курсовая Особенности прилагательных в произведениях И.А. Бунина. курсовая работа бунин (5). Содержание Введение I. Теоретические основы описания прилагательных
 Скачать 65.29 Kb.
|
|
II.Особенности прилагательных в произведениях И.А. Бунина 2.1 Роль прилагательных в произведениях И.А. Бунина. Имя прилагательное имеет большую роль в произведениях крупного масштаба, она выражает красоту, контраст и конечно же цветовую гамму. Одним из основных способов цветообозначения в прозе И. Бунина являются качественные цветовые прилагательные, которыми располагает современный русский язык. Особенность языка и стиля Бунина в цветообозначении заключается в том, что он не создает какие-то новые названия цветов, а мастерски, талантливо использует те, которые существуют в самом языке. Любая деталь рассказа «Митина любовь» наполнена цветовым символом, характеры героев развиваются в определенном цветовом пространстве. Уже в начале рассказа мы читаем: «Высокие облака расходились тонким белым дымом, сливаясь с влажно синеющим небом» (444). В этом предложении белое символизирует светлое женское начало, а синеющее небо, холодность, неискренность Кати. Далее примечательные следующие строки, которые наталкивают читателя на мысль, что что-то произойдет, причем это что-то будет страшным и печальным: «свидания их, как и прежде, почти сплошь протекали в тяжком дурмане поцелуев. Но Мите упорно казалось, что внезапно началось что-то страшное, что что-то изменилось, стало меняться в Кате» (448). Митя стал понимать, что Катя относится к нему как-то иначе, это понимание пришло как-то вдруг в один из дней: «Этим временем был декабрь, — морозный, погожий, день за днем украшавший Москву густым инеем и мутно-красным шаром низкого солнца (449)». Примененный в этом предложении символ цвета «мутно-красный» символизирует страдание Мити. Далее автор красочно описывает день экзамена Кати, на котором она облачена во все белое, словно невеста, что подчеркивает двусмысленность ситуации, которую ясно чувствует Митя и читатель. «В день экзамена Кати, который состоялся наконец (на шестой неделе поста), как будто особенно подтвердилась вся правота Митиных мучений. Тут Катя уже совсем не видела, не замечала его, была вся чужая, вся публичная. Она имела большой успех. Она была во всем белом, как невеста, и волнение делало ее прелестной.. Но читала она с той пошлой певучестью, фальшью и глупостью в каждом звуке, которые считались высшим искусством чтения в той ненавистной для Мити среде, в которой уже всеми помыслами своими жила Катя: она не говорила, а все время восклицала с какой-то назойливой томной страстностью, с неумеренной, ничем не обоснованной в своей настойчивости мольбой, и Митя не знал, куда глаза девать от стыда за нее. Ужаснее же всего была та смесь ангельской чистоты и порочности, которая была в ней, в ее разгоревшемся личике, в ее белом платье, которое на эстраде казалось короче, так как все сидящие в зале глядели на Катю снизу, в ее белых туфельках и в обтянутых шелковыми белыми чулками ногах». Как видим в этом отрывке, Бунин несколько раз использует белый цвет в описании одежды Кати, как бы подчеркивая её женское начало, её непорочность, чистоту. В то же время автором используются такие слова для характеристики героини, как назойливой, томной страстностью, что наталкивает читателя на мысль, что в этой девушке непорочность переплетается с половым влечением, которому она не в силах сопротивляться, и это влечение не к Мити, а к другому человеку. Писатель очень точен в выборе прилагательного. Тот или другой цвет, который использует Бунин, зависит от контекста. Так, одна и та же звезда, в зависимости от часа ее описания, определена различными цветовыми прилагательными. Сравним: Со странным, как бы прощальным чувством, Митя взглянул в пролет растворенных молчаливых комнат - в гостиную, в диванную, в библиотеку, в окно которой по–вечернему синел южный небосклон, зеленела живописная вершина клена и розовой точкой стоял над ней Антарес…(с.490); Она отвела его руку и цепко держала ее своей маленькой рукой, глаза ее смотрели в треугольную раму шалаша на ветви яблонь, на уже потемневшее синее небо за этими ветвями и неподвижную красную точку Антареса, еще одиноко стоявшую в нем (с. 492). В рассказах И. Бунина встречается весь ряд цветовых прилагательных, которые есть в русском языке: алый, багряный, белый, бледный, бурый, голубой, желтый, зеленый, изумрудный, синий, седой, черный и др. Эти прилагательные сочетаются с обычными существительными. Они являются логическими определениями. В художественном контексте Бунина они выполняют живописующую роль. Прилагательные Бунина со значением цвета можно разделить на две группы: общеязыковые и индивидуально-авторские. Обычные прилагательные цвета в своей обычной сочетаемости с существительными способны выполнять в контексте целого предложения художественную функцию. Употребление цветового прилагательного чаще всего мотивированно образной структурой всего предложения, например: Однако на другой день после разговора со старостой он побрился и надел желтую шелковую рубашку, странно и красиво освежавшую его изможденное и как бы вдохновенное лицо (с. 479). Из контекста видим, что появление прилагательного «желтый» в качестве определения к слову «рубашка» здесь не случайно. Цвет подобран очень точно для того, чтобы понять, почему рубашка освежила изможденное лицо странно и красиво. Видимо, никакой другой цвет (белый, черный, красный, синий, зеленый и т. д.) не мог бы стать элементом этого образа. Используя краски живого образного языка, Бунин показывает, что жизнь Мити весит над пропастью. Через использование цветов, автор раскрывает дальнейшую судьбу Мити, как его светлая любовь к Кате будет перечеркнута властью полового влечения к Аленке. Золотистый цвет, олицетворяющий власть, поглощает светлые тона: «Ночью он услыхал отдаленную, медлительную музыку и увидал себя висящим над огромной, слабо освещенной пропастью. Она все светлела и светлела, становилась все бездоннее, все золотистей, все ярче, все многолюднее,..» (493). совершенно пораженный разочарованием» — чуда не произошло. Бунин с помощью черной краски передает надвигающуюся на Митю смерть, показывая, что смерть наступит после его встречи с Аленкой: «Он порывисто обернулся, глянул меж деревьев по направлению к валу — и увидал, что под сучьями яблонь катится на него что-то черное. Но еще не успел он сообразить, что это такое, как это темное, набежав на него, сделало какое-то широкое движение — и оказалось Аленкой» (494). Цвет переходит в природу. С помощью цветовых ассоциаций автор передает внутреннее состояние своего героя – предчувствие смерти. Такие яркие слова, как холодно, сыро, темно, чернота, ледяная сырость – подчеркивают приближение несчастья, ужасное предчувствие чего-то страшного: «Было холодно, пронзительно сыро, темно от туч; на их черноте густая зелень мокрого сада выделялась особенно густо, свежо и ярко. От холода, от ледяной сырости воздуха большие руки его посинели, губы стали лиловыми, смертельно бледное лицо с провалившими щеками приняло фиолетовый оттенок. Он лежал на спине, положив нога на ногу, а руки под голову, дико уставившись в чёрную соломенную крышу, с которой падали крупные ржавые капли» (493). И вот конец всей этой истории любви. К вечеру гром гонит Митю в дом. Он влезает к себе через окно, запирается изнутри и в полубессознательном состоянии видит в коридоре «молоденькую няньку», несущую «ребенка с большим белым лицом» — так возвращаются воспоминания раннего детства. Нянька оказывается Катей, в комнате она прячет ребенка в ящик комода. Входит господин в смокинге, — это директор, с которым Катя уехала в Крым («я безумно люблю искусство!» из вчерашнего письма)». Митя наблюдает, как Катя отдается ему и, в конце концов, приходит в себя с ощущением пронзительной, невыносимой боли. Возврата к тому, что было «подобно раю», нет и быть не может. Митя достает из ящика ночного столика револьвер и «радостно вздохнув, с наслаждением» стреляет в себя. Можно сделать вывод, что цвета и его оттенки влияют на чувства героя, его психику, поведение. По-разному включает И. Бунин общеязыковые прилагательные в свой художественный контекст, актуализируя их значение. Многие рассказы Бунина – о горькой судьбе народа, о тяжелом их труде, мрачных мыслях. Отсюда так часто писатель использует «черный» и «темный» цвета. Часто при этом он выбирает для своих рассказов «ночь», которая накладывает соответствующий отпечаток на весь окружающий мир. Данные наблюдения показали, какое большое место занимает цветопись в языке Бунина и как умело, мастерски использует писатель прилагательные со значением цвета. Сложные цветовые прилагательные в прозе И.Бунина. В сочетании с простыми прилагательными, обозначающими цвета, сложные прилагательные цвета дают возможность писателю создавать красочные и динамические цветовые картины. В прозе И.Бунина сложные цветовые прилагательные относятся к одному из любимых средств цветописи. Самую большую группу сложных цветовых прилагательных в языке писателя составляют обычные общеязыковые образования типа: бледно-голубой, темно-красный, светло-зеленый. Слова типа черно-лиловый, синевато-серенький, зелено-желтый, черно-фиолетовый, серо-красный, желто-красный, которые встречаются в языке И.Бунина, можно отнести к потенциальным словам. Потенциальные слова — это новые слова разового употребления, слова «к случаю», придуманные Буниным, чтобы наиболее точно, выразительно передать свою мысль. В прилагательных «смутно-сиреневый», «неуловимо-лиловатый», «туманно-голубой», «мутно-красный» первые элементы выступают в значении «бледно-». Эти образования следует отнести к окказионализмам И.Бунина. К этим образованиям примыкают и такие, как «темно-огненный» и «золотисто-огненный», которые я встретила у И.Бунина: А потом над усадьбой вдруг поднимается темно-огненный столб…(с. 81). Пламя совсем овладело соломой, и когда от нее оставалась только дрожащая груда «жара», словно раскаленных, золотисто-огненных проволок,…Яков Петрович скидывал с себя пальто (с. 45). Значительную группу в прозе И.Бунина составляют сложные цветовые прилагательные, состоящие из двух цветов. В нормированном употреблении это прилагательные типа «изжелта-зеленый» или «иссиня-черный». Можно выделить еще одну группу сложных цветовых прилагательных в языке И.Бунина, которая характеризуется наибольшей степенью окказиональности. Собственно, их можно назвать редкими эпитетами в прозе И.Бунина. В их состав, в качестве и первого, и второго элемента, входят нецветовые признаки, но в условиях контекста и в рамках модели цветовых сложных прилагательных они выражают цвет, хотя определить этот цвет часто бывает очень сложно. Приведу примеры: Я целовал ее яблочно-холодное лицо (с. 576). Смугло-янтарное лицо; пленительный с бархатно-пунцовыми губами рот оттенен был темным пушком (т. 2, с. 476-477). Обе рослые, грубо-черноволосые, с черными сросшимися бровями (т. 2, с. 480). …в летней шляпе из черной соломы с жесткими ржаво-атласными цветами (т. 2, с. 330). Во всех этих примерах И.Бунин использует сложные окказиональные прилагательные со значением цвета. Причем, лишь небольшие смысловые оттенки составляющих основ позволяют видеть в них цветовые обозначения. Все приведенные примеры и их анализ убеждают нас в том, что употребление сложных цветовых обозначений, общеязыковых и окказиональных, является важной стилистической чертой языка И.Бунина. Самые неожиданные соединения разных и даже противоположных по смыслу основ не являются для автора самоцелью, они всегда оправданы и обусловлены условиями контекста. 2.2 Функции прилагательных в поэтическом тексте Прилагательные в художественной литературе — явление не общеязыковое, а индивидуальное, показывающее своеобразие авторского стиля. Такие единицы, придают речи яркость и свежесть, но они не всегда являются показателем стремления автора к созданию новых слов. Язык произведений И.А. Бунина в этом смысле - прекрасный пример: изобилующий широчайшим спектром сложных прилагательных, он лишен какой бы то ни было неологизации другого рода. Скорее стремление к словесной игре, к возможности придать языковым средствам новые краски объясняет использование сложные прилагательного в текстах. Причем в языке Бунина мы наблюдаем как традиционные единицы узуального характера (белоствольные березы, черноглазая барышня, темно- зеленые елки, так и сложения индивидуально-авторские (жадно-трусливая душа, крепкоклювые попугаи, вертикально-хищные зрачки). Последние обладают неизмеримо большей экспрессией и образной наполненностью, а потому автор, используя уже канонические сложения, харак авторские неологизмы выполняют только экспрессивную функцию, редко переходят в литературный язык и получают общенародное употребление". Такие единицы потенциально продуктивны, т.к. образуются они по законам языка, по имеющимся в нем моделям, а следовательно, даже взятые вне контекста, они понятны. Легкость их создания, образность и лаконичность привлекают Бунина. Индивидуально-авторские сложные прилагательные всегда образуются словосложением либо основосложением и обладают рядом определенных признаков, отличающих их от канонических слов и тем самым подчеркивающих их "особосгь" в тексте: 1) данные единицы являются принадлежностью речи, а не языка; 2) сложения такого типа характеризуются невоспроизводимостью вне авторского контекста; 3) им присуща словообразовательная производимосгь, что исключает тяжеловесную искусственность структуры; 4) они выходят за рамки нормативности, определяемой словарями; 5) как правило, рассматриваемые единицы обладают функциональной одноразовостью (хотя и могут быть повторены в случае удачного образного содержания); 6) определяющая их черта - экспрессивность, ради которой они собственно и создаются; 7) сохранение принадлежности определенному автору. Эти причины во многом и определяют активное использование И.А. Буниным индивидуальных СП. Результатом сознательного творческого процесса стали художественные определения, превратившиеся в "визитные карточки " определенных произведений: ✓ яблочно-холодное лицо , ✓ изнурительно-страстные свиданья, ✓ блаженно-смертная близость, ✓ тошнотворно-благовонный ветер, ✓ небрежно-едкая картавость. Однако провести четкую границу, строго определяющую пределы узуальных и собственно бунинских сложных прилагательных, зачастую трудно. Конечно, если речь идет о таких единицах, как "тёмно-зеленая елка" и "снежно-сизая Москва", то определить, какая лексема кодифицированная, а какая авторская, особого груда не составит. Но если перед нами сложные прилагательные - "притворно-сердитый". В толковых словарях и словаре эпитетов (СЭРЛЯ, 2000), он не зафиксирован, но эту же единицу мы встречаем и у Л.Н. Толстого, и у М. Горького. В решении этого вопроса мы придерживаемся точки зрения, согласно которой лексические единицы данного типа не являются кодифицированными и обладают внутренней экспрессивностью - это значит, перед нами авторские образования. Тот факт, что они встречаются в авторских текстах других писателей можно оценивать как "словесную находку". В рамках изобразительно-конкретизирующих функций прилагательных в языке произведений И.А. Бунина можно выделить следующие подгруппы. 1 . Объектно-описательная функция, т.е. функция СП, в которой раскрывается их основное свойство - конкретизация описываемого объекта. Это, пожалуй, самое распространенное в языке произведений писателя проявление СП. В силу того, что И.А. Бунин особое внимание уделял отражениям цветовых, слуховых и других чувственных восприятий в характеристике конкретной реальности, вполне закономерно и преобладание данной функции сложений в текстах. Объектно-описательная функция бунинских СП ярко проявляет себя в двух вариантах: а) когда осуществляется внешняя характеристика предмета или явления; б) при передаче внутреннего психологического состояния персонажа. Первый вариант в большинстве случаев связан с цветономинацией или смешением разнородных, в семантическом плане, определений: 1. У нее был невысокий рост, смуглый цвет кожи ... узкий разрез черно-ореховых глаз 2. Ночью же тихо восходит над нашим мертвым черным садом большая мглисто-красная луна 3. Они не спали, клали морды с широкими, нежными, влажно- розовыми ноздрями на загородку Стоит отметить преобладание данных СП в текстах пейзажных зарисовок. Объясним сей факт тем, что красота природы для Бунина есть лишь одно из самых ярких проявлений тайны мира. "Нет никакой отдельной от нас природы,- не устает повторять писатель,- каждое малейшее движение воздуха есть движение нашей собственной жизни", женственно-молодое лицо, бесконечно-длинные тени деревьев, известково-песчаная пустыня. 2. Что же касается сложений, семантическая наполняемость которых связана с передачей внутреннего психологического состояния, то интересным, думается, будет тот факт, что сложные художественные определения такого плана появляются в языке произведений Бунина приблизительно в десятых годах XX века. Нельзя сказать, что они абсолютно не употреблялись писателем ранее, но до этого периода такие СП были явлением эпизодическим, а преобладали сложения цветового, осязательного характера и другие единицы, связанные с отражением признаков, воспринимаемых органами чувств. Такая смена "привязанностей" свидетельствует о зрелости художника. Такое углубление во внутренний мир переживаний своих героев и лаконичная и вместе с тем полная и многогранная передача сложнейших психологических состояний позволяет говорить о том, что мастерство писателя в создании и уместном употреблении СП достигает удивительной виртуозности: Я все время поступал в какой-то бессмысленно-счастливой решимостью.... Наталья... упала на колет, обхватила ледяную окровавленную голову, стала целовать её и на всю усадьбу кричать дико-радостным криком, задыхаясь от рыданий и хохота.... Такой острый психологический момент, описание которого у иного автора займет ни одну страницу, у И.А.Бунина помещается всего в одном предложении, а его центр, содержащий всю палитру истерики и горя, заключен в одном словосочетании, где первенствует средство эпитетации. Согласно Бунину людскими поступками чаще всего движут не сознательные волевые усилия (обычно обреченные на неудачу), а инстинктивные импульсы, иррациональные толчки, исходящие от великих универсальных сил, проходящих через душу человека, которая оказывается просто как бы временным сосудом для них; они-то - эти силы, и есть подлинные персонажи извечной (и всегда одинаковой) человеческой трагедии. "В сущности, о всякой человеческой жизни можно написать только две-три строки. О, да. Только две-три строки",- говорит героиня одного из бунинских рассказов. Сложения смешанного цвета, создающие единый образ с объектом эпитации, то в одном, то в другом рассказе наравне с лирическим героем становятся дополнительным своеобразным способом сцепления произведений в цикл. Более того, в рамках этого сборника можно говорить и о постоянном характере данных художественных определений. Следует отметить, что писатель сознательно использовал одни и те же СП с различными объектами эпитетации лишь тогда, когда считал их особенно выразительными и яркими: ✓ толстогорлые хамелеоны, ✓ толстогорлый волк, ✓ светоносный купол, ✓ светоносное лето, ✓ светоносный океан. Это явление может быть объяснимо не только своей экспрессивной и конструктивной ролью в композиции художественного произведения, но и своеобразным символическим звучанием, которое приобретают бунинские СП в реализации лейтмотивной функции. 3 . И, наконец, последняя функция бунинских СП конкретизирующего б л о к а - функция сближения образов. Здесь выразительные сложения определительного плана приобретают характер связующего звена между двумя образами. Причем в большинстве случаев это может быть очень причудливая авторская ассоциативная связь. Так, лирический герой, находясь на палубе парохода, обозревает бескрайнюю даль "сине-лилового моря", восхищаясь его густотой и насыщенностью цвета. А уже на следующей странице мы читаем, что, пребывая "в беспредельном пространстве Эгейского моря", персонаж оборачивается и видит, как его "озаряет сине-лиловый пламень неба". Соединяясь в зрительном аспекте в сознании героя через цвет, образы совмещаются и в восприятии читателя. Примеры СП, выполняющих данную функцию, можно найти и в ряде других рассказов: светоносное лето, светоносный океан; серо-зелёные верхушки тополей, серо-зеленый дымок; тускло-золотая стена иконостаса, тускло-золотые маковки. Как лейтмотивную, так и функцию сближения образов на страницах бунинских произведений выполняют преимущественно сложения как изобразительной, так и выразительно-изобразительной характеристики со значением цветономинации. Однако они несут в себе дополнительную информацию значимости определяемых объектов, акцентируя на них внимание читателя, придавая им зримую реальность и дополнительную эмоциональность, что кардинально отличает СП данных групп от выразительных сложений объектно-описательного характера |