историческая психология. Тема История и психология века взаимодействия Задание Ассоцианизм
 Скачать 77.46 Kb.
|
|
Тема 5. От доистории к истории Задание 2. Общение – процесс взаимосвязи и взаимодействия общественных субъектов (личностей, групп), характеризующийся обменом деятельностью, информацией, опытом, способностями, умениями и навыками, а также результатами деятельности, что является одним из необходимых и всеобщих условий формирования и развития общества и личности. Непосредственное общение – это прямое естественное общение лицом к лицу, когда субъекты взаимодействия находятся рядом и происходит не только речевое общение, но и общение с помощью невербальных средств. Опосредованное или косвенное общение происходит в ситуациях, когда индивиды отдалены друг от друга временем или расстоянием, например, если субъекты разговаривают по телефону или пишут письма друг другу. Таблица 1. Социальные и культурные различия
Тема 6. Античность в исследованиях исторической психологии Задание 2. История научного познания коммуникации начинается с античности. Античные мыслители наряду с разумом-логосом почитали речь – «логос». Стимулом для этого послужило то, что политическая жизнь греков широко использовала риторику, красноречие и особым доверием народного собрания пользовались ораторы, владеющие силой устного слова. Регулятором общественной жизни служил «номос» – закон в виде письменного текста – дальний предок бюрократии. В рамках традиционного мифологического мировоззрения, проблема отношений человека к человеку, человеческого общения не выделялась как самостоятельная. Обращение к проблеме человека, человеческого бытия выводило на первый план вопросы межличностных отношений, которые стали предметом риторики и этики. Античная мысль сделала лишь первые шаги по пути осмысления человеческой коммуникации: уровень развития личности и реальных отношений между людьми был еще недостаточно высок, чтобы данная проблема приобрела серьезное значение в общественном сознании. Бурное развитие коммуникации в Древней Греции обусловливали 2 события: становление системы полисов; появление алфавита. Демократическая политическая система – основа развития системы разносторонней публичной коммуникации. Полис как форма организации жизни, коммуникации в стране. Первые способы и места коммуникации: Агора, храмы, театры, бани. Распространенной формой управления полисом были народные собрания, которые проводились до 40 раз в год и не имели четкого регламента. Эти собрания были, с одной стороны, способом для власти понять отношения к своим действиям, с другой – способствовали появлению «профессиональных политиков» - ораторов и демагогов. Участие в политической жизни было неотъемлемой частью жизни любого гражданина полиса. Поэтому довольно быстро была осознанна важность репутации для политической карьеры. Причем с самого начала беспокоились не только за хорошую собственную репутацию, но и за плохую репутацию противника. Появились так называемые сикофанты – профессиональные обвинители, которые сначала и вправду занимались обвинениями реальными, а позже стали просто искать кого и в чем можно обвинить. В ход шли шантаж, вымогательство, распускание слухов. Особое место занимало ораторское мастерство и софистика. Лучшие ораторы, как правило, были наиболее вероятными кандидатами в лидеры в политической борьбе. Аристотель много рассматривал язык, его разницу при обращении к разным аудиториям, методы убеждения. В коммуникации выделил: этос (природа и качество отправителя), логос (само сообщение и его свойства) и пафос (чувства и мысли аудитории). Демосфен считал эффективным использование в умеренных количествах разговорной речи при официальных сообщениях, равновесное сочетание эмоциональной и рациональной части в выступлении. Ораторство и логография (написание речей) считались престижными высокооплачиваемыми профессиями. Важной особенностью религиозной сферы было отсутствие жрецов. Все ритуалы делились на закрытые и массовые, последние служили средством сплочения вокруг царя или предводителя. Кроме того, важным местом коммуникации стали храмы – места общения во время массовых ритуалов, а также часто попросту стены, на которых вывешивались решения и постановления органов власти. Покровителем коммуникации в Древней Греции можно считать бога Гермеса – покровителя путешественников, торговцев, ораторов и лжецов. Противоположно Греции, в Риме никогда не существовало демократии. Внутренняя политическая борьба всегда проходила между сословиями – сначала патрициями (коренными жителями) и плебеями, затем между Римом и союзниками, Римом и провинциями империи. Единственным инструментом внутреннего сплочения служил внешний враг. Так как государственные интересы всегда были важнее личных, политическая составляющая жизни каждого жителя ставилась во главу угла. В течение существования Рима менялись формы правления, но всегда оставались в той или иной форме народное собрание и сенат. Благосклонность народного собрания была значительной политической силой, поэтому распространенными методами работы с ним стали угрозы, шантаж, прямой или косвенный подкуп. Косвенный выражался в устройстве гладиаторских боев, всевозможных празднеств и раздача еды перед выборами. Принцип «хлеба и зрелищ» работал даже во время доминанта – периода наивысшего господства власти императоров. В этот период от них часто наблюдались популистские действия – смягчение наказаний или снижение налогов. Эффективным политическим приемом было либо провозглашение себя защитником народных интересов, либо создание репутации удачливого полководца, к которому благосклонны боги (триумфальные шествия как метод демонстрации побед). Также использовалась «преемственность» от выдающихся правителей прошлого, провозглашение себя потомками великих династий. Появление PR агентов – люди, кот ведут первую избирательную кампанию, следят за конкурентами, используют все методы: слухи, обвинения, а также положительный образ кандидата в народные трибуны. «Предвыборные программы» доносились через надписи на стенах и ораторские выступления во время собраний или отдельно. Одной из первых форм донесения политических решений стали «проскрипции» диктатора Сулла (82 г. до н.э.), которые представляли собой публичные списки лиц, которых сенат признавал врагами империи и поимка, и убийство которых поощрялось. В 59 г. до н.э. появились первые римские «газеты» при Юлии Цезаре – вывешенные протоколы сенатских заседаний. То ли при нем, то ли при Октавиане – «Ежедневная ведомость римского народа», которая сначала содержала новости о войнах Рима, празднествах и других событиях, а позже стала желтой прессой с анекдотами и сплетнями. Активно распространялась в виде рукописных копий, в том числе и по провинциям. Ораторское мастерство, в отличие от Греции, в Риме считалось глубоко прикладным инструментарием, которым де факто должны обладать все политики. Как такового изучения науки не происходило, а только применение и адаптация практических способов, открытых греками. Религия носила глубоко утилитарный характер, т.е. выбиралась какая-то стороны жизни и создавались культы поклонения покровительствующим существам. Богиня коммуникации – Фама («молва»). Однако были более религиозные, чем греки, что выражалось в вере в приметы и знамения. Это отразилось и на политическом процессе – власти часто передавали толкования знамений жрецам и использовали это в качестве манипуляции общественным мнением. Статус жреца был, по сути, серьезным политическим весом. Существовало три категории жрецов: понтифики (хранители знаний и законов), авгуры (толкователи знамений), фециалы (ответственные за исполнение ритуалов). Так как Рим стал империей с широкой международной торговлей, распространены были слухи и авторитетные мнения купцов как показатели качества товара из той или иной страны (считалось, что специи хороши оттуда-то, такни оттуда-то и т.д.). В Риме впервые появились ярмарки, на которых привозились товары со всей империи. Широко использовали рекламные находки греков. В исторических документах также встречаются разновидности приемов глашатаев: штуки, игра слов, ссылка на авторитет, эпатаж. Существовала специальная стена для объявлений – альбум, а также человек, следящий за ее состоянием и выбеливающий, когда заполнится до конца. Появление афиш – детализированное сообщение о событии, в которых рассказано все. Тема 7. Психическая жизнь Средневековья Задание 2. Человеческий тип средневековья вырисовывается благодаря работам Хейзинга, Блока, Февра, Мандру, Дюби, Гоффа и других историков. Специфику средневекового характера видят прежде всего в эмоциональной сфере. У современной цивилизации достаточно средств, чтобы нейтрализовать воздействие слишком сильных эмоций на течение социальной и политической жизни. Управление и особенно стратегические решения должны находиться под контролем государственного расчета. Напротив, в феодальной Европе был распространен тип необузданного и фантазирующего правителя. И, можно предположить, дело заключалось не только в импульсивности властителей, но и в отсутствии представительных органов управления, процедуры коллективных решений, политической культуры гражданского общества. Политика считалась личным, семейным, клановым предприятием, религиозным подвижничеством, рыцарской авантюрой, но никак не работой подотчетных населению служащих и его избранных представителей. «Как правило, нам трудно представить чрезвычайную душевную возбудимость человека средневековья, его безудержность и необузданность. Если обращаться лишь к официальным документам, т. е. к наиболее достоверным историческим источникам, чем такие документы по праву являются, этот отрезок истории средневековья может предстать в виде картины, которая не будет существенно отличаться от описаний политики министров и дипломатов XVIII столетия. Но в такой картине будет недоставать одного важного элемента: пронзительных оттенков тех могучих страстей, которые обуревали в равной степени и государей, и их подданных. Без сомнения, тот или иной элемент страсти присущи современной политике, но, за исключением периодов переворотов и гражданских войн, непосредственные проявления страсти встречают ныне гораздо больше препятствий: сложный механизм общественной жизни сотнями способов удерживает страсть в жестких границах. Но в средневековой эмоциональности усматривается не только повышенная интенсивность, но и крайняя быстрота смены состояний. Причем переходы происходят между полярными эмоциями: от восхищения к гневу, от подавленности к эйфории, от неуверенности к самодовольству. Указанную особенность психики историки ментальностей называют поляризованностью эмоциональной сферы. Элементом средневековой чувствительности была нерасчлененность интеллектуальной и эмоциональной сфер. Под этим понимается такое состояние мыслительной деятельности, когда знание аффективно окрашено. Всепроникающая эмоциональность обволакивала в средневековом сознании самые абстрактные понятия. Отделить объективные признаки чего-то отличного отношения к нему было трудно. Средневековый человек, как его рисуют исторические источники, предстает перед нами чрезвычайно чувствительным. Слезы, рыдания, заламывания рук, обмороки часты как у женщин, так и у мужчин. Средневековый человек любил яркие, контрастирующие цвета, его притягивали драматические, часто кровавые зрелища Эту черту можно назвать сверхчувствительностью (гиперсеизитивностью). Еще один факт, на который обратили внимание историки ментальностей, состоит в том, что наиболее аффективные виды восприятия — слух, осязание, обоняние — представлены в познании средневековья шире, чем в современном. Чувственная опора интеллектуальной деятельности наших дней — зрение. В средние же века люди в основном слушают, а не читают. Медики определяют болезнь по звуку и запаху. Музыка оказывает на людей глубочайшее впечатление. Февр назвал указанную особенность строения восприятия визуальной отсталостью. Он считал, что люди средневековья и Возрождения еще не нашли достаточного применения для зрения в познавательной деятельности. На первый взгляд, Хейзинга трактует соотношение перцептивных модальностей в средние века иначе. «Основная особенность культуры позднего средневековья — ее чрезмерно визуальный характер. С этим тесно связано атрофирование мышления. Мыслят исключительно в зрительных представлениях. Все, что хотят выразить, вкладывают в зрительный образ». Но пишут Хейзинга и Февр о разных вещах. Хейзинга — о позднем увядающем средневековье, о разложении его ученой культуры в бесконечных навязчивых визуализациях. Историки же «Анналов» претендуют на обобщение перцептивного опыта средневековья в эпохальный тип восприятия. И хотя в культурной иерархии восприятий места разных перцептивных модальностей по периодам, странам, социальным слоям, разумеется, меняются, прикидка Февра в целом остается верной: средневековье в сравнении с нашим веком — визуально отсталая эпоха. В сфере групповых отношений характерной особенностью средневековой личности был конформизм по отношению к своим и социальная агрессивность по отношению к чужим. Средневековую личность можно назвать корпоративной. Корпоративная личность средневековья, как и политический человек античности, и люди родоплеменной архаики, — это один из типов поведений, хотя и преобладающий. Он хорошо отражен в социальных нормах эпохи, является ее эмблемой. Воспитание, социальная память, традиция воспроизводят и передают именно этот тип. Другие человеческие образы затушевываются и даже стираются. Но они, разумеется, есть. Любое общество знает не только безличных статистов, но и творцов с широким кругозором и неординарным поведением. Своей репутацией средневековый человек во многом обязан своеобразному складу учености, которая охотно обобщала и универсализировала, но мало интересовалась индивидуальными чертами человека и потому «опускала» их. Редкий медиевист не отметит, насколько жизнь средневекового человека окрашена страхом. «Чувство неуверенности — вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение. Неуверенность в материальной обеспеченности и неуверенность духовная; церковь видела спасение от этой неуверенности, как было показано, лишь в одном: в солидарности членов каждой общественной группы, в предотвращении разрыва связей внутри этих групп вследствие возвышения или падения того или иного из них. Но средневековый страх, как и остальные феномены ментальности тех веков, многосложен. И это потому, что в жизни была не только пугающая изменчивость, но и незыблемый порядок. Вряд ли какая другая эпоха имела столь хорошо разработанную иерархию небесных и земных сил. Над этим трудились отцы церкви и теологи, королевские министры и правоведы. Средневековье известно не только необузданными страстями, но также ученой схоластикой и юридической казуистикой. Человек того времени видел в Боге творца незыблемого порядка, в котором ему, человеку, отводилось незыблемое место. Религиозный «страх господень» — синоним совести, а светское бесстрашие воспринимается как отсутствие морали и даже как богоборчество и демонизм. Священное содрогание перед тайной божественного могущества совсем не похоже на страхи перед демонами, наоборот, оно в родстве с уверенностью в неотвратимости воздаяния и спокойствием, граничащим с фатализмом («Все в руке божьей»). Страшную зыбкость мира питают скорее миф и магия — такие же столпы средневекового мировосприятия, как и христианская вера. Ведь средние века, по Соловьеву, — это компромисс между христианством и язычеством. Иначе говоря, компромисс (но и противоборство) между книжно-ученым и народным, серьезным и карнавальным. |