 1918 г., выдвигался безденежный товарообмен между городом и деревней через государственные и кооперативные торговые учреждения. Но уже в октябре 1921 г. В. И. Ленин с горечью констатировал, что «с товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарообмена получалась обыкновенная купля-продажа, торговля». Большевикам пришлось сделать еще один шаг по пути отступления от принципов нерыночной экономики и кардинально расширить сферу действия в народном хозяйстве товарно-денежных отношений.

Через год, в октябре 1922 г., был принят новый Земельный кодекс РСФСР. Крестьяне получили право свободного выхода из общины и выбора форм землепользования. Разрешались, хотя и в крайне ограниченном размере, аренда земли и применение наемного труда. В деревне пошло на убыль число насаждавшихся властями колхозов и совхозов. Крестьяне-единоличники давали 98,5% всей продукции сельского хозяйства. Государство поощряло развитие простых форм кооперации: потребительской, промысловой, кредитной и др.

В городах частным лицам разрешалось открывать или брать в аренду мелкие и отчасти средние предприятия. К середине 20-х гг. капиталистический сектор производил 27% всей промышленной продукции. В розничной торговле нэпманы контролировали в 1923 г. 75% товарооборота, в оптовой — 18%.

Частных предпринимателей — владельцев торговых и промышленных предприятий, арендаторов, различных посредников и др.— насчитывалось тогда 1,3 млн. человек (1,5% населения страны). Общий размер частного капитала был меньше уровня 1913 г. примерно в 14 раз. При этом следует отметить, что преобладающую часть нэпманов составляли мелкие капиталисты. В 1925 г. сравнительно крупных торговцев и промышленников было учтено всего 74 тыс. человек.

В буржуазном секторе экономики В. И. Ленин выделял два слоя (уклада): собственно частнокапиталистический и госкапиталистический. Последний составляли арендаторы государственных промышленных и торговых заведений (в 1921 г. их было около 70% от всех нэпманских предприятий), акционеры смешанных (частногосударственных) обществ, а также концессионеры — иностранные бизнесмены, заключившие с правительством договоры на эксплуатацию природных богатств и различных хозяйственных объектов.

Солидные иностранные предприниматели остерегались вкладывать свои капиталы в Советскую Россию, и концессии не получили сколько-нибудь заметного распространения. Наиболее крупные из них занимались добычей нефти и угля на Сахалине, марганца — в Грузии, золота, цветных металлов, асбеста — в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке, лесообработкой — на Севере. Из концессионных заведений в промышленности выделялись шведские фирмы «СКФ» (изготовление подшипников), «Газоаккумулятор» и «АСЕА» (электромеханическое оборудование), германская фирма «Крупп» (металлообработка), смешанное русско-американское акционерное общество «Рагаз» (газовая сварка). В целом удельный вес концессий к концу 20-х гг. не превышал в индустриальных отраслях 1,2%, в производстве предметов потребления — 0,3%.

В первый год нэпа произошла также перестройка управления народным хозяйством, ослабла его чрезмерная централизация. Объединения государственных предприятий (тресты) перешли на хозрасчет, что существенно расширяло их права. Они теперь самостоятельно решали вопросы заготовки сырья и реализации готовой продукции.

Трудовые мобилизации заменил свободный наем рабочей силы через биржи труда. Упразднялась уравнительная оплата труда, существовавшая в годы «военного коммунизма». Рабочие стали получать заработную плату в зависимости от своей квалификации и количества произведенной продукции. К 1922 г. в основном была отменена карточная система.

Важнейшей составной частью нэпа являлось возрождение фактически распавшейся денежной системы государства. Реформу в этой области проводил нарком финансов Г. Я. Сокольников вместе с группой старых специалистов, куда входил и Н. Н. Кутлер — один из помощников графа С. Ю. Витте по разработке денежной реформы в России в конце XIX в. В октябре 1921 г. был восстановлен Госбанк, контролировавший сеть вновь образованных кооперативных банков, кредитных и страховых товариществ. С 1922 по 1924 г. произошло вытеснение обесцененных денег («совзнаков») твердой конвертируемой валютой — червонцем. По золотому содержанию он равнялся дореволюционной 10-рублевой золотой монете и стоил на мировом рынке до середины 1926 г. более 6 долларов США.

Внедрялись в нэповскую экономику и элементы долгосрочного планирования. Первый такой план был подготовлен Государственной комиссией по электрификации России (ГОЭЛРО) и одобрен еще на VIII съезде Советов в декабре 1920 г. В нем намечалось за 10—15 лет построить более 30 электростанций, повышавших энергетический уровень страны в 4,5 раза по сравнению с 1913 г. В феврале 1921 г. была учреждена Государственная плановая комиссия (Госплан). Ее задачей являлась разработка единого общероссийского хозяйственного плана и наблюдение за его выполнением.

В целом нэповская экономика представляла собой сложную и малоустойчивую рыночно-административную конструкцию. Причем введение в нее рыночных элементов носило вынужденный и тактический характер, а сохранение административно-командных — принципиальный и стратегический.

Не отказываясь от конечной цели (создания нерыночной экономики), большевики прибегли к использованию товарно-денежных отношений при одновременном сохранении в руках государства «командных высот»: национализированной земли и недр, крупной и большей части средней промышленности, транспорта, банковского дела, монополии внешней торговли. Предполагалось относительно длительное сосуществование социалистического и несоциалистических (государственно-капиталистического, частнокапиталистического, мелкотоварного, патриархального) укладов с постепенным вытеснением последних из хозяйственной жизни страны при опоре на «командные высоты» и с использованием рычагов экономического и административного воздействия на крупных и мелких собственников (налоги, кредиты, ценовая политика, законодательство и т. п.).

С точки зрения В. И. Ленина, сущность нэповского маневра заключалась в подведении экономического фундамента под «союз рабочего класса и трудящегося крестьянства», иначе говоря — предоставление известной свободы хозяйствования преобладавшей в стране многомиллионной массе мелких товаропроизводителей с тем, чтобы снять их острое недовольство властью и обеспечить политическую стабильность в обществе. Как не раз подчеркивал большевистский лидер, нэп являлся обходным, опосредованным путем к социализму, единственно возможным после провала попытки прямого и быстрого слома всех рыночных структур. Прямой путь к социализму, впрочем, не отвергался им в принципе: Ленин признавал его вполне пригодным для развитых капиталистических государств после победы там пролетарской революции.

Противоречия нэповской экономики. В качестве главного приоритета в текущей хозяйственной политике большевики неизменно рассматривали восстановление и интенсивное развитие крупной промышленности. Она оценивалась, во-первых, как основная экономическая опора власти, своего рода социалистический оазис в бурной и малоуправляемой стихии мелкотоварного производства, преобладавшего в народном хозяйстве, во-вторых, как становой хребет обороноспособности государства, находившегося отнюдь не в дружественном окружении. «Без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления,— подчеркивал В. И. Ленин,— мы не сможем построить никакой промышленности, а без нее мы вообще погибнем как самостоятельная страна... Тяжелая индустрия нуждается в государственных субсидиях. Если мы их не найдем, то мы, как цивилизованное государство,— я уже не говорю, как социалистическое,— погибли».

Решать поставленную задачу в условиях почти сплошной убыточности крупной государственной промышленности, особенно ее индустриальных отраслей, можно было только за счет материальных средств, извлекаемых из деревни через налоги и искусственную ценовую политику (существенное завышение цен на промышленную продукцию и занижение — на сельскохозяйственную).

Четко выраженный приоритет промышленности над сельским хозяйством, неэквивалентный товарообмен между городом и деревней породили второе противоречие нэповского периода, на этот раз внутри самой экономики. Оно перманентно грозило власти новыми конфликтами с крестьянством.

Осенью 1923 г. разразился так называемый «кризис сбыта». Сельскому населению, едва оправившемуся от небывалой засухи и голода 1921—1922 гг. (тогда от недоедания погибло свыше 1 млн. человек), оказалось не по карману покупать остро необходимые промтовары, которые быстро заполнили все склады и магазины. Деревня забурлила и начала в ответ задерживать отсыпку в госхранилища зерна по продналогу. В ряде мест вспыхнули массовые крестьянские восстания (в Амурской области — в декабре 1923 г., в центральных и западных районах Грузии — в августе 1924 г. и др.).

Усмирив повстанцев огнем и мечом, большевики вновь, как ив 1921 г., оказались перед необходимостью в чем-то уступить крестьянской стихии, дабы избежать еще больших политических осложнений. В 1924—1925 гг. была смягчена в пользу сельских производителей ценовая политика, расширено право на аренду земли и использование наемного труда. Тогда же был осуществлен переход от натурального налога к денежному обложению крестьян, что давало им большую свободу в развитии хозяйства.

Тем не менее этими мерами, несколько ослабившими противоречие между промышленностью и сельским хозяйством, не было устранено третье из числа основных противоречий нэповского периода. Оно порождалось классово сориентированной аграрной политикой советской власти. В стремлении укрепить социальную опору в деревне она поддерживала (отменой или снижением налогов, предоставлением льготных кредитов и т. п.) экономически немощные бедняцкие и середняцкие хозяйства (соответственно 34% и 62% всех крестьянских дворов) и сдерживала развитие крупных сельских предпринимателей — кулаков. Удельный вес последних не превышал 4% населения деревни.

Негативные экономические последствия «ограничения кулачества как класса» отягощались и регулярно проводимым советской властью уравнительным переделом земли. При росте сельского населения, а также широко распространившейся практики раздела кулаками своих хозяйств в стремлении выскользнуть из-под тяжелого налогового пресса это влекло за собой общее дробление крестьянских дворов (в 20-е гг. его темпы превышали дореволюционные в два раза), падение их мощности и производительности труда работников. Слабеющие единоличные хозяйства не могли использовать сколько-нибудь сложную сельскохозяйственную технику (в 1926 г. 40% пахотных орудий составляли деревянные сохи), а треть их не имела даже лошадей — практически единственной тягловой силы в деревне. Неудивительно, что урожаи были самыми низкими в Европе.

Прямым следствием аграрной политики большевиков стало снижение со второй половины 20-х гг. товарности крестьянских хозяйств — сокращение доли продукции, выделяемой ими для рынка (почти вдвое по сравнению с довоенным временем), стагнация сельхозпроизводства в целом. В 1926—1927 гг. крестьяне потребляли 85% собственной продукции. С середины десятилетия каждая новая закупочная кампания давала государству зерна меньше, чем предыдущая.

Деревня на глазах «архаизировалась», возвращаясь к натуральному хозяйству. Снижалась социальная мобильность ее населения. Если до войны около 10 млн. крестьян ежегодно уходили на сезонные заработки (нанимались батраками к крупным землевладельцам, рабочими на заводы и т. п.), то в 1927 г. число отходников не превышало 3 млн. Аграрное перенаселение в стране составляло тогда 20 млн. человек.

Во многом это объяснялось замедленным темпом промышленного роста в 20-е гг., что вызывало постоянно увеличивающуюся армию безработных в самом городе (в 1924 г. — 1 млн. человек, в 1927 г. — более 2 млн.).

К тому времени нэповская экономика, отягощаемая все новыми трудностями, но не утратившая до конца главного достоинства — известной свободы хозяйственной деятельности товаропроизводителей, частной инициативы и предприимчивости,— достигла пика в своем развитии. В 1925 г. валовой сбор зерновых несколько превысил среднегодовой сбор в 1909— 1913 гг. Через год на уровень тех лет вышло животноводство. Довоенных показателей по основным видам промышленной продукции удалось добиться в 1926—1927 гг. Заметно отставало лишь производство предметов потребления (72% от 1913 г.).

Социальная политика. Общий хозяйственный подъем в стране позволил властям в годы нэпа проводить весьма эффективную политику в социальной сфере.

Высокими темпами шло восстановление рабочего класса. За 1921—1925 гг. его численность увеличилась почти в два раза прежде всего в результате вовлечения в производство наиболее квалифицированных фабрично-заводских рабочих и составляла 83% от довоенной, а вскоре превысила ее — уже за счет выходцев из деревни. После чрезвычайщины периода гражданской войны была нормализована продолжительность рабочего дня в промышленности (8 часов) при ежегодном отпуске не менее двух недель. В 1927 г. рабочий день сократился еще на час, а реальная зарплата сравнялась в основном с дореволюционным уровнем. Что касается доходов бедняцко-середняцких хозяйств крестьян, то они, по некоторым данным, превзошли этот уровень примерно на треть.

С августа 1918 г., когда был издан декрет ВЦИК «Об отмене права частной собственности на недвижимость в городах», начала реализовываться программа улучшения жилищных условий рабочих через их переселение в благоустроенные квартиры и «уплотнение» бывших владельцев жилья. Если к 1917 г. от 16 до 23% рабочих семей ютились в подвалах, то уже в 1924 г. там оставалось не более 1% всего городского населения. Строились и новые дома. Но в целом жилищный кризис в 20-е гг. преодолеть не удалось (в 1913 г. на одного горожанина в среднем приходилось по 7 кв. м жилья, в 1928 г.— 5,8 кв. м), а позднее он еще более обострился (к 1940 г.— 4,5 кв. м).

Много лучше обстояли дела в области здравоохранения. За первое десятилетие советской власти вдвое увеличилось число врачей и медицинского персонала. Удалось почти полностью пресечь такие опасные и массовые инфекционные заболевания, как оспа, чума, тиф, холера. На одиннадцать лет возросла продолжительность жизни людей.

Курс на индустриализацию. В стране еще завершалось восстановление экономики, когда компартия на своем XIV съезде (декабрь 1925 г.) провозгласила курс на индустриализацию¹. Ровно два года спустя, на следующем партийном съезде, были четко определены приоритеты в этой сфере. «Учитывая возможность военного нападения со стороны капиталистических государств на пролетарское государство,— подчеркивалось в резолюции XV партийного съезда,— необходимо ...уделить максимальное внимание быстрейшему развитию тех отраслей народного хозяйства вообще и промышленности в частности, на которые выпадает главная роль в деле обеспечения обороны и хозяйственной устойчивости страны в военное время».

________________________________

¹ Индустриализация — процесс создания крупного машинного производства, прежде всего тяжелой промышленности (энергетики, металлургии, машиностроения, нефтехимии и других базовых отраслей). В СССР, строго говоря, речь шла о возобновлении индустриализации, начатой еще в дореволюционное время и прерванной событиями 1917 г.

1926—1928 гг. историки определяют как начальный этап индустриализации. За это время более чем втрое увеличились капиталовложения в промышленность. Правда, три четверти их приходилось на техническое перевооружение (реконструкцию) имевшихся заводов и фабрик. Но постепенно развертывается и новое строительство, в том числе гигантов будущих первых пятилеток: Днэпрогэса, Сталинградского тракторного завода, Ростовского завода сельскохозяйственных машин и др. Были заложены десятки новых шахт в Подмосковье, Донбассе, Сибири. С введением в действие по плану ГОЭЛРО крупных электростанций (Волховской, Штеровской в Донбассе, Земо-Авчальской на реке Куре около Тбилиси) производство электроэнергии в два с половиной раза превысило дореволюционные показатели.

Партия большевиков решительно выводила страну на путь индустриализации, не придавая должного внимания тому, что каждый новый шаг в этом направлении обострял все противоречия, присущие нэповской России, подводил рыночно-административную экономику к краю пропасти.

Вопросы и задания

1. Охарактеризуйте сущность и основные черты новой экономической политики. Сопоставьте ее с предыдущим этапом политики большевиков в сфере экономики. Что в нэпе было собственно нового и какие прежние принципы сохраняли свою силу? 2. Назовите главные противоречия нэповской экономики. В чем причины их возникновения? 3. Что такое индустриализация и когда она началась в России? Насколько обоснован был курс на индустриализацию, взятый ВКП(б) в декабре 1925 г.?