История. практичка14. Тема 14 Революционнодемократическое движение в России 6090х гг. Xix века 6 часов
 Скачать 117.55 Kb.
|
|
Тема 14: Революционно-демократическое движение в России 60-90-х гг. XIX века 6 часов 1.Заполните таблицу. Демократическое движение 1860-х. Революционные кружки .
2.Земско-либеральное движение (по работе Н. Пирумовой)
3.Составьте краткий конспект с указанием основных положений народников-теоретиков: Лавров, Бакунин, Ткачёв. (При составлении конспекта опирайтесь на источники.) 1. Петр Лаврович Лавров (1823—1900) был человеком редкой доброты, отзывчивости и скромности. Всю свою жизнь он посвятил науке и революционной борьбе. Лавров был разносторонне одаренным человеком. Полковник артиллерии, он увлекался математикой, естествознанием, философией, историей и социологией, писал стихи. В революционном движении Лавров стал активно участвовать с начала 60-х годов. В 1866 г., когда в связи с покушением Каракозова начались повальные аресты, он был сослан в Вологодскую губернию. В 1870 г. с помощью Г. А. Лопатина Лавров бежал за границу, где вступил в Интернационал, участвовал в Парижской коммуне. Лавров сблизился с Марксом и Энгельсом, стал их другом. В русском революционном движении П. Л. Лавров явился одним из идеологов субъективной социологии. Кроме «Исторических писем», свои идеи Лавров развивал в редактируемых им журнале и газете «Вперед!». Глубоко уважавшие Лаврова как человека, Маркс и Энгельс в то же время были непримиримы к его субъективно-социологическим идеям. Лавров высоко ценил Маркса и его революционную теорию, по ряду вопросов разделял взгляды великого основоположника научного с социализма, но на позиции марксизма он так и не смог встать Капиталистическое общество, основанное на войне всех против всех, есть общество разлагающееся. Когда правительства и господствующие классы не добиваются цели спасти отживающий строй полумерами «для облегчения слишком явных страданий», тогда «отжившие формы разрушаются, но уже не путем мирных законодательных реформ, а путем насильственной революции...»2. Но в предшествующих революциях, которые совершались массами, сам народ очень мало выигрывал от переворотов, ограничивавшихся лишь «заменой одной господствующей группы другой»3. Призывая передовую часть общества к революционной борьбе, Лавров указывал, что бедствия, связанные с революцией, «могут быть уменьшены лишь рациональным обсуждением действительных изменений, к которым должна привести революция...» 4. По мнению Лаврова, ни сам народ, ни интеллигенция в целом, а лишь немногие деятели, выражающие «новые требования времени», могут быть истинными носителями прогресса, двигателями истории. Он называл их критически мыслящими личностями. Лавров делал глубокий экскурс в историю, чтобы показать, как сначала в борьбе за существование, затем под гнетом цивилизованного меньшинства человечество вырабатывало в своей среде критически мыслящую личность. Теперь эта развитая личность должна считать своей нравственной обязанностью расплатиться за те несметные жертвы, которые принесены предшествующими поколениями порабощенного большинства за развитие цивилизованного меньшинства. Рассматривая критически мыслящую личность как двигатель исторического прогресса, Лавров в то же время говорил об абсурдности надежд только на ее собственные силы. Личность, если она действительно критически мыслит, никогда не одинока. Понимая яснее и глубже других недостатки «общественных форм» и отсутствие в них справедливости, она лишь первой указывает массе, которая недостаточно критически мыслит, причины ее бедствий. Попутно Лавров затронул проблемы национальности и государства. Первая неизбежно вставала перед революционером многонациональной страны, какой была Россия, и поэтому требовала определения его отношения к себе. В целом взгляд Лаврова на национальный вопрос ненаучен, однако для русского революционера, представителя угнетающей нации, ряд его практических выводов имел большое значение. «Стремление поедать чужие национальности, уничтожая их особенности, — писал Лавров, — есть факт антипрогрессивный». Одновременно Лавров указывал, что «прогрессивные партии должны более заботиться о независимости территорий, лежащих за пределами их политического отечества, но имеющих с ним общий язык, чем о включении их в одно государство» Эти положения резко расходились с целями колониального угнетения, захватнической внешней политики русского царизма и его теорией панславизма. Большое значение имело также высказывание Лаврова по вопросу о государстве. Оно приобретало особую остроту в практике революционной борьбы, так как перед революционерами России стояла задача свалить и разрушить самодержавный государственный строй, и необходимо было сказать, как должна управляться страна после победы революции. В момент, когда выходили в свет «Исторические письма», в России стала распространяться бакунинская идея отрицания всякого государства. Лавров выступил против анархистских взглядов на государство. «Пока существуют монополизаторы капиталов, огражденные законами, и пока большинство не имеет даже элементарных средств для развития, до тех пор, — писал Лавров, — государственные силы представляют необходимое орудие, которым стремится овладеть партия, борющаяся за прогресс или регресс» 2. Овладение государственной властью Лавров считал не целью, а лишь средством осуществления прогресса и подавления «регрессивных партий». Попутно Лавров затронул проблемы национальности и государства. Первая неизбежно вставала перед революционером многонациональной страны, какой была Россия, и поэтому требовала определения его отношения к себе. В целом взгляд Лаврова на национальный вопрос ненаучен, однако для русского революционера, представителя угнетающей нации, ряд его практических выводов имел большое значение. «Стремление поедать чужие национальности, уничтожая их особенности, — писал Лавров, — есть факт антипрогрессивный». Одновременно Лавров указывал, что «прогрессивные партии должны более заботиться о независимости территорий, лежащих за пределами их политического отечества, но имеющих с ним общий язык, чем о включении их в одно государство» 1. Эти положения резко расходились с целями колониального угнетения, захватнической внешней политики русского царизма и его теорией панславизма. Большое значение имело также высказывание Лаврова по вопросу о государстве. Оно приобретало особую остроту в практике революционной борьбы, так как перед революционерами России стояла задача свалить и разрушить самодержавный государственный строй, и необходимо было сказать, как должна управляться страна после победы революции. В момент, когда выходили в свет «Исторические письма», в России стала распространяться бакунинская идея отрицания всякого государства. Лавров выступил против анархистских взглядов на государство. «Пока существуют монополизаторы капиталов, огражденные законами, и пока большинство не имеет даже элементарных средств для развития, до тех пор, — писал Лавров, — государственные силы представляют необходимое орудие, которым стремится овладеть партия, борющаяся за прогресс или регресс» 2. Овладение государственной властью Лавров считал не целью, а лишь средством осуществления прогресса и подавления «регрессивных партий». В дальнейшем, по мере воплощения в жизнь «идеалов прогресса» и совершенствования личностей, функции государства будут уменьшаться и наконец совсем исчезнут. Новый этап деятельности Лаврова (1873—1876) был связан с его руководством заграничным русским журналом и газетой «Вперед!». Участие в Интернационале, Парижской коммуне и дружба с К. Марксом, Ф. Энгельсом обогатили его опыт, расширили идейный кругозор. В руководимых им органах печати русский читатель знакомился с жизнью, деятельностью и борьбой европейского пролетариата, что даже давало повод некоторым «патриотам» обвинять Лаврова в приверженности к «немецкому» социализму Общий взгляд на задачи революционной борьбы в России он попытался изложить в программе основанного им журнала «Вперед!». Оставаясь на позициях теории общинного социализма и веря, что будущее России за крестьянством с его общинным землевладением, Лавров так определял задачи революционеров: «Развить нашу общину в смысле общинной обработки земли и общинного пользования ее продуктами, сделать из мирской сходки основной политический элемент русского общественного строя, поглотить в общинной собственности частную, дать крестьянству то образование и то понимание его общественных потребностей, без которого оно никогда не сумеет воспользоваться своими легальными правами, как бы они широки ни были, и никак не выйдет из-под эксплуатации меньшинства, даже в случае самого удачного переворота — вот специально русские цели, которым должен содействовать всякий русский, желающий прогресса своему отечеству» Лавров оставался эклектиком и во взгляде на тактику борьбы. Высказав резко отрицательное отношение ко всем «нынешним централизованным политическим программам», Лавров в программе «Вперед!» придерживался уже бакунинского взгляда на государство, стоял на позициях федерализма. В то же время он допускал возможность сходиться и с централистами. Для России, где государственная власть покоилась на самодержавно-деспотических основах, путь парламентской борьбы был для Лаврова почти исключен. Он лишь допускал возможность в момент «общественного потрясения» легального переворота, когда власть окажется в руках земского собора или правительствующего сената и в России утвердится конституционное, парламентское управление. Земский собор мог бы осуществить чаяния народа, если бы в нем свободно избранное крестьянство оказалось в большинстве. Но в России, считал Лавров, легче подготовить удачную народную революцию, чем добиться созыва земского собора на демократических началах. Однако он не отвергал совсем отдельных форм политической борьбы и для России. «Эти факты исторической жизни буржуазного общества, — писал он, — могут быть для нас хороши или плохи, смотря по тому, обещают ли они организации рабочих союзов и принципам социальной борьбы более или менее широкое влияние. Так как свобода мысли и слова, свобода ассоциации, участие низших классов в управлении, расширение обучения безусловно помогают этим принципам, то мы будем их поддерживать всюду, кто бы ни был их противником; но мы посоветуем нашим единомышленникам поддерживать эти элементы политической программы, и пользоваться ими, не вступая в союз с либеральными партиями, которые вносят их в свои программы. Мы с ними можем сходиться в некоторых пунктах. Но наши цели безусловно различны» Проследить дальнейшую эволюцию взглядов П. Л. Лаврова — дело специального исследования. С выходом в 1876 г. из редакции «Вперед!» влияние Лаврова на ход революционных событий в России падает 1. К этому времени в среде революционной интеллигенции уже упрочились идеи анархизма и бунтарства М. А. Бакунина. Призыв Лаврова овладевать знаниями для последующей пропаганды в народе нашел горячий отклик в среде значительной части молодежи. Он, несомненно, дал новый толчок работе мысли, продолжавшей жадно искать путь к правильной теории. Сильное воздействие на русское революционное движение. Источник: Антонов В.Ф. Революционное народничество. – М, 1965. 2. Михаил Александрович Бакунин (1814—1876) был одним из идеологов международного и русского анархизма и бунтарской тактики в революционном народничестве. В. И. Ленин считал анархизм порождением отчаяния, психологией выбитого из колеи интеллигента или босяка, идеологией индивидуализма. Анархизм является мелкобуржуазным течением в социализме. Для него характерно непонимание законов общественного развития, отрицание политической борьбы рабочего класса, его организаций, необходимости пролетарской революции, диктатуры пролетариата и государства вообще. В России, в условиях господства мелкотоварного производства, бакунизм на протяжении почти целого десятилетия 70-х годов получил довольно широкое распространение. Он был одной из политических программ, рассчитанных на то, «чтобы, — как писал В. И. Ленин, — поднять крестьянство на социалистическую революцию против основ современного общества...» «К этому, — пояснял В. И. Ленин, — сводились, в сущности, все наши старые революционные программы, — начиная хотя бы бакунистами и бунтарями, продолжая народниками и кончая народовольцами...» Страстная критика Бакуниным самодержавия и крепостничества, проповедь непримиримой борьбы с ними, защита интересов крестьянства и идеи общинного социализма, обеспечивали ему большое влияние на ход развертывавшейся в России революционной борьбы. Его теория поэтому стала одним из главных направлений в народнической идеологии 70-х годов. Главным в анархической теории Бакунина было учение о государстве. « ...Государство, — писал Бакунин, — есть зло, но зло исторически необходимое, столь же необходимое в прошедшем, как рано или поздно будет необходимо его полное уничтожение, столь же необходимое, как были необходимы первобытная животность и теологические пустоплетения людей. Государство не есть общество, оно лишь его историческая форма... Оно исторически родилось во всех странах, как плод брачного союза насилия, грабежа и опустошения, одним словом войны и завоевания, вместе с богами, последовательно рожденными теологической фантазией наций. Оно было с своего рождения и остается до сих пор божественной санкцией грубой силы и торжествующей несправедливости...» 4. Бакунин правильно рассматривал государство и религию как категории исторические, «преходящие». Первой формой государства он считал неограниченную монархию, которая затем, в результате борьбы за свободу, ограничивается конституцией и наконец сменяется республикой. Но слово «республика, — говорил Бакунин, — не имеет другой цены, кроме цены чисто отрицательной: оно означает разрушение, уничтожение монархии...» 1. Уничтожение монархии в России и во всем мире Бакунин считал непременным условием освобождения человечества. Выполнив свою историческую роль, республика, сохраняя военные силы и бюрократическую централизацию, «может и необходимо должна стать во внешней политике завоевательной державой, внутри притеснительной ... она будет неспособна обеспечить своим подданным, даже если те будут называться гражданами, благоденствие и свободу». Задачей своего времени он считал социальную, т. е. социалистическую, революцию. Она, по его мнению, должна уничтожить всякую власть, так как последняя «действует столь же развратительно на тех, кто облечен ею, сколько и на тех, кто принужден ей покоряться. Под тлетворным влиянием ее, — писал Бакунин, — одни становятся честолюбивыми и корыстолюбивыми деспотами, эксплуататорами общества в свою личную или сословную пользу, другие — рабами» Основной вопрос философии Бакунин решал с материалистических позиций и в то же время приходил к выводу о непознаваемости законов общественного развития. Раз жизнь первична, а мысль вторична, то, следовательно, социологическая наука, считал он, не может быть руководством в практике революционной борьбы. Поэтому он с одинаковым жаром выступал как против «идеалистов всякого рода», так и против сторонников «революционной диктатуры», т. е. марксистов. Все они, по мнению Бакунина, отстаивают одну и ту же идею государственной власти, и разница между ними заключается лишь в различии той аргументации, которой они пользуются для обоснования своих взглядов. Научной теории он противопоставлял естественно развивающийся в народе идеал освобождения, инстинкт свободы. «Понятно, — писал Бакунин, — что если народ не выработал сам из себя этого идеала, то никто не будет в состоянии ему его дать. Вообще нужно заметить, — продолжал он, — что никому, ни лицу, ни обществу, ни народу нельзя дать того, чего в нем уже не существует не только в зародыше, но даже в некоторой степени развития» 1. Из указанного положения исходил Бакунин, выступая с отрицанием роли революционной пропаганды, значения политической борьбы. Всякое политическое движение, говорил он, «не может быть другим, как движением буржуазным», и на этом основании заключал, что марксисты будто бы требуют от рабочих «усвоить себе прежде всего буржуазные интересы и цели и совершить политическое движение в пользу радикальной буржуазии. ..» Если, рассуждал Бакунин, народ исторически выработал в себе идеал свободы, он готов к борьбе за нее. Поэтому к нему нужно идти не с пропагандой, а с призывом к борьбе. Ненаучное понимание сущности государства привело Бакунина к отрицанию его в будущем социалистическом обществе, в связи с чем он резко выступал против учения Маркса о диктатуре пролетариата. Бакунин крайне упрощенно представлял себе задачи и результаты революции. Он полагал, что основная цель революции — уничтожить неравенство между людьми. Уравнением экономического и политического положения всех сословий и классов общества, считал он, и будет ознаменован революционный переворот. не может». Революционные задачи трудящихся всех стран Бакунин считал общими, но, не понимая законов исторического развития, разграничивал Запад и славянский мир, отводя в первом роль преобразователя жизни рабочим, а во втором — крестьянству. Признание крестьянства самостоятельной революционной силой в славянских странах вытекало у Бакунина из его утверждения о якобы самобытном пути их исторического развития, их национальной исключительности. В главном своем труде «Государственность и анархия», изданном за границей в 1873 г., он утверждал, что будто бы по «всей природе и по всему существу своему славяне решительно племя не политическое, т. е. не государственное» 1 и ни один из славянских народов сам не создал своей государственности. Считая славян племенем мирным и земледельческим, чуждым воинственному духу и государственным стремлениям, «которые с ранних пор появились у германцев», Бакунин на ранней стадии их развития видит отдельный, независимый образ жизни в общинах. Тогда славяне не знали ни дворянства, ни жрецов, управлялись выборными старостами, все одинаково пользовались общинной землей, «были все равны между собой, осуществляя, правда, еще только в патриархальном и, следовательно, в самом несовершенном виде, идеи человеческого братства». Древние общины не имели постоянной политической связи друг с другом, объединялись лишь для отпора нашествию и затем, как только миновала опасность, «эта тень политического соединения исчезала», но оставалась лишь «связь общественная, братская между всеми славянскими племенами, в высшей степени гостеприимными» В русском народе он видел элементы, необходимые для социальной революции, — чрезвычайную нищету и рабство. «Страданиям его нет числа, и переносит он их не терпеливо, а с глубоким и страстным отчаянием, выразившемся уже два раза исторически, двумя страшными взрывами: бунтом Стеньки Разина и Пугачевским бунтом, и не перестающим поныне проявляться в беспрерывном ряде частных крестьянских бунтов» В начале 60-х годов (1862) Бакунин выдвигал следующие задачи русской революционной партии: сплотиться и стать под знамя «Народного дела»; объявить всю землю собственностью народа, «так чтоб не было ни одного русского, который бы не имел части в русской земле»; создать народно-общинное «волостное, уездное, областное и, наконец, государственное, с царем или без царя, все равно как захочет народ», самоуправление, но чтобы не было чиновников, а бюрократическая централизация заменилась вольной областной федерацией; предоставить Польше, Украине, Прибалтике, Финляндии и Кавказскому краю полную свободу и право «распорядиться собой и устроиться по своему произволу, без всякого с нашей стороны вмешательства, прямого или косвенного», но сохранить с ними братские и, если возможно, федеральные связи, помогать им «против всякого насилия и против всех внешних врагов»; вместе с Польшей, Литвой и Украиной подать руку помощи славянам, находившимся под немецким, австрийским и турецким игом, и не влагать меч в ножны, пока хоть один славянин останется в неволе; взять обязательство сотрудничать с Италией, Венгрией и Грецией, если они не будут угнетать славян и румын; вместе со всеми славянами создать «Великую и вольную федерацию Всеславянскую, где каждый народ, велик или мал, будет вместе вольным и братски с другими народами связанным членом; чтобы каждый стоял за всех и все за каждого и чтобы не было в братском союзе особенных государственных сил, чтоб не было ничьей гегемонии, но чтоб существовала единая и нераздельная общеславянская сила. Борьбу против веры народа в бога Бакунин считал изменой революционному долгу. Он утверждал, что религиозность может быть убита в народе только социальной революцией, поэтому заострять на ней внимание революционеров и народа значит отвлекать их от главного дела. Задача «умственного пролетариата, русской, честной, искренней, до конца преданной социально-революционной молодежи... идти в народ... потому что, — писал Бакунин, — ныне везде, по преимуществу же в России, вне народа, вне многомиллионных чернорабочих масс, нет более ни жизни, ни дела, ни будущности» . Революционная молодежь, уйдя в народ, должна побороть в его сознании недостатки идеала. Революция как раз и будет заключаться в том, чтобы устранить их. Эта революция уже началась, утверждал Бакунин, так как «война против патриархальности ведется ныне чуть ли не в каждой деревне и в каждом семействе». А поскольку община, мир «обратились теперь в орудие ненавистной народу государственной власти и чиновнического произвола ... бунт против последних становится вместе с тем и бунтом против общинного и мирского деспотизма» |