История. практичка14. Тема 14 Революционнодемократическое движение в России 6090х гг. Xix века 6 часов

• Название: Тема 14 Революционнодемократическое движение в России 6090х гг. Xix века 6 часов
• Анкор: История
• Дата: 13.05.2022
• Размер: 117.55 Kb.
• Имя файла: практичка14.docx
• Тип: Документы; #526664
• страница: 4 из 6

Народная воля»: состав, формы борьбы.

«Народная воля» выступила на историческую арену в годы подъема классовой борьбы. В 1879 г. в стране сложилась революционная ситуация. Правительство заколебалось, стало искать новые формы уступок. Борьба революционной интеллигенции против самодержавия была одним из главных элементов тех сил, которые заставили правительство идти на уступки. Во главе революционной интеллигенции в это время стояла героическая «Народная воля». Быстро и решительно вступала она в жизнь. «Политики», окончательно разошедшиеся с «деревенщиками» в середине августа 1879 г., 26 августа на Исполнительном Комитете постановили уничтожить Александра II. 1 октября они издали первый номер своего журнала под названием «Народная воля», Конкретные требования, которые народовольцы предполагали пропагандировать до переворота, рекомендовать во время избирательной кампании и защищать в Учредительном собрании, были следующие: «1) постоянное народное представительство, составленное, как выше сказано, и имеющее полную власть во всех общегосударственных вопросах; 2) широкое областное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей, самостоятельностью мира и экономической независимостью народа; 3) самостоятельность мира как экономической и административной единицы; 4) принадлежность земли народу; 5) система мер, имеющих передать в руки рабочих все заводы и фабрики; 6) полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и избирательной агитации; 7) всеобщее избирательное право, без сословных и имущественных ограничений; 8) замена постоянной армии территориальной. Мы будем проводить эту программу, — заявляли народовольцы, — и полагаем, что в ней все пункты невозможны один без другого и только в совокупности обеспечивают политическую и экономическую свободу народа и правильное его развитие». Практическая деятельность «Народной воли» в программе делилась на пропагандистско-агитаторскую и разрушительную. На первое место программа выделяла пропагандистскую деятельность. Ее цель — «популяризировать во всех слоях населения идею демократического политического переворота как средство социальной реформы, а также популяризацию собственной программы партии. Критика существующего строя, изложение и уяснение способов переворота и общественной реформы составляет сущность пропаганды». Прежде всего, стоит определить, чем, собственно, является политический терроризм, который был ключевой составляющей деятельности "Народной воли". Идеи Ткачева о захвате политической власти революционерами и об использовании государства для осуществления социалистических преобразований, не пользовавшиеся популярностью среди исповедовавших аполитизм народников 1870-х годов, фактически нашли свое воплощение в деятельности «Народной воли», хотя сами народовольцы отрицали непосредственное влияние на них идей Ткачева. В народовольческие организации, существовавшие более чем в 60 городах, входило около 500 человек, активное содействие народовольцам оказывали еще приблизительно 5 тыс. человек. Во главе организации стоял Исполнительный комитет, состоявший практически полностью из профессиональных революционеров. Название «Исполнительный комитет» точно соответствовало сути этого органа — его члены не только задумывали, но и при помощи нескольких десятков агентов Исполнительного Комитета проводили в жизнь важнейшие народовольческие предприятия.

Работа в городе и селе.

Организация партии «Народная воля» (наиболее крупная и значительная революционная народническая организация, возникшая в Петербурге в августе 1879) состоит из целой сети тайных кружков, группирующихся на начале централизации групп младшего порядка вокруг группы порядка высшего. Каждая группа высшего порядка пополняется лучшими силами групп порядка младшего. Вся организация стягивается к единому центру — Исполнительному комитету. Все группы связаны между собой единством программы и плана практических действий, общностью сил и средств. Сношения между группами ведутся через агента высшей группы, входящего в состав младшей группы как ее сочлен. Интересы центра для каждого члена стоят выше интересов его группы. Поэтому центр вправе отзывать членов подгрупп на известные ему нужды, не мотивируя отозвания перед группой. Каждая группа в ведении своих дел самостоятельна и имеет свой бюджет… Все вопросы программные, а также вопросы партийной политики центр отдает на обсуждение всей организации. Решение по этим вопросам постановляет съезд представителей местных центральных групп вместе с уполномоченными от Исполнительного комитета—Исполнительный комитет следит за точным исполнением предначертаний съезда и направляет сообразно ним все силы организации. Взаимные отношения местных центральных групп между собою и к Исполнительному комитету, их круг ведения определяются особыми договорами. Такова организация по месту. В больших центрах она дробится по предметам ведения; такова рабочая организация, военная, молодежи и т. д., на том же начале автономности кружков и централизации. Таких групп много: одни из них находятся в провинции, другие - здесь, в столице. Некоторые характера боевого, общереволюционного, другие - боевые специальные, подобно рабочей дружине, но приспособленные к иной среде. Лидерами организации были А.И.Желябов, А.Д.Михайлов, А.А.Квятковский, С.Л.Перовская, В.Н.Фигнер, Л.А.Тихомиров, М.Ф.Фроленко, А.И.Баранников и др. Организация носила строго централистический и конспиративный характер. Печатные органы — газета «Народная воля» и революционное социально-политическое обозрение «Вестник «Народной воли». Из записок В.Н.Фигнер: «В то время, как фракция «Черного Передела» сохранив в главных чертах программу «Земли и Воли», лишь подчеркнула в ней непосредственную деятельность в народе и необходимость организации его для экономической борьбы против буржуазии, народовольцы в основании своей программы положили начало совершенно новое, Этим началом было значение и влияние централизованной государственной власти на весь строй народной жизни. Этот элемент играл, по их мнению, громадную роль во все моменты нашей истории. Таким образом, в сфере экономической современное государство представлялось «Народной Воле» крупнейшим собственником и главнейшим самостоятельным хищником народного труда, поддерживающим других, более мелких эксплуататоров. ...Этому-то владыке русской жизни — государственной власти, опирающейся на несметное войско и всевластную администрацию, — объявила войну революционная фракция «Народной Воли», назвав правительство, в его современной организации, главнейшим врагом народа во всех сферах его жизни. ¹⁵Этот тезис и его следствия: политическая борьба, перенесение центра тяжести революционной деятельности из деревни в город, подготовление не восстания в народе, а заговора против верховной власти, с целью захвата ее в свои руки и передачи народу, строжайшая централизация революционных сил, как необходимое условие успеха в борьбе с централизованным врагом, - все это вносило настоящий переворот в революционный мир того времени. Эти положения подрывали прежние революционные взгляды, колебали социалистические и федералистические традиции организации и нарушали всецело ту революционную рутину, которая уже успела установиться за истекшее десятилетие. Поэтому немудрено, что для того, чтобы сломить оппозицию и дать новым взглядам окончательное преобладание в революционной среде, потребовалось 1 - 1 1/2 года неутомимой пропаганды и целый ряд ослепительных фактов... Считая воплощение социалистических идеалов в жизнь делом более или менее отдаленного будущего, новая партия ставила ближайшей целью в области экономической передачу главнейшего орудия производства — земли — в руки крестьянской общины; в области же политической — замену самодержавия одного самодержавием всего народа, т.е. водворение такого государственного строя, в котором свободно выраженная народная воля была бы высшим и единственным регулятором всей общественной жизни. Самым пригодным средством для достижения этих целей представлялось устранение современной организации государственной власти, силою которой держится весь настоящий порядок вещей, столь противоположный желательному; это устранение должно было совершиться путем государственного переворота, подготовленного заговором». Народовольцы развернули пропаганду среди рабочих, ¹⁶издав специальную «Программу рабочих, членов партии «Народной воли» (1880) и выпустив три номера «Рабочей газеты» (1880-81), создали военную организацию, сумев привлечь в нее и сопутствующие ей кружки несколько сот офицеров, вели активную пропаганду среди студентов. Однако наиболее эффективным оружием народовольцев оказался террор.

Террористические акты.

                Обращение к террору - это отказ от попыток логического убеждения общества в правильности своего образа мыслей, переход к полемике с ним на уровне более глубоком, чем существующие в обществе политические учения, на уровне национальной психики. Первые террористы даже не ставят эту цель – истребление, физическое уничтожение объектов своих покушений. Для них сам звук выстрела важнее этих его последствий, ведь главное здесь – привлечь внимание общества, пробудить его активность, явственно, ощутимо выразить протест". Отсутствие политической свободы может быть замаскировано, может не ощущаться в острой форме, если деспотическая власть находится в каком-нибудь взаимодействии с народными потребностями и общественными стремлениями; но если она идет своим путем, игнорируя и те и другие; если она глуха и к воплю народа, и к требованию земца, и к голосу публициста; если она равнодушна к серьезному исследованию ученого и к цифрам статистика; если ни одна группа подданных не имеет никаких способов влиять на ход общественной жизни; если все средства бесполезны, все пути заказаны; если молодая, более ¹⁷пылкая часть общества не находит ни сферы для своей деятельности, ни дела во имя блага народа, которому она могла бы отдать свой энтузиазм,— то положение делается невыносимым; все негодование обрушивается на выразителя и представителя этой разошедшейся с обществом государственной власти, на монарха, который сам объявляет себя ответственным за жизнь, благосостояние и счастье нации, и свой разум, гнои силы ставит выше разума и сил миллионов людей; и если нее средства к убеждению были испробованы и оказались одинаково бесплодными, то остается физическая сила: кинжал, револьвер, динамит. Со временем, убедившись, что наибольшие успехи партии, рост ее авторитета в революционной среде и в обществе связаны прежде всего с террором, народовольцы возлагают на него все большие надежды. Уже в "Подготовительной работе партии" (весна 1880 г.) террор рассматривается как важнейший элемент при захвате власти: "Партия должна иметь силы создать сама себе благоприятный момент действий, начать дело и довести го до конца. Искусно выполненная система террористических предприятий, одновременно уничтожающих 10 – 15 человек – столпов современного правительства, приведет правительство в панику, лишит его единства действия и в то же время возбудит народные массы: т. е. создаст удобный момент для нападения. Пользуясь этим моментом, заранее собранные боевые силы начинают восстание и пытаются овладеть главнейшими правительственными учреждениями. Такое нападение легко может увенчаться успехом, если партия обеспечит себе возможность двинуть на помощь первым застрельщикам сколько-нибудь значительные массы рабочих". Тем временем к тому же выводу приходили и члены партии, находившиеся в городах. Оправданная судом присяжных Вера Засулич едва не была арестована; в то время как вся Россия рукоплескала приговору суда, члены царской фамилии делали визиты Трепову. Когда по "процессу 193-х" Сенат признавал возможным смягчить наказание, царь увеличивал его; на каждое обуздание произвола его слуг он отвечал усилением реакции и репрессиями; военное положение было следствием нескольких политических убийств. Становилось странным бить слуг, творивших волю пославшего, и не трогать господина; политические убийства фатально приводили к цареубийству.

«Охота на царя». Убийство Александра II.

С осени 1879 народовольцы развернули настоящую охоту на царя. Их не смущало число возможных жертв, даже случайных. В конце 1879 г. — начале 1880 г, в программных и тактических установках "Народной воли" получила преобладание линия А. И. Желябова и А. Д. Михайлова — на подготовку заговора и восстания широким фронтом при сочетании террористических актов с пропагандистско-организационной работой среди рабочих, офицеров и студентов. Были организованы сеть конспиративных квартир, ряд типографий, "паспортное бюро", динамитные мастерские, была у партии и своя разведка, наладилась работа мощной рабочей группы, разветвленной сети студенческих кружков и крепкой военной организации. Во главе всего этого сложного организма встал знаменитый Исполнительный Комитет "Народной Воли". 2 апреля 1879 года народовольцем А. Соловьевым было произведено первое покушение на императора. Соловьев дождался Александра Второго на дворцовой площади и несколько раз неудачно выстрелил в него из револьвера. После 4-го выстрела его схватила охрана. Александр остался цел, пулей был задет всего лишь рукав его шинели. Организация очень быстро стала приобретать преимущественно заговорщически-террористический характер. Это отчетливо проявилось в секретной инструкции «Подготовительная работа партии» (весна 1880): «Партия должна иметь силы создать сама себе благоприятный момент действия, начать дело и довести его до конца. Искусно выполненная система террористических предприятий, одновременно уничтожающих 10-15 человек — столпов современного правительства, приведет правительство в панику, лишит его единства действий и в то же время возбудит народные массы, т. е. создаст удобный момент для нападения». На общественное мнение наибольшее впечатление произвел народовольческий террор. Заволновался даже царский двор, назначивший графа М.Т.Лорис-Меликова фактическим диктатором. В январе 1881 г. М.Т.Лорис-Меликов предложил царю проект созыва совещательных комиссий с участием выборных депутатов. Казалось, сбываются мечты либералов о земской Думе. Однако народовольцы увлеклись террором. Осенью 1879 г. были предприняты три попытки при помощи взрыва железнодорожного полотна устроить крушение царского поезда на возможных путях возвращения царя из Крыма. Подкопы велись сразу в трех местах: под Одессой, Александровском Екатеринославской губ. и в предместье Москвы. Одновременно, с железнодорожными, в Зимнем дворце шла подготовка к покушению, осуществленном Степаном Халтуриным 5 февраля 1880 г. Однако, кроме всемирной известности, ничего другого эти покушения "Народной Воле" не принесли. Исполнительный комитет в представлении всех — демократической молодежи, обывателей, разного ранга чиновников и т. п. — стал казаться всемогущей таинственной силой, которой одни симпатизировали (в основном, правда, пассивно), а другие, боясь, отнюдь не пассивно противодействовали. В такой напряженной атмосфере отказ от дальнейших покушений становился для народовольцев психологически невозможным — он означал падение престижа, крушение надежд и больших ожиданий. Цареубийство становилось главной целью, все остальное — второстепенной. Сил на это остальное просто не хватало. Пришлось даже оставить подготовку планировавшихся террористических актов против одесского, киевского и петербургского генерал-губернаторов — Тотлебена, Гессе и Гурко, некоторых других видных чиновников. Все сосредоточилось на царе. Летом 1880 года организуется еще одна попытка покушения - на этот раз мина подкладывается под Каменный мост через Екатерининский канал. Результат тот же - безуспешно.   С осени 1880 г. за ним устанавливается постоянное наблюдение. За всеми поездками Александра II по Петербургу следит специальная группа во главе с Софьей Перовской. Приближавшееся к апогею отчаянное единоборство ¹⁸народовольцев с самодержавием сопровождалось тяжелыми потерями в рядах революционеров. 4 ноября 1880 г. были казнены осужденные по "процессу 16-ти" А. А. Квятковский и А. К. Пресняков. 28 ноября жертвой собственной неосторожности стал А. Д. Михайлов. В январе 1881 г. буквально один за другим были арестованы Г. М. Фриденсон, А. И. Баранников, Н. Н. Колодкевич, Н. В. Клеточников, Л. С. Златопольский.    И вот, наконец, 1 марта 1880 года "Народная воля" достигла цели, к которой столь упорно стремилась. В четыре часа дня 1 марта над Зимним дворцом поднялся траурный флаг — знак смерти императора. Это был апогей их деятельности, ставший началом конца "Народной воли". Первомартовские события, безусловно, были ударом по самодержавию. Но единичный террористический акт не был поддержан и подкреплен широким народным движением. В решающий момент народовольцы оказались полководцами без армии и потерпели поражение при штурме самодержавия силами только своей организации.¹⁹

Терроризм в практике народников после 1881 г. А.И.Ульянов.

Единомышленниками Ульянова стали представители партии «Народная воля», главными тезисами которой было свержение монархии и установление власти народа. Члены сообщества были настроены крайне радикально, нередко для достижения своих целей они использовали террористические акты. В партии была довольно серьезная дисциплина и сплоченность. Отделения «Народной воли» функционировали во многих крупных городах, а ее ряды постоянно пополнялись прогрессивной молодежью. Вскоре к движению присоединился и брат Володи Ульянова. Александр Ильич полностью погрузился в подпольную деятельность, забросив научную работу. Он стал посещать партийные собрания, где агитировал молодое поколение вступать в народовольческое сообщество. Спустя некоторое время молодой радикал перешел к еще более активной деятельности. Одну из основополагающих программ партии под названием «Террористическая фракция» написал именно брат Ильича. Документ содержал абсолютно радикальные требования к самодержавному правительству, а также откровенные призывы к цареубийству. Реакция Александра III на предъявленную программу была ожидаемой: он даже мысли не допускал о диалоге с оппозиционерами. Окончательно убедившись, что царь не собирается исполнять их требования, народовольцы решили перейти к более радикальным действиям, начав планировать убийство самодержца. Первыми идею ликвидации императора озвучили единомышленники Ульянова – Говорухин и Шевырев.²⁰ Некоторое время революционеры оттягивали дату покушения, но в итоге день икс был назначен. Для осуществления акта Александр продал свою золотую медаль и на вырученные деньги приобрел взрывчатое вещество. По первоначальному плану народовольцев бомба должна была изготавливаться дома у Лукашевича, но вскоре руководство партии приняло другое решение. Вспомнив о талантах Ульянова в области физики и химии, революционеры привлекли его к процессу изготовления взрывного устройства. В течение нескольких недель Александр дотошно изучал механизмы бомб и способы их изготовления. Когда молодой ученый разобрался во всех тонкостях, ему привезли необходимое количество динамита и гремучей смеси. На всякий случай было решено сделать сразу три взрывных устройства, одно из которых было спрятано в переплете книги. Изготавливая смертельное оружие, Ульянов не позаботился о сокрытии улик – все реагенты и сопутствующие аксессуары он оставлял прямо на рабочем столе. Сложно сказать, что стало причиной такого небрежного поведения. Возможно, революционер был еще недостаточно опытен в подобных делах, а может быть он просто недооценил способности полицейских. Как бы то ни было, охранка очень быстро узнала о планах заговорщиков и предприняла определенные меры. В раскрытии планов террористов сыграло роль еще и письмо, отправленное членом партии Андреюшкиным некоему харьковскому студенту. В нем в завуалированной форме отправитель оповещал товарища о готовящемся «большом деле». Послание было перехвачено жандармами, после чего за всеми членами группировки было установлено наблюдение. Почувствовав, что запахло жареным, террористы поспешили на время рассредоточиться: Шевырев и Говорухин покинули Петербург в разных направлениях. В городе на Неве остался лишь Александр Ульянов, взяв на себя функцию отвлекающей фигуры. Он устроился на преподавательскую работу в семью, проживавшую в Выборгском районе столицы. Именно сюда ученому доставляли все компоненты для производства взрывчатки. Со временем заговорщики стали куда более осторожными и научились тщательно конспирировать свою деятельность. Однако это не помогло народовольцам избавиться от слежки жандармерии, у которой они находились на крючке. Вскоре все участники предполагаемого террористического акта были арестованы. Выйти на Александра Ульянова полицейским не составило труда – после обысков и допросов его соратников были определены все ключевые фигуры заговора. Попав за решетку, брат Ленина взял всю вину на себя, постоянно заявляя о том, что идея убийства Александра III принадлежит исключительно ему. Арестованный до последнего выгораживал своих товарищей, но вскоре в руки следствия попал его блокнот, полностью исписанный зашифрованными явками. Разговорить сообщников террориста полицейским не составило труда – для этого у них была безотказная методика допросов и пыток. Фотографии главных идеологов теракта Шевырева, Андреюшкина, Осипанова, Генералова и Ульянова долго не сходили с первых полос газет. Вскоре состоялось судебное заседание, в результате которого всем заговорщикам присудили смертную казнь через повешение. До приведения приговора в исполнение участники группы содержались в Петропавловской крепости. Мало кто знает, что в качестве обвиняемой по делу проходила и сестра Ульяновых Анна. За пособничество террористам она была приговорена к пяти годам тюремного заключения. Первым о смертном приговоре брату и ссылке сестры узнал Владимир. Мария Александровна в те дни очень плохо себя чувствовала, но скрывать от нее трагическое известие было бессмысленно. На семейном совете было решено попытаться спасти Александра, хотя бы немного облегчить его судьбу. Однако и без того тяжелое положение усугублял тот факт, что ранее осужденный уже привлекался к ответственности за публикацию пресловутой «Террористической фракции». Все же мать революционера попыталась спасти сына. Она лично отправилась в Петербург, где добилась аудиенции императора. Александр III благосклонно выслушал женщину и даже согласился выполнить ее прошение, но с одним условием: Ульянов сам попросит о помиловании. До приезда матери Александр категорически отказывался просить царя о прощении, но женщина смогла убедить его согласиться. Прошение было отправлено, однако его судьба доподлинно неизвестна. Получил самодержец бумагу или нет, но приговор был приведен в исполнение. Дело Ульянова и его сподвижников рассматривалось в закрытом режиме. После пяти дней разбирательств был оглашен приговор: «Ульянова, Осипанова, Генералова и Андреюшкина казнить». Шевырева казнили позже, разыскав его в Крыму. Незадолго до дня казни Мария Александровна посетила сына. Никаких надежд на спасение уже не оставалось, но женщина старалась держаться спокойно. Она понимала, что Александр замышлял чудовищное преступление, цена за которое самая высокая. Приговор был приведен в исполнение 8 мая 1887 года. Тело повешенного народовольца захоронили в общей могиле неподалеку от Ладожского озера.

Либеральное народничество: идеология и деятельность. Н.К. Михайловский. «Теория малых дел» и вклад в развитие кооперации.

По своему влиянию  либералы 1880-х уступали революционерам, но именно это десятилетие внесло значительный вклад в развитие доктрины. Самым ярким  представителем народнического либерализма  был Николай Константинович Михайловский. Как и классические либералы, Н.К. Михайловский ратовал за просвещение народа, считая его важнейшим условием народного освобождения.  Он высмеивал тех народников, которые утверждали, что «слово деревни» имеет приоритет перед словом интеллигенции. «Что делать пока люди деревни не скажут своего слова? В состоянии ли я буду безропотно выслушивать их слова? Как скажут они их?» – эти вопросы задавал он своим оппонентам. Долг интеллигента-народника, с позиции Н.К.Михайловского, состоит  не в том, чтобы только постигать  чувства крестьянина, восхищаться «народно-психологической подкладкой», воспевать национальные особенности и черты народной жизни, говорить «голосом деревни», глядеть на мир «глазами мужиков», снявши «европейские очки», а в том, чтобы последовательно выражать интересы народа. Он поясняет: «Хороши бы мы были, если бы, прожив целые века на счет деревни и изуродовав ее крепостным правом, сложили теперь руки и сказали бы: шабаш, мы пусты, как шелуха ореха, мы ни во что не верим; нет у нас ничего своего заветного; выходи, мужик, выходи и поучай нас! Корми нас в придачу к хлебу, еще и духовной пищей! Это было бы верх барства, возмутительнейший его вид».²¹ Н.К.Михайловский  продолжил разработку субъективного  метода в социологии. Теории простой  и сложной кооперации, типов и  степеней социального развития, борьбы за индивидуальность, теория «героя и толпы» служили важными аргументами в доказательстве центрального положения «критически мыслящей личности» (интеллигента) в прогрессе общества. Не став сторонником революционного насилия, этот теоретик выступал за реформы как главное средство реализации назревших преобразований. Одновременно  с его построениями свое мнение о  перспективах развитие России высказывали  П.П.Червинский и И.И.Каблиц (Юзова), чьи труды связывают с началом  отхода от доктрины социалистической направленности. Критически осмыслив идеалы революционности, они выдвинули на первый план не моральный долг просвещенного меньшинства страны, а осознание нужд и запросов народа. Отказ от социалистических идей сопровождался новой расстановкой акцентов, повышениям внимания к «культурнической деятельности». Продолжатель идей Червинского и Каблиц, сотрудник газеты «Неделя» Я.В.Абрамов в 1890-х определил характер деятельности интеллигенции как помощь крестьянству в преодолении трудностей рыночной экономики; при этом он указал на возможную форму такой практики – деятельность в земствах. Сильной стороной пропагандистских работ Абрамова была ее четкая адресность – обращенность к врачам, учителям, агрономам с призывом помочь собственным трудом положению русского мужика. По существу, Абрамов выдвинул идею деполитизированного «хождения в народ» под лозунгом осуществления малых дел, из которых слагается жизнь миллионов. Для многих земских служащих «теория малых дел» стала идеологией полезности. В других народнических теориях 1880–1890-х, получивших наименование «экономического романтизма», предлагалось «спасение общины» (Н.Ф.Даниельсон), выдвигались программы государственного регулирования экономики, при осуществлении которых крестьянское хозяйство могло бы приспособиться к товарно-денежным отношениям (В.П.Воронцов). Все отчетливей становилась принадлежность последователей землевольцев к двум направлениям – тех, кто разделял идею «приспособления» к новым условиям существования и тех, кто призывал к политическому реформированию страны с переориентацией на социалистический идеал. Однако объединяющим элементом для тех и других оставалось признание необходимости мирной эволюции России, отказ от насилия, борьбы за свободу личности и солидарность, артельно-общинный метод организации хозяйства. Будучи в целом ошибочной мелкобуржуазной теорией, «экономический романтизм» привлекал внимание общественной мысли к особенностям экономического развития России. До 70-х гг. Михайловский надеялся на реформы, которые спасут Россию от "язвы пролетариатства" и дадут возможность принять "общие меры в пользу крестьянства". Когда Михайловский понял, что эта "теоретическая возможность" обратилась в "простую иллюзию", он сблизился с народовольцами, сотрудничал в нелегальных изданиях, после убийства Александра II редактировал "Письмо Исполнительного комитета "Народной воли" Александру III. В возможность  пробуждения самосознания масс и  их активное участие в деле свержения  самодержавно-бюрократического строя  Михайловский не верил. По его мнению, скорее был возможен обратный вариант развития событий: "По-настоящему раскачается народ тогда, когда этот режим уже станет достоянием истории". Важнейшей проблемой  народнической социологии, как и  в либерализме, является проблема личности и ее место в «формуле прогресса». По мнению Николая Константиновича Михайловского, «самое слово «прогресс» имеет смысл только по отношению к человеку». Суть прогресса, с точки зрения Михайловского, заключается в развитии индивидуальности, а смыслом истории является борьба за индивидуальность. Прогресс личности есть условие прогресса общества, считал Николай Константинович. Народнический социолог Василий Павлович Воронцов подчеркивал, что «с человеческой точки  зрения, общественные формы и их изменения важны постольку, поскольку они связаны с интересами, с жизнью и деятельностью людей». «Жизнь, жизнь и опять жизнь – вот единственная практическая точка зрения на формы общества и их изменение», – утверждал он. Место личности в формуле прогресса сильно волновала  и идеолога правого, антилиберального народничества Иосифа Ивановича Каблица (Юзова), бывшего радикального революционера, последователя М.А. Бакунина. Он был убежден в том, что «плох тот прогресс, от которого горько приходится народу и сладко только избранным вести по пути этого мнимого прогресса». «Если для существования прогресса необходимо уменьшать счастье человечества, то спрашивается: зачем же нам этот прогресс? Ради его самого, что ли? – недоумевал Каблиц. – Ведь весь смысл ратований за прогресс только и состоит в том, что под этим названием подразумевается все то, что необходимо для увеличения счастья человечества». С точки зрения Каблица, «единственным судьей того, что отнести к явлениям прогрессивным, а что к регрессивным, должна быть личность человека, руководствующаяся своими чувствами, мыслями и желаниями». ²²Заявляя, что  прогресс – это освобождение и  развитие личности, народники фактически повторяли идеи философов эпохи  Просвещения, и тем самым они  показывали себя, по выражению В.И. Ленина, «дюжими либералами». Роднили их с  либералами и их практические требования. Исходной установкой народников-реформистов  с середины 70-х гг. прошлого века становится требование перейти от конструирования  «несбыточных» общественных идеалов  к выработке идеалов нравственных, «положительных», которые подвигли  бы молодежь  к культурнической и просветительской деятельности. Кроме того, на рубеже 70-80-х гг. народники-реформисты (одновременно с народниками революционными) пришли к мысли об огромном значении государственной власти в деле модернизации страны. В дальнейшем они развивали идею о надклассовости русского государства. По мнению либерального народника Василия Павловича Воронцова, русское государство «возникло самостоятельно», а  «привилегированные классы были созданы и поддерживаемы властью, как ее орудие», «самостоятельной, необходимой для страны, экономической или политической роли» они не играли» и «могли лишиться привилегированного положения по одному мановению руки» правительства. С точки зрения Воронцова, правительство в России – выразитель «бессословной государственной идеи». «Верность высказанного соображения, – объяснял он, – подтверждается тем фактом, что многие из правителей сами возбуждали прогрессивное движение в обществе, сами заботились о распространении идей, которые позже считались опасными. Они действительно были опасны, но не для власти, а для устарелых учреждений, которые впоследствии и были уничтожены соединенными силами правительства и интеллигенции». В.П. Воронцов был  убежден, что в конце XIX  века вновь появилась потребность в союзе власти и интеллигенции, правительство должно прислушаться к мнению народников и отказаться от насаждения капитализма «сверху», а направить Россию по пути самобытной модернизации,  которая не разрушала, а укрепляла традиционные социальные формы, прежде всего – институт крестьянской общины. В идеологии народничества мы находим принципиальные черты, характерные для классического либерализма. Однако в отличие от классических либералов народники не вырывали личность из социального контекста. Как верно подметил исследователь В.В.Зверев, «народничество на первое место ставит коллектив личностей», в то время как «либерализм в качестве главного условия развития социума считает конкуренцию и столкновение интересов в различных областях жизни». ²³Таким образом, либеральное народничество –  это либерализм особого рода, свойственный странам, где сохранились традиционные социальные формы. Русская интеллигенция появилась и развилась как надклассовая («внесословная», по выражению В.П. Воронцова) прослойка, которая, сочувствуя угнетенной крестьянской массе, обосновывала  освободительные идеи с помощью либеральных и просветительских идей западной «сословной» (буржуазной) интеллигенции. На российской почве произошла деконструкция либерализма и та философия, которая на Западе служила матрицей социально-политической программы третьего сословия, русскими народниками использовалась для обоснования социалистического идеала, необходимости сохранения крестьянской общины и некапиталистического развития экономики страны.

Исторические портреты народников-практиков.

Первым русским социалистом и «патриархом» народничества справедливо считается А. И. Герцен. С осени 1831 до лета 1834 г. Герцен и Н. П. Огарев, еще являясь студентами Московского университета, возглавляли вольнодумный кружок, который стал, как пишет Н. А. Троицкий, стал колыбелью «русского социализма»[16]. Участники этого кружка первыми в России занялись изучением социалистических идей, поскольку они осознали слабость заложенной декабристами отечественной революционной традиции, а также разочаровались в возможностях буржуазных революций Запада на свежем примере революции 1830 г. во Франции, которая ничего не дала простому народу. Герцен и Огарев с сотоварищами обратились к идеям французских социалистов – утопистов, восприняв главную идею всеобщего равенства и благополучия. Но они довольно критически переработали данную идею относительно России. «Мы, – разъяснял Герцен, – русским социализмом называем тот социализм, который идет от земли и крестьянского быта, от фактического надела и существующего передела полей, от общинного владенья и общинного управления, – и идет вместе с работничьей артелью навтречу той экономической справедливости, к которой стремится социализм вообще и которую подтверждает наука».[17] В 1847 г. Герцен навсегда уехал заграницу. Он попал на Запад в атмосферу революции 1848 г. и возлагал на нее большие надежды. Но, как утверждает Н. А. Бердяев, увлечение Герцена Западом было типически русским, и типически русским было его разочарование[18]. В своих письмах Герцен так вспоминает события 48-го года: «…я сел за свой письменный стол и готов был плакать…Я чувствовал то, что должен ощущать сын, возвращаясь после долгой разлуки в родительский дом. Он видит, как в нем все почернело, покривилось, отец его постарел, не замечая того; сын очень замечает, и ему тесно, он чувствует близость гроба, скрывает это, но свиданье не оживляет его, не радует, а утомляет»[19]. Он увидел мещанский, мелко–буржуазный дух и в социалистах. На основе этого Герцен заключил, как отмечает В. Ф. Антонов, что социалисты не должны участвовать в политической борьбе, поскольку плоды ее пожирает только буржуазия, и что вообще не нужно государства, поскольку оно  в любой его форме является всего лишь орудием подавления большинства меньшинством[20]. Он стал проповедовать не политическую, а социальную революцию, которая дала бы трудящимся экономическую свободу, а неизбежным следствием экономической свободы оказалась бы и политическая, и гражданская свободы. Также следует отметить, что Герцен²⁴ считал, что именно в России, в русском народе скрыта потенция новой, лучшей, не мещанской, не буржуазной жизни. Он видит эти потенции, как отмечает Н. А. Бердяев, в русском мужике, в крестьянской общине[21]. Герцен воспринял сохранившееся в русской общине и давно утраченное на западе коллективное начало как своего рода «зародыш» социализма, и чтобы тот развивался в социалистическое общество, достаточно было, по мысли Герцена, свергнуть самодержавие, отменить крепостное право, установить народовластие и раздать всю землю крестьянам, которые владели бы ею и обрабатывали ее общинно. Герцен понимал, что такая программа глубоко революционна, ²⁵но считал возможным все же «переворот без кровавых средств»[22]. Издавая в Лондоне журнал «Колокол», Герцен и Огарев беспощадно обличали крепостничество и царских чиновников, требуя устранения последних и передачи всей земли крестьянам, но при этом допускали либеральные колебания в своих взглядах на роль самодержавия в разрешении крестьянского вопроса. Герцен пишет следующее: «Действительно, влияние «Колокола» в один год далеко переросло «Полярную звезду». Горячо приветствовало нас молодое поколение; были письма, от которых слезы навертывались на глазах…Но не одно молодое поколение поддержало нас… «Колокол – власть», говорил мне в Лондоне Катков и прибавил, что он у Ростовцева лежит на столе для справок по крестьянскому вопросу…»[23]. Герцен и Огарев думали, пишет В. Ф. Антонов, что можно избежать кровопролития, если царь использует свою неограниченную власть и решится на «революцию» сверху[24]. Отсюда же и неустанные попытки Герцена побудить царя на этот шаг. Однако Герцен при этом грозил царю, что в случае отказа революция будет неизбежна. Итак, можно сказать, что революционер по образу мыслей и по целям борьбы Герцен считал возможным средством разрешения революционных задач реформу – даже по воле и руками самодержца. Тем не менее, он не исключал призыв «к топору», как крайнее средство достижения цели, главной же движущей силой революции должно было выступить крестьянство, а подготовить мужика к революции должна была, как пишет Н. А. Троицкий, разночинная интеллигенция. Именно ей Герцен осенью 1861 г. бросил исторический клич «В народ! К народу!», который стал программным для нее на два десятилетия вперед[25]. Таковы были основные идеи Герцена, составившие квинтэссенцию русского революционного народничества. Вторым основоположником народничества стал Н. Г. Чернышевский. Он развивал, дополнял и уточнял народнические взгляды Герцена и придал законченность доктрине революционного народничества. В. Ф. Антонов отмечает, что Чернышевский был более последовательным и боевым демократом, от его сочинений веет духом классовой борьбы[26]. Как мыслитель, социалист, Чернышевский разрабатывал теоретические основы народничества. Для него, как отмечает Н. А. Троицкий, социализм означал прежде всего «экономическую справедливость», т. е. такое общество, где отдельные классы наемных работников и нанимателей труда исчезнут, заменившись одним классом людей, которые будут работниками и хозяевами вместе[27]. Вслед за своим учителем Герценом Чернышевский видел историческое утверждение феодализма в актах завоевания, насилия и власти. Из этого он сделал вывод о том, что феодализм – явление случайное и вредное для исторического прогресса. Тезис о крестьянской общине в России как зародыше социализма Чернышевский тоже воспринял у Герцена, но уже критически. Он говорил о том, что сохранение старины свидетельствует только о медленности и вялости исторического развития. По Чернышевскому, утверждает В. Ф. Антонов, община могла стать отправным пунктом на пути России к социализму лишь при условии, что общинное пользование будет сопряжено с общественным производством «земледельческих товариществ», которые полностью владели бы продуктом своего труда[28]. В самом подходе к революции как таковой Чернышевский тоже отличался от Герцена. Если Герцен признавал реформу, как способ коренного общественного переустройства наравне с революцией, то Чернышевский считал ее лишь полумерой, подспорьем, которое облегчает, но само по себе не обеспечивает достижения цели. Из дневниковых записей Чернышевского известно, отмечает Э. С. Виленкая, что еще в 1853 г. он пришел к выводу о неизбежности «бунта», считая, что «нужно только одну искру, чтобы поджечь» растущее недовольство народа против правительства. Этой искрой Чернышевский считал деятельность людей из образованного кружка, враждебных против настоящего порядка вещей[29]. Но необходимо отметить, что «к топору» Чернышевский Россию не призывал ни до, ни во время революционной ситуации, понимая, что народ не готов к такому призыву. Он представлял себе революцию не как «бум» народного гнева, а как четко подготовленную и руководимую революционной партией борьбу народных масс. Став редактором «Современника», Чернышевский, отмечает В. Ф. Антонов, все свое огромное дарование и энергию направил на то, чтобы воспитать плеяду образованных людей в революционном духе, сплотить их в революционную партию, которая смогла бы подготовить и возглавить народную революции.

5.В чем заключались различия и сходства в решении рабочего вопроса различными политическими силами страны? Почему разные политические силы обращались к рабочего классу, делали на него ставку на рабочее движение? Рабочее движение - новое явление в социальной жизни пореформенной России. Но о его возникновении может идти речь применительно к 70-м годам XIX в. В 60-е годы было зафиксировано всего 51 выступление рабочих, причем число стачек не превышало десяти, остальные выступления мало чем отличались от обычных крестьянских волнений. Но уже в 70-е годы число стачек возросло до 326. В печати и в правящих кругах заговорили о появлении "рабочего вопроса" . Из рабочих выступлений тех лет наиболее значительными, вызвавшими общественный резонанс, были стачки на Невской бумагопрядильне в 1870 г. и на Кренгольмской мануфактуре в Нарве в 1872 г. На Невской бумагопрядильне выявилась столь чудовищная эксплуатация рабочих (которая и послужила причиной стачки), что суд оправдал стачечников, а организаторы стачки отделались арестом сроком от трех до семи дней. Такой мягкий приговор вызвал недовольство Александра П. Стачка нескольких тысяч ткачей Кренгольмской мануфактуры была прекращена властями с применением военной силы: на усмирение рабочих было послано два полка солдат. На это раз суд приговорил 27 руководителей стачки к каторжным работам. В либеральной прессе о рабочих стачках писали как о "явлении в России новом, доселе небывалом". Во второй половине 70-х годов появились и рабочие организации. Первая такая организация "Южнороссийский союз русских рабочих" была создана в Одессе в 1875 г. бывшим студентом, профессиональным революционером, Евгением Заславским. 50 - 60 рабочих, разделенных на 6-7 кружков, составили ядро организации. К ним примыкали до 150 - 200 рабочих. Был принят устав организации. Он предусматривал пропаганду идеи освобождения рабочих из-под гнета капитала и привилегированных классов, необходимость "объединения рабочих Южно-Российского края". В нем говорилось о том, что "рабочие могут достигнуть своих прав только посредством насильственного переворота, который уничтожит всякие привилегии и преимущества". Южнороссийский союз" просуществовал недолго. В декабре 1875 г. он был выявлен полицией, и 15 его руководителей во главе с Заславским предстали перед судом. Заславский был приговорен к 10-тилетней каторге, но через год умер в петербургской тюрьме. В конце 1878 г. путем объединения разрозненных рабочих кружков в Петербурге образовался "Северный союз русских рабочих" во главе с Виктором Обнорским и Степаном Халтуриным. Он насчитывал примерно 200 членов. В январе 1879 г. был нелегально отпечатан его программный документ, в котором подчеркивалась важность завоевания политической свободы для пролетариев. Конечной целью борьбы провозглашалось "ниспровержение существующего политического и экономического строя государства как крайне несправедливого". В состав "непосредственных требований" организации входили: свобода слова, печати, собраний, уничтожение сословных различий, обязательное бесплатное обучение, ограничение рабочего времени, запрещение детского труда. Предусматривались также "учреждение свободной народной федерации общин на началах русского обычного права" и замена собственности на землю общинным землевладением. В 1880 г. "Северный союз" выпустил единственный номер своей нелегальной газеты "Рабочая заря". Вскоре была обнаружена тайная типография, где печаталась газета, что повлекло арест участников организации и прекращение ее существования. В рабочие кружки и "союзы" в то время был вовлечен еще узкий круг рабочих. Стачечное движение еще не выходило за рамки требований экономического характера. Однако и предприниматели, и правительство уже были вынуждены считаться с этим новым социальным явлением.