Сказка Аннотация
 Скачать 420.5 Kb.
|
Полежаева Инна АнатольевнаНовогодняя сказка
Я всегда знала, что с Любкой дружить опасно. У нее даже приметы были свои: нос чешется... Думаете, к пьянке? Нет, что-то случится, к приключениям, так сказать. Кошка черная дорогу перешла - так это вообще гарантия того, что день будет не скучным. А уже если чешется пятая точка, то все... Когда мы были студентками и шли на "танцульки", как говорила Любка, всегда что-то случалось. Причем, не всегда с положительным финалом. Как-то мы мыли посуду до утра, чтоб отработать свое пиво и еще водку, которую выпили какие-то пацаны, якобы нас угощавшие, и слиняли, оставив нас наедине с официантом и счетом. Но в этот раз подруга превзошла саму себя... Было декабрьское утро. До Нового года оставалось две недели, но народ уже предвкушал праздник. На углах оживленных перекрестков появились елки, да и все сугробы рынков были утыканы ими. Прилавки просто прогибались под тяжестью марокканских, турецких и азербайджанских мандаринов. Над городом летала особая атмосфера, кто-то ждал чуда от приближающегося праздника, кто-то встречи с родными, но большинство россиян, по-моему, ждало безобразно длинных праздничных дней с официальной причиной пить без передыху! Независимо от того, кто и чего ждет, предпраздничное возбуждение охватило всех. На рынках скупали гусей, кульки с конфетами, в супермаркетах шли акции и распродажи. Город гудел. Я тащилась на работу, яростно зевая. Сегодня на улице было минус пятнадцать. Самое то! Когда теплее, на дорогах и улицах каша, да и мороз не лучше, нос просто отваливается. А так, слега мороз, но не совсем, чтоб прыгать на остановке в ожидании маршрутки. Работала я в рекламном агентстве координатором. Как бы понятнее объяснить. Вот, вы, например, хотите в нескольких гипермаркетах города провести акцию на свой чай... или печенье, не важно. Моя задача состоит в том, чтобы составить смету, просчитать сколько будет стоить аренда столика в торговой точке, зарплата почасовая студентам, которые будут рекламировать ваш товар в магазине. Как мы их называем, промоутерам. Также стоимость материалов, которые нужно докупить, если это дегустация и так далее. Я составляю смету, добавив туда процентов, чтобы агентству жилось хорошо, высылаю заказчику. Он сразу не соглашается, конечно, поэтому изначально процентов закладывали побольше, а потом уменьшали по требованию заказчика. И вот когда он согласится, договор подписан, я набираю персонал, распределяю их по точкам, выдаю инвентарь, провожу учебу, собираю ежедневные отчеты и фотоотчеты, езжу с заказчиком по точкам с проверкой и так далее. Это и есть координатор. Акции могут быть разные, начиная с листовок на улицах и заканчивая шикарными обедами в ресторанах. Но до координаторства в ресторанах я еще не доросла, а раздачу листовок переросла. Поэтому мне доверяли нечто среднее. Агентство наше называлось "Звезда". Не знаю почему, если честно. Дурацкое название. Коллектив состоял из шести человек, естественно женского пола. Ну, а толпы студентов, я не считаю. Они ж в офисе не сидели. И сейчас у нас был самый сезон. Декабрь - этот тот месяц, который нас кормит. В январе будет такая тишина и покой, что даже страшно. В прошлом январе мы сидели за длинным столом и играли в карты дни напролет. Хотя директор гоняла нас с целью заставить обзванивать клиентов, но... Все и так про нас знали, а в январе никому ничего не нужно. Да и денег нет после Нового года на проведение акций. Я тоскливо посмотрела на офисное здание. Блин, опять просижу до девяти вечера на работе. Проблема была еще в том, что половина наших заказов была из Москвы. И отчет им нужно было скинуть до восемнадцати часов по Москве. Тогда, как у нас это уже восемь вечера. С одной стороны это спасало. Я сначала отчитывалась заказчикам с нашим часовым поясом, а потом уж москвичам. Но с другой - им плевать, что у нас дело движется к ночи. Пока они сидят на работе в столице, то и мы должны быть на связи и отчитываться перед ними. Бесили они меня ужасно, а что было делать? Моя зарплата зависела от них. Но коллектив наш мне нравился. И Таня, которая директор, и Таня, которая ее заместитель, обе были очень простыми и отзывчивыми. Всегда можно было отпроситься, если нужно, без потерь в зарплате. Спокойно можно сидеть дома с соплями. Или попросить денег в долг у директора, если очень уж чего захотелось купить. Настолько лояльных и добрых руководителей еще поискать, конечно. Я, зевая, подтащила свое тело к лифту. Черт... и просвета не видно. Даже тридцать первого декабря мне нужно выйти на работу. А значит, я не успею на автобус, чтобы уехать к маме. Квартиру я снимала одна. И встречать Новый год в одиночестве совсем не хотелось. Можно, конечно, у Тани отпроситься и уехать к маме тридцатого... Но что-то как-то... стыдно, что ли. И девчонок подводить не хочется. И денег я получу за один этот день, как за неделю работы. Одна надежда на подругу Любу. Эта-то устроит мне праздник... Нужно только сказать ей, что я остаюсь в городе и никуда не еду. Я вошла в лифт. И тут началось. Я назвала это судным днем. Эта сволочь застряла на пятом этаже, когда я работаю на шестом. Вот урод! Не мог что ли этажом выше встать? Причем в лифте я была одна. Проклиная все на свете, в том числе и свое желание прийти пораньше на работу, чтоб доделать отчет по акции бальзама "Биттнер", я нажала кнопку вызова помощи. Тетя голосом из Советских времен, сказала ждать. Я вышагивала по зеркальному лифту, недоумевая, как в таком шикарном офисном здании, такой шикарный зеркальный лифт мог застрять? В лифте я просидела почти тридцать минут. Благо клаустрофобией не страдаю и в обморок от неудобств не падаю. Только бешусь и матерюсь. Поэтому, когда двери лифта открылись, и детина метра под два ростом в синем комбинезоне спросил меня: - Ну, как вы тут??? Я чуть не ответила, что как в ж...е. Потом я проявила терпение, понимая, что он вытащил меня из этой самой ж...ы, и поблагодарила его. Но пока шла по коридору к лестнице, чтоб подняться на шестой и добраться до офиса, собрала все маты, что знала. Но на этом несчастья этого дня не закончились, не-е-е-ет, они только начались... Я зашла в офис и ох...фигела... У нас прорвало трубу. Благо далеко от компьютеров, техники и проводов. Но зато в том углу лежали бесформенной грудой костюмы розовых снеговиков. В нашем городе открывался новый магазин и на открытии должны были танцевать розовые снеговики, а потом уже раздавать листовки. Снеговики, можно сказать, спасли нашу технику и ламинат от потопа. Потому что эти поролоновые друзья деда Мороза впитали в себя всю влагу. Но с них стекала розовая вода, и они были похожи на полинялую розовую кучу. А ведь им в два часа нужно быть в полной форме и плясать на радость публике. При этом прорвало трубу с горячей водой. Ну, чтоб уж наверняка жизнь малиной не казалась. Я застыла в дверях, наблюдая, как Таня-заместитель носится по офису с тряпкой. - Ёб... тво... м..., - громко и четко сказала я. - Да вообще, пи...ц, - согласилась Таня, пытаясь отжать тушу розового снеговика. Я побросала сумки, какой там отчет "Биттнера"? Тут снеговиков пора спасать. Короче мы их отжали. Местами, то ли от горячей воды, то ли от китайской краски, розовость совсем смылась и они покрылись грязно-розово-белыми некрасивыми пятнами. На работу к этому времени пришли Катя, Анютка и Настя. А также Толик, местный алкоголик, а по совместительству сантехник. Он перекрыл воду и занялся трубой, безжалостно топчась грязными бутсами по нашему ламинату. Было принято решение нашить на розовые пятна большие снежинки. Знаете, такие пластиковые, обсыпанные блестками? Это спасет нас на сегодня. А вот, когда мы будем сдавать костюмы заказчику, а именно он нам их предоставил, то нас явно оштрафуют и будут правы. Я материла себя по-всякому, дура, не могла в пленку засунуть этих снеговиков? Хотя... Уж лучше они, чем залитая водой техника. На комп снежинку не пришьешь... Кате, самой мало занятой из-за отсутствия достаточно опыта, было поручено пришивать снежинки, а я села за отчет по "Биттнеру"... Могу сказать, что день был ужасным. У тайного покупателя не записался диалог с продавцом на диктофон. Срочно пришлось ехать в автоцентр снова. На дегустации булочек в торговом центре "Ашан" закончились эти самые булки, а супервайзер стоял в пробке и не мог их подвезти. И как назло в магазин приперся заказчик. Чтобы спасти ситуацию, пришлось поручить промоутерам купить булок в магазине, благо они там продавались, и кормить людей ими. Хотя бы пока там ошивается заказчик. Пришлось бить челом директору, дабы возместить несчастным студентам затраты на булки. Пришлось штрафовать супервайзера, ибо в его обязанности входит привезти все для акции за час до ее начала. Но вы понимаете, что значит заставить работать студентов, когда начались зачеты, а некоторые уже разъехались по домам? Это очень сложно. Кроме того, супервайзерам приходится ездить в магазины два раза - привезти продукцию, а потом еще ехать, чтобы сделать фотоотчет. Кому хочется гонять по два раза? Правильно, никому! Поэтому они едут один раз - везут товар и фоткают. Поэтому на точках не хватает вилок, перчаток, в которых девчонки обслуживают покупателей, ну, и, наконец, самих булочек. Потом позвонил Кирилл. Кирилл - это вообще ужас, летящий на крыльях ночи. Наш клиент. Пятьдесят процентов акций, которые проводит наше агентство, заказаны именно им. Но при этом, он просто мозг выносит за свои заказы. На сегодняшний день в десяти магазинах города стояли ребята в костюмах дедов Морозов и дарили рюмки за покупку литра водки "Пять озер". Костюмы были ужасными. Шуба (она же халат) еще куда ни шло, а вот борода - это ужас. Из стекловаты ее сделали что ли??? Она кололась жутко, сама знаю, потому что примеряла ее. Так вот, в одном магазине работал у нас студент третьего курса по имени Данила (Даниил). Ему, видите ли, накололо лицо. Нет, чтоб стащить бороду вниз, это ж штраф всего в сто рублей, он снял ее и прицепил на гвоздь на стену. Как и положено, в жанре сегодняшнего дня, в магазин зашел Кирилл. Благо меня там не было, я только по телефону слушала его ор, и то мне казалось, что из трубки летит его слюна, так он визжал с пеной у рта. Конечно, приятного мало, когда ты заплатил деньги и хочешь, чтоб все было идеально. Заказчик еще и подошел к этому деду Данилу, расспросил, что за акция. Мальчишка так-то неплохой, рассказала все об акции, упорно заставлял водку купить. И все бы ничего, если не борода, висящая на стене за его спиной. Короче, под конец дня домой я ползла. В маршрутке было пусто. Я сидела одна в прокуренном салоне, и мне было так тоскливо, одиноко, грустно и гадко, что реветь хотелось. Мне двадцать семь лет, парня не имею. Хотя друзей полно, конечно. Мама далеко. Сейчас приеду в квартиру, а там даже кота шелудивого нет, чтоб меня поприветствовал. Тут еще водитель тыкал-тыкал по кнопкам приемника и включил на весь салон Аллу Пугачеву: Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами... Я люблю эту песню, но он, так сказать, попал под настроение. Стало совсем гадко. Я вышла на своей остановке, зашла в алкомаркет. А напьюсь-ка я с горя! По такому случаю, вспоминая весь сегодняшний день, я купила "Мохито". Сжимая в руках бутылку, и вспоминая содержание своего холодильника, я плелась домой. В подъезде перегорела лампочка... как всегда. Я уж предвкушала, что на меня нападут или я споткнусь и разобью бутылку. Но ничего такого, как это ни странно, не произошло. Жила я на седьмом этаже, пока ехала в лифте, молилась всем богам, с опаской вглядываясь в прожженные кнопки лифта. Если и тут застряну, то мое тело будут выносить из этой коробки, ибо я намерена напиться с горя. В квартире было тихо. Даже слишком. Я включила телик, чтобы заглушить тишину и одиночество. Там шла программа "Время" и рассказывали о том, как вся Россия мерзнет от какого-то циклона. Я пошла в ванную и вспомнила, что у меня корзина белья, которое я уже три дня пытаюсь постирать. Я засыпала порошка в машинку, засунула в ее недра одежду, в том числе и ту, что была на мне, и пошла на кухню. Пока шарилась в холодильнике, в голове прокручивала события дня, вспоминая все, что случилось. И тут до меня дошло... флешка... с отчетами... была в кармане джинсов. И где они? Я судорожно метнулась в ванную, где машинка весело крутила в пене мои джинсы с флешкой. Я уселась на пол возле машинки и разревелась в голос. Просидев так минуты три, решила, что точно надо выпить. Не переставая рыдать, пошла за бутылкой "Мохито". А дальше... эта сволочь просто выпала у меня из рук. И вообще, я не понимаю, бутылки делают вроде из стекла потолще, как она могла разбиться, упав на линолеум? Когда я увидела зеленую веселую лужицу, у моих ног, мой плач перешел в дикие рыдания. В это момент зазвонил мобильник, это была Люба. - Даа-а-а-а-а, - завывая, ответила я. - Батюшки! - взвизгнула Люба, - Ты чего ревешь-то? - Я п-постирала... - Чё? - Я п-постирала о-отчет по "Б-Битнеру", - заикаясь сказала я. - Какой нафиг отчет? Чё за "Биттнер"? Бальзам что ли? - спрашивала офигевавшая Люба. - Д-да, бальза-а-а-а-ам, - подвывая ответила я, - а еще "Мохито" раз-збила за пятьсот рублей... - Ничего не поняла, тебе дали пятьсот рублей, чтоб ты разбила "Мохито"??? - Ид-ди в ж-ж...у..., - печально выдохнула я и снова разревелась. - Короче, ты дома? - Д-да. - Щаз прибуду. Через минут десять, Люба, живущая через остановку, прибежала ко мне. Одета она была в какой-то охотничий плащ своего мужа, валенки, гамаши советского происхождения и растянутый свитер. - Ну и в-видок у тебя, - сказала я. - Да у тебя не лучше, - ответила она, - собирайся, ко мне пошли. - З-зачем это? - Затем, терапия будет тебе сейчас! Сначала Люба организовала несколькими нажатиями отжим в стиральной машине. Открыла дверцу, нашла мою флешку, а затем снова запрограммировала машинку на стирку. Пока я, хлюпая носом, натягивала штаны и кофту, Люба сушила под феном флешку и допрашивала меня о событиях дня. Через минут пять я почти успокоилась, правда пустила слезу, собирая стекла в кухне и вытирая зеленую лужицу мохито. А Люба все еще сушила флешку. - Короче, - вынесла она в итоге свой вердикт, - я так скажу, у тебя просто депрессия вследствие пережитого тобой стресса... Это легко исправить. Ты оделась? - А Сережа где? - спросила я, интересуясь, куда Люба мужа дела. - Он же вчера в командировку уехал, забыла? - А... точно... ты ж в Новый год без него, вспомнила, - прогундосила я. Дело в том, что муж подруги часто мотался по командировкам, но они так друг друга любили и доверяли, что даже мысли не возникало об изменах, как в анекдотах. Скорее, это он ревновал, как чокнутый. Как только он уезжал, ее телефон просто не замолкал. И если она говорила, что на данную минуту времени находится в кафе с девчонками, тот требовал прислать ммс, либо долго-долго с ней разговаривал, желая услышать, что творится на заднем плане. Любе тоже было двадцать семь лет, у них с Сережей два года назад родился сын Андрей, который на данный момент сидел дома. Кстати, а с кем он сейчас? - А Андрюшка где? - Дома сидит, с мамой Сережкиной. - А твоя где? - На свидании... Я завистливо хмыкнула: - Везет же некоторым. Дело в том, что мама Любы... да, это, наверное, про нее песня "мама Люба, давай-давай..."... Так вот, мама Любы - это просто чудо-человечек. Начну с того, что ей шестьдесят пять лет, но она по-прежнему преподает психологию в университете, являясь доктором психологических наук. Выглядит она... Я сейчас тяжко вздохнула, вспоминая ее... Выглядит она просто офигительно. Никаких морщин, седины и признаков старения. Постоянные посещения салонов красоты, солярия, модных бутиков делают свое дело. Она всегда ухоженная, элегантно одетая, красивая, эффектная, вкусно-пахнущая... Боже, я думала, что такие женщины бывают только в кино. Когда мы с Любой неожиданно приходим к ней домой, я все надеюсь, что она откроет нам дверь в растянутых трико и заляпанной на пузе футболке. Либо в потертом китайском халате. Ага, аж десять раз! У нее такие тапки домашние на каблучке с пушистым розовым мехом впереди, шелковый шикарный халат, в котором она ходит перед сном. Как-то она открыла нам дверь в шортиках и футболочке, при этом я просто с дикой завистью глазела на ее ноги, не имевшие ни одно признака целлюлита или варикозного расширения вен. В театр она ходила в таких платьях, что сама Елизавета Петровна обзавидовалась бы. К каждому платью прилагался веер. Я уж молчу о том, что она водила машину и имела любовников моложе ее всегда лет на тридцать-сорок. А когда она, сидя на кухне, курила длинные тонкие сигареты, я поняла, что есть люди, которые даже курить могут красиво и элегантно. Не то, что некоторые. Поначалу я ее боялась до ужаса. А потом, распив с ней водочку, закусив огурчиком, и выслушав маты из ее красивых уст в адрес соседа, стала просто уважать. С кем нужно, она могла быть высокомерной стервой, а с простыми людьми общалась просто. И все считали ее своей и гордились до ужаса тем, что знакомы с самой Людмилой Николаевной. Хотя, по мне, так ей больше подошло бы имя... ну, не знаю, Элеонора Рингольдовна, например... Поэтому известие о том, что у нее сегодня свидание, меня вовсе не удивило. Мы шли к Любе. Она вышагивала, как солдат-новобранец, размахивая рукавами своего плаща. - Погодь! - рявкнула она. - Пошли в магазин! Мы снова зашли в алкомаркет. - Люб, у меня кошелька-то нет с собой, я ж так расстроилась, даже про сумку забыла... Я стала рыться в карманах пуховика, даже в дыру через подкладку руку сунула, наскребла там рубль десятикопеечными монетами. В другом кармане, как это ни странно целом, нащупала бумажки, оказалось двести рублей. Итого, двести один рублей, шестьдесят копеек. - Успокойся, а? На этой грозной ноте в голосе подруги, мы зашли в магазин, где был приобретен коньяк для Любы, мохито для меня, закусь для нас обеих. Груженные пакетами, мы зашли в квартиру. Андрюшка уже мирно спал. В коридор вышла Татьяна Викторовна, свекровь Любы, хорошая тетька. - Я уж потеряла вас! Звонить собралась! - Да мы в магазин по пути зашли, - пояснила Люба. - Здравствуйте, - кивнула я, стягивая сапоги. - Добрый вечер, Вася, - улыбнулась она мне. Я шмыгнула носом. Настроение сегодня было дурацкое, да и упоминание имени моего не могло его улучшить. Родители назвали меня Василиса. Понятия не имею, как к моему отчеству Петровна, пришло в голову папе имя Василиса. Сказок что ли насмотрелся? Папы уже нет. Он погиб, когда я еще в школе училась. А мама замуж так и не вышла. И была я у нее одна. И даже на Новый год не приеду. Опять накатила волна слез, я шмыгнула носом и пошла в ванную умываться. Татьяна Викторовна засобиралась домой к мужу. Махнув ей рукой, я усердно обливала лицо холодной водой, чтобы смыть красноту с носа и глаз. Будто это поможет. У Любы зазвонил мобильник. - Да, ма, давай приезжай! Тут твоя помощь нужна! Экстренная причем... психологическая... Да Васька с ума сходит, ревет, как корова... Ну... Не знаю, что там ответила Людмила Николаевна, но Люба мне объявила, что мама скоро будет. Вообще у них были хорошие отношения, хотя довольно странные. Людмила Николаевна замужем была четыре раза. И Любу, конечно, любила. Но когда она ее представляла знакомым, я готова была в обморок упасть от смеха. Дело в том, что Люба дочь от второго брака, мужем Людмилы Николаевны тогда был деревенский парень Сергей. Как ее угораздило выйти за него - вообще не понимаю. Не понимаю и того, как он, колхоз "Заря социализма", осмелился подойти к ней... и не просто так, а еще и жениться умудрился. Брак, как это ни странно обещал быть долгим, но муж погиб. А Людмила Николаевна, как я уже сказала выше, представляя дочь новым знакомым, говорила: "дочь от валенка Сергея, сама валенок!". У Любы есть брат - Дима. Он вроде бы от третьего брака, а может и от четвертого, не помню. Хороший парень, учится и живет сейчас в Москве. Я печально уселась за кухонный стол. Люба приперла ноут и воткнула туда высушенную флешку. Когда она открылась и я увидела стройные ряда экселевских файлов, у меня аж дыхание от счастья сперло. Люба быстро все скопировала на свою флешку и протянула мне обе. - Держи, а то вдруг твоя заржавеет и перестанет фурыкать, так все на моей сохранено. Я с воплем счастья ринулась на подругу и повисла на ее шее. В дверь позвонили. - Иди, открой, заполошная, - сказала Люба. Я вот все думаю, откуда она слова-то такие знает? Поддерживает свой статус валенка, что ли? За дверью стояла Людмила Николаевна в норковой шубке до попы, а рядом с ней ее закадычная подруга того же возраста и соратница во всех похождениях Ольга Львовна. И нашли ведь друг друга где-то... - Ну и что тут происходит? - спросила мама-психолог, снимая шубку, чуть поведя красивым плечом. Мне стало стыдно за свой шаромыжный вид и красный нос. Я шмыгнула на кухню и скорчилась возле холодильника. Дамы зашли, источая аромат дорогого парфюма, и достали из пакета бутылку коньяка и пару лимонов. Короче, спустя минут тридцать мы, наконец, уселись за стол. Люба организовала нарезку мясную, рыбную и пельмешки. Мне налили мой мохито, чтоб я, наконец, успокоилась. А Люба с тетеньками намахнули коньяку. Как только живительный и ароматный алкоголь провалился в желудок, я почувствовала голод и вспомнила, что ела последний раз в обед. Накинувшись на пельмени, я готова была даже тарелку из-под них умять. - Смотри-ка, уминает как, - жалостливо сказала супер-мама, как я называю Людмилу Николаевну. Как только выпили по второй, с меня потребовали рассказ. И я начала повествовать о событиях дня. И то ли уже все стало не так актуально, то ли от того, что я плотно поела и захмелела, но мне не казалось, что все не так уж плохо. Наоборот! Настроение улучшилось, и когда я рассказала о том, что снеговики танцевали со снежинками, нашитыми на пятна, за столом стоял дикий хохот. А ведь по сценарию они должны были меня жалеть, а не хохотать надо мной... Я приготовилась, что мне скажут, что-то типа не переживай, все будет хорошо. Но мне сначала сказали, что да, жизнь - полно г...о, но нельзя себя и свою нервную систему так убивать. Короче, сказали, что все от меня зависит! Людмила Николаевна вообще умудрилась найти плюсы в сегодняшнем дне. Начала она со снеговиков, сказав, что это смешно, и я буду об этом вспоминать со смехом, сказала, что они спасли нас от удара током, а нашу технику от поломки, от которой и ремонт бы не спас. Ткнув пальцем в мохито, сказала представить, что я пью то самое мохито, которое и купила, так еще и нахаляву ем пельмени и нарезку в компании обалденных подруг! Я уже улыбалась, но тут она решила еще улучшить мне настроение и спросила: - А что насчет Кирилла... Может ему секса не хватает в жизни? Как ты смотришь на то, чтоб спасти его от депрессии? Я сначала онемела, потом посмотрела на Любу, которая видела нашего клиента. И мы стали ржать в полный голос. Дело в том, что он был крупным дядькой. Вернее, толстым-претолстым. В очках, как Чумак... ну того, что воду заряжал перед телевизором. Или Кашпировский... не важно... Но очки были такие же! И с хвостом. Да-да, у него были густые кудрявые волосы, собранные в мощный конский хвост. Сказать, что это не мой типаж, ничего не сказать. Я вообще не знаю, кому такие мужчины могут понравиться? К концу бутылки я уже вообще забыла, по какой собственно причине, меня сюда пришли. А тот факт, что завтра полный рабочий день, даже сверхполный, вообще был отодвинут на задний план в моей голове. Мы перешли на обсуждение мужчин. Говорила в основном Людмила Николаевна, повествуя о своих любовных похождениях за границей. А отдыхала она там часто. Начала она с мужиков, а закончила тем, что нужно их использовать по полной. И поведала нам, что ее последний отдых в Египте обошелся почти бесплатно. Ибо ухажер, с которым она познакомилась там, оплатил ей все что можно и подарков накупил, и звонит до сих пор. Но она не хочет больше серьезных отношений. - Ма, - возразила Люба, - понимаешь, есть такие как ты, которым дано это!!! А вот ни мне, ни Ваське... - Ой, много ты понимаешь! - возмутилась захмелевшая, но элегантная мама подруги, - всех всему можно научить! И я ее научу, как нужно жить! Я заторможено двигала глазными яблоками, разглядывая макияж Людмилы Николаевны и взлохмаченную шевелюру Любы. Ольга Львовна улыбаясь, курила что-то тонкое с ментолом. - Ха! - хохотнула Люба. - Ма, и как ты это сделаешь? Это нереально! Во-первых... А во-вторых, она ночует на своей работе. У нее нет времени ездить в Египты... - И пас...ик...паспорта нет... - вставила я, уловив суть о поездке в Египет. - Фигня! - уверенно сказала Людмила Николаевна, вкинув в себя соленый огурец, которым они начали закусывать коньяк, откупорив вторую бутылку. - У нас тоже иностранцев хватает! - Да ну??? - Люба хихикнула очень смешно, как мне показалось. Я тоже начала смеяться, непонятно отчего. - Ма, да они у нас бывают только во время спортивных событий... или там... политических. Это ж тебе не Москва или Питер, где они просто толпами ходят по городу, разглядывая достопримечательности! - Вот тоже мне проблема! Значит, поедем в Питер, тем более Максимку давно не видели! На кухне воцарилась тишина. Любка, кажется, пребывала в шоке от маминой идеи-фикс. Я давно потеряла нить разговора, поэтому продолжала сонно моргать глазами и слащаво лыбиться, пребывая в эйфории. Тишину нарушила Ольга Львовна: - Еду с вами! Предлагаю на спор: кто на большую сумму раскрутит иностранцев, работаем дуэтами, ты, Людочка с Васей, а я с Любой! Людмила Николаевна молча кивнула и подняла бокал с коньяком, призывая отметить столь важное событие. Любка ошарашено смотрела на это действо, прикидывая - ее оригинальная мама неоригинально шутит или она реально собралась все это провернуть? - И когда ты собралась в Питер? Людмила Николаевна намахнула коньячку, вкинула элегантно пальчиками с красивыми ногтевыми пластинами, покрытыми гель-лаком, квашеной капустки в рот и ответила: - А на Новый год! - причем таким тоном, будто мы еще месяц назад обсуждали эту поездку. Я пьяно смотрела на остатки мохито в бокале. Уже не пытаясь уловить смысл разговора, я просто подняла свой бокал вверх и гаркнула: - За Максимку! Люба испуганно подпрыгнула, Ольга Львовна, решившая глотнуть коньячку, подавилась, а Людмила Николаевна выдала: - Правильно! - и чокнулась со мной своим бокалом. Дальше я совсем плохо помню. Помню, что настойчиво отказывалась ночевать и потащилась домой. Провожали меня бабули, хотя язык не поворачивается так назвать Людмилу Николаевну и Ольгу Львовну. Как мне было плохо ночью - не передать словами. Это можно только почувствовать. Я металась между туалетом и ванной, а потом заснула, как ленивец: в непонятной позе с громким храпом. Будильник я, естественно, не слышала. Разбудил меня звонок от Тани-директора, которая испуганно спрашивала, что со мной, зная, что я и с температурой могу приползти на работу. С громкими матами и стонами я стала собираться на работу. Решив, что раз опоздала и терять нечего, понеслась в душ. Кисла там минут двадцать. На макияж не было времени и желания. Поэтому втиснулась в джинсы, растянутую кофту, даже не расчесавшись, поскакала на работу. Какой там завтрак? Я и минералку-то пить побоялась, дабы она не выскочила из меня в троллейбусе или маршрутке, не важно. В общественном транспорте, короче. Девчонки в офисе надо мной дико ржали. Я судорожно нашарила в кармане пуховика две флешки. Смотри-ка, бухала-бухала, а флешки-то принесла на работу. Пока я со стоном пыталась попасть ею в разъем, девочки обсуждали такую болезнь, как великий бодун. Кажется, так Задорнов говорил о новогодних праздниках. Они еще не начались, а болезнь уже пришла ко мне. Зазвонил мобильник. - Аллё, - просипела я в трубку. - Ну, как ты там? Живая? - спросила Люба. На заднем плане лепетал Андрюшка. - Полу... - Полуживая? - уточнила подруга. - Мгм... - промычала я не в силах ответить. - Ну, это лучше, чем совсем неживая и еще в этом есть плюс! - Да ну? - удивилась я, даже голос прорезался, - и какой? - Ты забыла о своих проблемах на работе! - Ой б...ь, уж лучше пусть на меня бы орал Кирилл, чем всю ночь смотреть в недра унитаза... - пробубнила я. - Ладно, я вообще-то по делу звоню. Мама уже купила нам билеты... - Какие билеты? - я судорожно пыталась вспомнить о чем она. Все напрасно. Только голова разболелась. Я застонала, приложив ладонь ко лбу: - Девоньки, дайте какую-нибудь таблеточку, сейчас голова треснет..., - промямлила я, обращаясь к коллегам, а потом в трубку сказала, - Люб, ну, чё за билеты-то? Говори быстрее и я пошла умирать... - Ну, ты что? К Максимке!!! Я почему-то сразу подумала о театре. Но на ум пришел фильм "Максим Перепелица", ибо больше мой полупьяный мозг не мог выдать ничего, связанного с именем Максим. - Это про что спектакль? - спросила я. - Чё? - раздалось в трубке, а дальше повисла тишина. И тут меня осенило, никак певец какой приезжает. Мой мозг усердно стал вспоминать всех эстрадных Максимов, почему-то сразу вспомнился Леонидов, но никак не Галкин. - Или на концерт ты имеешь в виду? На того, что "привет... чёт-там... не по погоде одет...", - подвывала я. - Слушай, Вась, ты меня не пугай, а? Я знала, что ты у меня та еще девка, но ты ж не с приветом вроде... какой на хрен привет не по погоде? Тут я в конец растерялась. - Люб, я вообще не могу понять про что ты... я думать не могу... сидеть не могу... лежать не могу... ничё не могу... отвали со своими билетами, а??? Это ж не срочно... - Не, я-то отвалю, но раз ты мою мамочку сумасшедшую поддержала с идеей поездки в Питер, то тебе и отдуваться! - весело сказала она. - Какой Питер? Какой на фиг Питер? - стонала я. И тут Люба начала монотонно рассказывать о событиях вчерашнего вечера, я б даже сказала, вчерашней попойки. В голове стали возникать образы Людмилы Николаевны с ее идеей фикс. - Етишь твою... в корень... - тихо сказала я, под хохот Любки, которая просто до коликов в животе смеялась над тем, что я ни фига не помню. - Люб, ты что??? Ну, какой на фиг Питер? А деньги на проживание, экскурсии? Я не хочу в долги залазить. А то что у меня в нычке есть, так этого не хватит и... - Да какие деньги? Там же на спор все - что мы будем за счет иностранцев отдыхать! - Нет, в том, что Людмила Николаевна будет отдыхать за счет иностранцев, я не сомневаюсь. А вот я, кикимора болотная, вряд ли... Поэтому мне надо денег с собой взять... Там одно жилье чего будет стоить... - Балда! Мы ж к Максимке едем!!! - Блин, чё за Максимка там? Ненавижу его уже сейчас... - Вась, ну брат мой двоюродный, забыла что ли? - А-а-а-а... колобок с веснушками? Люба похихикала. - Он самый! В это время у меня зазвонил рабочий на столе. - Любушка, давай позже, а? По работе звонят. - Ладно, но имей в виду, от мамы тебе не отбиться! Не знаю, как я доработала до конца дня, но как-то это свершилось. По пути домой я купила йогурты, кефиры, минералку, фрукты, чтобы мой желудок был рад. Выпив йогурта, я завалилась спать. И спала до следующего утра. Никакие звонки не могли меня потревожить. А утром начался кошмар. Нет, чувствовала я себя отлично, но меня одолела Любушка с ее мамой. Как и сказала подруга, от Людмилы Николаевны не сдыхаешься, если она чего-то решила. Билеты на поезд она уже купила, причем места наши были в купе, а то, что мы решили сделать себе эконом-путевку она видимо, не учла. Благо хоть на самолет не приобрела билетики. Пришлось мне молча и тоскливо взирать на то, как полоумная тетка с психологического факультета решает мою судьбинушку. Но через пару дней, я сама втянулась в это и подумала: а чем плохо-то? Всяко лучше посиделок дома в одиночестве. Только вот проблема, поезд-то был тридцатого декабря... Плакали мои денежки, из-за которых я к маме на Новый год не поехала. А в Питер только за здрасьти. И так мне стыдно стало, но разговор по телефону с мамулей вечером меня упокоил. Она была рада, что я не буду в одиночестве чахнуть в своей съемной полуторке, а поеду с девочками в Питер. А Питер для нее - это святое. Если она там бывает, даже проездом, покупает цветы и идет на Пискаревское мемориальное кладбище. Успокоив, таким образом, свою совесть, я стала судорожно рыться в инете между отчетами, сметами и проверками, в поисках мест, где я еще не бывала в Питере. Конечно, очень хотелось попасть театр, но новогодние праздники, скорее всего, эти планы отменяли. Мы почти каждый день созванивались с Любой, она мне отчиталась, что Максим предупрежден о нашем прибытии, и даже вроде как рад. Ну, думаю, это она меня успокаивала, чтоб было не так стыдно чужому дядьке надоедать. Все, что я помнила о Максиме - конопатый колобок. Последний раз он приезжал в гости к Любе, когда мы были студентками-первокурсницами, ну это был год примерно две тысячи второй. Тогда ему было лет двадцать шесть, значит сейчас тридцать шесть... Помнится, приезжал он с какой-то воблой, на которой собирался жениться. То ли познакомить хотел с Людмилой Николаевной, то ли по делам каким. Знаю точно, что когда я его увидела, то подумала, разве можно за него замуж выходить? Тогда в моем понимании замуж выходить можно было только за Рики Мартина, или кого там... А не за коренастого, рыжеволосого, ничем не примечательного... Короче. Я относилась к нему, как к какому-то там родственнику моей подруги. А он думал обо мне, как о какой-то подруге его сестры. Да и Люба его не особо баловала вниманием, по щегляне (то есть в детстве) они вообще дрались, причем Люба его мутузила гораздо больше, чем он ее. С целью выяснить подробности о жертве, отважившейся принять нашу шальную компанию, я стала выспрашивать о жизнедеятельности Максима у Любы. Даже уточнила как у них там с воблой дела. Выяснилось, что у него такая жизненная история, что там Шекспиру бы на трагедию хватило. Когда он начинал развивать свой бизнес, будучи еще двадцатидвухлетним пацаном, умерла его девушка. Оказалось, что была она беременной. А умерла при обстоятельствах, о которых Максим говорить ни с кем не хотел, по словам Любы, не обошлось там без разборок бандитских. Лично я такое только в кино видела, в сериале "Бригада". Жалко мне стало колобка до слез. Тогда я спросила про воблу, оказалось, что женился он на ней, потому как нужно было по статусу. Чтоб жена была красивая, высокая, а-ля модель. А ты эдакий богатенький коротышка. Но это еще фигня. Оказалось, что с первой воблой брак длился всего год. Уж не знаю, по каким причинам их "счастье" закончилось, но он женился снова уже лет в тридцать, снова на вобле, и снова ненадолго. Но со второй моделью дело обстоит хуже - она родила ему дочь, а потом сбежала к какому-то англичанину с дочкой. Видеться она им не дает, постоянно судятся, а дочка и имени его не знает. Мораль сей басни такова: на сегодняшний день колобок-Максимка богат, как... ну до Креза ему далеко, но богат. Имеет в Питере сеть автосалонов, шикарную двухэтажную двенадцатикомнатную квартиру в центре Питера, особняк в районе Лисьего носа. Это то, о чем достоверно знала Люба, а что там у него есть еще - неизвестно. Я так труханула после этой истории. И на кой черт она все это рассказала? Ну, поехала бы я, вспоминая его в студенческие времена, так нет же. Теперь буду смотреть на него, и думать о том, какая он шишка важная, и как его жалко, такого одинокого. По словам Любы, Максим очень любил Людмилу Николаевну, которая была ему второй мамой. Видимо, по этой причине, он согласился принять нашу разношерстную компанию у себя. И вот, наконец, настал день, когда мы стали грузиться в поезд. Я, по обычаям пассажира поезда, набрала с собой жареных куриных ножек и китайской лапши, чем вызвала дикое возмущение Людмилы Николаевны. - Фи, гадость-то какая! - возмущалась она, расталкивая вещи в купе. - Вот курочка, это хорошо! - Ма, но ты сама говорила, что мы экономим!!! - возразила Люба, не переставая махать в окошко свекрови с Андрюшкой на руках. - Я говорила, что мы будем отдыхать в Питере за счет иностранцев, а не то, что мы теперь должны гробить свои желудки ради экономии трех копеек! У Любы зазвонил мобильник, муж. Она вышла из купе, там сейчас явно будет допрос с пристрастиями, он чуть с ума не сошел, как узнал, что она без него в Питер едет. А я жутко хотела спать. Сегодня с утра, перед посадкой на поезд, я побывала на работе, с целью подтянуть все хвосты, доделать отчеты и так далее. Поэтому я молча залезла на верхнюю полку и тут же заснула, даже не дожидаясь, когда поезд тронется. Проснулась я от звона и смеха. Поезд мерно качался с характерным перестуком. Значит, мы уже едем, за окном было темно, значит, уже вечер. Я свесилась с полки вниз, там шла пьянка полным ходом. Ольга Львовна взяла с собой в поезд бутыль своей настойки. Насколько я помню, она вкусная, сладкая, пьется, как компот, а потом встать тупо не можешь. При этом все играли в картишки. - Всем привет! - сказала я, свешиваясь с полки. - О-о-о-о! Проснулась! - Радостно поприветствовала меня Люба. - Присоединяйся! - Так, я в карты поиграю, курочку поем, а пить не буду, - ответила я, сползая сверху. - Я еще помню свои ощущения после мохито. Думаете, я не пила? Ага, как же!!! Сначала удавалось отбиться, потом стали играть в дурака на деньги! Я выиграла сто рублей! Как тут не выпить! Начала квасить со всеми и продула триста рублей Ольге Львовне. Пока я была полутрезвая, убеждала компанию лечь спать, ведь завтра тридцать первое декабря, Новый год, к нему готовиться нужно, и еще всю ночь быть огурцом, так нет же! Этих разве уложишь спать? Я уж обрадовалась, когда пузырь с наливкой опустел, и тут Ольга Львовна выдала: - Д-девчонки, ЗА МНОЙ! - крикнула она, я аж колоду карт уронила, которую негнущимися пальцами пыталась перетасовать. - Куда? - испуганно вытаращила я глаза. - В рЭсторан! - гордо сказала она. И потащилась наша компания в вагон-ресторан за добавкой. Пили до пяти утра, поезд в Питер пребывал в два часа дня. В радиусе двенадцати часов меня разбудила Людмила Николаевна, свежая, как огурец. Одета она была в брючный костюм, стрелки на брюках были такие... порезаться можно. Отутюженные, словно она ни фига не в поезде едет. Я глянула на нее и застонала. - Давай-давай, вставай! Умывайся, пока туалеты открыты. Люба сидела в обнимку с минералкой, такая же помятая как я. Ольга Львовна вошла в купе с дымящейся кружкой кофе. Выглядела она, как юная девчонка. Я усердно чистила зубы в туалете, а сама думала, конечно, сейчас приедем, Макс этот увидит нашу четверку и подумает - вот алкашня, не то что Людмила Николаевна. А пила-то она больше нас раза в два! Как же так-то??? Хорошо хоть не плохо мне, учитывая, что начинали мы с настойки, а закончили водкой "Пшеничной". Посмотрев на свои опухшие веки, приняла решение нанести макияж, авось поможет? Хоть как-то скроет следы вчерашней попойки. Вернулась в купе. Все попивали кофеек. - И снова, здравствуйте! - мрачно выдала я. - Больше позитива в голосе! - сделала замечание Ольга Львовна. Я стала краситься, а все глазели в окно, выжидая появление вокзала. За дверями купе слышался топот ног. Все готовились к выходу, бежали в туалет, за чаем, сдавать белье. У нас ответственная за белье была назначена Люба, которая решила, что у нее нет ни сил, ни желания краситься. - Ты всегда должна выглядеть хорошо! - поучала ее мама. - Ма, и так голова болит... - сморщилась Люба. В скором времени поезд начал замедлять ход. Мы стали двигаться с сумками в сторону выхода. Мое тело мечтало о душе, а я о сне. В этот момент я подумала: лучше б я не ввязывалась в эту авантюрную поездку. Сидела б сейчас на работе, а может уже и дома, резала бы салатики. В тамбуре возникла небольшая давка. Дядька с большими сумками никак не мог вылезти. Потом уже шла наша волшебная четверка, в которой я замыкала шествие. - Максимка! - раздался радостный возглас Людмилы Николаевны. Я пыталась из-за плеча Ольги Львовны разглядеть колобка, но ни черта не видела. Потом спустилась Люба, она визжала не так радостно, но с явной благодарностью в голосе за предоставление бесплатной жилплощади. Я зевнула, ожидая, когда спустится Ольга Львовна. Глянув на ступеньки, я решила спускаться задом. Ибо каблучищи, которые я нацепила, могли поспособствовать падению моего тела. Перекинув сумку с вещами через плечо, как носят спортсмены, благо у меня нет норковой шубы, как у Людмилы Николаевны, а всего лишь пуховик, который позволяет это сделать, я стала медленно, но верно спускаться задом. За моей спиной стоял галдеж, характерный для встречи людей, которые давно не виделись, куча ненужных вопросов типа "как дела?" и "что нового?", ответы на которые никто не запоминал из-за нахлынувших чувств. И эти вопросы будут заданы еще раз, уже в спокойно обстановке за праздничным столом. Вдруг я почувствовала, что кто-то хватает меня за область талии. Струхнув, я взвизгнула и услышала: - Да не ори ты так, режут тебя что ли? Почувствовав почву под ногами, я резко обернулась. Колобок!!! И почти не изменился, ростом повыше меня, но там явно нет ста восьмидесяти сантиметров. Максимум сто семьдесят... пять... На лицо такой же, рыжий, голубоглазый, только пошире стал. Не толще, а именно шире! Бывает такой типаж мужчин, коренасто-крепких. - Здрасссссьти, - не очень добродушно поприветствовал он и отошел к Людмиле Николаевне. И снова послышался град вопросов. В итоге он повел нас к машине на стоянке у вокзала, а я судорожно вращала головой по сторонам. Но никаких признаков исторического Питера видно не было, приехали мы в новую часть города. Я, уже по традиции, замыкала шествие. На стоянке все стали усаживаться в "Хаммер", больше о марке машины ничего сказать не могу, потому что ничего в этом не понимаю. Когда все дружно утрамбовались, я посмотрела на лицо колобка в зеркало заднего вида. Он смешно сморщил нос и сказал Людмиле Николаевне, расположившейся рядом с ним впереди: - Фуу-у-у, зачем вы разрешили им пить... бормотень какую-то причем... Я ж задохнусь пока доедем. Возмущена я была жутко! Вот где справедливость-то? Людмила Николаевна пьет больше всех нас вместе взятых, а мы еще и в ряды алкашей были вписаны, в то время как она, чуть ли не святая. А дальше мне было пофиг на разговоры в машине, я готова была вывалиться из окна по пояс, чтобы рассмотреть все хорошенько. Зима нисколько не уменьшала красоту этого города. Знаете, бывают моменты, когда ты гордишься, что живешь в России. Может, это звучит нелепо, но я испытываю чувство гордости, когда наши спортсмены берут золото на Олимпиадах, когда Путин сказал какому-то мужику из Германии: "Немецкой общественности почему-то не нравится атомная энергетика... Но я вообще не понимаю, чем вы будете топить. Газа вы не хотите, атомную энергетику не развиваете, вы будете дровами топить? Но и за дровами надо в Сибирь ехать"... Когда Задорнов говорит, что они тупые, а мы со смекалкой. Да много таких моментов! И, наконец, когда я вижу Питер. Я об одном жалею, что не родилась в этом городе. Когда мы приехали к месту назначения и вошли в квартиру Макса, я малость офигела. Люди, это не квартира, это реально музей. Как сказала Люба: "Музей дизайнерских новинок". Пока я шаркала по мраморному полу холла, испуганно озираясь по сторонам, увидела, что вся наша гоп-компания столпилась в туалете. Чего там было такого интересного, я еще не знала. Поэтому присоединилась к группе туристов из глубинки. Все зависли над унитазами и биде, даже Ольга Львовна и Людмила Николаевна, хотя они не выражали такого восторга, как Люба. Мы рассматривали очень долго, как там всё автоматически обеззараживается, не могли разобраться с сенсорным управлением - это было аттракционом "Очевидное-невероятное рядом!". А когда колобок вошел и увидел эту картину, я поняла, что выгляжу, как "Колхоз "Заря социализма". От интереса, прикусив кончик языка, я взирала в недра унитаза. - Так, а ну быстро все в душ! - скомандовал он. - Сегодня идем встречать Новый год в "Океан". Я даже расстроилась от такого заявления. Понятия не имею. Что такое "Океан". Но так хотелось обследовать музей, являющийся жильем колобка. А как клево было бы встретить тут Новый год! Потом всем друзьям бы рассказала. Мы гурьбой выкатились из туалета, Люба прошептала: - Не переживай, в наших спальнях тоже есть туалеты, там все рассмотрим детальнее. - А что такое "Океан"? - также шепотом поинтересовалась я, оглядываясь на загадочный унитаз. - Ты там голову собралась мыть что ли? - спросил кто-то у самого моего уха. - Ой! - подпрыгнула я. Рядом стоял колобок, сдвинув в кучу рыжие брови. - "Океан", - начал пояснять он мне, как дурочке, - это панорамный ресторан... Я удивленно подняла брови, пытаясь осмыслить слово "панорамный". Колобок покачал головой, явно считая меня конкретно отсталой: - Ну, находится он в центре Невы, с видом на стрелку Васильевского острова и Эрмитаж. - А-а-а-а, - протянула я. - Ой, классно как! - взвизгнула Люба, - а что там за программа будет? - Не знаю точно, ну, Корнелюка с Булановой обещали и еще местные какие-то ансамбли, - мрачно пробубнил Максим. И тут до меня дошло - это ж сколько деньжищ надо, чтобы в Питере в ресторан сходить, причем на Новогодний банкет. Если в нашем захолустье, как минимум, четыре тысячи без алкоголя... Не зная, чтоб такое придумать, я совсем растерялась и расстроилась, поэтому поднимаясь на второй этаж со всеми, в сопровождении колобка в качестве нашего гида, я выпалила: - А я не могу пойти! Все удивленно повернули головы в мою сторону. - Что так? - удивился Максим. - Я...я это... - Дорогая, я дам тебе денег, - ни фига не дипломатично встряла Ольга Львовна, - все равно потом с иностранцев их вернем. - Каких денег? Каких иностранцев? - удивился Максим, - я вас пригласил, я и плачу. Тем более что уже заплатил. - Тем более! - явно обрадовалась Ольга Львовна. Людмила Николаевна, молча, улыбалась. Я уставилась на Максима. Блин, неужели такое бывает? И неужели это происходит со мной??? Тогда возникла следующая проблема - платье. Нет, оно у меня было, но явно производства рук китайского подпольного мастера. Обычное, черное, обшитое пайетками, отчего блестело до ряби в глазах. На туфли не жаловалась, потому что они были новыми, дорогими и одевала я их всего раз в жизни. Я сидела на роскошной кровати в своей гостевой спальне, озираясь по сторонам. Не люблю я такие квартиры. Они будто нежилые, реально музеи. Эти высоченные потолки с лепниной, никакого уюта, одна холодность. Повздыхав над изделием китайских мастеров, я пошла в душ. Как в лучших домах Парижа, в душевой имелся халат. Я укуталась в его махровые недра и развалилась звездой на кровати. В дверь постучали. Не меняя позы и будучи уверенной, что это кто-то из нашей гильдии "охотниц за кошельком иностранцев", я крикнула: - Да заходите уже! Разглядывая лепнину на потолке и широко разведя ноги, будучи уверенной, что халат все укрывает, я зевнула: - Тебе нужен парикмахер? - раздался низкий мужской голос, чуть ли не эхом, пронесшийся по спальне-музею. Я подорвалась с кровати, словно на мине. Аж голова закружилась? Машинально схватившись за лоб, застонала. - Какой еще парикмахер? - Ну, девочки попросили посоветовать парикмахерскую, чтобы прически сделать на вечер, - терпеливо пояснил он, - я вызову на дом. Если тебе нужен, то сразу нескольких вызову... Я смотрела на него, как баран на ворота. Конечно, мне нужен был парикмахер, но опять же вопрос оплаты очень и очень меня мучил. - Понятно, - выдал он. - Нужен. - Эй, Коло... Максим, подожди! - вскрикнула я, - я еще не сказала, мне надо посоветоваться с Любой или... - Они сказали, что тебе нужен парикмахер! - А зачем ты тогда пришел сюда? - удивилась я. - Хотел посмотреть, готовишься ли ты к празднику, или висишь над биде, изучая все детали его работы, - и на его лице вылезла противная ухмылочка. Я аж задохнулась от возмущения. Прежде чем я успела что-то сказать, он вышел, тихо прикрыв дверь. Я показал двери язык и сердито кинул в нее подушку в шелковой наволочке. А потом... пошла смотреть на функционирование биде... Про парикмахера я решила - если что, займу денег у возрастных тетушек. А по возвращении домой - верну. Но, конечно, занимать не пришлось. Максим и тут был как принц на белом коне. Я сидела перед зеркалом, чувствуя, как девушка, что-то творит с моими волосами и думала: почему он развелся-то? Что в нем не так? Ну, не красив, как Ален Делон. Так кто на это смотрит сейчас? Тем более, если он обеспеченный мужик. Он ведь не урод. Солнечный такой... Я стала напевать себе под нос: "Антошка, Антошка. Пойдем копать картоо-о-ошку...". Девушка, продолжая мутузить мои волосы, улыбнулась. Наконец, настал час икс. Лично я, чувствовала себя, золушкой, хоть у меня и не было платья. Но, на мой взгляд, самой красивой была Людмила Николаевна. Я даже завистливо попыхтела, нарезая круги вокруг нее. Блин, как можно так хорошо выглядеть? Платье у нее было, конечно, шикарное. А она сама... Шоб я так жил... в ее-то годы. Я спускалась по лестнице вниз, где уже стояли Максим в черном костюме и Ольга Львовна, не менее изящная, чем Людмила Николаевна. Я уж начала представлять, что сейчас все повернут голову в мою сторону и начнут восхищаться, прямо как на ярмарке невест в Лондоне!!! Ни фига подобного. Никто даже головы не повернул. И тут возникла еще одна проблема. Все были в шубках, которые накинули на свои вечерние платья. А вот мой фиолетовый пуховик с того же рынка, что и платье, как-то выглядел... не очень впечатляюще. Но выбора не было. Повезли нас туда на двух машинах, потому что Максим отказался ехать за рулем. В первую сели Ольга Львовна и Людмила Николаевна. Мы с Любой примостились во второй. Несмотря на нюансы типа пуховика, чувствовала я себя удовлетворенной. Макияж, по крайней мере, не подвел, как я считала. Да и укладку мне сделали классную. Максим быстрым шагом, в черном строгом пальто, шел к нашей машине, он сел рядом с водителем и кратко сказал: - Поехали. Мы тронулись с места. - А там только мы будем? - спросила Люба, - Ну, за нашим столиком? - Нет, еще будут Игорь и Андрей - мои партнеры, - кратко сказал он. - Так это что, деловой ужин? - удивилась она. Максим обернулся и посмотрел на меня. - В какой-то мере... - ответил он. - Как грустно. А тебе не грустно, что даже на Новый год у тебя деловой ужин? - спросила я снова. - Нет... потому что они еще и мои друзья, - нахмурив брови сказал он. - М-м-м-м... - протянула я. Как только мы вошли в ресторан, я быстро стащила себя пуховичок. Максим помог раздеться тетенькам и Любе. Я сунула свой куртофан в общую массу шуб. Ресторан, конечно, был шикарный. Огромные окна, как я бы их назвала, открывали шикарный вид на город. Наш столик был как раз у окна. В зале играла живая музыка, многие столики уже были заняты. На столе уже стояли холодные закуски, выглядело все так, что я громко сглотнула слюну. Неожиданно вспомнился фильм "Красотка", где она ела устрицу, что ли... которая улетела в соседа, а она прокомментировала, что это "скользкая козявка". Панически рассмотрев офигенное количество вилок, я решила, что буду есть одной и мне плевать, что подумают. Оглядевшись, я увидела, что многие так и делают, ничуть не смущаясь. Вот и хорошо. Все расселись за столиком и стали обсуждать закуски. В процессе выяснилось, что на столе присутствуют лосось "Гравлакс" на шведский манер, красная икра на картофельном рости, рулет из кролика с голубым сыром и орехами, рулет куриный со шпинатом и курагой, рулет из говядины с овощами в корейском маринаде. Это все Люба вычитала из меню. А я продолжала глотать слюну. Этому процессу положил конец Максим, объявив, что пора провожать старый год. - Кто что будет пить? - спросил он, оглядывая нас. - Давай начнем с шампанского! - объявила Людмила Николаевна. - Отличная мысль! - поддержали все. Когда разлили напиток аристократов, которым я себя сейчас и ощущала, Максим посмотрел на Людмилу Николаевну и сказал: - Я рад, что вы приехали, очень рад. И пусть все самое плохое остается в этом году... а в новом... - Все будет по-новому, - добавила Ольга Львовна. Мы чокнулись и выпили. Глотнув шампанского, я не удержалась от выражения эмоций по той причине, что оно было очень вкусным: - М-м-м-м-м, - промычала я - и приложилась к фужеру снова. Максим улыбнулся, глядя на меня. В это время к нашему столику шла... я бы назвала это великолепная пятерка. Двое мужчин очень и очень привлекательных, чисто мужской красотой, хотя и совершенно разные. Один был блондином, второй брюнетом. С ними были спутницы. Только спутниц было трое. До меня почти сразу дошло, что третья для Макса. Стало интересно, какая именно. Все три были шикарными, длинноногими блондинками. Тут не поспоришь и гадостей не скажешь. Я чувствовала себя дояркой из Хацапетовки. - Добрый вечер, всех с наступающим!!!- улыбаясь, как мужик с обложки журнала, сказал подошедший брюнет. - Какие шикарные дамы будут встречать с нами новый год! Максим встал и пожал руку брюнету, а затем и блондину, который тоже поприветствовал нас. Мужчины отодвинули стулья блондинистым дамам, которые тоже после "доброго вечера", стали усаживаться. Максим кивнул в сторону брюнета: - Давайте познакомлю вас, это Андрей. Мой друг. Затем перевел взгляд на блондина: - Это Игорь, самый ответственный человек на свете! По крайней мере, из моих знакомых! Также мой друг. Тут заговорил брюнет с обложки по имени Андрей: - Прошу любить и жаловать - Вероника, Юлия и Екатерина. Девушки по мере называния своего имени, улыбались и кивали. Лично я ни фига не запомнила кто есть кто. В итоге, чтоб как-то их отличить, я стала про себя называть их красное, белое и золотистое платья. Затем Андрей сказал: - И что же это за прекрасные дамы? - и осмотрел нас как на колхозном рынке в выходной день. - Это моя тетя, самая лучшая женщина в мире, нисколько не преувеличиваю! - сыпал комплиментами Максим, - Ольга Борисовна, ее подруга! Любовь - моя сестра. Мама очаровательного малыша по имени Андрей, твой тезка, кстати! Брюнет улыбнулся. И остановил свой взгляд на мне. - А это Василиса - подруга Любы, лучшая, пережили вместе студенческие времена... А это почти как войну вместе прошли, сам знаешь! - рассмеялся Максим. Я с удивлением посмотрела на него. Когда он смеялся, был похож на ребенка, такой светлый и солнечный колобок. И пошла пьянка полным ходом! Через два бокала я вообще расслабилась и стало мне плевать на китайца, создавшего мое платье. Хохотала я в полный голос, вызывая возмущение блондинок. Но спокойно нельзя было реагировать на рассказы Андрея. - А помнишь, Макс, как я декана застукал на толч... в туалете??? Колобок захохотал, а Андрей начал рассказывать, глядя на нас: - Я Максу рассказываю эту историю, говорю, вот блин, декану руку подал! Он отвечает, мол, что такого? Ну, пожал и пожал! А дело было так: я зашёл в туалет, открыл дверь в кабинку (шпингалет, видать, не работал), а там декан в позе орла. Он, находясь в таком положении, руку протянул, чтобы дверь закрыть, а я растерялся и пожал её, потом аккуратно дверь прикрыл. |