Саша Майская Срочно требуется муж
 Скачать 0.66 Mb.
|
11КОНЕЦ СВЯЗИ Три дня спустя, вечером в понедельник, здорово похудевшая и неимоверно похорошевшая Ольга Ланская сидела в баре, слушала джаз, пила сок, злилась на пропавшего куда-то на целый час Кирилла и без всякого интереса посматривала на спорящих между собой Романоида и Прохора Петровича Недыбайло. В данный момент, будучи давно и перманентно нетрезвыми, они яростно выясняли, кто из них достоин того, чтобы потанцевать с Ольгуньчиком. Олыуньчик не хотел танцевать вообще. Романоид настаивал на том, что они с Ольгой давно дружат, так что он не сомнева-ется, что Ольга выберет в партнеры его. В то время как Прохор Петрович мыслил более глобально, будучи практически с рождения уверен в том, что ни одна женщина в мире не способна устоять перед его красотой и обаянием. Теперь Романоид уселся рядом с Ольгой и пытался укротить Недыбайло, а тот хватал Ольгу за руку и норовил утащить на танцевальную площадку силой. Ольга устало вздохнула. — Прохор Петрович, отстаньте, я не хочу танцевать. Совсем. Я не в настроении. —А я приведу тебя в настроение. Ну же, Олыуньчик, не будь занудой... Я не хочу. Роман, ты не мог бы... А я сказал, хочешь! Ты три дня без устали танцуешь со своим пиратом! В этот момент над самым ее ухом раздался голос, от которого она млела и превращалась в горячую карамель. — Леля кому сказала, что не хочет танцевать, придурок? У вас проблемы со слухом, дедушка? Прохор Петрович несколько опешил, в основном потому, что был сантиметров на пятнадцать ниже говорившего и вдвое уже его в плечах, но несметное количество алкоголя, бродившее в его крови, уже давно перешло в качество, и отважный, но безрассудный господин Недыбайло совершил вечную ошибку всех пьяных задир. Он еще крепче ухватил Ольгу за руку и заносчиво поинтересовался: — Авам-то что за дело, товарищ... мистер... Блин! Какое вам дело до нашей подруги Олюшки... — Да вот такое дело, товарищ нахал, что она моя будущая жена. С этими словами Кирилл положил свои стальные пальцы на пухлое запястье Прохора Петровича и слегка их стиснул. Недыбайло скривился и убрал руку. Ольга сидела и млела от удовольствия. Теперь понятно, почему в Средние века, не при Петечке будь сказано, дамы так тащились от турниров. Еще через мгновение завязался разговор, от которого облизнулся бы самый взыскательный и привередливый любитель театра абсурда. Участвовали в разговоре все, но по мере сил и возможностей, зато практически одновременно. — Успокойтесь, Прохор Петрович. Я потанцую с вами потом... если захотите. Откуда ты взялся, чтоб мне провалиться! —Ты не будешь танцевать с этим человеком, Леля. Ты будешь танцевать со мной! Юноша, отвалите!.. Рома, держите юношу. У него сейчас удар случится. Он все же в возрасте... Прохор Петрович, не трогайте пепельницу!.. — Что ты сказал? Нет, что ты сказал?! Что слышал! Могу повторить! Рома, забери у него вазочку... Я не позволю приставать к м-моей девву-ик-шке!.. Так это твой ухажер, Леля? Значит, стоит на секундочку отвернуться, и вокруг тебя начинают виться какие-то пьяные придурки! Он мне не ухажер, а ты мне не муж... Прохор Петрович, не трогайте бутылку!.. Почему — ик... Этот мужик-ик прет... прет нхал..: Лелик... Солнце ик!.. Я тебя люблюик!.. Но замуж не... ик! Пайду!.. Роман, уйми его, прошу тебя... Кирилл, нет! Мы не в джунглях... Поставь Прохора Петровича на место, ты меня слышишь?! Отпусти, придурок...ик! Прекрати щипаться!.. Ик!.. Проша, друг, уйди немедленно, не видишь, мы разговариваем с Кириллом, а Олечка... Пчму... этт... мжк...ик! — Заткнитесь! Заткнитесь все, немедленно!!! Наступила неожиданная тишина. Прохор Петрович самозабвенно икал, сидя на полу и оставив все попытки выяснить, что это за мужик пристает к Ольгунчику, Романоид светился доброй улыбкой, остальные посетители бара со сдержанным, но искренним интересом ждали продолжения скандала, и в этой тишине Кирилл молча взял Ольгу за руку и повел танцевать. Она понимала, что бессильна перед этим смертоносным обаянием, но молчать не могла. Это еще что такое? Что за представления ты устраиваешь, Кирилл? А что случилось, солнышко? Ты переигрываешь. Совершенно незачем устраивать такие скандалы. Твоего галантного ухаживания было вполне достаточно для выполнения контракта... А теперь все подумают... Да, но это к лучшему, поверь. Твой, Леля, круг общения несколько сузится после сегодняшнего концерта, это вполне возможно. Но разве ты что-нибудь потеряешь, Леля? Очень ли ты будешь страдать, если этот не слишком трезвый пожилой юноша больше не будет ухаживать за тобой? Нехорошо ведь ухаживать за приличной замужней женщиной, потому что приличные замужние женщины... Ольга немедленно разозлилась и уже набрала воздуха в грудь, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но в этот момент сильные руки просто приподняли ее над полом — и Кирилл, прижимая ее ^груди, продолжил танец, как ни в чем не бывало. — Немедленно поставь меня на место, ты... Ты сегодня прекрасно выглядишь, Лелечка моя драгоценная! Ты тоже, но я не хочу... Мало ли, чего ты не хочешь. Ты ведешь себя так, как будто мы действительно женаты... Мы почти женаты. Да-а? И это говорит тот, кто очень скоро распрощается со мной, получив гонорар? Ты понятия не имеешь, мадам Ланская, чего мне это будет стоить. Но ведь это именно то, что ты хотела... Разве не так? Да, я именно этого и хотела! Вот-вот. А я оказался дураком. Полным идиотом. Не люблю идиотов. Когда мы разводимся? Никогда! Мы еще не поженились. Он поставил ее на пол и заглянул в глаза. Ольга немедленно ощутила уже знакомую слабость в коленях. Я уже скучаю по тебе, Лелька... Я тебе не верю! А я тебе докажу! Поцелуй был долгим, ужасно долгим, но Ольга не замечала времени. Все ее чувства расплавились в горниле страсти и так и не утоленной нежности, мир вокруг расплылся и превратился в ничто, в розовый туман... Остались только жадные губы да сильные руки, обнимающие ее так трепетно, словно она — хрупкая фея. Она с трудом заставила себя отстраниться. — Ты думаешь, этого достаточно, чтобы заставить меня поверить в твою сказочку? — Леля, я очень изменился. Эти семь дней изменили меня. Я думал... все это время я думал о тебе, и вот теперь я знаю... Да? И что же? Я знаю, когда я влюбился в тебя. Что... Что ты сказал, Кирилл Сергеевич? Я влюбился в тебя в тот самый миг, когда увидел впервые... Ты была такая миленькая: лохматая, помятая и беззащитная... Кирилл, знаешь... Что, драгоценная? Ничего. Чихать я хотела на твои подначки. Я просто хочу услышать еще раз — что ты сделал, когда увидел меня впервые? Влюбился. Громче. Я влюбился в тебя! Еще громче. — Я! В тебя!! Влюбился!!! Ольга удовлетворенно кивнула. Это прозвучало очень громко. Тем более что вокруг почему-то царила полная тишина. Даже музыка куда-то подевалась. Но Ольге некогда было выяснять, в чем там дело... Теперь они целовались еще дольше, и Ольга больше не сдерживала себя, совершенно забыв, что они здесь не одни. Прервало их тактичное покашливание Романоида. — Прошу прощения... О господи, Ромка... Лелечка, не смущайся. По-моему, нет ничего такого в том, что ты целуешься со мной, своим будущим мужем. Не так ли, Роман Ефремыч? О чем речь, Кирилл! Я в восторге, что вы так влюблены друг в друга, но... дело в том, что музыка закончилась пять минут назад и посреди танцпола стоите только вы двое... Я подумал, что, наверное, должен вам об этом сообщить. Ольга Ланская закрыла лицо растопыренными пальцами, а Кирилл расхохотался и подхватил ее на руки. Затем он повернулся к Роману и серьезно отвесил ему полупоклон — все еще держа Ольгу на руках. Мы тебе, Рома, очень благодарны. Просто мы очень соскучились друг по другу. Такое бывает. Понимаешь, мы с Лелей очень давно не виделись.... Это шутка? — Когда дело идет о любви, я серьезен, как папский нунций. А теперь вы извините нас, судари... и сударыни, но нам с Лелей нужно идти. Мы спешим. И он театрально раскланялся перед молчаливыми зрителями. Кто знает, о чем они сейчас молчали... Наверное, каждый о своем... Ольга тихо откликнулась, пряча лицо на его груди: И куда это мы, интересно, спешим? А ты предпочла бы продолжать наш увлекательный разговор здесь? А я не заметила, что мы разговаривали! Вот именно. Поэтому я и предлагаю переместиться в более уединенное место. Что ты предпочитаешь? Корма? Трюм? Каюта наша тебе подойдет? Уточни, будь так добр, зачем мы туда, как ты только что оповестил общество, спешим? Поговорить? Заняться любовью. Так что же мы стоим! Вперед! Нет, стой. Ну уж! Вперед — значит, вперед! Холодные шелковые простыни траурного цвета не остужали жара их тел. Ольгу словно свело судорогой — напряжение было почти невыносимым. Она, почти не осознавая, что делает, рванула на груди тонкую ткань блузки. Кирилл осторожно придержал ее нетерпеливые руки и лег рядом, продолжая целовать и ласкать ее. Он просунул одну ногу между ее судорожно сведенных бедер, и она вновь восторженно ужаснулась тому, как он возбужден, и тихо засмеялась. Сильные пальцы бережно избавили ее от растерзанной блузки, а затем легко коснулись напряженных, почти окаменевших сосков... От боли она чуть не закричала, потому что не ожидала, что ее тело так сильно возбуждено и напряжено. Уже в следующий миг губы Кирилла обхватили сначала один сосок, потом другой, горячий язык ласкал гладкую и нежную кожу, и Ольга выгнулась, словно лук в руках лучника, шепча его имя, плача от счастья и желая только одного — быть с ним, до конца, до предела раствориться в нем, а то, что завтра утром ее персональная сказка закончится, не имеет значения. Кирилл на секунду приподнялся и окинул Ольгу восхищенным взглядом. — Какая же ты красавица, королева моя... И вновь рухнул на нее всей блаженной тяжестью своего тела, а она извивалась и стонала, не в силах пережить восторг и удовольствие, которое доставляло ей каждое прикосновение этих рук, этих губ, этой кожи... Она запустила пальцы в густые волосы Кирилла, и он отозвался коротким смешком и тихим довольным мурлыканьем. Он шептал ей на ухо, как она прекрасна, как она желанна для него и как он любит ее, и Ольга с безумной улыбкой и закрытыми глазами внимала этой сладкой лжи и верила ей, верила, потому что это было невыносимо прекрасно — чувствовать себя самой красивой и желанной рядом с лучшим мужчиной на свете. А потом его пальцы мягко и настойчиво скользнули вглубь ее тела, и она вновь изогнулась в сладкой муке, а еще через миг, показавшийся ей вечностью, Кирилл легкими движениями этих своих умелых и чутких пальцев вознес ее на такие вершины блаженства, что она забыла обо всем на свете, и лишь невысокий потолок каюты отразил счастливый крик бедной, глупой, одинокой девочки Ольги, познавшей в эти дни счастье быть с мужчиной, которого любишь и хочешь... Потом она лежала, приходя в себя, на широкой груди Кирилла и завороженно слушала, как бьются в унисон их сердца, постепенно успокаиваясь. Когда сознание почти вернулось к Ольге, она посмотрела на своего мужчину и увидела, что его возбуждение все еще не прошло и столь же велико. Немного подумав, она решилась и осторожно коснулась рукой его бедра, но Кирилл поспешно отпрянул и перехватил ее руку, а затем поднес ее пальцы к губам, медленно, едва прикасаясь губами, поцеловал каждый и усмехнулся своей чарующей улыбкой. Нет, сладкая королева, не делай этого! Но почему? Почему я не могу доставить тебе то же удовольствие, которое ты доставил мне? Потому что сегодняшняя ночь — твоя, ночь твоей радости, твоего наслаждения. Ночь Твоего Блаженства. Я хочу, чтобы ты запомнила ее. Когда рассвет только тронул серенькое небо и далекий лес на горизонте, а свежий воздух заметно потеплел, они проснулись ненадолго. Лишь для того, чтобы снова любить друг друга. Теперь — медленно, осторожно, не спеша и не изматывая, смакуя вкус поцелуев и никуда не хоронясь. Как ни странно, и теперь они достигли пика блаженства одновременно, и он длился дольше и ярче предыдущего. А потом Ольга опять заснула, и во сне ей приснилось, что Кирилл Сергеевич признается ей в вечной любви и увольняется со своей странной работы, чтобы поселиться вместе с ней, Ольгой. Навсегда. Это было так правильно и так хорошо, что она радостно засмеялась во сне, и тот, снящийся ей Кирилл Сергеевич тоже засмеялся, и там, во сне, они снова долго и сладко любили друг друга, а потом заснули. И им приснился сон, как они любили друг друга и заснули, и им приснился сон, что они опять любили друг друга... |