реферат. Теннеси Уильямс
 Скачать 412 Kb.
|
|
КЛЭР. А что скажет труппа? Что они станут делать? ФЕЛИЧЕ. Не имею ни представления, ни интереса. КЛЭР. О, как по-королевски! ФЕЛИЧЕ трижды стучит по сцене посохом. КЛЭР. Слышишь? ФЕЛИЧЕ. Слышу. КЛЭР. Там словно сборище разъяренных, некормленных макак. ФЕЛИЧЕ. А может, так оно и есть. КЛЭР. Феличе, а где все? ФЕЛИЧЕ снова стучит посохом. Я спрашиваю, где все, и настаиваю на ответе. ФЕЛИЧЕ. Скажите, она настаивает на ответе! А ты уверена, что хочешь ответа? КЛЭР. Да, и сию же минуту. ФЕЛИЧЕ. Что ж, может, это тебя больше обрадует, чем меня (протягивает ей бланк). КЛЭР. О, телеграмма? ФЕЛИЧЕ. Да! КЛЭР. Но я ничего не вижу в этой кромешной... ФЕЛИЧЕ. Ладно, Клэр, давай ее сюда. КЛЭР. Нет уж, раз это относится к... зажги же спичку! ФЕЛИЧЕ зажигает спичку. (читает вслух, медленно, взволнованным тоном.) «Ты и твоя сестра обезумели. Нам не платят с...» (Спичка гаснет.) Другую! (Зажигает другую.) «А мы назанимали и выпросили — теперь пора отдавать...» ФЕЛИЧЕ. И подпись — «Труппа». Мило? (Задувает спичку.) КЛЭР. Господи! Что ж, как говорят... (Поворачивается к пианино и берет ноту.) ФЕЛИЧЕ. Что говорят? КЛЭР. Ну, когда хотят завязать. ФЕЛИЧЕ. Да, они с нами порвали, ушли все, кроме двух рабочих сцены — они-то и приволокли эту декорацию. Но теперь и они... КЛЭР. И они смылись? ФЕЛИЧЕ (вновь на авансцене, глядя в зал). Ну вот, наконец-то расселись! КЛЭР (отходя в глубь сцены). Феличе, я еду в отель. Придешь в норму — найдешь меня там. Приеду — и сразу замертво. Лучше так, чем упасть прямо на сцене перед чужими и чуждыми мне людьми. ФЕЛИЧЕ. И в какой же отель ты собираешься, Клэр? КЛЭР. В тот, в котором мы... остановились... ФЕЛИЧЕ. А ты помнишь, что мы регистрировались в отеле? КЛЭР. Когда? ФЕЛИЧЕ. Вот именно — когда? После того как мы сошли с поезда и перед тем как приехать в театр... Так когда же? КЛЭР. Хочешь сказать, что Фоке нам ничего не забронировал? ФЕЛИЧЕ. Фоке сделал одну вещь. Нет, даже две: он потребовал жалование, а когда я ему не заплатил, то — исчез! КЛЭР тяжело вздыхает. ФЕЛИЧЕ протягивает к ней руку. С безучастным взглядом, словно смотря в пустоту, она подает ему свою. Клэр, я протянул к тебе руку, чтобы взять твое пальто. КЛЭР. Думаешь, я его собираюсь снимать в этом холодильнике? ФЕЛИЧЕ. Мы у себя дома, Клэр, это юг, глубинка, и стоит лето. КЛЭР (кутаясь в пальто). Вот когда в этих краях будет и соответствующая температура... Неожиданно он срывает с нее пальто — она вскрикивает. ФЕЛИЧЕ (показывая на авансцену, на воображаемый занавес). Тихо! КЛЭР. Ты — чудовище! ФЕЛИЧЕ. Пусть так, но иди на место. Она хватает пальто, которое он бросил на диван. КЛЭР. Я буду ждать тебя в моей уборной — а ты пока объяви об отмене спектакля. Ты куда? ФЕЛИЧЕ (бежит к кулисам, оборачивается и яростно шипит на нее). Ты займешь свое место? Я поднимаю занавес! Сейчас же! КЛЭР. Ты это серьезно? ФЕЛИЧЕ. Абсолютно. КЛЭР. Но это же невозможно! ФЕЛИЧЕ. Это необходимо. КЛЭР. Но ведь не все необходимое возможно. ФЕЛИЧЕ. Бывает, что даже невозможное необходимо. Сегодня мы играем спектакль. Секунду она на него смотрит, а затем резко бьет по клавишам. КЛЭР. Ведь я сказала, что не буду больше играть в «Спектакле для двоих», пока ты не сократишь эту пьесу. Сделал? Купюры сделал? ФЕЛИЧЕ (уклончиво). Ну, это уж мое дело. КЛЭР. Я спрашиваю, ты сделал купюры? ФЕЛИЧЕ. Когда сделаю — получишь. КЛЭР. Подачки мне твои не нужны, я сделаю купюры сама. Слышишь до диез? (Берет ноту на пианино.) Когда услышишь, значит, я делаю купюру. И не вздумай мешать или я уйду. ФЕЛИЧЕ. Какое... КЛЭР. Кощунство? ФЕЛИЧЕ. Идиотство! КЛЭР. В тотальном театре должно быть тотальное взаимодействие, и ты, милый, давай... ФЕЛИЧЕ. Займи свое место. КЛЭР. Мое место здесь, у телефона. ФЕЛИЧЕ (показывая на окно). Твое место... КЛЭР. Здесь, у телефона. ФЕЛИЧЕ. Ты, мать твою, давай тиару! (С насмешливой улыбкой она снимает тиару и неловко надевает ему на голову. Он ее сбрасывает.) Ты — кастрированная сука, ты — нажравшаяся шлюха. Да, я тебя так зову. Я не смотрю на тебя на сцене, потому что не выношу твоего взгляда. Твои глаза — это глаза старой сумасшедшей проститутки! Да-да, первостатейной проститутки! Исходящей похотью, развратной! КЛЭР. Вижу-вижу! ФЕЛИЧЕ. Нет-нет, ты не видишь, ты слепа-ая! Он бежит за кулисы. В течение нескольких секунд она, ошеломленная, застывает на месте. Затем хватает пальто и набрасывает его на себя. Делает несколько шагов к противоположной кулисе, как вдруг интерьер освещается теплым янтарным светом и занавес рывками открывается. Она замирает в оцепенении. Из зала доносятся несколько гортанных восклицаний, хриплый смех мужчины и пронзительный — женщины. Клэр горящим взглядом следит за «залом». Вдруг она резко сбрасывает пальто на пол, как бы вызывая публику на дуэль. Феличе возвращается на сцену. Он кланяется Клэр, затем зрительному залу. ФЕЛИЧЕ. Представление начинается! Идет спектакль. Клэр у телефона. ФЕЛИЧЕ. Кому ты звонишь, Клэр? Кажется, что она его не слышит. Клэр, кому ты звонишь? КЛЭР. Нигде ни души, кажется, все провалились... ФЕЛИЧЕ. Что же ты тогда берешь трубку? КЛЭР. А проверить — работает или нет. ФЕЛИЧЕ. Но, наверное, телефонная компания предупредила бы, прежде чем отключить телефон. КЛЭР (рассеянно и грустно). Иногда на предупреждения не обращают внимания... ФЕЛИЧЕ. Но в доме-то... КЛЭР. Все еще живут? А никто и понятия не имеет, свет-то по вечерам не горит, и никто отсюда не выходит. ФЕЛИЧЕ. Тогда должны были по почте прислать уведомление. КЛЭР. Ну еще на это рассчитывать! ФЕЛИЧЕ. Рассчитывать можно только на то, что поддается расчету. КЛЭР. И все же надо верить... ФЕЛИЧЕ. Верить, будто все... КЛЭР. Будет так, как было? ФЕЛИЧЕ. Да, будет так, как было. Ведь столько лет все шло нормально и можно было надеяться... КЛЭР. Что все будет зависеть от нас... ФЕЛИЧЕ. Что все всегда будет зависеть от нас. И вдруг такой... КЛЭР. Удар, когда... ФЕЛИЧЕ. Вырубили свет. Хорошо еще, что почти полнолуние — при открытых шторах даже в нижних комнатах было светло. КЛЭР. Но мы все время натыкались на мебель — в верхних. ФЕЛИЧЕ. А теперь сможем ориентироваться даже с закрытыми глазами. КЛЭР. Конечно, сможем. Будем ходить, не натыкаясь на стены. ФЕЛИЧЕ. Дом-то крохотный, и мы всегда тут живем. Клэр берет до диез — Феличе пристально на нее смотрит. Она еще несколько раз нажимает эту клавишу. ФЕЛИЧЕ (яростно шепчет). А я не делаю купюру! КЛЭР. Вернемся к прошлой ночи. Ты сказал, я ходила по дому, так? ФЕЛИЧЕ. Клэр, ты действительно не спала. КЛЭР. И ты тоже не спал. ФЕЛИЧЕ. В маленьком помещении, если кто-то один не спит, то другой тоже. КЛЭР (громко). Но почему я должна спать в этой камере смертников? ФЕЛИЧЕ (повелительным тоном). Мы же договорились, что их комната теперь просто комната, и все ушло в прошлое. КЛЭР. Кроме голоса отца — он все еще звучит в этих стенах, а его глаза — я вижу, как они смотрят на меня с потолка. В ту ночь, когда это случилось, я тебя толкнула — рвалась в комнату, где мама сама мне открыла дверь.. ФЕЛИЧЕ (перебивая). Прекрати! Опять все сначала! КЛЭР. По-моему, она меня и не узнала: ни здра-сте — ничего, а на лице — удивление, очень легкое удивление. Но вот она открыла рот — и оттуда без единого звука хлынул фонтан крови. А отец сказал: «Еще не все, Клэр». Сказал это так тихо и спокойно. А потом она пошла к двери ванной и упала, а он — к окну, выглянул из него и выстрелил еще раз... ФЕЛИЧЕ бьет по клавишам кулаком. И ты еще говоришь, что теперь это не их комната? ФЕЛИЧЕ. Я сказал: «Хватит об этом! Отдохни!» КЛЭР. В этой-то комнате? Ночью!? ФЕЛИЧЕ (пытаясь овладеть собой). Да ты не по ней же ходила прошлой ночью, ты бродила по дому то вверх то вниз, словно что-то искала. КЛЭР. Изучала обстановку? Пожалуй... ФЕЛИЧЕ. Прочесывала дом, словно подозревала, что где-то бомба замедленного действия. КЛЭР. Я даже слышала, как она тикала. ФЕЛИЧЕ. Да? И ты нашла ее? КЛЭР. Ее — нет, но нашла одну вещь, память о детстве, мой знак. ФЕЛИЧЕ (включая магнитофон). Какой знак? КЛЭР (вытягивая руку). Кольцо с опалом, это мой камень. ФЕЛИЧЕ. Ты так долго его не носила, что я думал, оно потеряно. КЛЭР. Мама говорила, опалы приносят несчастье. ФЕЛИЧЕ. Фригидных женщин часто преследуют страхи, суеверия и... КЛЭР. У опала зловещая репутация. И к тому же это подарок отца. ФЕЛИЧЕ. Этого было достаточно, чтобы настроить маму против камня. КЛЭР. Люди, которые не могут заснуть, любят рыться во всякой ерунде. Вот я и обшарила карманы — хотя знала, что они пустые, — и в кармане старого вельветового пальто нашла это кольцо. Я вообще забыла о его существовании, и наплевать, счастливый это камень или нет. ФЕЛИЧЕ. Не может быть несчастливым то, что выглядит таким красивым... Он двигает кольцо то туда, то обратно — словно занимается любовью. Она нажимает клавишу. КЛЭР (хладнокровие к ней возвращается). Что ж ты не сказал мне, что сегодня выходил? ФЕЛИЧЕ. Но ты же видела, как я возвращался. КЛЭР. Да, но я не видела, как ты выходил. ФЕЛИЧЕ. Если человек возвращается, значит он выходил. КЛЭР (скептически). И как далеко ты зашел? За подсолнухи или... ФЕЛИЧЕ. Я подошел к калитке и знаешь, что заметил? КЛЭР. Тебя что-то испугало, и ты вернулся? ФЕЛИЧЕ. Нет, то, что я увидел, меня не испугало, хотя и поразило. Это был... КЛЭР. Что? ФЕЛИЧЕ. Клэр... КЛЭР. Что? ФЕЛИЧЕ (театральным шепотом). Ты же знаешь «Спектакль для двоих». КЛЭР (громким театральным шопотом). Телеграмма — там. ФЕЛИЧЕ. Но Клэр, в пьесе же нет никакой телеграммы. КЛЭР. Все равно возьми ее — она на диване, я ее вижу. Когда что-то видишь, значит, это существует. Если у тебя, конечно, нет галлюцинаций, и ты знаешь, что это так. Он берет телеграмму, комкает и делает вид, что выбрасывает ее из окна. ФЕЛИЧЕ. Вот так — ее никогда и не существовало! Это была просто минутная паника. КЛЭР. Как ты легко с ней расправился! ФЕЛИЧЕ. И чтобы больше никогда ей не поддаваться — вот так! (Щелкает пальцами.) А теперь я тебе скажу, что видел во дворе, когда выходил. КЛЭР. Сделай милость, скажи, пожалуйста! ФЕЛИЧЕ. Я увидел подсолнух высотой с дом. КЛЭР. Феличе, ты же знаешь, что так не бывает! ФЕЛИЧЕ. Пойди посмотри сама. Она пробует засмеяться. Или выгляни, он прямо перед домом, с этой стороны. КЛЭР. Прямо перед домом? Он кивает, но не может сдержать улыбку и отворачивается. Теперь понятно — дурачишь меня. ФЕЛИЧЕ. Что понятно? Пошла бы посмотрела. Это какой-то уникум, так быстро вымахал, весь золотой и сияет... (Садится на диван — кажется, что думает вслух.) Похоже, кричит про нас что-то сенсационное. (Бросает на нее быстрый лукавый взгляд.) Повалят туристы, ботаники — ты же их знаешь — явятся заснять такое чудо для «Нэшнл джиогрэфик». Настоящее чудо природы — двухголовый подсолнух выше двухэтажного дома — дома, в котором все еще живут затворниками брат с сестрой. КЛЭР. Это, должно быть, чудовище природы, а не чудо. Если такой подсолнух, конечно, вообще существует, а я уверена, что нет. Она берет ноту, но он сбрасывает ее руку с клавиатуры и хлопает крышкой. Затем с насмешливой улыбкой на нее садится. ФЕЛИЧЕ. Знаешь, интересно, довольна ли сама природа — этот всемогущий производитель всего живого, — довольна ли она тем, что все мы так похожи друг на друга? Или ей хочется побольше чего-то необычного — всяких уникумов, чудовищ, уродов, глухонемых? Как ты считаешь, Клэр? КЛЭР. Никак. Такие заявления комментировать не желаю! ФЕЛИЧЕ. А по-моему, природа терпима — а порой даже благоволит — к этим уникумам, если они полезны, конструктивны. Но если же нет — тогда берегись! КЛЭР. Сам берегись. Она поднимает свое пальто, а он встает с крышки пианино. ФЕЛИЧЕ. Ты почему не открываешь? Разве не слышишь — стучат! КЛЭР. Кто стучит? ФЕЛИЧЕ. Сквозь дверь видеть я не могу. КЛЭР. Не слышу никакого стука. Он барабанит по крышке костяшками пальцев. О да, теперь слышу, но... ФЕЛИЧЕ. Посмотри, кто там. КЛЭР. Понятия не имею. ФЕЛИЧЕ. А его и не надо иметь. Надо пойти и... КЛЭР. Вот ты и пойди. (Слышится шепот.) Ты ведь ближе и... Он стучит сильнее. Стучат так настойчиво... ФЕЛИЧЕ. Наверное, что-то важное, пойди и узнай. КЛЭР. Но я не могу выходить к людям в таком виде. ФЕЛИЧЕ. Одета ты изысканно, и вид у тебя просто прекрасный. КЛЭР (еще дальше отходя от двери). И у тебя тоже, кроме волос, конечно. ФЕЛИЧЕ. Я без галстука и в этой старой отцовской рубашке. Она же вся пропотела. КЛЭР. Что ж, это простительно в такой-то жаркий день. Впусти их. Если это ко мне, — я спущусь. ФЕЛИЧЕ. Так, вот мы и «приехали»: значит, ты просто боишься открыть дверь! КЛЭР. Пока «добирался» — и стучать-то перестали. По-моему, ушли, а? Нет, посмотри! Под дверью какая-то бумажка! Они со страхом смотрят на воображаемый листок бумаги, выглядывающий из-под двери. ФЕЛИЧЕ. Это они оставили. КЛЭР. Да! Ну возьми же... Он идет к двери, делает вид, будто поднимает бумажку, а затем вздрагивает. Что это? ФЕЛИЧЕ. Визитка из какого-то бюро помощи. КЛЭР. Значит, все-таки знают, что мы здесь? ФЕЛИЧЕ. Конечно, а где ж нам еще быть? Бюро помощи — никогда о таком не слышал. А ты? КЛЭР. Я тоже, и, по-моему, надо опасаться того, что... ФЕЛИЧЕ. Не знаешь. КЛЭР. Здесь может быть какой-то подвох. ФЕЛИЧЕ. Предлог, чтобы нарушить наше... КЛЭР. Уединение? Да. Ну так что — порвать ее или оставить на крайний случай? ФЕЛИЧЕ. Крайний случай — его-то мы и ждем, не так ли? КЛЭР. О, это вопрос, на который должен быть... ФЕЛИЧЕ. Ответ... КЛЭР. Да, но его, наверное, должны задавать во всяких там анкетах или интервью... ФЕЛИЧЕ. Разные организации, такие... КЛЭР. Которым самим все равно. ФЕЛИЧЕ. Да, и они пытаются быть объективными. КЛЭР. Я положу визитку под бабушкину свадебную фотографию, на всякий случай... ФЕЛИЧЕ. Который возникнет скоро... КЛЭР. Но так или иначе, а она там, и известно где. Ну, что у нас дальше? Я беру трубку? Нет, ракушку, прикладываю к уху и вспоминаю время, когда отец возил нас на побережье. ФЕЛИЧЕ. Возил нас на залив. (Снова включает магнитофон.) КЛЭР. Морской залив — чайки, приливы, дюны... ФЕЛИЧЕ. Несмотря на протесты матери, он все же повез нас туда как-то летом. Мы были еще детьми, и как раз перед школой... КЛЭР. А мама не захотела жить в «Лорелее» на самом берегу, и пришлось поселиться в «Коммерции», в деловом районе. Мы топали мимо муниципалитета в длиннющих халатах, а мама все время пилила папу: «Я ведь счета проверила. Еще денек — и выкатываемся». ФЕЛИЧЕ. Отец сначала просто лениво усмехался, лежа на песке, но в конце концов заорал на нее: «Иди обратно в свою "Коммерцию" и перепроверь еще раз. Вычитай, дели, но здесь больше не возникай! Из-за тебя и солнце скрылось!" КЛЭР. И он поднял нас, и мы пошли в другое место... ФЕЛИЧЕ. Подальше от муниципалитета, мимо маяка, прямо в дюны. Там сбросил костюм — без него он был гораздо красивее, — и мы тоже разделились, и понес меня на своих гладких золотых плечах прямо в воду, бросил — и я сразу же научился плавать, будто умел всегда... КЛЭР (показывая на публику). Феличе, там кто-то сел спиной к сцене, он что — лекцию читает? ФЕЛИЧЕ. Это же переводчик. КЛЭР. Господи, и он переводит им то, что мы говорим? ФЕЛИЧЕ. Конечно, и объясняет систему, по которой играем. Для этого он и пришел. КЛЭР (чуть не плача). Но я не знаю, что дальше, я... ФЕЛИЧЕ. Зато я знаю. КЛЭР. Правда? И что же? Сидеть и весь день смотреть на вытертый ковер, на эту розу, ждать, когда она совсем завянет? ФЕЛИЧЕ. А что тебе еще делать? Или ты хочешь проявить активность и испортить пьесу? КЛЭР. Да нет, ничего я не хочу. Вся моя активность в том, что я целый день, а иногда даже ночью брожу по дому, словно что-то замышляя. И, кажется, знаю что. |