Сирил Хейр Чисто английское убийство
 Скачать 362.14 Kb.
|
XVIЧайник— Нет! — устало сказал д-р Ботвинк. — Это невозможно! По всем законам логики и разума это невозможно! — Но это случилось, доктор Ботвинк, — сказал Роджерс. Все четверо сидели рядком в библиотеке у камина. Под влиянием происшедшего несчастья разница в положении была забыта, и Бриггс без приглашения сел вместе с остальными. Он был смертельно бледен, и руки у него неудержимо тряслись. Сэр Джулиус казался ошеломленным, глаза у него остекленели, движения были медленными и неуверенными. Д-р Ботвинк обмяк, как проколотый воздушный шар. Даже его круглые пухлые щеки ввалились и как-то пожелтели, чего раньше не бывало. Что касается Роджерса, то его лицо выражало лишь глубокую усталость. Он свернул себе самокрутку, автоматически двигая пальцами, но не делая попытки ее зажечь. Вместо этого он смотрел на маленькую белую трубочку у себя в руке, словно недоумевая, как она туда попала. — Это совершенный абсурд! — воскликнул д-р Ботвинк почти раздраженно. — Уж кто-кто, но не миссис Карстерс! — Я вас не понимаю, — мрачно сказал сэр Джулиус. — Если по дому разгуливает маньяк, убивающий людей, то почему миссис Карстерс не должна грозить такая же опасность, как и любому другому? — Если это маньяк, то какой уж тут разговор о причинах. Так говорит логика. Это я могу понять. Но я не усматриваю здесь никаких признаков мании. Напротив. Я предположил, что тут действует убийца в полном уме, и по этой моей гипотезе только два человека были вне опасности: миссис Карстерс и вы, сэр Джулиус. Но теперь… — Он пожал плечами и замолчал. — Позвольте спросить, сэр, как вы посмели упомянуть мое имя? — сказал сэр Джулиус. — Уж не намекаете ли вы… — Это не приведет нас ни к чему, — вмешался Роджерс. — Давайте будем придерживаться фактов. Миссис Карстерс умерла, очевидно, от того же, что и мистер Роберт Уорбек, — от отравления цианистым калием. — Нет никакого сомнения, что это цианистый калий, — пробормотал д-р Ботвинк. — В свое время будет произведен анализ, — продолжал сыщик. — Однако, по всей очевидности, она приняла яд в чае. Мы знаем, что где-то в доме есть бутылочка с этим ядом, но, хотя я и обыскал тщательно комнату миссис Карстерс, найти бутылочку я не смог. Поэтому мы можем предположить, что она не сама приняла яд. А значит, яд был в чае до того, как миссис Карстерс принесла его к себе в комнату. Роджерс сделал паузу и откашлялся. Когда он опять заговорил своим ровным, усталым тоном, Бриггса затрясло. — Мы знаем кое-что о том, как был приготовлен этот чай, — продолжал Роджерс. — Он был приготовлен не для миссис Карстерс, а для леди Камиллы Прендергест и был взят покойной к себе в комнату. Очевидно, миссис Карстерс выпила его чисто случайно, лишь потому, что леди Камилла спала. — Но почему же она это сделала? — перебил его д-р Ботвинк. — Ведь чай ждал ее здесь, внизу. Мне кажется в высшей степени неестественным… — Я имею дело с фактами, — холодно сказал Роджерс. — Я еще не видел леди Камиллы и не спрашивал ее об этом; но если она действительно спала, когда миссис Карстерс зашла к ней в комнату, также, как когда туда вошли мы, то факты как будто достаточно ясны. Из них явствует, что если чай был умышленно отравлен, то хотели убить не миссис Карстерс, а леди Камиллу. А чай заново заварили в кухне… — Господь свидетель, я ничего не клал в него! — воскликнул Бриггс. — …Заварили в кухне, — повторил Роджерс неумолимо. — Его принес сюда Бриггс и передал миссис Карстерс. Насколько нам известно, она не выпускала его из рук до самой смерти. Бриггс, — он круто повернулся к побледневшему дворецкому, — вы заварили этот чай, не так ли? — Да, мистер Роджерс, — почти прошептал Бриггс. — То есть… да, я заварил. — Был с вами кто-нибудь в это время? А кухарка, где она была? — Она и вся остальная прислуга пили чай в комнате экономки. Я… я был совсем один. Роджерс посмотрел на него бесконечно усталым взглядом, в котором таилось сострадание. — Лучше сразу говорить правду, — сказал он. — Кто был с вами на кухне? После нескольких секунд молчания, которые показались часами, Бриггс сказал сдавленным голосом: — Какое-то время со мной была моя дочь. Опять наступило молчание, во время которого Роджерс, по-видимому, обратил внимание на то, что у него в руке сигарета. Он распрямил смятый кончик, положил сигарету в рот, зажег, выпустил клуб едкого дыма и только тогда спросил: — А она помогала вам готовить чай? Сидящим у камина пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ответ. Бриггс опустил голову на грудь, говорил он почти шепотом, и видно было, что это стоит ему большого труда. — Когда дочь вошла в комнату, я резал хлеб на кухонном столе, — сказал он. — Чайник на плите у меня за спиной только что закипел. Дочь спросила меня, для кого чай, и я сказал ей. Я согрел чайник и положил в него чай из той же чайницы, из которой клал чай и для вас. Когда вода закипела, она спросила, заварить ли чай. Чтобы избавить себя от лишней работы, я ей сказал — да. И даже не оглянулся. Она налила в чайник кипятку, поставила его около меня на поднос и вышла. Это все, джентльмены. — Он умолк и закрыл руками лицо. — И все-таки я говорю, что это невозможно! — воскликнул д-р Ботвинк. — Благодарю вас, сэр, — еле слышно пробормотал Бриггс. Потом он тяжело поднялся. — Извините меня, но я сейчас пойду, — сказал он. — У меня еще много работы и… — Погодите, Бриггс, — перебил его Роджерс. — Прежде чем вы уйдете, я хочу вас спросить еще кое о чем. Ведь это вы первый сказали нам, что миссис Карстерс отнесла чай, приготовленный для леди Камиллы, к себе в комнату. Вы узнали это от своей дочери? — Да, мистер Роджерс. Я передал вам то, что она сказала мне. — Похоже, что ваша дочь сильно замешана в этом деле. — Я… я не могу поверить, что она имеет к нему какое-нибудь отношение, мистер Роджерс. — Это ей предстоит объяснить в свое время кому следует. Где она сейчас? — У себя в комнате, я думаю. Вам угодно ее видеть? Сержант несколько заколебался. — Да, — сказал он наконец. — Попросите ее тотчас же прийти сюда. И не говорите ей о том, что произошло, понимаете? — Слушаюсь, мистер Роджерс. Когда Бриггс ушел, Роджерс обратился к сэру Джулиусу: — Как я вам говорил сегодня, сэр Джулиус, я здесь для того, чтобы охранять вас. И я не считаю больше своим долгом заниматься расследованием. Ждать осталось недолго: скоро явится местная полиция и проведет расследование — это их дело. Но я считаю своим долгом как служащего полиции дать им как можно более полный отчет о фактах. Вот единственная причина, по которой я намерен допросить эту молодую женщину. Надеюсь, что у вас нет возражений? — Поступайте, как считаете нужным, — сказал сэр Джулиус. — Вам очень помешает, — вставил д-р Ботвинк, — если я буду присутствовать при вашей беседе с этой молодой женщиной? Это было бы мне крайне интересно. — При условии, что вы не будете вмешиваться в допрос, сэр, я могу дать согласие. — Очень вам благодарен. Я никакие пойму, зачем было дочери Бриггса пытаться отравить леди Камиллу. — Причин достаточно, — проворчал сэр Джулиус. — Две женщины и один мужчина. — Он встал. — Я пойду к себе, — заявил он. Роджерс казался озабоченным. — Не знаю, сэр Джулиус, могу ли я позволить вам… — начал он. — …выйти из вашего поля зрения, хотите вы сказать? Я сам о себе позабочусь. Запру за собой дверь. — И прежде чем сержант успел ему помешать, ушел. — Две женщины и один мужчина, — пробормотал д-р Ботвинк, когда закрылась дверь за Джулиусом. — Это и впрямь осложнение — надо признаться, я не учел его. Вы согласны с этой теорией, сержант Роджерс? Роджерс ответил профессору с видом совершенно измученного человека: — Меня не интересуют теории, сэр. Мое дело — собрать всевозможные факты и сообщить их по инстанции. — Ах факты. Да-да, конечно! Может быть, так оно и лучше — если вам удастся придерживаться этого курса. Мне же никак не удается удержаться от логических объяснений, а это утомительно, особенно когда приводит к нелепым выводам. Но если говорить о фактах, то был один маленький штришок, имеющий отношение к миссис Карстерс, которого вы сейчас в вашем замечательном резюме не упомянули. — Какой? — Это, наверное, не имеет никакого значения, но заметили ли вы, что у нее были мокрые ботинки? — Заметил. На ковре остались следы, которые указывали, что она подошла к балконной двери у себя в комнате и на минуту вышла на балкон. Там еще много тающего снега. — Весьма вам признателен. Вы установили факт, который объясняет этот штришок, но не установили причины, которая объясняет факт. Это вы предоставляете другим, как положено. Многое можно сказать в защиту принципа разделения труда, не правда ли? Очевидно, сержант считал, что вопрос не требует ответа, и, пока не вошла Сюзанна, несколько минут в комнате царило молчание. — Вы хотели меня видеть? — спросила она коротко. — Да. Вы не сядете, миссис Уорбек? — Lieber Gott!16 — воскликнул д-р Ботвинк. — Доктор Ботвинк, — сказал Роджерс сурово. — Если вы хотите оставаться здесь, не вмешивайтесь. — Прошу прощения, сержант. Это больше не повторится, обещаю вам. Роджерс опять повернулся к Сюзанне. — Я понял, что вы были в кухне, когда ваш отец приготовлял чай для леди Камиллы Прендергест? — сказал он. — Верно. — Сюзанна казалась искренне озадаченной, и взгляд у нее был одновременно и настороженный, и вызывающий. — Он сказал, что вы помогли ему готовить чай. Это правильно? — Я налила в чайник кипятку, только и всего. — И больше ничего? — Конечно, ничего. Вода вскипела, папа резал хлеб, и я спросила: «Заварить чай?» — а он ответил «да», ну я и заварила. Наступила долгая, неприятная пауза, а потом Сюзанна сказала тоном, в котором слышался страх: — А что с чаем? — В нем был яд, — отчеканил Роджерс. Рука Сюзанны взлетела ко рту, будто зажимая крик. — Яд? — пробормотала она. — В чае, который приготовил папа? — В чае, который вы готовили вместе. — Но ведь я ничего не делала, говорю вам, только и всего, что налила в чайник кипятку, как папа мне велел. Да и с какой стати мне травить кого-то? — Вы знали, что чай предназначался для леди Камиллы? — С ней что-нибудь случилось? — быстро спросила Сюзанна. — С леди Камиллой ничего не случилось. Вы прекрасно знаете, что она не пила этого чая. Его выпила миссис Карстерс. — А что случилось с ней? — Лицо Сюзанны опять стало холодным и угрюмым. — Миссис Карстерс умерла. — Ну, уж это не моя вина. — Сюзанна проявила не больше волнения, чем если бы ее обвинили в том, что она разбила фарфоровую чашку. — Что вы делали у двери в комнату леди Камиллы? — спросил вдруг Роджерс. — Я хотела поговорить с ней. — О чем вы хотели говорить с леди Камиллой? — Я ей такого наговорила сегодня утром, когда пришла посидеть в комнате его светлости, и я… я… — И вы хотели продолжить этот разговор, за этим вы пришли? Сюзанна пожала плечами. — Теперь это уже не имеет значения, — сказала она, — во всяком случае, я ее не видела. — Вы пошли туда для того, чтобы посмотреть, выпила ли она чай, так ведь? — Говорю вам, я ничего не знала про этот чай, — раздраженно повторила Сюзанна. — Когда я пришла туда, из двери выходила миссис Карстерс. Она сказала, что леди Камилла спит и ее нельзя беспокоить. Мы крупно поговорили, а потом она понесла чай в свою комнату, а я ушла в свою. Только и всего. — А вы не попытались остановить миссис Карстерс и не дать ей унести чай, который, как вы знали, предназначался леди Камилле? — С какой стати? Говорю вам, что я не знала… — Хорошо, миссис Уорбек. Незачем это повторять. Думаю, мне больше не придется вас беспокоить. Вы понимаете, что вас могут расспрашивать об этом потом и другие? — Такой же ответ и тем будет, — ответила Сюзанна и, возмущенная, направилась к двери. Когда она ушла, д-р Ботвинк сказал: — Прошу извинить меня, сержант, за мое восклицание, но я был огорошен. Эта милая женщина, по-видимому, вдова достопочтенного мистера Уорбека? Роджерс кивнул. — Это такой факт, который, конечно, надо учесть. Позвольте спросить, давно вы об этом узнали? — Только сегодня, после обеда. — Ах так! А остальные тоже об этом узнали? — До сегодняшнего дня об этом не знал никто, за исключением Бриггса. Сэр Джулиус узнал об этом только после смерти лорда Уорбека. — А дамы? — Сообщили только леди Камилле. Это было как раз перед обедом. — Понимаю. — Историк целую минуту сидел, погрузившись в свои мысли, а потом пробормотал себе под нос, видимо, без всякой связи с предыдущим: — У людей необразованных словарный запас очень ограничен. Да и выражают они свои мысли очень неточно. Иначе это можно было бы счесть уликой, заслуживающей расследований. Но даже в этом случае не вижу, чем бы это могло помочь. — Что вы сказали? — спросил Роджерс. — Я? Ничего. Я, кажется, как говорится, разболтался. Ну-с, теперь вы собрали все факты, которые искали, сержант? — Думаю, что да. — Вот и хорошо. — Д-р Ботвинк несколько раз зевнул и принялся смотреть на огонь. Послышались чьи-то тяжелые торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге предстал сэр Джулиус. Он раскраснелся от волнения, и казалось, всю его усталость как рукой сняло. — Роджерс! — воскликнул он. — Роджерс, взгляните-ка! — Он торжествующе потряс пухлой рукой. В ней было что-то маленькое и темное — У меня в шкафу! — сказал он, задыхаясь. — В ящике, где я держу носовые платки! Я только что хотел достать чистый платок, а когда приподнял его, прямо под ним лежало вот это! С видом игрока, пошедшего с козырного туза, он положил на стол синюю бутылочку с этикеткой, на которой крупными буквами чернело: «Яд». — Что вы об этом думаете? — спросил сэр Джулиус. |