история педагогики. Глава 3. Социальное воспитание в античном мире

• Название: Социальное воспитание в античном мире
• Анкор: история педагогики
• Дата: 18.09.2021
• Размер: 43.16 Kb.
• Имя файла: Глава 3.docx
• Тип: Глава; #233591

Глава 3

СОЦИАЛЬНОЕ ВОСПИТАНИЕ В АНТИЧНОМ

МИРЕ


§ 1. СОЦИАЛЬНО-ВОСПИТАТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Становление новых подходов к воспитательно-образовательным проблемам происходило в VII—V вв. до н. э. на Западе. Этот период получил название «культурный переворот», который охватил все сферы социального и культурного бытия. Он отличался от основ­ных социокультурных сдвигов, происходивших в то время на Во­стоке, тем, что не имел религиозно-философского характера.

Довольно ярко такие изменения проявлялись в древнегречес­ких городах-государствах, где система социального наследия об­наружила тенденции к творческому воспроизводству культуры.

Древнегреческая педагогическая традиция была представлена двумя системами воспит^ания.

Спартанская воспитательная практика определялась стрем-
лением данного полиса сохранить свое положение как во внут-
ренней борьбе с илотами, так и во внешней борьбе с соседними
полисами, претендуя на господствующее положение в Греции.
Именно поэтому cnxn^ia^Jiap^^ была направ-

лена на военную и физическую подготовку граждан, на развитие силы, воли, мужества.

Спарта представляла собой образец военизированного государ­ства, которое стремилось к сохранению и приумножению могу­щества этого полиса. Воспитание подрастающего поколения было нацелено на выполнение именно такой задачи. Детей, родивших­ся слабыми, по решению старейшин кидали в пропасть. Вполне естественно, что воспитание в Спарте было государственным и осуществляемые городом-государством педагогические функции по воспитанию подрастающих поколений органически сочетались со всей жизнедеятельностью полиса, со всеми процессами соци­ализации. Воспитание было обязательным, равным, имело высо­кую результативность, представляло собой образец общественно-ггэ^во с питания, органически вплетегшого в социально-политичес­кую жн:ц1ьГ'бсударсгва.

Главным направлением спартанской системы воспитания было формирование нравственности, которая базировалась на полном подчинении личности интересам социальной группы.

Обучение начиналось с 7 — 8 лет и состояло из нескольких сту-псней: два цикла по 4 года (до 11 лет «мальчики» и до 15 лет -подростки») и 5-летний цикл — «эфебии» — от 16 до 20 лет. Юноши делились на отряды, во главе которых стояли старшие мальчики, и на звенья.

Режим жизни был довольно суровым. Детей и подростков при­учали переносить холод и зной, голод, физическую боль. Их легко одевали, заставляли ходить босиком, спать на жесткой постели. 15 процессе военно-физической подготовки их учили бегать, пры­гать, метать диск и копье, бороться, играть в мяч и в войну.

При переходе с одной ступени воспитания на другую воспи­танники должны были демонстрировать свои успехи на публич­ных состязаниях.

Таким образом, идеалом спартанского воспитания был наход­чивый, ловкий воин, проницательный, осторожный, владеющий собой, бесстрашный, безжалостный, приученный к лишениям, повинующийся приказаниям, почтительный к власти и авторите­ту, способный действовать в унисон с товарищами, относящийся с презрением к смерти.

«Воспитание, — писал .Плутарх, — продолжалось до зрелого возраста. Никто не имел права жить так, как он хотел, напротив, город походил на лагерь, где был установлен строго определен­ный образ жизни и занятия, которые имели в виду лишь благо всех. Вообще спартанцы считали себя принадлежащими не себе лично, но обществу»¹.

В возрасте от 20 до 30 лет юноша переходил в группу меллэйре-нов, участвовал^ввоенных действиях и в руководстве воспитани­ем мальчиков.

К физическому воспитанию присоединялись музыка, пение и танцы. Детей и подростков учили исполнять хвалебные гимны в честь граж­дан, умерших, защищая отечество, или военные песни и гимны.

Часто использовались беседы взрослых с детьми и подростками с целью приобщения их к общественным делам, а также воспита­ния уважения к старшим, преклонения перед подвигом героев.

Интеллектуальное воспитание юных спартанцев было сведено к минимуму, достаточно поздно их начинали учить чтению и письму.

В Спарте занимались воспитанием не только мальчиков, но и девочек, с целью подготовить преданных государству здоровых жен­щин, жен и матерей будущих воинов. Программа обучения была такой же, как и для юношей: физические и военные упражнения. В таком же малом объеме давалась общеобразовательная подготовка.
' Плутарх. Избранные жизнеописания: В 2 т. — М., 1987. — Т. 1. — С. 116.

Аристотель отмечал, что в Спарте «дети богатых живут в такой же обстановке, что и дети бедных, и получают то же самое воспи­тание, какое могут получать и дети бедных. То же самое продол­жается и в юношеском возрасте, и в зрелом»¹.

Иными были идеалы воспитания в другом греческом полисе — Афинах, имевших более демократическое общественное устрой­ство, нежели в Спарте.

Афинское воспитание предусматривало сочетание умственного (мусического) и физического (гимнастического) воспитания, которое дополнялось художественным и нравственным воспита­нием. Характерные черты этой системы: свобода, привлекатель­ность, полнота, разносторонность.

Идеалом афинского воспитания был человек, способный про­дуктивно и добросовестно исполнять свои гражданские обязанно­сти и сочетающий в себе индивидуальное и коллективное, лично­стное и общественное. Целью воспитания провозглашалось гармо­ническое развитие личности, формирование человека с прекрас­ной душой и совершенным телом.

До 7 лет дети воспитывались в семье, сначала на женской по­ловине дома матерью и кормилицей-нянькой, затем к ребенку приставлялся педагог из числа нетрудоспособных рабов. На этом этапе воспитания большое внимание уделялось играм в кости, в камешки, с мячом. В Афинах были известны такие игрушки, как куклы, лошадки, повозки, качели, волчки и др. Дети играли в жмурки, прятки, пятнашки. Им рассказывали сказки.

С 7 лет дети обычно посещали мусическую школу, где изучали грамоту и счет, знакомились с мифологией, поэзией и драматур­гией, учились петь и играть на флейте, кифаре, лире. Другими словами, на этой ступени образования дети получали основы об­щего образования с литературным и музыкальным уклоном. Как правило, ученика в школу сопровождал педагог, который нес таблички для счета и письма и музыкальный инструмент.

В возрасте 12 лет мальчики переходили в гимнастическую школу (палестру), где в течение двух лет учились плавать, бегать, бо­роться, метать диск и копье, фехтовать. С 15 — 16 лет дети наибо­лее богатых рабовладельцев посещали гимнасии (до 18 лет). Здесь продолжалось гимнастическое и литературно-образовательное об­разование, велись беседы на философские и политические темы.

В воспитательной работе особое внимание уделялось развитию чувства собственного достоинства, самообладания, душевного спокойствия, приятных манер, почтительности к старшим.

С 18 до 20 лет афинские юноши проходили последнюю ступень воспитания и образования в эфебиях. Первый год они занимались
^Аристотель. Политика // Хрестоматия по истории педагогики- В 4 т / Сост И.Ф.Свадковский. — М., 1935. — Т. 1. — С. 40.

физической и военной подготовкой и получали оружие. Одновре­менно изучали законы страны, участвовали в народных праздни­ках, носивших политический характер, и т.д.

Второй год посвящался службе на границе или в крепостях. 11осле первого года обучения, как правило, проводились военные испытания, после второго года — испытания в знании граждан­ских законов.

Воспитание девочек проходило в основном дома. Учили домаш­ней работе: приготовлению пищи, шитью одежды, оказанию ле­чебной помощи. Здесь же девочки получали элементарные навыки чтения и письма, музыкальную подготовку. Ценными в женском воспитании были такие нравственные качества, как честность, кротость, нравственная чистота.

Постепенно образование в Древней Греции усложнялось. Со­держание обучения пополнялось новыми предметами: изучались мифология и история, арифметика, геометрия, астрономия, ес­тественные науки, философия. Появились учителя высокой ква­лификации — софисты. Они пытались сформулировать основные идеи эллинской педагогической мысли. Софисты установили на­бор наук и искусств, которые должны были обеспечить обучае­мым успех на гражданском поприще. Прежде всего обучали диа­лектике, риторике, истории, законодательству. По сути именно с софистов начинается становление высшего образования.

Вклад софистов в древнегреческую педагогическую традицию определяется тем, что они выдвинули проблему воспитания неза­висимого свободного человека, ориентированного на достижение личного жизненного успеха.

Важно отметить, что в Древней Греции, особенно в период между V и IV вв. до н. э. воспитание становится особой социальной функцией общества. В нем обнаруживаются черты, которые в по­следствии станут-гэсновой дальнейшего развития педагогической науки. Это прежде всего глубокий интерес к личности подрастаю­щего человека, особенностям его возраста, к определению фак­торов и движущих сил его развития.

В Древней Греции мы встречаемся с новым важным явлением в истории педагогической мысли — с зарождением педагогической теории. Зародыши педагогических идей обнаруживаются в выска­зываниях знаменитых древнегреческих мыслителей.

Видным представителем философии софистов был Сократ, уче­ние которого известно нам в основном по сочинениям его учени­ков Платона и Ксенофонта. Продолжая традиции софистов, Со­крат отстаивал право индивида сомневаться, критиковать, спра­шивать, искать.

Однако он шел дальше, доказывая, что обязанность человека состоит в познании самого себя, своей сущности. Целью челове­ческой жизни, по Сократу, является достижение добродетели и нравственное самосовершенствование. Сутью педагогических взгля­дов Сократа была мысль о том, что путем приобщения человека к знанию его можно сделать мудрым, поскольку добродетель есть некоторое знание о совершеннейшей жизни и ее можно назвать мудростью.

Воздействуя посредством слова на интеллект, приобщая чело­века к знанию, добродетели, считал Сократ, можно воспитать его и таким образом преобразовать общество. Сократ оказал за­метное влияние на зарождающуюся педагогическую теорию.

Наиболее известным учеником Сократа был Платон, который вошел в историю и тем, что создал первую на Западе систему теоретической педагогики. Воспитание он называл важнейшим сред­ством формирования человека. Однако Платон говорил и о том, что возможности воспитания не безграничны. Они определяются как врожденными способностями ребенка, так и воздействием окружающей среды, которое обеспечивает правильное его фор­мирование. Платон придавал большое значение впечатлениям, ко­торые ребенок получал из окружающей его действительности и от общения с другими людьми. Излагая свои педагогические взгля­ды в трактате «Законы», Платон подчеркивал значимость соци­альных функций воспитания, призванных сделать человека со­вершенным гражданином, который умеет «подчиняться или на­чальствовать».

В центр педагогического процесса Платон ставил личность, при этом он утверждал, что воспитание должно быть подчинено об­щественным интересам и традициям и целиком контролировать­ся государством. Этим он делал акцент на социуме. Разработанная им система воспитания синтезировала достижения и опыт спар­танского и афинского воспитания, включала в его содержание как общественный, так и мусический элементы.

В целом Платон, пожалуй, впервые разработал педагогичес­кую систему, построенную на широкой философской основе, и доказал, что общество обязано регулировать воспитание.

Многие идеи Сократа и Платона были в дальнейшем развиты Аристотелем. Наиболее системно его взгляды на воспитание изло­жены в трактате «Политика». Аристотель считал, что воспитание является важной социальной функцией и должно формировать у каждого гражданина качества, обеспечивающие стабильность об­щества. По мнению Аристотеля, воспитание призвано восполнять то, чего не достает человеку от природы. Причем социальное окру­жение с раннего детства должно способствовать формированию у него положительных качеств, и прежде всего характеризующих его как гражданина государства, а также помогающих достичь благополучия в жизни.

Аристотель обосновал идею «общего образования», задача ко­торого — сформировать в человеке способность и стремление к восприятиюкультурных ценностей. Однако он не ограничивался взглядами Сократа и Платона о приобретении добродетели путем знания, уделяя особое внимание воспитанию нравственных на­выков.

Аристотель провозгласил принцип природосообразной педа­гогики, утверждая, что в человеке от природы заложена возмож­ность развития, которая может быть реализована посредством вос­питания.

Важную роль в воспитании Аристотель отводил наставнику. Воспитатели, отмечал он, еще более достойны уважения, чем родители, ибо последние дают нам только жизнь, а первые — достойную жизнь. Таким образом, Аристотель призывал воспиты­вать образованных, гармонично развитых людей. По его мнению, семейное воспитание наряду с общественным должно играть важ­ную роль в формировании личности гражданина. Однако достичь результатов воспитание может только при разумном социальном устройстве.

В период с конца IV — середины I в. до н.э. греческая культура получила распространение на огромных пространствах Ближнего Востока, Кавказа, Средней Азии и Индии. Это время называют эпохой эллинизма, когда возникают новые центры образования, происходят важные перемены в системе воспитания. Это был ка­чественно новый этап в развитии античного общества и культуры. Эллинистические философские учения сосредоточивали внимание па воспитании характера, умения общаться с людьми и перено­сить невзгоды. Идеалом был мудрец, который достиг внутренней независимости и мог довольствоваться немногим.

Философы доказывали, что не жизненные блага сами по себе, а отношения к ним, умение пользоваться ими или обходиться без них определяют достоинство личности.

Особую роль в эллинскую эпоху сыграла философия стоициз­ма, которая ввела понятие долга, проявляющегося в почитании родителей, братьев, родины, уступках друзьям. Педагогическая традиция этого периода характеризовалась усилением внимания к человеческой индивидуальности, что было обусловлено стремле­нием более глубокого проникновения в структуру человеческой личности.
§ 2. ОСОБЕННОСТИ ВОСПИТАНИЯ В ДРЕВНЕМ РИМЕ

Римское воспитание подразделяется на несколько этапов. На первом оно носило ярко выраженный практический характер. В этот процесс активно была вовлечена семья как важный соци­альный институт. Именно здесь хранилась верность традициям предков.

Семейное воспитание имело своей главной целью формирова­ние нравственности. Значение дома, семьи подчеркивалось всю­ду. Абсолютную власть в семье имел отец. У древних римлян су­ществовал обычай: родившегося ребенка клали к ногам отца и именно он решал, брать его или нет. Если отец поднимал ребен­ка, это означало, что он будет жить, его будут воспитывать. Пер­венец мужского рода получал имя родителя и считался его про­должением.

Отец нес ответственность за моральное и физическое воспита­ние сына. До 16 лет ребенок изучал домашнюю работу, осваивал искусство владения оружием. Отец руководил и религиозным вос­питанием, так как римляне почитали домашних богов. Их изобра­жения имелись дома, и глава семьи исполнял своеобразные жре­ческие обязанности.

Мать являлась равной участницей в управлении домом, сама растила своих детей, не передавая их в руки нянь. Особое внима­ние она уделяла воспитанию дочери, которая находилась под не­усыпным вниманием матери вплоть до замужества.

В семье в детях воспитывали любовь к прошлому, почитание предков, национальных героев. Высоко ставилось почтение и по­виновение богам, родителям и старшим вообще, скромность, любовь к родине. Не встать перед старшими считалось позором.

Таким образом, в системе домашнего воспитания римляне от­давали предпочтение влиянию отца и матери, идеалам героев прошлого и настоящего. В этом проявлялся практический харак­тер воспитания. Непосредственно подражая своим родителям и следуя героическому идеалу, римский юноша должен был стать благочестивым, почтительным, храбрым, мужественным и чест­ным.

К нравственной дисциплине римской семьи добавлялось рели­гиозное воспитание, поскольку в повседневной жизни религиоз­ные верования сопровождали все важные моменты жизни ребенка.

Военный образ жизни Древнего Рима также отразился на ха­рактере воспитания: оно было довольно суровым. Детей воспиты­вали в строгой дисциплине, приучали к выносливости.

Зажиточные земледельцы и горожане обучали детей чтению, письму и законам. На первых порах обучение осуществлялось в семье. И лишь позже появились школы, которые в основном были частными.

Второй этап в развитии воспитания связан с завоеванием Римом Греции, когда влияние афинской культуры стало более заметным. Образованные римляне тогда, как правило, говорили на греческом языке, были восприняты философия и литература эллинов. Появляется особое понятие римской добродетели, кото­рая означала не только мужество, верность долгу, умеренность в образе жизни, но и преданность государству, соблюдение зако­нов и обычаев. Детям рассказывали о знаменитых битвах, крупные государственных деятелях, их знакомили с общественной жизны0 страны. Однако составные части греческого воспитания — гимна' с гика, обучение музыке, пению, танцу — не прижились, несмотря на то что усвоению духовных богатств греков уделялось боль' июе внимание.

Под влиянием эллинской традиции развивались и педагогические идеи. Сенека, например, в «Письмах на моральные темы/ и «Нравственных письмах к Луцилию» раскрыл важность нрав' стенного воспитания.

Из 12 книг трактата Квинтилиана «Ораторское образование» fпедагогическом отношении немалый интерес представляют две его работы: «О домашнем воспитании мальчика» и «О риторическом обучении». Воспитание, считал он, помогает ребенку стать лучше. Природная доброта человека и воспитание должны быть соединены. Целъ этого процесса Квинтилиан видел в основательной подготовке к исполнению гражданских обязанностей, в формировании свободного человека. Квинтилиан писал о необходи­мости бережного отношения к ребенку, выступал против физических наказаний, рекомендуя учителю соблюдение меры в шквале и наказаниях.

В рамках рабовладельческого способа производства развитие частной собственности и товарно-денежных отношений обрекали человека на отчуждение. Такая тенденция проявилась довольна рельефно в период Римской империи. В этих условиях своеобразным средством протеста против существующей системы угнетен пия становится зарождающееся христианство.

Носителями новых идей являлись раннехристианские общины, которые возникли в восточных провинциях Римской империи в I в. н.э. и дали начало третьему этапу развития воспитания. Для ранних христиан было характерно особое внимание воспитанию детей, которое строилось на идее о приходе Спасите^ ля и обретении счастья в Царстве Небесном. Ранние христиане⁵ проповедовали идеи равенства, отказа от собственности, высказывали глубокое уважение к труду.

В основу воспитания было положено собрание канонические сочинений Ветхого и Нового Завета, входящих в Библию. Древпие библейские тексты Ветхого Завета II и I тысячелетий до н.э. и четыре Евангелия Нового Завета, повествующие о жизни И учении Иисуса Христа, попутно излагали цели воспитания и спо­собы их достижения. В основе этого процесса лежало учение а любви ко всем людям как пути спасения и вечной жизни. Еван­гелие также давало людям нравственные ориентиры в форме за­поведей.

В целом христианское воспитание являлось новой формой воспитания, складывающейся в период заката Римской империи.

Известным священнослужителем и руководителем школы хри­стианского богословия в Александрии во II в. н.э. был Климент Александрийский. Он был автором дошедшей до нашего времени книги «Педагог», в которой обоснована идея о том, что помимо внешней образованности человек должен обладать религиозным чувством. Климент считал, что целью воспитания является вклю­чение ребенка в христианский образ жизни. Он описал также пра­вила поведения ребенка.

Среди раннехристианских мыслителей этого периода наиболее известен Иоанн Златоуст, который особое внимание уделял вос­питанию чувств и души человека. Христианскими методами вос­питания он называл наставление и беседу.

В формировании христианской педагогики заметную роль сыг­рал современник Иоанна Златоуста Августин Аврелий (Блажен­ный). Он считал, что ведущее место в образовании должно занять изучение Библии и христианской догматики. Августин утверждал, что одна из главных задач воспитания состоит в нравственном совершенствовании личности на основе христианских идеалов и ценностей. Само воспитание он понимал как средство помощи человеку в достижении вечной священной истины, помощи в сли­янии с Богом.

Раннехристианская педагогическая концепция предусматрива­ла доминирование семейно-религиозного воспитания. Процесс же об­разования в общественных учебных заведениях должен был конт­ролироваться верующими родителями и духовными наставниками.

В целом можно отметить, что еще в античный период суще­ствовало направленное социальное воспитательное воздействие со стороны государства и общества на людей всех возрастных групп.

ПЛУТАРХ

О спартанском воспитании

Считая воспитание высшей и благороднейшей задачей для законода­теля, Ликург приступил к осуществлению своих планов издалека — с самого зачатия и рождения, регулируя заключение браков. Он не отка­зывался (как говорит Аристотель) от попытки подчинить женщин стро­гим правилам. Правда, они пользовались большой свободой и большим вниманием благодаря частым походам своих мужей, когда они были пол­ными властительницами семьи и, таким образом, приобретали незаслу­женное почтение и несоответственное значение. Но, несмотря на это, он проявил и в отношении их наивозможную заботливость. Он устано­вил, чтобы девицы также упражнялись в беге, в борьбе, в бросании дис­ка и копья, чтобы их тела были сильны и крепки и чтобы такими же были и рождаемые ими дети. Закаленные такими упражнениями, они могли легче вынести муки деторождения и выйти из них здоровыми.

Воспитание ребенка не зависело от воли отца — он приносил его к старшим членам филы, которые осматривали ребенка. Если он оказывал­ся крепким и пропорционально сложенным, его отдавали на воспитание отцу, выделив ему при этом один из девяти тысяч земельных участков, а слабых и уродливых детей кидали в пропасть возле Тайгета. Они думали, что жизнь такого ребенка не принесет пользы ни ему самому, ни обще­ству, поскольку природа с самого начала не дала ему силы и хорошего телосложения. Спартанские дети не имели купленных или нанятых «дя­дек», и родители не могли воспитывать своих детей, как им хочется. Но все дети, которым только исполнилось семь лет, собирались вместе и де­лились на «агелы» (кучки). Они жили и ели вместе, приучались играть и проводить время друг с другом. Начальником «агелы» становился тот, кто оказывался понятливее других и более смелым в гимнастических упраж­нениях; остальным следовало брать с него пример и исполнять его прика­зания, и беспрекословно подвергаться от него наказанию, так что школа эта была школой послушания. Старики смотрели за играми детей и нароч­но доводили их до драки, ссорили их и при этом прекрасно узнавали характер каждого — храбр ли он, не побежит ли с поля битвы.

Что касается чтения и письма, то они учились только самому необхо­димому, остальное же их воспитание преследовало одну цель: беспре­кословное послушание, выносливость и науку побеждать. С летами их воспитание становилось суровее: им наголо стригли волосы, приучали ходить босыми и играть вместе — обыкновенно без одежды. На тринад­цатом году они снимали с себя рубашку и получали на год по одному плащу. Их кожа была загорелой и грубой, они не брали теплых ванн и не мазались маслом — только несколько дней в году позволялась им эта роскошь. Спали они вместе по «илам» (отделениям) и «агелам» на посте­лях, сделанных из тростника, который они собирали на берегах Еврота, причем рвали его руками, без ножа. Зимой клалась под низ подстилка.

В этом возрасте начинают появляться у наиболее достойных юношей так называемые любящие патроны, или покровители. Именно старики обращали на таких юношей больше внимания, чаще ходили в их школы для гимнастических упражнений, смотрели, если они дрались или смея­лись один над другим, причем делали это не мимоходом — все они были как бы отцами, учителями и наставниками молодых людей, так что про­винившийся молодой человек нигде ни на минуту не мог укрыться от выговоров или наказания. Кроме того, к ним приставлялся еще другой воспитатель, «педоном», из числа лучших, достойнейших граждан; сами же они выбирали из каждой «агелы» всегда самого умного и смелого, так называемого «эйрена». «Эйренами» назывались те, кто уже более года вышел из отроческого возраста. «Миллиэйренами» называли самых стар­ших из отроков. Двадцатилетний «эйрен» начальствовал над своими под­чиненными в примерных сражениях, дома же прислуживал за обедом. Взрослым «эйрены» приказывали собирать дрова, маленьким — овощи. Все, что они ни приносили, было ворованным. Одни отправлялись для этого в сады, другие прокрадывались на сисситии, стараясь выказать вполне свою хитрость и осторожность. Попадавшегося били беспощадно плетью, как плохого, неловкого вора. Если представлялся случай, они крали и кушанья, причем старались воровать во время сна хозяев или же пользовались беспечностью сторожей. Если они попадались, их не толь­ко секли, но и морили голодом. Правда, их пища была всегда скудна, и они, чтобы возместить этот недостаток, принуждены были прибегать к своему мужеству и своей ловкости. Это была главная цель их скудного питания, а подчиненная цель — содействовать их более высокому росту.

Мальчики обнаруживали такую выдержанность во время воровства, что один из них, держа украденного лисенка под своей одеждой, мог стерпеть, когда молодое животное своими зубами и когтями разрывало ему живот, и предпочитал скорее умереть, чем открыть свое воровство. И это не покажется нам невероятным, если мы обратим внимание на то, как выносливы их дети; ведь мы видели, что некоторые из них уми­рали во время сечения на алтаре Дианы. «Эйрен», отдыхающий после обеда, обыкновенно приказывал одному из мальчиков петь песни, дру­гому он задавал какой-либо вопрос, требовавший серьезного ответа, на­пример: «Кто был лучшим человеком в этом городе?» или «Что он дума­ет о таком-то поступке?» Это приучало их с детства рассуждать о добро­детели, входить в дела их сограждан. Так, если кого-либо из них спраши­вали, кто является хорошим гражданином или кто бесчестным, и если спрошенный не сразу отвечал, то на него смотрели как на медленно соображающего, и душа его не могла внушать особого уважения. Ответ должен был опираться на определенное основание или доказательство, выраженные в немногих словах. Если ответ какого-либо мальчика был неверен, «эйрен» в виде наказания бил его по большому пальцу. При этих испытаниях часто присутствовали старики и власти и наблюдали, насколько рационально и соответственно положению проявлял свой ав­торитет «эйрен». «Эйреиу» разрешалось налагать наказание на детей, но по уходе мальчиков его самого подвергали наказанию, если он наказы­вал их или слишком сильно, или слишком слабо.

Покровители любимцев также принимают участие в отличиях и по­зоре своих мальчиков. Про одного из них рассказывают, что он был под­вергнут штрафу за то, что у любимого им мальчика во время борьбы вырвалось одно неумное слово или такой же крик. Эта любовь пользова­лось таким уважением и так ценилась, что девочки также имели своих, любящих их покровительниц среди самых добродетельных пожилых жен­щин. Соревнования в чувстве привязанности не приводило к каким-либо недоразумениям, а скорее порождало взаимную дружбу между лицами, сосредоточившими свое внимание на одном и том же юноше, а также вызывало объединенное стремление сделать его как можно более совер­шенным.

Хрестоматия по истории педагогики: В 4 т. / Сост. И.Ф.Свадковский. — М., 1935. — Т. 1. — С. 11-13.
ЛУКИАН

Школьный день афинского мальчика

Он встает на рассвете, умыванием сгоняет сон со своих глаз и одева­ется. Затем он выходит из родительского дома с глазами, опущенными вниз, и не смотрит на встречных людей. За ним идут его прислужники и дядьки («педагоги»), неся в своих руках орудия добродетели, т.е. дощеч­ки для письма или книги, содержащие сказания о великих деятелях про­шлого, или, если мальчик идет в музыкальную школу, — хорошо на­строенную лиру.

После усидчивых умственных занятий он (мальчик), насытивши свой ум благами школьной программы, упражняет свободными развлечения­ми свое тело, ездит верхом или упражняется в бросании дротика или копья. Затем — школа борьбы с ее натертыми маслом, лоснящимися учениками, труд на полуденном солнце, напряженная работа в состяза­ниях, выполняемых по определенным правилам. После этого — купанье, не очень продолжительное. Затем — еда, не очень обильная ввиду после­обеденных школьных занятий. Его уже опять ждут школьные учителя и книги, прямо или путем аллегории поучающие тому, кто был великим героем или кто был любителем справедливости и непорочности. Раз­мышлением о таких добродетелях он орошает сад своей юной души. Ког­да вечер полагает предел его труду, он отдает необходимую дань своему желудку и удаляется на покой, сладко засыпая после трудового дня.

Протагор

Воспитание и наставление начинаются с самых первых лет существо­вания и продолжаются до конца жизни. Мать и кормилица, отец и дядь­ка («педагог»), лишь только ребенок начинает понимать их, только и хлопочут об его усовершенствовании. Он не может ничего сказать или сделать без того, чтобы они не указали, что вот это справедливо, а то несправедливо, что это похвально, а то постыдно, что это свято, а то нечестиво, что это делай, а того не делай. И если дитя охотно повинует­ся, то это хорошо; если же не повинуется, то его исправляют при помо­щи угроз и ударов, как искривившееся дерево. Затем позже посылают детей в школу и убедительно просят учителей заботиться больше об их благонравии, чем о чтении и музыке, и учителя поступают согласно этому желанию. И как только мальчик научится буквам и начнет пони­мать написанное, подобно тому как он прежде понимал только устную речь, учителя дают ему произведения великих поэтов, которые он и чи­тает в школе. В этих произведениях содержится много поучительного, многое рассказывается о древнейших знаменитых людях, прославляются и восхваляются их подвиги. Все это мальчик должен заучить наизусть, чтобы подражать им и желать сделаться таким же, как они. К этой цели и стремятся и учителя музыки (игры на лире), стараясь сделать своих уче­ников более сдержанными и предохранить их от шалостей. Выучивши ребенка игре на лире, учителя знакомят его с поэмами других выдаю­щихся поэтов, являющихся представителями лирической поэзии. Эти произведения они поют под звуки инструмента и приучают свои души к ритму и гармонии, благодаря чему они научатся быть более благородны­ми, гармоничными и ритмичными и более пригодными для слова и дела, ибо вся жизнь человеческая нуждается в гармонии и ритме. Потом они посылают их (детей) к учителю гимнастики, чтобы таким образом луч­ше приспособить их тела к мужественной жизни и чтобы благодаря теле­сной слабости у них не появилось малодушия во время войны или в каких-либо других случаях. И таким образом поступают те, которые име­ют средства, а имеют средства те, кто богат. Их дети раньше всех начина­ют свое образование и оканчивают последними. Когда дети оставляют школу, государство заставляет их изучать законы и жить по тем образ­цам, которые содержатся в законах, а не по собственной фантазии. По­добно тому как при обучении письму учителя начертывают палочкой буквы, дают мальчику дощечку и заставляют его выводить фигуры их, так и государство начертывает законы, являющиеся изобретением доб­родетельных законодателей древнего времени. Эти законы даются юно­ше, чтобы руководиться ими в положении и управляющего, и управля­емого. И тот, кто нарушает закон, подлежит наказанию или привлекает­ся к ответственности, и это соблюдается не только в нашей стране, но и во многих других странах.
Политика

Воспитание юношества — главное средство сохранения государственного строя

Но самое важное из всех, способствующих сохранению государствен­ного строя средств, которыми ныне все пренебрегают, — это воспита­ние юношества в духе соответствующего государственного строя. Ника­кой пользы не принесут самые наиполезные законы, единогласно всеми лицами, к государству причастными, одобренные, если граждане не будут приучены к государственному порядку, если они не будут в духе его воспитаны, т.е. если основные законы государства демократические — в духе демократии, олигархические — в духе олигархии: если ведь не дис­циплинирован один, не дисциплинировано и все государство. Задача же такого рода государственного воспитания состоит не в том, чтобы по­ступать в угоду олигархам или сторонникам демократии, но чтобы дать возможность первым поддерживать олигархический строй, вторым — де­мократический. Между тем в настоящее время в олигархиях сыновья лиц, принадлежащих к правящему классу, избалованны, а сыновья неиму­щих закаляются до усталости гимнастическими упражнениями, и поэто­му эти последние и предпочитают замышлять всякого рода новшества в государственной жизни и в состоянии осуществить свои замыслы. В де­мократических же государствах, по крайне мере в тех, которые таковы­ми признаются по преимуществу, дело воспитания организовано вовсе не в интересах государства, и причиной этого служит то, что там плохо понимается, что такое свобода.

О возрастном делении детей

По истечении пятилетнего возраста следующие два года, до семи лет, дети должны уже присутствовать на уроках по тем предметам, которые им потом придется изучать самим. Вес воспитание должно быть разделе­но по ступеням возраста на два класса: 1) от семилетнего возраста до наступления половой зрелости и 2) от наступления половой зрелости до 21 года. Обычный способ деления возрастов человеческой жизни по седь-мицам, может быть, и не плох, но все-таки и при этом делении следует сообразоваться с природой.

КОРНЕЛИЙ ТАЦИТ
Об ораторах
Скажу несколько слов о строгой дисциплине наших предков в деле воспитания и образования детей- Дело в том, что в прежнее время у каждого римлянина сын, родившись от целомудренной матери, воспи-

- ,

гывался не в конурке купленной или наемной кормилицы, а на груди и на руках матери, высшая похвала для которой состояла в том, чтобы смотреть за домом и ходить за своими детьми. Выбиралась при этом по­жилых лет родственница, женщина испытанных и почтенных нравов, которой поручалось подрастающее поколение того же семейства и в при­сутствии которой не позволялось ни говорить что-либо, что казалось гад­ким для произнесения, ни делать того, что казалось бесчестным. Она направляла не только занятия и работы детей, но и отдых и игры их с каким-то чувством благочестия и благопристойности. Так, мы знаем, Корнелия, мать Гракхов, строго надзирала за воспитанием своих знаме­нитых детей. Аврелия воспитала Юлия Цезаря, Атия сформировала дух Августа. Такая строгая дисциплина клонилась к тому, чтобы чистая, цель­ная и никакими уклонениями в дурную сторону не обезображенная при­рода детей сразу всей душой могла отдаваться благородным искусствам и, обращалась ли она к военному делу, или к законоведению, или к изучению красноречия, знала только это дело и исчерпывала его во всем

объеме.

МАРК КВИНТИЛИАН

О воспитании оратора [Книга первая]

Глава III

Как распознать способности детей и как обходиться с ними

<...> Я не осуждаю также в детях и любви к играм; это служит прояв­лением их живости.

<...> Во время игры всего легче распознавать характер детей; нет воз­раста, в котором бы так скоро переменялось хорошее и худое; тогда-то и нужно заботиться об исправлении всего дурного, так как дети притво­ряться еще не умеют и легко поддаются убеждениям. Скорее можно пе­реломить, чем исправить старое дерево. Итак, нужно приучать ребенка к тому, чтобы он не делал ничего по прихоти, по злости или небрежно, и всегда помнить, что привычка, приобретенная в детстве, есть великое дело, как говорит Вергилий.

Я не одобряю обычая подвергать детей телесному наказанию, хотя это почти всеми принято и не отвергается и Хризиппом. Такое наказание миг кажется низким и свойственным только рабам и справедливо счита-. гея жестоким оскорблением для всякого другого возраста. Затем дурной ребенок, которого не исправляют выговоры, привыкнет к побоям и бу-и I терпеть их с рабским упрямством. Наконец, не было бы и нужды прибегать к этому наказанию, если бы заботливый наставник требовал 01 ученика строгого отчета в его занятиях. В настоящее время проступки цстей, которые происходят от небрежности педагогов, исправляются, по видимому, не тем, что детей заставляют поступать правильно, а только км, что наказывают их за то, что они этого не исполнили. Притом же, если вы думаете розгою, как единственным средством, принудить ре­бенка к учению, то как вы поступите с юношей, которому вы не можете грозить этим наказанием, а между тем должны учить его гораздо боль­шему.

П. МОНРО

Общий характер римского воспитания

Права и обязанности отца. Право отца было самым могущественным, с амым характерным и самым важным правом римлянина. Когда ребен­ка, вскоре после рождения, клали к ногам отца, выполняя требования религиозного обряда, отец мог или поднять его и, таким образом, при­нять в члены фамилии, или, если ребенок был уродлив, отец беден, или ио какой-нибудь другой причине, оставить его у своих ног, и тогда ре-кепка выносили на перекресток дорог, где он умирал, или откуда его ибирали в рабство. Этим обычаем не злоупотребляли, как в Греции; а гак как он был религиозной церемонией, то предполагалось, — и так |>ывало обыкновенно в действительности, — что у римского отца име­ются некоторые уважительные основания в случаях отказа от ребенка; пот обычай, представляющийся нам чудовищным, был для римлян са­мым практическим способом оказать услугу государству путем устране­ния всех недостойных граждан и сохранения устойчивости и чистоты семьи. Отец не утрачивал своего права над ребенком даже тогда, когда сын его становился гражданином, солдатом и владельцем собственно­сти — на своих собственных правах — или даже государственным чинов­ником. Он не терял также своего права над дочерью при выходе ее за­муж, если только он не давал своего согласия на отказ от этого права и не переносил его в специальной религиозной церемонии на главу дру­гой семьи. Власть над жизнью и смертью, право выполнять все законы над собственными детьми принадлежали отцу до последних лет импера­торского периода; однако затем немногие (зарегистрированные) случаи пользования этим правом вызывали уже народные волнения. Задолго до этого времени это право, вместе с сопутствующим ему правом продажи ребенка, было видоизменено законодательным ограничением в форме установления соответствующих обязанностей.

Такое соединение обязанностей с правами было основным принци­пом у римлян; последний перешел от них в новейшее законодательство. Всякому праву соответствует какая-нибудь обязанность. Высшая жизнь заключалась для греков в области добродетели, счастья, в той или иной форме личного удовлетворения; для римлян же высшее понятие о жизни совпадало с той или иной формой обязанностей с их соответствующими правами — с жизнью на основе и в пределах закона или принципа. В первом случае перед нами преимущественно эстетическое толкование жизни, во втором — преимущественно моральное.

Итак, отец пользовался своей большой властью во благо государству и во благо семье, по отношению к которой он исполнял, таким обра­зом, свои обязанности; за всякое пренебрежение этими обязанностями было установлено соответственное наказание, также подробно опреде­ленное в их законе. Хотя мальчик в шестнадцать лет получал тогу гражда­нина, служил в армии (в дни республики), голосовал в комициях, слу­жил, владел собственностью, но власть отца тяготела над ним до самой смерти.
ИЕРОНИМ

Письмо к Лете о воспитании отроковицы
<...> Так нужно воспитывать душу, коей предстоит стать храмом Гос­подним: пусть научается слышать и говорить лишь то, что ведет к страху Божьему. Дурных слов чтоб она и не помнила, мирских песен чтобы не знала: пусть нежные еще уста наполняются лишь сладостным псалмопе­нием; пусть подальше она будет от распущенного народа, мальчишек; пусть даже подруги се и няньки уберегаются от мирских знакомств, что­бы они не научились чему дурному или, что еще хуже, не научили бы ее.

<...> Пусть у нее при учении будут подруги для соревнования: похва­лы им пусть задевают се за живое. Не надо ее бранить за медлительность, но похвалами возбуждать ее усердие, чтобы она радовалась при успехе и горевала при неудаче. Прежде всего надо опасаться, как бы она не возне­навидела ученье, дабы горечь его, воспринятая в детстве, не удержалась в последующем возрасте.

<...> Приставить к ней пожилую деву, испытанную в вере, добро­нравную и целомудренную, чтобы она своим примером научала и при­учала ее вставать ночью для молитвы и псалмопения; утром петь гимны, выстаивать час третий, шестой и девятый, подобно воительнице Хрис­товой, всегда находящейся в строю; возжигать лампаду и совершать ве­чернее моление. Так пройдет день, так ночь застанет ее в трудах. За мо­литвой идет назидательное чтение, за чтением — молитва. Кратким по­кажется ей время при столь разнообразных занятиях.