рррр. Семинар. Семинар 3 1
 Скачать 95.08 Kb.
|
СЕМИНАР 3 1.Периодизация истории кочевничества. Проблемой истории кочевничества является ее периодизация. По этому поводу существует в современной литературе три точки зрения. Первая из них принадлежит таким ученым как Вайнштейн, Артамонов, Грязнов. Сущность ее состоит в том, что они подразделяют историю кочевничества на два периода – «ранних» кочевников и «поздних» кочевников. В основу этой периодизации кладутся не только различия в уровне социального развития, но в первую очередь хозяйственные и культурные различия, якобы существовавших между «ранними» и «поздними» кочевниками. Другая точка зрения основывается на том, что развитие кочевых обществ в евразийских степях представляется непрерывным поступательным процессом от первобытнообщинного строя к раннефеодальным (прафеодальным), а затем и к развитым феодальным отношениям и даже к зарождению капиталистических отношений. При этом общества «ранних кочевников» – I тыс. до н.э. – обычно рассматриваются как догосударственные, а создание государства и классового общества приписывается лишь кочевникам средневековья [Лашук, Златкин]. И, наконец, третья точка зрения на периодизацию истории кочевников, основным представителем которой является Хазанов. По его мнению — история кочевников – неотъемлемая часть общеисторического процесса. Кочевники не только принимали участие в событиях мировой истории; сами эти события оказывали существенное воздействие на все стороны их жизни. Поэтому представляется допустимым разделить их историю на три эпохи – «эпоху древних кочевников», «эпоху средневековых кочевников» и «эпоху кочевников нового времени» – в соответствии с общей периодизацией всемирной истории. 2 Предпосылки возникновения кочевничества: природно-географический и социо-культурный факторы. Возрастание роли и значения скотоводства. Формы скотоводческого хозяйства: придомное, яйлажное, пастушеское, отгонно-перегонное и др. Всадничество. Колодцы. Конское снаряжение. Освоение степных, полустепных и пустынных регионов. Проблема выделения скотоводства в самостоятельную отрасль хозяйства и возникновения кочевничества настолько интересна и важна для исторической науки, что уже издавна привлекала к себе пристальное внимание ученых, анализировавших имеющиеся в их распоряжении разрозненные скудные фактические данные. В прошлом существовала «трехступенчатая концепция». Ее сторонники утверждали, что кочевничество возникло из охоты и предшествовало земледелию. Эта точка зрения существовала долго, но с накоплением новых данных учеными начали выдвигать и другие гипотезы. Вторая точка зрения была очень распространена среди ученых во второй половине 20-го века. Она основывалась на том, что переход от комплексного земледельческо-скотоводческого хозяйства к кочеванию произошел в силу возрастания численности стад и появления проблемы обеспечения их кормами. Выход был найден в кочевании с одного пастбища на другое [Грязнов, Черников, Гольмстен]. Оригинальную точку зрения высказал Руденко С.И. Он считал, что стимулом увеличения стад явился обмен между отдельными оседлыми общинами. Т.е. особо смышленые земледельцы-скотоводы увидели в коровах и овцах товар и стали обменивать его на оружие и предметы роскоши. А чтобы получить больше оружия и предметов роскоши, они стали увеличивать поголовье своих стад и вследствие этого перешли к кочеванию. Становление и развитие кочевничества происходило под воздействием комплекса причин. Среди таких причин можно назвать разделение труда, развитие социальных отношений, обмена. Но не менее важными причинами, приведшими к появлению кочевничества, были изменения природной среды, ландшафтов, растительного покрова степей. Всё это вместе взятое и повлияло на земледельческо-скотоводческое хозяйство и привело к появлению кочевников, поскольку оседлое население уже не могло удержать на прежнем уровне свое хозяйство и производственные отношения [Марков, Гумилев]. В период поздней бронзы зарождается яйлажный (полукочевой) тип скотоводства, для увеличения поголовье и продуктивности скотоводства. Придомное животноводство, когда скот пасется недалеко от поселения, стало невыгодным, так как постепенно выпатывались и скудели пастбища. Яйлажное скотоводство предполагает постоянные летние и зимние кочевки, длина таких сезонных кочевок в разных природных зонах была различной. В Семиречье расстояние от зимних до летних пастбищ достигало от 50 до 80 км. В Западном Казахстане кочевки тянулись на сотни километров, пересекая степи и пустыни. Так постепенно из придомного выросло яйлажное или отгонное скотоводство, а затем и кочевое, при котором использовались и степные, и пустынные пастбища, что позволило резко увеличить численность стад, где в нем уменьшалось количество крупного рогатого скота, зато увеличивалось число овец и лошадей. В X-IX вв. до н. э. у андроновцев преобладает коневодство. Лишь в конце эпохи бронзы спорадически степные культуры осваивают коня под верховую езду (видимо пастухами), о чём свидетельствуют находки костяных стержневых псалиев различных модификаций и немногочисленные наскальные изображения (Боковенко 1979; 1986). В самом начале I тыс. до н.э. в связи со значительным прогрессом в коневодстве и изготовлением из бронзы более надёжных уздечных наборов большими сериями, на первое место в обществе ранних кочевников (или культурах скифского типа) выходит всадник (кентавр). Впервые одомашнивание лошади человеком произошло на территории современного Казахстана, о чем свидетельствуют раскопки поселения «Ботай» на севере страны.В древнюю эпоху Степной цивилизации уходят истоки базовых компонентов современной одежды. Всадническая культура породила и оптимальное облачение для всадника-воина.Стремясь улучшить управление лошадью во время езды, степняки изобрели высокое седло и стремена. Новшества позволили всаднику уверенно сидеть на коне и даже при быстром движении эффективнее использовать свое оружие – лук, копье, саблю. Анализ археологического материала позволяет выявить ряд этапов формирования верховой узды у кочевников Центральной Азии:Древнейший этап развития конского снаряжения, относящийся к эпохе бронзы (вторая половина II тыс. до н.э.). В это время зафиксирована лишь примитивная конская узда, состоящая сначала из пластинчатых псалиев с шипами на одной из сторон, а затем из стержневидных роговых трёхдырчатых псалиев и ременных удил (Кузьмина 1994). Эти типы узды не позволяли достаточно надёжно управлять конём, и, видимо, в основном использовались как упряжные, хотя эпизодическое их использование в качестве верховых (например, у пастухов) не исключено. Этот тип узды был широко распространён в степях Евразии (от Венгрии до Монголии). Для данного периода известны захоронения с колесницами и формирование кочевой аристократии. «Скрытый» этап (конец X — IX вв. до н.э.) — освоение коня под верх и соответственно, в связи с новыми представлении о переходе в мир иной, появление погребений на уровне древнего горизонта с конями. Происходит формирование всаднического престижного комплекса (соответствующего набора вооружения и конского снаряжения из бронзы, удобного костюма), для которого характерны стержневые роговые псалий и ременные удила. Аржанский этап (IX — начало VII вв. до н.э.) культуры ранних кочевников (или культуры скифского типа) характеризуется массовым изготовлением основных деталей узды из бронзы. В это время происходит значительное качественное её изменение. Сначала бронзовые псалий имитируют роговые, но затем металл позволяет создавать принципиально новые формы. В это время наблюдается наибольшая вариация бронзовых удил (семь типов) и псалиев (одиннадцать типов) за весь период кочевничества. В удилах в основном изменяется форма и количество внешних окончаний. Преобладают стремявидные окончания удил в Казахстане и Саяно-Алтае. 3. Хронология и памятники археологических культур эпохи раннего железа. Большинство памятников эпохи раннего железа расположено в долине главной водной артерии Восточного Казахстана — р. Иртыш. Курганные могильники сосредоточены на северных и южных склонах Калбинского хребта, а далее тянутся на юго-запад до Чингизтау и западных районов Тарбагатая. На юге они распространены в Зайсанской котловине. В восточных горных районах разбросаны по берегам рек Нарыма, Бухтармы и многочисленным притокам последней, смыкаясь с памятниками районов Горного Алтая.Одним из наиболее ярких памятников этого периода является курган Берел.Могильник Берел находится на территории Казахского Алтая на стыке границ Казахстана, Монголии и России. В нем насчитывается более тридцати курганов, расположенных цепочками. Наиболее крупные наземные конструкции свидетельствуют о том, что древние кочевники хоронили здесь своих вождей, для которых и воздвигали сложные погребально-культовые сооружения. Доминирующее положение долины и удивительная красота природы способствовали сакрализации этого пространства.Возможно, древние кочевники, учитывая природно-климатические условия местности, сооружали такие погребальные конструкции, при которых возникла искусственная мерзлота. Благодаря ей в погребениях сохраняются уникальные свидетельства жизни древних кочевников Алтая — одежда, утварь и, что особенно важно, мумифицированные останки людей и животных.Вскрыв насыпь одного из курганов могильника Берель, В.В. Радлов обнаружил вещи, не замеченные грабителями. Он записал в своем дневнике: «В центре кургана под могильным холмом находилась могильная яма длиной 2 сажени и шириной 2,5 сажени, наполненная крупным камнем и землей. Мы легко очистили эту могилу от ее содержимого на глубину 1 аршин, после чего наша работа внезапно остановилась. Земля здесь сильно промерзла, и в могилу со всех сторон просачивалась вода».В могиле под слоем бересты были найдены останки 16 лошадей, положенных в 4 ряда по 4 особи. 4. Политические образования саков и сарматов. Культура племен раннего железного века: хронология, погребальный обряд, оружие, узда, искусство звериного стиля. Взаимоотношения саков с державой Ахеменидов. Участие саков в греко-персидских войнах. Борьба саков против завоеваний Александра Македонского. Греческий историк Геродот и другие авторы древности повествуют о войнах саков с персами. В VI в. до н.э. против саков выступил царь ахеменидов Кир, подчинивший до саков себе страны от Ирана до Средиземного моря, считавший себя равным богам и непобедимым. Армия персов была разгромлена сакским войском во главе царицей массагетов Томирис, а сам царь Кир был убит. В 519-518 гг. до н.э. против саков-тиграхаудов выступил огромным войском другой царь персов Дарий I. В результате длительной борьбы Дарию I удалось покорить часть саков и заставить их платить дань, а также посылать воинов для участия в персидских войнах. В составе персидских войск саки приняли участие в греко-персидской войне: в 490 г. до н.э. в Марафонской битве, в битвах при Фермопиле, также в Египте. В VI в до н.э. по IV в до н.э. против саков начали войну силы Александра Македонского, разгромив и подченив державу Ахаменидов, начал завоевание Средней Азии. В 330-327 гг. до н.э. А. Македонский захватив ряд районов Средней Азии, направился к Сырдарье, которая служила границей между оседлыми жителями и кочевниками. Александр захватил несколько городов на левобережье Сырдарьи. По его приказу на Сырдарье был построен город, названный Александрия Эсхата (Александрия Крайняя), как опорный пункт на северо-восточной границе государства. Неудачей закончилась попытка подчинить себе сакские племена, живущие за Сырдарьей, этим самым саки остановили продвижение великого завоевателя на Восток. После смерти Александра в 323 г. до н. э. держава его распалось и в начале III в. до н.э. Александрия Эсхата была разрушена в результате восстания селевкидов. Саки вступали в мирные торговые и культурные контакты с другими странами, как Хорезм, Бактрия, Ассирия, Индия и Китай. Сарматское племя — роксоланы уже в I в. до н.э. достигли границ Мидии. Вслед за ними шло другое племя аланов, населявших территорию севернее Аральского моря. Аланы доходят до северного Причерноморья, позднее, вместе с хунну, они достигают Испании. В конце II в. до н.э. роксоланы выступают на стороне скифов в их войне с Диафантом, полководцем понтийского царя Митридата. В I в. до н.э. сарматы в союзе с Митридатом ведут войну с Римом. В 49 г. до н.э.римляне вместе с другим сарматским племенем аорсов побеждают другое сарматское племя — сираков, союзников босфорского царя. С началом раннего железного века в степях Евразии образовываются крупные племенные объединения. Столкновение их интересов, специфические взаимоотношения с окружающими оседло-земледельческими народами порождающие определенную военизацию их обществ. На исторической арене появляются народы, которых греки и персы назовут «скифами», «саками», «савроматами» Благодаря этническому родству, одинаковому уровню развития и образу жизни, тесным связям, создаются близкие культуры. В скифо-сакскую эпоху в материальной культуре племен появляются особые типы вооружения, конского снаряжения, получает широкое распространение своеобразное искусство, получившее название «скифо-сакский звериный стиль». Иногда эти три стороны материальной культуры степного населения раннего железного века называют «скифской триадой». Степное население раннего железного века быстро развивается, процветает металлургия, торговый обмен. Появляются представители богатой племенной верхушки: «цари», военная знать. Распространяются большие «царские» курганы, сложные усыпальницы, где погребены с умершими представителями знати значительные по своей ценности изделия, в числе которых украшения, оружие и др. 5. Сармато-аланский племенной союз. Аорсы и роксоланы. Территория расселения. массовый отток воинственных аланских кочевников из Средней Азии в Восточную Европу и формирование ими своего государства на Дону. Аланы активно взаимодействовали с родственными им по языку сарматами. Недаром в эпиграмме Марциала (ок. 40—104) упоминается "алан на своем сарматском коне", что может указывать как на схожесть степных пород лошадей, так и на торговые и культурные связи между двумя ираноязычными народами. Согласно информации Плиния Старшего, передающего сведения середины I в., сарматы-языги обитали за Дунаем и доходили до территории, занятой германцами. Аорсы-гамаксобии, роксаланы и аланы жили вдоль побережья Черного моря. Таким образом, междуречье Тисы и Дуная заняли языги, которые вытеснили живших там даков в горы, а в нижнем течении Дуная обосновались роксаланы. Возможно, этот район им позволили заселить сами римляне, надеясь получить от них защиту от все более усиливающихся даков, однако, наоборот, сарматы превратились в постоянную угрозу дунайским провинциям Римской империи. Со II в. аланы становятся ведущей силой в сарматском мире. Они выступили в качестве культурно-идеологического и военно-политического ядра, вокруг которого начали складываться новые племенные объединения из этнически родственного им местного ираноязычного населения. Это были не только сарматы. Согласно надписи из Керчи конца I – начала II вв. н.э., в связи с походом боспорской армии против тавров и скифов отмечается посылка правителями этих народов посольства к аланам для заключения союза. Полагают, что союз не был заключен, но примечателен сам факт того, что поздние скифы Крыма искали дружбы с новыми иранскими хозяевами степей. А на восточных границах Рима продолжилось усиление сарматского натиска. Сарматы активно взаимодействовали с аланами во время очередного наступления варварских племен на дунайские провинции в третьей четверти II в. Так называемые Маркоманские войны (167-180 гг.) своим накалом и напряжением потрясли современников. Евтропий даже сопоставлял их со Второй Пунической войной, когда велась борьба за существование самого Рима. Из ираноязычных племен в Маркоманских войнах, по сообщению Юлия Капитолина, участвовали непосредственно сарматы, а также роксаланы и аланы. Год за годом германские и иранские варвары наносили поражения римлянам. И только со времени императора Аврелиана (170-275) начинается постепенный выход империи из кризиса. Уже летом 270 г. император разгромил свевов и сарматов, а в 273 г. устроил грандиозное триумфальное шествие в честь победы над восставшими Галлией и Пальмирой, в котором среди других шли пленные аланы, роксаланы и сарматы. Но между собой степные иранцы не враждовали. Святой Амвросий в 370-х гг. сообщал о войнах между варварами: "Гунны устремляются против аланов, аланы против готов, готы против тайфалов и сарматов". Характерно, что войн сарматов с аланами снова не упомянуто. К середине IV в. аланы заняли главенствующее положение среди сарматов и распространили на них свое название, о чем сообщал Аммиан Марцеллин (XXXI. 13). "Множество их побед привело к тому, что они постепенно поглотили все народы, которые им встречались, и их имя распространилось на них на всех". Эти племена или народы, "хотя и живут далеко друг от друга и кочуют по обширным пространствам", "носят общее имя "аланов" вследствие сходства их обычаев, дикого образа жизни и их оружия". В позднеримскую эпоху под именем аланов античные авторы все чаще стали подразумевать всех сарматов, которые жили на территориях, подконтрольных аланам. 6. Яньцай (Обширная степь) - государственное объединение союза ираноязычных кочевых племен, заселявших запад Центральной Азии во время династии Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.) Согласно китайским источникам, Яньцай отстоит от Кангюя около 800 километров, что указывает на Восточное Приаралье, поскольку Яньцай указывается рядом с большим водоёмом, и на Сырдарью в её нижнем течении После Таласской битвы политический престиж царства Кангюй (племена кангаров в долинах Таласа, Сырдарьи и Центрального Казахстана) был особенно высок, и оно расширило с помощью войска свои владения на запад за счёт южной части территорий царства Яньцай, лежавших к северу от Аньси. На этих землях и было создано подвластное Кангюй владение Юйцзянь. Яньцай же, как не сложно догадаться, вступило в полосу упадка, что отразилось на его политическом статусе — согласно «Истории Поздней Хань» («Хоу Хань шу») «царство» Яньцай, получившее в I веке н. э. название Алань(я), находилось в зависимости от Канцзюй, так же как и лежавшие к северу от Яньцай царство Янь и царство Суи , местоположение которого не определено. Связываемая с владением Яньцай Джетыасарская археологическая культура обнаруживает тесные долговременные связи с культурами Средней Сырдарьи – отрарско-каратауской и каунчинской, которые считаются кангюйскими. 7. Вопросы древних контактов пратюрков и прамонголов. Культура плиточных могил. Коргантасские погребения Центрального Казахстана. Культура плиточных могил, распространенная в степях Забайкалья, степных участках Прибайкалья и восточной Монголии , представлена погребальными сооружениями из камня (оградами из плит, врытых на ребро, — отсюда название этой культуры, и каменными выкладками), а также поселениями, остатками металлургического производства, оленными камнями, наскальными рисунками и случайными находками бронзовых вещей. Первое описание плиточных могил на р. Тамир в Монголии дано китайским путешественником XIII в. Чжан-дэ-Хоем, а изучение их начато с XVIII в. Д. Г. Мессершмидт оставил описание плиточных могил восточного Забайкалья, Г. Ф. Миллер и А. Горланов раскопали 17 плиточных могил в Забайкалье. А. Н. Радищев, находясь в сибирской ссылке, обратился к памятникам древности и доказал, что древние рудники на р. Аргунь (восточное Забайкалье) относятся к бронзовому веку. Этим было положено начало изучению культуры плиточных могил. В XIX в. раскопки их продолжали многочисленные исследователи. Так, известный лингвист и этнограф М. Кастрен (1848 г.) раскопал плиточные могилы в Агинской степи, инженер А. Павлуцкий (60-е годы XIX в.) открыл ряд плиточных могил и древние горные выработки. Большой вклад в изучение культуры плиточных могил внесли известный антрополог Ю. Д. Талько-Грынцевич и А. К. Кузнецов. Первый вел крупные раскопки плиточных могил в западном Забайкалье, второй обследовал свыше 100 могильников в восточном Забайкалье и открыл ряд наскальных рисунков и оленных камней. Досоветский период в исследовании плиточных могил может быть охарактеризован как время накопления материала. Вопросы датировки и осмысления вновь открытых памятников по существу не ставились, а попытки связать культуру плиточных могил с каким-то определенным народом были совершенно не обоснованы и научного значения не имеют. Новый этап в изучении этой культуры начался после Великой Октябрьской социалистической революции, когда наряду с исследованием всех видов источников по этой культуре (плиточных могил, поселений, древних рудников, оленных камней и наскальных рисунков) впервые была поставлена задача датировать их и найти им место в общем историческом процессе. Культура плиточных могил изучена еще недостаточно и неравномерно. Исследованы главным образом погребальные памятники (более 300), но огромное большинство их ограблено. Кроме того, число памятников, раскопанных в западном Забайкалье, гораздо больше, чем в восточном. Мало изучены и оленные камни Забайкалья, представленные единичными находками. На начальном этапе находится изучение поселений, относящихся к этому периоду. Очень важное значение имеют находки на поселениях медных шлаков и даже остатков медеплавилен, доказавшие, что у людей, оставивших культуру плиточных могил, было собственное металлургическое производство. В последнее десятилетие в восточных районах Центрального Казахстана выявлена своеобразная группа погребальных памятников, определяемая A. З. Бейсеновым как "коргантасский тип", и предварительно датированная им первоначально IV-I вв. до н.э., или - III-I вв. до н.э. По имеющимся в литературе данным, к настоящему времени пока исследовано 30 комплексов этого типа Это невысокие (не более 0,30 м) каменные курганы с округлой или слегка вытянутой с юго-запада на северо-восток насыпью, диаметром от 5 до 12 м, но в основном не более 6-6,5 м. За исключением одного случая, все курганы содержали по одному индивидуальному захоронению. Под центром насыпи выявлены вытянутые невысокие каменные набросы, располагавшиеся над могильной ямой. В ряде случаев, вместо простого наброса сооружены одно-двухслойные выкладки из крупных камней, положенных в один ряд по периметру могильной ямы. Внутреннее их пространство заполнено камнем. Особенностью коргантасского типа памятников являются особые жертвенные места - отсеки. Устроены они, как правило, с северо-восточной стороны ямы за изголовьем погребенного. В конструктивном плане, по взаимо- расположению могильной ямы и отсека и по соотношению их дна, можно выделить три основные группы отсеков. 8. Проблема происхождения и этнической истории сюнну. Политическая история империи хунну (сюнну). С первых веков китайской истории на северных границах Поднебесной обитали многочисленные кочевые племена – одно или, скорее, несколько из них в конце концов получили имя сюнну. Информацию о сюнну сохранили древние китайские хронисты, но сегодня мы уже не знаем, как звучало в их устах название этого народа, остались лишь обозначавшие его иероглифы. В современном Китае на юге страны эти иероглифы читаются «хунну», а на севере – «сюнну». Китайские хроники в качестве предков сюнну перечисляют самые разные племена, воевавшие с жителями Поднебесной начиная с эпохи мифических Пяти императоров, правивших в третьем тысячелетии до н. э. Непрерывные войны с северными варварами привели к тому, что в конце эпохи Чжоу (с XI века по 221 год до н. э.), в дни которой Поднебесная была раздроблена на множество враждующих царств, северные царства стали сооружать на своих границах стены для защиты от ху, или хусцев – так китайцы теперь все чаще называли своих воинственных соседей (слово это могло относиться к «варварам вообще», но постепенно оно закрепилось прежде всего за сюнну). Позднее, при императоре Цинь Ши-хуанди, взошедшем на трон в 221 году до н. э., эти и другие оборонительные сооружения были объединены в Великую Китайскую стену. В отличие от китайских хронистов, археологи до сегодняшнего дня так и не смогли решить вопрос о происхождении сюнну – археологическая культура сюнну тех времен, когда они уже доподлинно известны под этим именем, не имеет единого достоверного корня ни на северных и западных границах Китая, ни где либо еще. Но от кого бы ни произошли сюнну, откуда бы они ни появились, с уверенностью говорить о них как о народе можно лишь с рубежа IV и III веков до н. э. К концу IV века до н. э. относятся первые упоминания о сюнну, в которых они названы этим именем и встроены в исторический контекст. А в середине III века до н. э. сюнну уже всерьез тревожили северные царства Поднебесной. Знаменитый китайский историк II – I веков до н. э. Сыма Цянь рассказывает о том, как полководец Ли Му сдерживал их натиск на границах царства Чжао: «Погибло более 100 тысяч сюннуских конников. Он уничтожил [племена] даньлань, разгромил [племена] дунху, принудил сдаться [племена] линьху. Шаньюй (титул правителя сюнну. ) спасся бегством. В последующие десять с лишним лет племена сюнну уже не решались приближаться к пограничным городам Чжао». Число погибших сюннуских конников, возможно, несколько преувеличено, но ясно, что сюнну к этому времени уже располагали огромной армией и выступали во главе целого ряда племен, которые позднее войдут в состав сюннуской державы. У них имелся единый шаньюй – хотя не исключено, что он был лишь военным вождем, а в мирное время его власть ограничивалась собственным племенем. Так или иначе, сюнну уже приблизились к созданию своего государства. Устав от постоянных вторжений сюнну, император Гао-ди отправил к Маодуню послов, чтобы заключить «договор о мире, основанный на родстве», и предложил в жены шаньюю свою дочь. Правда, ближе к делу принцессу пожалели и вместо нее к Маодуню отправили другую девушку, выдав за дочь императора. Вероятно, шаньюй догадался о подмене, – по крайней мере, наследником его стал сын от другой женщины. Но скорее всего, подлинность принцессы не особенно волновала Маодуня. Гораздо больше его интересовало, чтобы в степь вовремя поступали регулярные подарки, которые ему причитались согласно тому же договору. Тем временем держава сюнну продолжала расти и крепнуть. В 176 году до н. э. Маодунь прислал императору Вэнь-ди письмо, в котором в числе прочего сообщалось: «Благодаря милостям Неба и тому, что командиры и солдаты были на высоте, а лошади в силе, [мы] смогли уничтожить юэчжи, которые были перебиты или сдались. Были усмирены также племена лоуфань, усунь, хуцзе и двадцать шесть соседних с ними владений, и все они подчинились сюнну. Так все народы, натягивающие луки со стрелами, оказались объединенными в одну семью»15.В 174 году до н. э. Маодунь скончался, и на престол гигантской молодой державы взошел его сын, принявший титул Лаошан-шаньюй («Почтенный шаньюй»), – он продолжил завоевательную политику отца. В течение примерно пятидесяти лет после завоеваний Маодуня и Лаошана границы сюннуской державы оставались практически неизменными. Неизменными в своей основе оставались и взаимоотношения сюнну с Китаем. Как только на престол восходили очередной шаньюй или император, заключался очередной договор о мире, который предусматривал отсылку в степь очередной невесты императорского рода и выплату регулярной дани. Но купленный китайцами мир обычно длился не более трех-четырех, максимум десяти лет. В 140 году до н. э. на трон Поднебесной взошел император У-ди, который вознамерился радикально решить сюннускую проблему силой оружия. Тридцать два года – большую часть своего правления – он истратил на то, чтобы отогнать кочевников от границ Срединного государства. Территориальные потери сюнну в войнах с императором У-ди были огромны: они утратили Ордос, горы Иньшань и Ганьсуский проход. Но это не изменило ситуации принципиально. Сюнну оплакали утраченные территории, после чего стали пасти свои стада на оставшихся в их распоряжении землях. Они продолжали набеги на Китай, и, хотя укрепления, сквозь которые им приходилось прорываться, сдвинулись на север и на запад, громить их было не труднее, чем прежде. Что же касается Китая, то ему пришлось не только строить новые пограничные укрепления на новых границах, но и содержать огромное количество военнопленных. 9. Проблемы этнической и языковой принадлежности усуней. Взаимоотношения усуней с сопредельными народами и государствами. Это одно из крупных государственных объединений на территории Казахстана. На западе границы усуньских владений проходили по pp.Чу и Талас, возможно, вплоть до восточных склонов Каратау. Центром усуньских владений были — Илийская и Чуйская долины, котловина Иссык-Куля. Содержание самого термина усунь до сего времени не выяснено. Он известен только в китайском иероглифическом написании, современное звучание которого идентично одному из казахских этнонимов — уйсын, самоназвание племени, являющемуся этническим компонентом казахов Старшего жуза (Улу-жуза). Многие исследователи склонны видеть в этой транскрипции известный по среднеазиатской истории этноним асиан. Однако новейшие исследования допускают другое толкование: термин асиан мог быть одним из диалектных вариантов этнонима ятии, а его традиционной древнекитайской формой транскрипции были иероглифы, звучащие в современном китайском языке как юечжи. Существует еще один вариант интерпретации транскрипции термина усунь. Предполагают, что в древнекитайском языке два иероглифа, звучащие ныне у-сунь, произносились а-сман — «небо». Усуни были разделены на три части: левое крыло, центр, правое крыло (по десять тысяч воинов в каждом из них). Усуни считались одним из значительных этнополитических объединений в Центральной Азии в древности. Памятники усуньской культуры распространены на территории Семиречья, Ферганы (частично) и, по-видимому, северной части Восточного Туркестана. Имея во II в. до н. э. население в 630 тысяч человек, усуни могли выставить большое войско из конницы и пеших лучников. Дружина предводителя усуней куньби (гуньмо) и двух наследников престола состояла из 30 тысяч конницы, у каждого по 10 тысяч. В династийных хрониках эпохи Хань изложение фактов из политической истории усуней доведено примерно до III в. до н. э. Отрывочные сведения имеются и в некоторых письменных источниках поздних периодов Срединной империи. В «Бэйшу» (История династии Юаньвэй) есть сообщение о том, что в 437 г. н. э. усуни отправили к ханьскому двору послов. Многие исследователи считают, что усуни были тюркоязычным народом. Археологический материал, особенно полученный с территории Семиречья, свидетельствует, что в предтюркское время усуни продолжали жить на обширной территории. Более того, по этим же данным, культура древних усуней продолжала развиваться на прежних землях обитания, хотя они и были поставлены под контроль тюркских каганатов. Даже в X в. н. э. на страницах источников вновь появляется имя усунь. Так что есть основание говорить о генетической преемственной связи древних усуней с уйсунами, вошедшими в состав казахского народа. 10.Происхождение и этническая история кангюй. Территория и места кочевий кангюй во II в. до н.э. - первой трети V в. н.э.. Кангюй являются индоевропейцами и, как правило, считаются иранским народом, идентичным согдийцам. Древний народ кангюев, который сформировался на основе группы сакских племён присырдарьинских районов, в III веке до н. э. создал своё государство, известное под названием Кангха — Кангюй. История вопроса о местонахождении государства Кангюй и его владений начинается с российского востоковеда И. Бичурина, определившего местоположение его в степях к северу от р. Сырдарьи. В комментарии к тексту «Шицзи» с «повествованием о Давани» он отмечает: «Владение Кангюй занимало степи от Сырдарьи к северу, на которых ныне кочуют Большая и Средняя казачьи (казахские) орды». В «Шицзи» о локализации Кангюя сказано следующее: «Кангюй лежит почти в 2000 ли от Давани на северо-запад. Это кочевое же владение, в обыкновениях сходствует с юеджийцами, имеет до 20000 войска. Кангюй смежен с Даванью и по малосилью своему признает над собой на юге власть юеджийцев, на востоке — власть хуннов». В следующей династийной хронике старшей Хань «Цянь Ханьшу» в главе «Описание устройства земель» есть раздел, посвященный Кангюю, в котором дословно говорится следующее: «Кангюйский владетель пребывание имеет в стране Лоюени, в городе Битянь, за 12 300 ли от Уанань. Он не зависит от наместника. От Лоюени семь дней пути до летнего владетелева местопребывания… Народонаселение состоит из 120 000 семейств, 600 000 душ; строевого войска 120 000 человек. Обыкновения одинаковы с большим Юеджи. Кангюй на востоке подчинен хуннам.» К середине XX века сложились две основные точки зрения по вопросу локализации: Кангюй занимал обширные пространства в среднеазиатском междуречье от Ташкентского оазиса до Хорезма; владения его были сосредоточены в долине р. Сырдарьи от низовьев и до Ташкента, коренные же земли размещались по среднему течению до р. Сарысу, Чу, гор Улутау. Первую точку зрения наиболее аргументированно отстаивал С.П. Толстов. Он считал, что на востоке земли Кангюя доходили до Ферганы (Давань), на юге граничили с Парфией и Бактрией, на западе включали Бухарский оазис и Хорезм. Пять владений располагались следующим образом: Сусе — область Шахрисябса на Кашкадарье; Фуму — область Кушания на р. Зеравшан; Юени — Ташкентский оазис; Чи — Бухара; Юагань — Хорезм, являющийся центром всего государства. Основной оппонент С.П. Толстова в этом вопросе А.Н. Бернштам считал, что восточная граница земель Кангюя проходила по р.Талас. Позже, в III в. н. э., по сведениям Цзиньши, она отодвигается вплоть до р. Или. Пять владений Кангюя размещены им следующим образом: Юегань — Хорезм; Ги — низовья Сырдарьи; Фуму — к северо-западу от Яны-Кургана до Казалинска; Сусе — среднее течение Сырдарьи, бассейн р. Арысь, склоны Каратау; Юени — Ташкентский оазис. Им соответствуют отдельные археологические культуры: в Ташкентском оазисе — культура каунчи; на средней Сырдарье — кангюйско-каратауская культура; джетыасарская культура на древних руслах Кувандарьи; культура «болотных городищ» в низовьях Сырдарьи. Земли по среднему течению Сырдарьи были коренными владениями кангюев. Здесь же локализуется, по мнению А.Н. Бернштама, легендарная страна Кангха исторических памятников — Авесты, Махабхараты и Шахнаме. Эта точка зрения в последующем была в основном принята казахстанскими исследователями. Хотя в различного рода древних письменных источниках название страны Кангха известно с XIV в. до н. э., античные авторы, хорошо осведомленные о событиях конца IV в. до н. э. в Средней Азии, не упоминают Кангюя. Можно предполагать, что возвышение «дома Кан» в присырдарьинском регионе происходит в III, а скорее, во II в. до н. э. Отметим, что в этот период в среднеазиатском междуречье происходит передвижение основного ядра юеджей на юг, в левобережную Бактрию, оседание на землю и разделение на пять отдельных владений, что не могло не привести к их ослаблению по сравнению с Кангюем, перед которым открылись возможности для экспансии на юг и запад. В это время (конец II в. — нач. I в. до н. э., по-видимому, у Кангюя появляются пять, упоминавшихся выше, зависимых владений, он подчиняет себе Янцай (приаралокаспийский сармато-аланский союз племен), Янь (сарматские племена Приуралья). По отношению к Китаю правители Кангюя ведут себя независимо и даже дерзко, о чем в конце I в. до н. э. ханьский наместник Западного края сообщал императору: «Кангюй, напротив (по сравнению с Усунь) горд, дерзок и никак не соглашается делать поклонение перед нашими посланцами. Чиновников, посылаемых к нему от наместника, сажает ниже усуньских послов. Князьям и старейшинам его подают кушанья прежде, а потом уже посланным от наместника… » Позже, в 47-46 гг. до н. э., кангюйский правитель поддержал северо-хунского шаньюя Чжи Чжи в борьбе с Усунь, союзником которой выступал могущественный ханьский Китай. В III-V вв. н. э. Кангюй утрачивает свою гегемонию над владениями в Среднеазиатском междуречье, Приаралье и распадается на ряд независимых владений. В V в. он известен в списке стран, приславших посольство к императорскому двору. Видимо, к этому времени мелкие владения, возникшие на месте Кангюя, попадают в зависимость от эфталитского государства. Вопрос о языковой принадлежности кангюйских племен остается дискуссионным, одни исследователи относят их к северо-иранским, другие считают их тюркоязычными. Начиная с середины первого тысячелетия н. э., этнополитическая ситуация в районе Средней и Нижней Сырдарьи меняется. Сюда переселяются тюркоязычные племена. Еще со времен Чжан Цяня китайская историография усвоила традицию, характеризующую население кангюя, акцентировать внимание на кочевническом характере культуры, называя его «кочевым владением». Однако китайские хроники сообщают о кангюях как о народе, который живет внутри глиняных стен. Столичный город называется Битянь, но правитель не жил здесь постоянно, так как имел еще летнюю резиденцию. Последнее свидетельствует о сезонном передвижении главной ставки, о полукочевом характере правящей элиты. Археологические данные, накопленные за последние годы, помогают существенно расширить представления о культуре и хозяйстве кангюйцев. 11. Формирование тюркской этнической общности на территории Восточного Приаралья. Торговые связи с Византией, Ираном, Сирией и Китаем. Огромное значение для истории казахского народа имеет период IX-XIII вв. Протоказахские и другие тюркские племена впервые выходят на историческую арену под собственными именами, идет активный процесс образования современных языков и этносов. Особое место в истории Казахстана занимают тюркоязычные племена и кыпчакское государства. Во второй половины VIII--IX вв. тюркские племена прочно укрепились на территории от Монголии до Восточное Европы и продвинулись на запад вплоть до верховьях Амударьи, дали толчок развитию государственной организации тюрков. В период своего расцвета каган тюрков обладал реальной властью. Формирование тюркской этнической общности на территории Казахстана было сложным и длительным процессом. Середина I тысячелетия н. э. - важнейший этап в истории казахов и всех тюрков. В это время начинается изменение этнической среды - преобладание переходит к тюркским племенам, центром которых стал Алтай. Древние тюрки наиболее ярко претворили в жизнь начала степной культуры, которые зрели еще в сакское и хуннское время. Первое упоминание этнонима «тюрк» встречается в китайских летописях и относится к 542 году. Китайцы считали тюрков потомками сюнну (хунну). Этим словом обозначали кочевников. В 546 году, благодаря присоединению разгромленного большого войска племени теле в количестве 50 тыс. кибиток, тюрки заметно усилились. Весной 552г. предводитель тюрков Бумын выступил против своих сюзеренов аваров (жуань - жуаней) и нанес им сокрушительное поражение. На развалинах этого государства они создали Тюркский Каганат. После завоевания Средней Азии тюрки стали хозяевами значительной части торгового пути из Китая в страны Средиземноморья — Великого Шелкового пути. Главными посредниками в торговле шелком были согдийцы (на центральноазиатском и среднеазиатском участках пути) и персы, контролировавшие путь от Пайкенда (близ Бухары) до Сирии. Основным покупателем шелковых тканей была Византия. Торговля шелком приносила согдийским купцам и тюркским ханам огромные доходы. Тюрки получали возможность сбывать через согдийцев военную добычу и дань, выплачиваемую им китайскими царствами. Согдийцы сосредоточили в своих руках небывалое количество дорогих шелковых тканей. Вместе с тем уже с конца IV в. в Согде существовало свое шелкоткацкое производство на местном сырье. Согдийские шелка высоко ценились не только на западе, их ввозили даже в Восточный Туркестан и Китай. Сбыт этих тканей в VI в. стал важной проблемой для согдийских городов. В Иране и Византийской империи, особенно в Сирии и Египте, также существовало развитое шелкоткацкое производство, но сырьем для него был шелк-сырец, ввозимый из Восточного Туркестана и Средней Азии. Однако в VI в. в Иране и Византии появляется свой шелк-сырец. Первая попытка сбыть накопившийся у них шелк и договориться о регулярной торговле была предпринята согдийцами в Иране. Согдийский посол Маниах прибыл туда в 566-м или 567 г. как представитель тюркского кагана. Однако Хосров, опасавшийся свободного доступа тюрок в свою страну и незаинтересованный в резком увеличении количества импортного шелка на иранском рынке — что понизило бы доходы местного шелкоткацкого производства, — купил привезенный Маниахом шелк и тут же сжег привезенный товар. Тогда Маниах сделал попытку найти более выгодного покупателя — Византию. В 567 г. он возглавил посольство тюркского кагана в Константинополь. Византия, как и Иран, не испытывала острой нужды в согдийском шелке, но была заинтересована в союзе с тюрками против персов. Именно этот аспект внешней политики константинопольского двора и стремились использовать согдийцы для заключения торгового соглашения. Тюркское посольство было с почетом принято при императорском дворе, и тюрки заключили с Византией военное соглашение против Ирана. Вместе с Маниахом в ставку кагана выехал византийский посол Земарх Киликиец, «стратег восточных городов» империи. Каган принял Земарха в своей ставке близ «Золотой горы», на Тянь-Шане. И сразу же предложил путешественнику сопровождать тюркское войско в походе на Иран. Попытка шаха дипломатическим путем остановить тюркское наступление не удалась, и тюрки захватили в Гургане несколько богатых городов. Впрочем, уже в 569 г. их войска вернулись в Согд.
|