Вторая глава 2. Стилистические фигуры, способствующие расширению синтаксической структуры немецкого предложения
 Скачать 41.59 Kb.
|
|
Глава 2. Стилистические фигуры, способствующие расширению синтаксической структуры немецкого предложения 2.1 Стилистический потенциал немецкого синтаксиса Синтаксические средства играют большую роль в порождении стилистически маркированных высказываний. Именно выразительные возможности структуры предложения, его объем, способы его распространения и членения, а также характер связей и способы сочетания предложений, абзацев, смысловых блоков между собой через своеобразие переходов от одного к другому составляют основу стилистического значения. Вопрос о соотношении между синтаксическим обликом речевого высказывания и характером его стиля находится в центре внимания синтаксической стилистики. Синтаксис и его речевые манифестации неразрывно связаны со стилем, стиль как форма является синтаксисом в широком смысле. Если языковая грамматика занимается изучением основного значения грамматического факта, нормативных синтаксических структур, в основе которых лежит инвариантность, то грамматическая стилистика исследует грамматические и стилистические различия между вариативными формами (возможные оттенки грамматического значения, различия семантико-экспрессивной стилистической окраски) и функциональное применение грамматических средств. В вариативности исходных синтаксических структур и возможных способах их варьирования проявляется гетерогенность стилистического потенциала немецкого синтаксиса как источника выразительности речи. Стилистическая значимость синтаксических средств определяется способностью выступать в качестве экспрессивно-стилистических средств достижения выразительного эффекта высказывания и функционально-стилистических, характерных для определенного функционального стиля, создавая своеобразие, подчеркивая специфические характерологические черты того или иного стиля речи. Ресурсы синтаксической стилистики обширны: особые случаи использования главных, второстепенных и однородных членов предложения; порядок слов; средства связи; управление; стилистически значимые структурно-семантические разновидности предложений (неполные, обобщенно-личные, номинативные, инфинитивные конструкции); употребление причастных и деепричастных оборотов; дистантное расположение обособленного определения или приложения относительно определяемого слова; средства экспрессивного синтаксиса [5, с. 474]. На необходимость и целесообразность исторического подхода в изучении явлений языка справедливо указывала В. Н. Ярцева [41, с. 43]. Рассмотрение исторических изменений помогает не только разграничить языковые явления, но и показать их взаимосвязь на всех этапах развития. К активным процессам в современном немецком синтаксисе относится так называемое «синтаксическое разрыхление» (syntaktische Auflockerung) нормативной структуры предложения, в результате которого отдельные члены предложения менее прочно связаны друг с другом [3, с. 164]. Такое упрощение структуры предложения служит источником синтаксической выразительности, сближает литературный язык с разговорным, становясь эмоциональнее, проще для восприятия. Активизации этого процесса, начавшегося во второй половине XIX в., способствовали изменения в информационной коммуникативной системе, развитие средств массовой информации: радио, кино, телевидения, появление новых каналов общения в среде интернет. Синтаксическое разрыхление структуры предложения как процесс обратный «синтаксическому напряжению» (syntaktische Straffung) создается следующими средствами: 1) отказ от сложного многоступенчатого подчинения; 2) вынесение части предложения за пределы рамочной конструкции; 3) отсутствие четкого согласования некоторых членов предложения. Отказ от сложного многоступенчатого подчинения (Schachtelsätze), обращение к простому гипотаксису, а именно простому предложению (Einfachsatz), представленному в виде блочных конструкций и заменившему подчинение [4, с. 78]. Преимуществом простого предложения перед вариативной подчинительной конструкцией является языковая экономия выражения и легкость восприятия. Поскольку характерной чертой данных конструкций является большой объем информации в каждом из блоков, то охват всего предложения идет от синтагмы к синтагме способом номинального соположения, под которым понимается последовательное соединение членов предложения, расположенных на одной линии. Такие предложения называют однонаправленными или нанизывающими; они лишены или почти лишены ответвляющихся компонентов предложения. Их развитие связано с тенденцией к номинализации, а они сами являются стилистическими инновациями. Развернутое многочленное сложноподчиненное предложение отступает со времен эпохи «Бури и натиска», но особенно быстро с конца XIX в. Весьма распространены элементарные предложения небольшого размера в художественной литературе, однако причастные конструкции прочно держат в ней свои позиции, несмотря на тенденцию вытеснения данных структур из других функционально-речевых стилей. Некоторые грамматические конструкции становятся со временем архаизмами, как например, афинитная конструкция подчиненного предложения, то есть опускание спрягаемой формы глагола в подчиненном предложении и многократно обрамленные сложноподчиненные предложения (Schachtelsätze), отмирание которых объясняется тем, что они осложняли целостное восприятие предложения. Но, по утверждению норвежского германиста Л. Сальвейта, строевые архаизмы с большой легкостью могут активизироваться и иногда снова начинают сравнительно широко применяться в современном языке [18, с. 98]. Такие изменения приводят, в конечном счете, к обогащению и максимальному развитию и использованию строевых средств для передачи все усложняющегося и более многообразного как в тематическом, так и в функционально-стилевом отношении содержания, нуждающегося в языковом выражении, в частности к более полной реализации стилистических потенций, заложенных в синтаксисе разных функциональных стилей. Вынесение части предложения за пределы рамочной конструкции, то есть отказ от полной рамки, в которой смысл высказывания до конца предложения остается неопределенным, что создает синтаксическое напряжение. При неполной рамочной конструкции ряд отрезков, составляющих предложение, образует несколько центров меньшей напряженности, тем самым «разрыхляя» структуру предложения. Одной из причин отступления от рамочной конструкции является растущее воздействие обиходно-разговорной речи на немецкий литературный язык, его письменную форму, сближение с живой, естественной речью. Материал, накопленный за последние десятилетия в работах по немецкому порядку слов, позволяет утверждать, что вынос определенных грамматических конструкций за рамку не является чем-то новым для современного немецкого литературного языка, а представляет собой четкую тенденцию, зафиксированную целым рядом грамматистов и стилистов. Выносы за рамку характерны не только по отношению к современному языку, но и по отношению к языку прошлого. Отдельные указания на «рамочность» как на существенную черту немецкого языкового строя делались уже с конца XIX в. Следует учесть, что широкая постановка в германистике самой проблемы рамочной конструкции как важнейшего принципа организации немецкого предложения была сделана лишь в середине 30-х гг. прошлого столетия. Существуют диаметрально противоположные взгляды на данное явление. Одни исследователи подчеркивают «антирамочные» тенденции, выдвигают тезис о том, что благодаря рамочной конструкции язык переходит от связанности к несобранности, от закрытых структур к открытым, другие ученые убеждены, что полная рамка как старая, отживающая, структура характерна для недемократических форм речи и почти отмирает. Для порядка слов в немецкой обиходно-разговорной речи рамка является основной и исходной формой построения предложения, она организует типические предложения небольшого объема и употребляется там, где предложение находится в состоянии «синтаксического покоя». Лишь при увеличении количества пропозиций и усложнении состава предложения, при возникновении в нем большего числа вариационных возможностей построение предложения часто начинает отходить от рамочности. Нарушение рамочной конструкции всегда стилистически обосновано, а для наличия рамки никакой мотивировки не требуется. Она имеет место, когда нет ни особого эмфатического подчеркивания, ни дополнительного присоединения компонентов, не учтенных в момент первичного оформления высказывания, ни противопоставления друг другу двух частей высказывания, ни специфических форм, тяготеющих к выносу за рамку. Многообразные изменения в немецком языке не колеблют его важнейшие структурные основы, а базируются на «классической» структуре немецкого элементарного предложения. А рамочная и «разрыхленная» (отказывающаяся от рамки) конструкции предложения соотносятся таким образом, что рамочная конструкция является исходной, базисной структурой, на основе которой под воздействием ряда многообразных факторов образуется система конструкций предложения с выносом тех или иных компонентов за рамку или с полным отказом от рамки. Отсутствие четкого согласования некоторых членов предложения, например в аппозиции (приложении), субстантивном определении, которое согласуется в падеже и числе со словом, к которому относится. Структурная гибкость приложения, позволяющая ему кратко, выразительно и точно реализовать любые оттенки мысли, заложенные не только в аппозиционном сочетании, но иногда и во всем предложении, обеспечила приложению жизнеспособность на протяжении веков исторического развития языка и способствует дальнейшему возрастанию его роли в системе современного языка. Раннее отсутствие согласования, то есть употребление номинатива в приложении, было недопустимо и воспринималось как нарушение языковой нормы. В настоящее время в некоторых случаях, как, например, при указании профессии, должности, звания, номинатив в приложении стал грамматической нормой. Разрыхляя структуру предложения, свободный номинатив представляет собой парентетическую структуру, создает непринужденность речи и усиливает экспрессию, облегчает понимание говорящего и слушающего. Аппозиция может быть выражена различными конструкциями, в которых общим является следующее: - данные конструкции являются определением, которое зависит от существительного или даже целой именной группы Nominalphrase; - аппозиция и определяемое слово (существительное, именная группа) согласованы между собой, у аппозиции та же форма, что и у определяемого слова. Особый характер связи между определяемым и определяющим указывает на их согласование по принципу параллелизма [6, с. 398]; - между аппозицией и определяемым словом нет соединительных элементов, таких, как предлог или союз; - аппозиция согласуется с определяемым словом в падеже, либо употребляется в форме номинатива. Свободная и связанная аппозиция являются стилистическими средствами, которые обогащают выразительные ресурсы языка, делая его особенно гибким для передачи тончайших оттенков мысли и чувств. С помощью свободной аппозиции достигается лучшая обозримость конструкции предложения и осуществляется эмфатическое выделение обособляемого члена предложения. В основе выразительного потенциала таких обособлений лежит компрессия информации. Обладая богатыми стилистическими возможностями и являясь средством выразительности и образности, свободные аппозиционные синтаксемы реализуют различные виды метафоры. В художественной литературе они могут выступать лейтмотивом персонажа и всего произведения в целом. Синтаксическая организация аппозитивных синтагм испытывает на себе влияние двух противоположных структурных тенденций немецкого синтаксиса. С одной стороны, тенденции к собранности и компактности, а с другой-к синтаксическому «разрыхлению» тяжеловесного грамматического строя предложения, скованного жесткими рамками синтаксиса. Вследствие синтаксического «разрыхления» возникают новые типы глагольной и именной рамки, тем самым упрощается структура предложения, которая уподобляется структуре разговорной речи. Таким образом, письменная норма немецкого литературного языка сближается с его живой и непосредственной разговорной нормой. Изменения, происходящие в немецком языковом строе, не являются результатом какого-то резкого сдвига, перелома, а выступают органическим продолжением процессов, которые уже в течение столетий происходили в языке. Развиваясь и изменяясь, определенные грамматические структуры могут сохранять связь с определенными речевыми стилями, но при этом не являются прочно закрепленными только за ними, и поэтому могут употребляться в других функционально-речевых стилях. 2.2. Синтаксические стилистические приёмы, расширяющие структуру предложения Наиболее часто встречаются стилистические синтаксические приёмы или фигуры речи, на которых мы в своей работе остановимся более подробно. Стилистический синтаксис интересуют приемы изменения строения предложения не только в целях расширения выразительных возможностей грамматических структур, но, прежде всего, в целях превращения их в стилистические приемы, то есть отличные от модельных грамматических структур построения, приобретающие дополнительный потенциал выразительности. Распространенным средством расширения синтаксической структуры являются всевозможные виды повторов, основное назначение которых сводится к смысловому и эмоциональному усилению какой-либо части высказывания. Под повтором понимают «стилистический приём наименования, ранее указанного в определённом контексте денотата — лица, предмета, качества, явления, действия. Именно повторение слов выполняет в языке функцию основного строительного материала, составляет ядро» [1; с. 4]. Различают следующие виды повторов: Полный синтаксический повтор – представляет собой сочетание абсолютного синтаксического параллелизма и лексического повтора. Синтаксически параллельные предикативные части придают данным конструкциям большую чёткость и выразительность» [5; с. 7]. Варьированные повторы — смысловые единицы текста различной протяжённости (от словосочетания до нескольких абзацев), дословно или с перефразировкой повторяющие высказывание и содержащие в своей структуре элементы нового знания, то есть некоторое развитие темы (содержания) этого высказывания. Варьированные повторы имеют свою собственную смысловую структуру, соотнесённую со смысловой структурой целого текста. Это единицы не языковые, а речевые (текстовые): они формируются и существуют только в конкретном тексте и выполняют в его рамках текстообразующую функцию. Выполняя в тексте функцию повторения, варьированные повторы являются самостоятельными единицами и всегда зависят от тех высказываний, которые воспроизводят» [2; с. 61]. Что касается структуры повторов (слов, словосочетаний, предложений), то они могут быть соответственно: - однокорневыми; - флектированными; - распространенными; - многокомпонентными; - многосоставными. Рассматривая позицию повтора в тексте, можно выделить дистантный повтор, разделенный словами, и контактный, при котором единицы данного приема следуют друг за другом: «Nun ist nichts davon, auch nicht im Geringsten, gelungen, selbst meine Vermieterin, eine ganz einfache Person – ich will ihren Namen hier in ehrendem Sinne nennen, sie heißt Frau Grubach –, selbst Frau Grubach war verständig genug, einzusehen, daß eine solche Verhaftung nicht mehr bedeutet als einen Anschlag, den nicht genügend beaufsichtigte Jungen auf der Gasse ausführen». – «Ничего из этого не удалось, ни в малейшей степени, даже моя хозяйка, очень простой человек - я упомяну ее имя здесь в благородном смысле, ее зовут фрау Грубах - даже фрау Грубах была достаточно благоразумна, чтобы понять, что такой арест означал не более чем заговор, осуществленный недостаточно контролируемыми мальчишками на улице». Так как дистантный повтор – это как минимум двукратное воспроизведение слов, отдаленных друг от друга, одним словом, несколькими словами, одним или несколькими предложениями, то такое расположение повторяющихся языковых единиц способствует расширению их функциональных особенностей, что и показано в примере. В данном случае автор повторяет «Frau Grubach». Посредством такого повторения идёт сравнение ситуации: «благородная фрау поняла бы», повторение фамилии служит акцентом. «Es sind schöne Strümpfe, sehen Sie – sie streckte die Beine, zog die Röcke bis zum Knie hinauf und sah auch selbst die Strümpfe an – es sind schöne Strümpfe, aber doch eigentlich zu fein und für mich nicht geeignet». – «Это красивые чулки, видите ли, - она раздвинула ноги, задрала юбки до колена, и сама посмотрела на чулки, – это красивые чулки, но на самом деле слишком тонкие и мне не подходят». В данном случае повтором является «Es sind schöne Strümpfe», чтобы сделать акцент на том, что это действительно хорошие чулки. «So, rief K. und warf die Arme in die Höhe, die plötzliche Erkenntnis wollte Raum, ihr seid ja alle Beamte, wie ich sehe, ihr seid ja die korrupte Bande, gegen die ich sprach, ihr habt euch hier gedrängt, als Zuhörer und Schnüffler, habt scheinbare Parteien gebildet, und eine hat applaudiert, um mich zu prüfen, ihr wolltet lernen, wie man Unschuldige verführen soll!» – «Итак, - закричал К. и вскинул руки вверх, внезапное осознание охватило пространство, - вы все государственные служащие, я вижу, вы - та коррумпированная банда, против которой я выступал, вы собрались здесь как слушатели и соглядатаи, вы образовали явные партии, а одна аплодировала, чтобы проверить меня, вы хотели узнать, как соблазнять невинных людей!» Данный пример является достаточно эмоционально окрашенным, повтором является «ihr seid ja», что в переводе означает «вы», но в отличие от обычной формы, данная имеет эмоциональную окраску. «Ich war so erschrocken, daß ich fast geschrien hätte, aber der Untersuchungsrichter war sehr freundlich, ermahnte mich zur Vorsicht, flüsterte mir zu, daß er bis jetzt geschrieben habe, daß er mir jetzt die Lampe zurückbringe und daß er niemals den Anblick vergessen werde, wie er mich schlafend gefunden habe. – «Я так испугалась, что чуть не закричала, но судья-дознаватель был очень любезен, убеждал меня быть осторожной, шепнул мне, что он написал 00000000, что сейчас вернет мне лампу, и что он никогда не забудет того, что нашел меня спящей». Данный пример также использует дистантный повтор: «daß er bis jetzt» в первом случае и «daß er mir jetzt» во втором. «Es ist kein Zweifel, sagte K. sehr leise, denn ihn freute das angespannte Aufhorchen der ganzen Versammlung, in dieser Stille entstand ein Sausen, das aufreizender war als der verzückteste Beifall, es ist kein Zweifel, daß hinter allen Äußerungen dieses Gerichtes, in meinem Fall also hinter der Verhaftung und der heutigen Untersuchung, eine große Organisation sich befindet». – «Несомненно, - сказал К. очень тихо, ибо ему доставляло удовольствие напряженное внимание всего собрания, в этой тишине возникал гул, более волнующий, чем самые восторженные аплодисменты, - несомненно, что за всеми заявлениями этого суда, в моем случае за арестом и сегодняшним следствием, стоит большая организация». Повтором является «Es ist kein Zweifel», что можно выделить как вводное слово и дистантный повтор. «Es ist mir vollständig gleichgültig, und ich ermächtige den Herrn Untersuchungsrichter öffentlich, seine bezahlten Angestellten dort unten, statt mit geheimen Zeichen, laut mit Worten zu befehligen, indem er etwa einmal sagt: Jetzt zischt! und das nächste Mal: Jetzt klatscht!» – «Мне это совершенно безразлично, и я публично разрешаю господину экзаменационному судье командовать своими наемными работниками там, внизу, не тайными знаками, а громкими словами, говоря, например, один раз: теперь шипи!, а в другой раз: теперь хлопай!». «Plötzlich in der Nacht, es muß schon tief in der Nacht gewesen sein, wache ich auf, neben dem Bett steht der Untersuchungsrichter und blendet die Lampe mit der Hand ab, so daß auf meinen Mann kein Licht fällt, es war unnötige Vorsicht, mein Mann hat einen solchen Schlaf, daß ihn auch das Licht nicht geweckt hätte». – «Вдруг ночью, наверное, глубокой ночью, я проснулась, судья-дознаватель стоял рядом с кроватью и рукой приглушил лампу, чтобы свет не падал на моего мужа, это была излишняя осторожность, мой муж был таким соней, что даже свет не разбудил бы его». Первым стоит выделить фразу «in der Nacht», которая появляется в предложении два раза. Также можно выделить «meinen Mann» и «mein Mann», во втором случае можно было использовать местоимение, но автор предпочёл повтор для усиления акцента. Простым контактным повтором является многократное называние одного и того же слова или словосочетания, занимающих в предложении контактную позицию. Такие виды повторов свойственны естественной эмоциональной речи, поэтому широко используются в разговорном языке, в фольклоре, в ораторской речи, в драматических произведениях. Рассмотрим следующий пример, когда господин К. выступал перед людьми, говоря о том, что защищает других, не себя, его речь произвела впечатление на слушателей: «Er hatte unwillkürlich seine Stimme erhoben. Irgendwo klatschte jemand mit erhobenen Händen und rief: Bravo! Bravo! Warum denn nicht? Bravo! Und wieder Bravo!» – «Он невольно повысил голос. Где-то кто-то хлопал в ладоши и кричал: Браво! Браво! Почему бы и нет? Браво! И снова браво!» Усиление выразительности этой модели повторов достигается путем расширения её за счет повтора стилистически окрашенных слов, в данном случае это «Bravo! Bravo!», которое повторяется четыре раза. Также стоит выделить применение устойчивых словосочетаний, которые сами по себе являются разновидностью повтора: «K. wartete während der nächsten Woche von Tag zu Tag auf eine neuerliche Verständigung, er konnte nicht glauben, daß man seinen Verzicht auf Verhöre wörtlich genommen hatte, und als die erwartete Verständigung bis Samstagabend wirklich nicht kam, nahm er an, er sei stillschweigend in das gleiche Haus für die gleiche Zeit wieder vorgeladen» – «В течение следующей недели К. со дня на день ожидал нового уведомления, он не мог поверить, что его отказ от допроса восприняли буквально, и когда ожидаемое уведомление действительно не пришло к вечеру субботы, он предположил, что его негласно снова вызвали в тот же дом на то же время». «Nun stand er Aug in Aug dem Gedränge gegenüber. – «Теперь он стоял лицом к лицу с толпой». В данных примерах нас интересуют такие устойчивые словосочетания как «von Tag zu Tag» и «Aug in Aug». Использование подобных словосочетаний служит для стилистической окраски текста. Также данный повтор часто называют плеоназм, который является семантическим повтором однородных слов и выражений, служащим для уяснения мысли, ее конкретизации и усиления, эмоциональной акцентированности. Синтаксическая тавтология как разновидность плеоназма представляет собой повторение тождественных по смыслу и грамматически синонимичных элементов в структуре предложения. «Ich habe ihn gebeten, ich habe. Ein schönes, ein herrliches Gefühl». Распространенным видом тавтологии в немецком языке являются так называемые парные слова с различными видами семантических отношений (синонимичные, антонимичные): Следующий пример, в котором господин К. вновь разговаривает с людьми на суде, включает в себя редуцированый повтор, повтор-подхват – повторение конечного элемента высказывания, вначале следующего: «Der Mensch lebt durch den Kopf. Der Kopf reicht ihm nicht aus, sagte K». – «Человек живет через голову. Головы ему недостаточно, сказал К». Такой повтор служит для усиления внимание на определенное слово, либо фразу. В данном случае усилению подверглось существительное «Der Kopf». Рассматривая следующий пример, мы можем выделить как дистантный повтор: 000000 «Sie dürfen jetzt nicht weggehen, Sie dürfen nicht mit einem falschen Urteil über mich weggehen!» – «Ты не должен уходить, не должен уходить с ложным суждением обо мне!» «Das ist also alles, dachte K., sie bietet sich mir an, sie ist verdorben wie alle hier rings herum, sie hat die Gerichtsbeamten satt, was ja begreiflich ist, und begrüßt deshalb jeden beliebigen Fremden mit einem Kompliment wegen seiner Augen. – «Вот и все, подумал К., она предлагает себя мне, она избалована, как и все здесь, ей надоели придворные чиновники, что вполне понятно, и поэтому она встречает любого случайного незнакомца комплиментом из-за его глаз». «Sie gehören zu der Gesellschaft, die ich bekämpfen muß, befinden sich aber in ihr sehr wohl, Sie lieben sogar den Studenten, und wenn Sie ihn nicht lieben, so ziehen Sie ihn doch wenigstens Ihrem Manne vor». – «Вы принадлежите к обществу, с которым мне приходится бороться, но вам в нем очень комфортно, вы даже любите студента, а если и не любите, то, по крайней мере, предпочитаете его своему мужу». Как мы можем заметить, стилистическая окраска присутствует только в последнем примере. 00000000 «Man schrie nicht mehr durcheinander wie am Anfang, man klatschte nicht einmal mehr Beifall, aber man schien schon überzeugt oder auf dem nächsten Wege dazu. – «Люди больше не кричали в замешательстве, как в начале, они даже не аплодировали, но они, казалось, уже были убеждены или находились на пути к этому». Данный пример интересен тем, что в нём присутствует повтор безличного местоимения man, а также имеется вводное слово «überzeugt», что не только расширяет предложение, но и эмоционально окрашивает его. Далее мы рассмотрим стилистические фигуры речи, основанные на лексическом повторе, такие как анафора, эпифора, хиазм: Первая стилистическая фигура, проанализированная нами, способствующая расширению синтаксической конструкции – анафора. «Анафора — повтор слов, словосочетаний или иных элементов в начале строки, строфы или абзаца для усиления эмоционального воздействия художественного текста и расширения синтаксической конструкции. С помощью анафоры может выражаться как тождественность объектов, так и наличие у разных объектов сходных или различающихся свойств [2; с. 34]: «Dieser Prozess, und dieser Prozess und andere Prozesse» – «Этот процесс, и этот процесс, и другие процессы». Данный стилистический прием также способствует общей экспрессивности текста. Это обусловлено тем, что употребление анафор еще больше способствует эмоциональной нагрузке за счёт акцента, который указывает на эмоциональное состояние персонажа, в данном случае это господин К., который объясняет, что подобные судебные процессы только рушат жизни честным людям. Также стоит отметить анафорический повтор как повтор начального элемента в ряде следующих друг за другом предложений: «Hatte er seiner Rede zuviel Wirkung zugetraut? Hatte man sich verstellt, solange er gesprochen hatte. Hatte man jetzt, da er zu den Schlußfolgerungen kam, die Verstellung satt? – «Не слишком ли много внимания он уделил своей речи? Притворялись ли они так же долго, как он говорил? Теперь, когда он сделал выводы, им надоело притворство?» Также данный пример имеет редуцированный повтор. Выполняя грамматическую функцию средства связи между частями предложения и самостоятельными предложениями, этот вид повтора содержит большие возможности: - усиливает логическую спаянность частей высказывания в научной речи; - символизирует естественность речи в разговорном языке; обеспечивает эпичность изложения в художественной прозе; - выступает средством изображения душевного состояния людей, задавая определенный темп и мелодику. Следующий приём, используемый в художественном произведении это эпифора – повторение звуковых сочетаний, слов, словосочетаний, которое используется в конце речевых конструкций. Данный прием служит для усиления выразительности речи и выделения наиболее важных моментов. К сожалению, в анализируемом нами романе не было обнаружено примеров, иллюстрирующих данный приём. Стоит обратить внимание на перечисление – распространенное выразительное средство стилистического синтаксиса, которое создается в результате повторения однородных синтаксических единиц разного объема в рамках законченного высказывания: «Eine Organisation, die nicht nur bestechliche Wächter, läppische Aufseher und Untersuchungsrichter, die günstigsten Falles bescheiden sind, beschäftigt, sondern die weiterhin jedenfalls eine Richterschaft hohen und höchsten Grades unterhält, mit dem zahllosen, unumgänglichen Gefolge von Dienern, Schreibern, Gendarmen und anderen Hilfskräften, vielleicht sogar Henkern, ich scheue vor dem Wort nicht zurück». – «Организация, которая не только нанимает продажных охранников, жалких надзирателей и проверяющих судей, которые в лучшем случае скромны, но которая в любом случае продолжает содержать магистратуру высшего и высшего порядка, с бесчисленной, неизбежной свитой слуг, клерков, жандармов и других вспомогательных лиц, возможно, даже палачей, я не стесняюсь в выражениях». Как мы можем видеть, в данном примере перечисление прослеживается на протяжении всего предложения. Перечисление, как было сказано выше, служит для придания речи, либо тексту выразительности, эмоциональной окрашенности. Также перечисление используется как средство языковой экономии в разговорной речи, как средство выделения, подчеркивания наиболее значимого практически в любых видах текстов, как риторическая фигура в ораторской речи, как средство упорядочивания в деловой речи. Эмфатическая конструкция ist es, daβ…; war es, daβ… выступает в грамматике интенсификатором лексикограмматического значения одного из элементов синтаксической структуры: «Mit vielen Vorbehalten ist das allerdings wahr, ebenso wahr aber ist es, daß mich deine Angst anwidert und daß ich darin einen Mangel des notwendigen Vertrauens sehe». – «Со многими оговорками это правда, но не менее верно и то, что мне отвратителен ваш страх и что я вижу в нем отсутствие необходимого доверия». «Desto wichtiger ist es, daß ich es tue». – «Тем важнее, что я это делаю». «Störend war es, daß sich jetzt die Tür am Saalende öffnete, die junge Wäscherin, die ihre Arbeit wahrscheinlich beendet hatte, eintrat und trotz aller Vorsicht, die sie aufwendete, einige Blicke auf sich zog». – «Беспокоило то, что теперь дверь в конце зала открылась, вошла молодая прачка, которая, вероятно, закончила свою работу, и, несмотря на всю свою осторожность, привлекла несколько взглядов». В этом свойстве эмфатической конструкции заключены большие выразительные возможности, так как с её помощью можно выделить и подчеркнуть любой член предложения, кроме сказуемого. Номинализация в современном немецком языке часто выступает в качестве приема усложнения, а тем самым и удлинения синтаксической структуры предложения, то есть расширения состава именных членов предложения за счет атрибутивных и адвербиальных групп, а также усложнения группы сказуемого за счет именных определений. Приемы такого расширения смыслового объема членов предложения, которые насыщаются информацией статуса самостоятельного предложения, нацелены на языковую экономию изложения. Подобные комплексные высказывания бытуют в современном языке прессы, в различных документах. Усложнение группы подлежащего происходит за счет атрибутивных комплексов (предпозиция) и всевозможных видов приложений в постпозиции, а также причастных и инфинитивных определений. В группе сказуемого наряду с обязательными определителями могут быть представлены второстепенные распространители, дополнения, обстоятельства, инфинитивные и причастные конструкции, что характерно для официального и научного стиля. Наблюдения над языком разных типов текстов показывает, что номинальное распространение в предложении касается, как правило, либо группы подлежащего, либо группы сказуемого. Последнее о чём стоит сказать, это многосоюзие или полисиндетон— стилистическая фигура, состоящая в намеренном увеличении количества союзов в предложении. Замедляя речь вынужденными паузами, многосоюзие подчёркивает роль каждого из слов, создавая единство перечисления и усиливая выразительность речи» [4; с. 19]. Несомненно, повтор предлогов и союзов (средств связи) воздействует на подсознание реципиента, обращая его внимание на ритмичность и динамичность звучания. «Es sind schöne Strümpfe, sehen Sie – sie streckte die Beine, zog die Röcke bis zum Knie hinauf und sah auch selbst die Strümpfe an – es sind schöne Strümpfe, aber doch eigentlich zu fein und für mich nicht geeignet». – «Это красивые чулки, видите ли, - она раздвинула ноги, задрала юбки до колена, и сама посмотрела на чулки, – это красивые чулки, но на самом деле слишком тонкие и мне не подходят». 2.3. Расширение немецкого предложения путем нарушения его синтаксической структуры Изменение структуры предложения как источник синтаксической изобразительности является достаточно частым явлением. Возникновение синтаксической выразительности непосредственно связано со структурными моделями предложения немецкого языка. В стилистическом отношении такие модели нейтральны. Текст как линейная структура характеризуется определенными закономерностями синтаксических отношений. В немецком языке большинство предложений, входящих в текст, представляют собой завершенные высказывания. Тем нагляднее на этом фоне выступают приемы, нарушающие эту завершенность. Приемами осознанных или неосознанных нарушений такого рода в стилистике считаются: - пролепсы; - анаколуфы; парантезы; - присоединения. Пролепса относится к такому типу нарушения конструкции предложения, при котором начало предложения, выраженное существительным или обстоятельством, повторяется в виде местоимения или обстоятельства без нарушения формы. Часто новое начало отделяется от старого запятой. Разновидностью пролепсы являются конструкции с so: «Dieses lächerliche Schreien machte ihn K. endgültig überdrüssig; glaubte man ihm nicht, daß er angeklagt war, so war es desto besser; vielleicht hielt er ihn sogar für einen Richter». – «Эти нелепые крики окончательно утомили К.; если его не считают обвиняемым, тем лучше; возможно, он даже принял его за судью». «...und griff man in sie, so war es, als bilde man bloß Krallen, nicht als griffe man in Bärte». – «…и если человек тянулся к ним, то как будто просто формировал когти, а не как будто тянулся к бороде». Прием широко применяется в художественной литературе, в нашем романе мы нашли несколько примеров подобного рода нарушений синтаксического строя. Написать выше Следующим мы отметим анаколуф – стилистический прием подхвата, связанный с нарушением правильной формально-синтаксической структуры, с соединением членов предложения, связанных по смыслу, но не согласованных грамматически (синтаксический анаколуф). Семантический анаколуф включает все виды лексических алогизмов. Анаколуфы часто обусловлены непреднамеренным изменением начальной формы высказывания, потерей нити изложения, забывчивостью. Такие случаи имеют место в длинных речевых построениях, при неподготовленной речи, когда она формируется одновременно со становлением мысли, в случаях волнения, отвлечения говорящего: «Meine Herren, er antwortete im Grunde nichts, vielleicht wußte er wirklich nichts, er hatte mich verhaftet und war damit zufrieden. – «Господа, он по существу ничего не ответил, возможно, он действительно ничего не знал, он арестовал меня и был удовлетворен этим». Анаколуф в данном примере появляется в связи с неспособностью мистера К. выразить свои мысли точно, без эмоционального подтекста, так как на его вопрос «из-за чего всё это происходит?», внятного ответа он получить ни от кого не может. Разновидностью анаколуфа является замена порядка слов в придаточном предложении порядком слов главного предложения, в результате чего придаточное предложение приобретает большую семантическую весомость. Анаколуф также служит для усиления стилистической окраски художественного текста, что и показывает пример. 0000000 Парантез является вставной конструкцией, оформленной как грамматически независимая от предложения, в структуру которого она вставляется. Характеризуется интонационным и графическим выделением (запятые, скобки, тире) и свободной позицией по отношению к включающему её предложению: «Es war nicht leicht, ruhig zu bleiben. Es gelang mir aber, und ich fragte den Aufseher vollständig ruhig - wenn er hier wäre, müßte er es bestätigen -, warum ich verhaftet sei». – «Нелегко было сохранить спокойствие. Но я сдержался и спросил этого инспектора совершенно спокойно – будь он здесь, он мог бы вам это подтвердить, – почему я арестован». Данный пример показывает нам, что конструкция «wenn er hier wäre, müßte er es bestätigen» в предложении является необязательной, но она служит двум целям: расширение синтаксической конструкции и стилистической окраски предложения. «Es muß ein schwarzer Rock sein, sagten sie. K. warf daraufhin den Rock zu Boden und sagte – er wußte selbst nicht, in welchem Sinne er es sagte -, Es ist doch noch nicht die Hauptverhandlung». – «Это должна быть черная юбка, сказали они. Затем К. бросил юбку на землю и сказал - он сам не знал, в каком смысле он это скаКзал – Это еще не главный суд». «Ich meine – hier unterbrach sich K. und sah sich nach einem Sessel um. - Ich kann mich doch setzen? - fragte er». – «Я имею в виду - тут К. прервал себя и огляделся в поисках кресла. Я могу сесть, не так ли? - спросил он». « K. achtete auf diese Reden kaum, das Verfügungsrecht über seine Sachen, das er vielleicht noch besaß, schätzte er nicht hoch ein, viel wichtiger war es ihm, Klarheit über seine Lage zu bekommen; in Gegenwart dieser Leute konnte er aber nicht einmal nachdenken, immer wieder stieß der Bauch des zweiten Wächters – es konnten ja nur Wächter sein – förmlich freundschaftlich an ihn, sah er aber auf, dann erblickte er ein zu diesem dicken Körper gar nicht passendes trockenes, knochiges Gesicht mit starker, seitlich gedrehter Nase, das sich über ihn hinweg mit dem anderen Wächter verständigte. – «K. не обращал внимания на эти речи, он не дорожил правом распоряжаться своим имуществом, которое у него еще могло остаться, для него гораздо важнее было получить ясность в своем положении; Но в присутствии этих людей он не мог даже думать, снова и снова живот второго охранника - они могли быть только охранниками - дружески сталкивался с ним, но когда он поднял голову, то увидел сухое, костлявое лицо с сильным, повернутым набок носом, который совсем не подходил к этому толстому телу, и который общался с другим охранником над ним». В данном примере мы также наблюдаем речевую фигуру парантез конструкцией является: «es konnten ja nur Wächter sein». 000 пояснить для чего «Im Gegenteil, man hinderte ihn, alte Männer hielten den Arm vor, und irgendeine Hand – er hatte nicht Zeit, sich umzudrehen – faßte ihn hinten am Kragen». – «Наоборот, ему мешали, старики держали его за руку, а какая-то рука - он не успел обернуться - схватила его сзади за воротник». «Unter den Bärten aber – und das war die eigentliche Entdeckung, die K. machte – schimmerten am Rockkragen Abzeichen in verschiedener Größe und Farbe». – «Но под бородами - и это было настоящим открытием, которое сделал К., - на воротнике юбки поблескивали значки разных размеров и цветов». Причиной появления парантеза в высказывании могут быть: возникновение внезапной мысли, ассоциативность мышления, потребность в добавлениях к мысли, ее уточнение; парантез используется и как средство обращения к публике в письменных текстах, в письмах как средство выражения оправдания, самоизображения и саморекламы, для оформления ссылок. В художественной литературе применяется как средство замедления рассказа и повышения заинтересованности, а также для сатирического изображения. Как стилистический прием парантез помимо своего изобразительно-выразительного назначения выполняет стилистическую функцию создания эмоционального фона: размышляющие, размеренные, иронические, издевательские и многие другие интонации текста. Также частым приёмом служащим расширением синтаксической структуры являются вводные слова, они также придают выразительности тексту. Рассмотрим следующие примеры: дописать про Кафку «Möglicherweise habe ich auch seine Unterschrift, dann entwickelt sich alles noch ein wenig rascher als sonst» – «Возможно, у меня также есть его подпись, и в этом случае все будет развиваться немного быстрее, чем обычно». Вводным словом является «möglicherweise». «Wahrscheinlich, um seine Miene zu beruhigen, nahm er wieder das Heftchen vor». – «Вероятно, чтобы успокоить свое выражение лица, он снова взял в руки блокнот». В данном же примере вводным словом является «wahrscheinlich». «Übrigens wird man es vielleicht selbst schon bemerkt haben, und selbst wenn dies nicht sein sollte, liegt mir gar nicht so viel daran, daß man es jetzt schon erfährt». – «Кстати, возможно, вы и сами уже заметили это, а если и нет, то я не хочу, чтобы вы знали об этом сейчас». Вводным словом выступает «übrigens». И последним являются присоединительные конструкции – слова, словосочетания, предложения, употребленные не в обычном месте в предложении. Информация, заключенная в них, как бы присоединяется к основной информации в процессе говорения. Такой тип конструкций и синтаксической связи отражает естественный процесс становления мысли, ее формирования и оформления как бы сразу, без предварительного обдумывания и обработки формы: «Die Wächter lächelten, blieben aber bei ihrem: Es muß ein schwarzer Rock sein». – «Охранники улыбались, но держали свое: Это должна быть черная юбка». «Obwohl der fremde Mann dadurch nichts erfahren haben konnte, was er nicht schon früher gewußt hätte, sagte er nun doch zu K. im Tone einer Meldung: Es ist unmöglich» – «Хотя иностранец не мог узнать из этого ничего такого, чего бы он не знал раньше, он теперь сказал К. тоном отчета: это невозможно». - присоединительная конструкция». «Aber der Wächter sagte nur abweisend: Sie werden es zu fühlen bekommen». – «Но страж сказал пренебрежительно: Ты почувствуешь это». |