Литературное сочинение. С самого утра день у Кейт не задался. Слушай, у тебя руки есть Ты грамоте учился Возьмёшь ручку и подпишешь этот контракт, понял
 Скачать 95.63 Kb.
|
|
Глава 8. Верните Хайди. ========== Несколько санитаров вышли в прогулочный двор, располагавшийся с задней стороны здания больницы – пациенты, в основном, там гуляли, дабы не мешаться у центрального входа в больницу и не пугать лишний раз посетителей. Была сегодня среди прогуливающихся пациентов и девушка лет двадцати, с торчащими из-под капюшона чёрными волосами. Она, нездорово улыбаясь, ловила губами снежинки и всё время с кем-то разговаривала. Что сразу бросалось в глаза, так это тёмные круги под её глазами. Вид у неё самый, что ни есть, болезненный и для того, чтобы показаться здоровой, ей пришлось бы приложить немалые усилия, но, прежде всего, молчать, поскольку истеричные смешки и надрывный тон показывали все её недуги лучше любого медобследования. – Гришина, прогулка окончена! – окликнул её голос кого-то из персонала. – Мы идём, – отозвалась пациентка. – Мы с Хайди идём. Вот уже два года она находилась в стенах учреждения и временами, когда у неё наступало просветление, начинала проситься на свободу, но ремиссия была, как всегда, краткосрочной и продолжалась от силы две-три недели и снова она шла вразнос. В такие дни она говорила о доме. Рассказывала, как тоскует по родному городу и тем, кто остался дома. В другие дни она постоянно таскалась с тряпичной куклой, которую называла Хайди. Звали девушку Кристина. Ещё в детстве окружающие люди отмечали её неадекватное поведение, от чего у той были проблемы в школе и дома. К шестнадцати годам состояние её настолько ухудшилось, что родители не на шутку встревожились. Раньше отец Кристины полагал, что следует просто махнуть рукой на странности дочери, дескать перебесится и всё будет нормально. Теперь же в её медкарте стоял шифр МКБ, ставший клеймом ей на всю жизнь: F25. Сегодня Кристина, как обычно, сдала куртку и, оставшись снова в больничной пижаме, вернулась в палату. – Где ты, Хайди? – спросила она. – Ты не можешь больше находиться в злом доме? Я тоже не хочу, но не знаю, как и куда мне идти... Хайди? Хайди! – Кристина вскочила из-за стола и принялась судорожно искать куклу. – Хайди, Хайди, не бросай меня! – с надрывом кричала Кристина. Она обыскала всю палату и даже перевернула вверх дном тумбочку, но куклы нигде не было. Кристина заметалась по палате и вскоре начала бросаться на сетку, огораживающую окно двери палаты, чтобы буйные пациенты не вышибли стекло. – Хайди! Вернись, Хайди! – раздавался то и дело её надрывный крик вперемежку с рыданиями. На крик прибежали санитары и вкатили девушке успокоительное. Кристина на время обмякла и в скором времени уже тихо посапывала во сне. Прошло три часа. Кристина проснулась и, едва опомнившись, юркнула в коридор и принялась там искать свою куклу. – Я знаю, тебя похитили, Хайди! – процедила сквозь зубы Кристина. Она шарилась везде и в скором времени добралась до кабинета Замятина. Воспользовавшись тем, что доктор отсутствовал на рабочем месте, она принялась рыться в его столе и, найдя сейф, пристально уставилась на замок. Да, система безопасности здесь весьма замысловатая: мало просто подобрать комбинацию, надо ещё уложиться во время: в дверь был вмонтирован таймер. – Хайди тут! – озарило Кристину и она принялась искать подсказки или напоминания о том, как следует поставить цифры. Она всё время опасливо озиралась, думая, что вот-вот Замятин вернётся. Кристина открыла шкаф и тут обратила внимание на книги. Стопка старых, запылившихся книг, но одна из них и привлекла её внимание: пыли на ней не было, что значит, доктор зачем-то открывал или читал её довольно-таки часто. Кристина хотя и была невменяема, что-то соображать могла и порой её мозг выдавал просто ошеломляющие результаты. Посмотрев оглавление, она сразу поняла, в чём загвоздка и осталось только понять, в каком направлении надо крутить механизм. Но у девушки не было времени думать – со стороны лестницы уже слышались голоса Замятина и кого-то ещё из медперсонала. Рисковать было нельзя. Кристина пулей вылетела из кабинета и стала дальше бесцельно бродить по коридору. Она всё так же звала Хайди в тщетной надежде, что тряпичная кукла отзовётся. Она и не заметила, как на ходу влетела в стену. – Хайди тут нет. Нигде нет! – Кристину вновь начинал накрывать истерический припадок и, возможно, она бы снова начала надрывно кричать, привлекая к себе излишнее внимание, как вдруг случилось то, что Кристина ну никак не могла ожидать: стены раздвинулись и оттуда вышли Ольга и кто-то из рабочих, толкающий на тележке мешки с известью. – Гришина! – послышался строгий голос Ольги. – Почему нарушаете постельный режим? – Вы из стены вышли? Вы замуровали Хайди! – Кристина в ярости кинулась на доктора. Эта хлипкая с виду девушка буквально вцепилась в горло доктору. Как ни пытался рабочий, сопровождавший Ольгу, отцепить Кристину, не смог – хватка её оказалась по-настоящему бульдожьей. На крики сбежались санитары и вскоре Кристина оказалась в смирительной рубашке. Оставшуюся часть дня она провела в изоляторе. Вновь ей вкололи лошадиную дозу успокоительного и, как только девушка обмякла, закрыли дверь. На следующее утро к Кейт пришёл не кто-нибудь, а сам главврач. – Как вы себя чувствуете? – буднично спросил он. – Как с похмелья, – безучастно ответила Кейт, она же "пациент номер 10". – Да, после "амитриптилина" всегда такие ощущения. Вот что, мисс Уолкер, если все процедуры и анализы подтвердят, что вы здоровы, я смогу вас выписать. – Правда? – Кейт заметно оживилась. – А можно сделать это как-то побыстрее? Не хотелось бы... – Для начала вам придётся сдать кровь на анализ, заодно пройти процедуру рентгена лёгких на предмет наличия у вас бацилл и подверженности организма туберкулёзу. – Позвольте, но... – Сожалею, но таков порядок, – отрезал Замятин. – Вы разве по долгу службы не сталкивались с бюрократией? – Ну... Было дело... – На ней, родимой, у нас всё и зиждется, – с улыбкой произнёс Замятин. – Для прохождения комплексного обследования через энцефалограмму, вам придётся сутки не спать. Понимаете, о чём я? – Да, – обречённо вздохнула Кейт. – Прекрасно, что вы осознаёте эту необходимость, – одобрительно кивнул якут. – Пойдёмте в другую палату. Знала ли Кейт, что Замятин решил выполнить условие обследования столь драконовским способом? Безусловно, он был весьма изобретателен и в данном случае решил, что санитары не железные и не стоит лишний раз заставлять их следить за пациентами ночью. Доктор спокойно отвёл Кейт в палату, где уже несколько дней подряд надрывно кричала Кристина, тщетно пытаясь найти свою любимую тряпичную куклу. Замысел был прост и понятен: Кейт не сможет уснуть, чувствуя непрерывную угрозу со стороны излишне буйной Кристины, а уж её надрывные крики должны мёртвого разбудить. Как только доктор оставил Кейт наедине с Кристиной, последняя вцепилась руками в плечи Кейт и, буквально сверля её своим пустым взглядом, начала с пристрастием допрашивать Кейт: – Ты... Ты видела Хайди? Где моя Хайди?! Где она?! – Я даже не знаю о чём... Ай! – договорить Кейт не удалось – Кристина больно укусила свою соседку по палате, когда та пыталась освободиться от её бульдожьей хватки. – Уберите её от меня! – закричала Кейт в следующий миг. Нет ответа... – С кем вы меня посадили! – тщетно пыталась докричаться она до Замятина. – Ты! Ты украла мою Хайди! – истерила Кристина. Кейт решила выяснить, что же произошло. Надо было как-то разговорить Кристину. – Скажи, а кто такая Хайди? – Ха-а-айди! Мой единственный друг! – всхлипывала Кристина. – Верни мне Хайди! Верни-и! Господи... Из огня, да в полымя. Кейт мысленно прокляла себя за то, что рванула с места в карьер. Но откуда же она знала, что это может повлечь за собой такие последствия? Да, пожалуй, слишком часто она писала на горячую голову письма и рапорты. Желая как-то облегчить положение, она решила заверить Кристину: – Слушай, как только смогу выйти из заточения, я найду Хайди и скажу ей, что ты... Как тебя? – Кристина. – ...скажу, что Кристина по ней скучает. Хорошо? – А ты найдёшь Хайди?! – Кристина подняла свои пустые и, в то же время, красные, как два рубина, глаза на Кейт. – Обещаю, Кристина. Хайди не могла тебя бросить... – Не бросит! Хайди не предаст меня никогда... Хайди-и-и!!! – вновь начала рыдать Кристина. "И мне ещё сутки эту истеричку терпеть", – обречённо подумала Кейт. Выглядело всё так, будто она смирилась со своей судьбой. Второй раз в своей жизни она сталкивалась с психопатами и сегодняшняя её соседка по палате была куда более опасной, чем тот фабрикант, что однажды оторвал руки машинисту Оскару. Но он остался там, в Комсомольске. А вот Кристина... Кристина же вот, рядом. От неё не убежишь. Задушит во сне и рука не дрогнет. Оставалось уповать лишь на свою бдительность и на то, что Кристина ещё не окончательно свихнулась. Комментарий к Глава 8. Верните Хайди. Раз уж речь у нас заходит о писхушке, я решил, что негоже мне отступать от практически каноничной сюжетой завязки – пациент, потерявший тряпичную куклу, скажет вам всё, что знает, как только вы найдёте её. Да-да, вы в компьютерной игре, забыли? ========== Глава 9. Чёрная полоса Васи Форточки. ========== Вернувшись домой, Форточка, первым делом, вытащил из ящика стола стопку бумаг с рукописным переводом текстов, что он собирался на следующей неделе отослать клиенту. Надо бы, при случае, самому в Красноярск слетать. Форточка давно пытался найти лучшую долю и хотя вполне официально зарабатывал неплохие деньги, ему казалось, что он достоин большего. Это был человек, не лишённый зависти и тщеславия. По правде говоря, звали его Василием, но его имя в последний момент стало каким-то иронично-нарицательным: «Здесь был Вася», «Эх ты, Вася» и так далее. Сам Форточка не гнушался откровенно мошеннических способов заработка. Ещё в детстве он проявлял нездоровую склонность к воровству. Злые языки говорили, что это всё дурное влияние энергетики Верхней Колымы, где парень провёл первые несколько лет своей жизни. Нет, Вася никогда не был чем-то обделённым – у него была вполне благополучная семья и родители имели хорошую репутацию, что, однако, никак не препятствовало преступным наклонностям их сына. Сперва он воровал по мелочи, практически незаметно, да и много ли можно нарыть в небольшом посёлке? Масштабы и аппетиты Васи изменились после переезда в Нерюнгри и уж тут он решил, что пора переходить на более крупную добычу и стал воровать уголь из карьеров и позже втихаря "толкал" его в городе и окрестностях. Неудивительно, что вороватый, но трусливый подросток буквально "прописался" в инспекции по делам несовершеннолетних. На этой почве он постоянно ссорился с родителями и, по сути, главным его мостиком между миром реальным и пропастью, в которую Васька катился с угрожающей быстротой, стала его сестра Соня, проявлявшая особое внимание к своему непутёвому брату. В то время, как родители давно махнули рукой на подростка, Соня буквально тащила его наверх. В семье она осталась единственной, кто не считал, что надо махнуть рукой на Василия и не мешать ему заниматься тем, чем он привык, то есть, воровством. Впрочем, сам Вася не унывал и строил на жизнь Наполеоновские планы. А именно, выпуститься с факультета ин.яза, пройти военную подготовку и, тем самым, обеспечить себя хлебным местом в службе разведки. Но на деле всё оказалось куда менее радужно: в армию его брать не хотели, ссылаясь на недовес, но Форточка настоял и всё же был отправлен на службу. Сначала всё шло просто замечательно – Вася проходил снайперскую подготовку и научился стрелять навскидку. Опытному таёжному охотнику и следопыту несложно освоить навыки разведки и снайперской стрельбы, благо практики в детстве у Васи было достаточно. Не раз отец брал его с собой на охоту и учил стрелять с дальней дистанции, в том числе, из засады. На этом белая полоса кончалась. Сперва вскрылся факт систематической кражи патронов и топлива с территории части, где Вася-якут, как его прозвали в армии, особенно "отличился". Конфликты с сослуживцами у него случались регулярно и однажды чуть не закончились трагедией. В один из осенних дней Форточка, дождавшись, пока весь барак уснёт, втихаря вышел во двор и, обойдя дежурных, добрался до своего сотоварища, поставленного охранять арсенал. Форточка дважды ударил его штыком и только бронежилет, надетый солдатом по инструкции, спас его от смерти. – Бил наверняка, – позже говорил военный прокурор, вчитываясь в материалы дела. – Не надень пацан броник, отпевали бы уже. Форточка провёл в изоляторе месяц и спасло его только нежелание командира части выносить сор из избы. Немалую роль в чудесном спасении Василия сыграла и Соня, постоянно трезвонившая в часть и прокуратуру округа. Отец даже подключил свои старые связи, в том числе, среди военных, которые могли наделать шуму в прессе, чего не хотелось командованию, которое, судя по всему, было отнюдь не безгрешным. В итоге дело замяли, но на перспективах и военной карьере юноши был поставлен жирный крест. Если ранее ему намекали на рекомендацию к зачислению в училище, теперь его досрочно выпроводили из армии. Проще говоря, комиссовали якобы из-за грыжи, теперь мешающей прохождению дальнейшей службы. Тюрьма стала для Василия настоящим стрессом. Он вернулся в Нерюнгри к родителям и около недели сидел в четырёх стенах. Молчал, был подавлен и два дня ничего не ел. Позже он впервые оправился на малую родину – в Зырянку. С тех пор Вася переменил множество занятий и мест жительства. Будучи переводчиком, он зарабатывал вполне неплохо на технических текстах, кроме того, смыслил в механике и электронике, что давало ему надежду на безбедную жизнь. Однако, Форточка и не думал отказываться от криминальных способов обогащения, разве что теперь он промышлял не контрабандой алмазов и золота из родной Якутии, а скупкой краденного и последующей её перепродажей в Красноярске и других городах. Как только Вася включил компьютер и открыл текстовый редактор, он услышал, лай собаки. Это был Филька, которого, вообще-то, изначально Форточка называл Филом, но остальные люди куда охотнее называли его Филькой и сам пёс в скором времени привык к такой кличке. Это был крупный лохматый дворняга, чем-то похожий на кавказскую овчарку. Глуповатый пёс, но бесконечно дружелюбный. "Кто там? – думал Форточка. – Я никого не жду". На самом деле, недавно ему позвонила Соня и пообещала навестить его в ближайшие дни, но приехать она должна была только завтра. – Сонь, это ты? – спросил Вася, выглянув во двор. За калиткой действительно кто-то топтался, но кто? Гостей Форточка не любил и редко кого приглашал в дом, поэтому визитёр показался ему более чем странным. Любимым выражением Васи было "мне гости, что в горле кости". Он накинул куртку и, подойдя к калитке, посмотрел в глазок. Никого. – Это что ещё за... – он хотел было поинтересоваться, кому вздумалось подшутить над ним, но стоило Васе открыть калитку, он тотчас почувствовал обжигающую боль в шее. В его глазах начало рябить, а руки будто действовали отдельно от туловища. Он не без труда смог вытащить шприц из своей шеи. Нетрудно было догадаться, кто выстрелил в него подобным "гарпуном", тем более, что гость сам вскоре вошёл во двор и запер дверь калитки. Это был Замятин. Доктор никогда за словом в карман не лез и обещания, тем более, угрозы, всегда выполнял, что, разумеется, пугало Форточку. – Здравствуй, Василий, – говорил доктор тихо и вкрадчиво. – Как твоё самочувствие? – Н-н-н... Я... З-за что?.. – только и сумел выдавить Форточка. – Я тебя предупреждал? – Замятин намеренно затягивал допрос, дабы сполна насладиться беспомощностью Форточки и посмотреть, как его будет "крутить" от "сыворотки правды". – Я говорил тебе не водить носом в моём кабинете? – Д-да... – Ну вот и не обижайся, дружок, – Замятин с улыбкой похлопал якута по плечу. – Знаешь, Вася, я не хотел, вообще-то... Но ко мне давеча наведался гость. Причём, иностранец. Крутился всё, вынюхивал... И я думаю, ты в курсе. – В курсе чего? – отстранёно спросил Вася, чувствуя, что его тело наливается свинцом. Он попытался сделать шаг, но упал. С трудом поднявшись на четвереньки, он отполз в сторону и в следующий момент его стошнило. – Ты навёл сыскаря на клинику? – Замятин, наконец, задал прямой вопрос. – Я... Не навёл... Форточку снова стошнило. Похоже, так будет весь день. По крайней мере, всё то время, пока действует препарат. – Ты видел его раньше? – спрашивает Замятин с уже немалой толикой разочарования. Препарат подавил волю Василия сопротивляться, тем более, ввёл его в коматоз, а в подобном состоянии человек не может ничего скрывать – он просто не чувствует своего тела, да и мыслить не способен почти. – Я... Я не знал... Честно... В первый раз его... – Вася хотел сказать "вижу", но очередной приступ этому помешал. Замятин понял, что большего от Форточки добиться нельзя. В то же время, у доктора нарастало чувство тревоги: за "пациентом номер 10" тянется длинный хвост и отсечь таковой пока не представляется возможным. Как бы то ни было, это привлекает внимание и сыщик обязательно докопается до истины, как говорится, не мытьём, так катанием. Буквально вчера он уговаривал доктора сообщить в краевой Минздрав, дабы там приняли соответствующие меры, а именно, связались с представителем генконсульства, который должен разъяснить процедуру и сроки выдворения из страны, поскольку у Кейт не было ни единого документа, подтверждающего, что она находится на территории России легально. В этом случае, помимо депортации, полагается ещё и штраф. – Ладно, будь здоров, не кашляй, – попрощался Замятин с Васей и, затащив его в дом, дабы не замёрз на улице, поспешил покинуть территорию. На следующее утро, около одиннадцати часов дня, у ворот показалась миниатюрна девушка азиатской наружности. По виду явно не местная. Должно быть, приехала к кому-то в гости. – Вась, ты дома? – позвала якутка брата. – Вася! Нет ответа. Разумеется, девушку это удивило – обычно брат ещё в аэропорту встречал её и всё время пути домой трещал просто без умолку. А теперь он даже не удосужился позвонить – телефон не отвечал со вчерашнего дня. Кроме того, во дворе надрывно лаял и скулил пёс. Видать, голоден. До чего же скулёжного пса завёл себе брат! Девушка забеспокоилась и посмотрела в щель между калиткой и стеной. Входная дверь была распахнута настежь, что само по себе не сулило ничего хорошего. Это и была Соня, сестра Васи Форточки. Она и брат – личности прямо противоположные друг другу. Соня была страшной законницей и гнушалась даже "сравнительно честной" наживы, в то время, как брат был твёрдо убеждён в том, что "деньги не пахнут". Соня не без труда перелезла через забор и, отряхнувшись после не слишком удачного приземления, осмотрела двор. Никого. Лишь в загоне беспокойный пёс всё футболил свою кастрюлю, намекая тем самым, что голоден. – Привет, Филька, – здоровается Соня с собакой. – Вася дома? Голодный, да? Ничего, сейчас посмотрим, что тут есть... Девушка вошла в дом и, первым делом, отправилась на кухню, где брат хранил собачьи сухари. Он всячески нахваливал эту продукцию, дескать псу мороз с таким кормом не страшен и авитаминоза нет, но сами сухари были ужасно вонючие, аж прикасаться лишний раз к мешку не хотелось. Но пришлось. Соня высыпала добрую половину початого пятикилограммового мешка псу и, сняв куртку, принялась искать брата. К слову, он оказался совсем рядом – в гостиной и, похоже, был едва живой. – Васька! – крикнула Соня, расталкивая брата. – Умойся и переоденься сейчас же! – О-о-ой! – простонал брат. – Я... О-о-о... Голова-а-а... |