реферат. Теннеси Уильямс
 Скачать 412 Kb.
|
Теннеси УильямсКрик или Спектакль для двоих пьеса в двух действиях перевод Виктора Денисова  «Запертый сад — сестра моя» Песни песней Соломона (гл. 4:12) Действие первое Декорация занимает всю сцену. На переднем плане, в виде широкой латинской буквы «У» две прозрачные стены, составляющие неполный интерьер гостиной летнего домика где-то на юге. Направо — дверь, налево — большое окно с видом на заброшенный двор или сад, в центре которого высятся огромные подсолнухи. Обстановка интерьера — викторианская, включая старое пианино; повсюду различные астрологические символы; очевидно, здесь читались лекции по астрологии. На стенных обоях могут быть нарисованы знаки зодиака, солнечный лотос о двенадцати лепестках и т.д. (Художнику хорошо бы проконсультироваться по этому поводу с астрологом — ведь эти символы должны придавать интерьеру таинственный вид. Весьма полезной может оказаться книга «Эзотерическая астрология».) На сцене, вокруг этого неполного интерьера, разбросан и реквизит из других пьес, не относящийся к «пьесе в пьесе», которая сейчас будет здесь разыграна. Возможно, эта часть декорации даже более существенна. Разбросанный реквизит должен олицетворять собой не только искаженные представления мозга, находящегося на грани коллапса, но и, соответственно, фантасмагорию того кошмарного мира, в котором в настоящее время веемы живем, не абстрактного, а вполне реального, со всеми его пугающими нас очертаниями и тенями. Интерьер должен быть освещен мягким светом — словно это поздний летний день; в соседней же части сцены должны стоять фиолетовые сумерки, иногда сгущающиеся до полной темноты. Из разрозненного реквизита на заднике наиболее примечательна статуя великана (из папье-маше). Он стоит на постаменте и смотрит на сцену зловещим взглядом. Занавес поднимается. ФЕЛИЧЕ, премьер гастрольной труппы, находящейся в турне — оно длится дольше, чем ожидалось, — нерешительно выходит из темноты, словно боится света. В нем есть что-то мальчишеское, хотя он далеко не мальчик. Он драматург и актер, но более всего похож на поэта — своей, возможно, чрезмерно обостренной чувствительностью. Он носит длинные, почти до плеч, волосы и огромное пальто с потертым меховым воротником, которое доходит ему чуть ли не до пят, — Феличе набросил его на плечи. Из-под пальто виднеются экзотическая рубашка, украшенная астрологическими знаками, и слегка поношенные брюки из мягкой ткани серого цвета. В целом, у Феличе вид театрального актера, не лишенного самолюбования. Он выносит на свет стульчик для пианино, садится и делает в блокноте поправки к монологу. ФЕЛИЧЕ (медленно пишет, размышляя). Играть в страхе — играть с огнем! (Смотрит на публику, словно знает, что его фраза будет иметь важные последствия.) Нет, хуже, гораздо хуже, чем играть с огнем. Огонь знает пределы. Подойдет к реке или морю — там и погаснет. Подползет к камню или голой земле — через них не перепрыгнуть, вот и остановится, взять-то ему больше нечего. А страх... (Слышится резкий звук — за сценой сильно хлопает дверь.) Фокс, это ты, Фокс? (Снова хлопает дверь.) Невероятно! (Запускает руки в свои длинные волосы.) Страх! Этого свирепого человечка заперли в клетку, и он все время колотит по решетке — по ребрам. Да, но если это уже не страх, а паника, безграничная паника, и она не желает уходить, а хочет остаться, с чем тогда сравнить ее, с каким другим чувством, на которое способно живое существо? Нет, даже не с любовью и не с ненавистью — разве сравнить их по силе, по глубине? КЛЭР (из-за сцены). Феличе! ФЕЛИЧЕ. И любовь, и ее суррогаты, искусственные привязанности, обречены на короткое существование — как бы сильно в них ни нуждался... Нельзя, ни в коем случае нельзя обращаться к человеку, которого любишь и в котором до такой степени нуждаешься, словно любишь, и взывать к нему: «Помоги же мне, я боюсь, я не знаю, куда мне деваться!» И тот, без кого жить не можешь и кого так сильно любишь, обожжет тебя презрением. Потому что в душе этого человека — его или ее — установлен маленький звуковой аппаратик, он-то и нашептывает: «Обдери его, пусть все выложит, а потом унизь и пошли подальше!» КЛЭР (в кулисах). Феличе! ФЕЛИЧЕ. Клэр!.. Надо сделать все, чтоб она не слишком паниковала, — впереди ведь спектакль, и должен быть успех... Но ее нелегко провести — несмотря на ее состояние. В готической двери, ближе к кулисам, появляется КЛЭР. В неясном, призрачном свете она и сама похожа на привидение. В ней тоже чувствуется какая-то детскость; так же, как и Феличе, она элегантна, возможно, даже высокомерна. Ее манеры напоминают театр прошлого — театр актеров-менеджеров и театр звезд-диктаторов. Ее величественные театральные манеры будут в дальнейшем чередоваться с потрясающей грубостью, причем это чередование происходит столь внезапно, словно на сцене в эти минуты не она, а кто-то другой. Но и величие, и вульгарность мгновенно улетучиваются, когда она появляется в роли Клэр в «спектакле»; там она будет играть не по годам развитую, простую, чистую и грустную маленькую девочку. КЛЭР свободно держит на пальцах тиару — в ней нет нескольких камней. Она замечает это и, чуть удивившись, смеется, пожимает плечами, а затем неловко надевает ее на всклокоченную светлую прическу. Выступает немного вперед, а затем, неровно дыша, тяжело отступает. ФЕЛИЧЕ. Так что? КЛЭР (с неопределенным смешком). Мне кажется, я видела... ФЕЛИЧЕ. Привидения? КЛЭР. Нет, всего лишь свою тень. Я действительно испугалась ее, но это была всего лишь тень — и только. (Неуверенными шагами выходит из двери.) Доктор как-то сказал мне, что мы с тобой самые храбрые на свете. Я ему ответила: «Ну, это уж абсурд! Мы с братом боимся даже собственных теней». «Да, знаю, потому-то и восхищен вашим мужеством...» ФЕЛИЧЕ включает магнитофон. Играет гитара. Затем он смотрит на авансцену. ФЕЛИЧЕ. Ночью вползает чудовище — страх. КЛЭР. Тень его вижу у самых ворот. ФЕЛИЧЕ. Быстрый, как ртуть, невесомый, как прах. КЛЭР. Вмиг он сквозь пальцы мои проскользнет. ФЕЛИЧЕ. Дверь от него закрывая, дрожишь. КЛЭР. Все бесполезно — он в доме сейчас. ФЕЛИЧЕ. Тихо в углу притаился, как мышь. КЛЭР. Ждет, чтобы стены обрушить на нас. ФЕЛИЧЕ выключает магнитофон. КЛЭР (поправляя тиару). Ну где ж они, эти дамы и господа из прессы, я готова принять, а их — нет. ФЕЛИЧЕ. К счастью, у нас... КЛЭР. Что? ФЕЛИЧЕ. Не запланирована встреча с прессой перед сегодняшним спектаклем. КЛЭР. Не будет встречи с прессой? Но ведь Управление театров гарантировало, сам Магнус обещал, что не будет ни одной премьеры без максимального ее освещения прессой — и для этого будут организовываться лихие попойки... Бог мой, ты же знаешь, что я прекрасно себя чувствую с прессой... (Хрипло смеется.) ФЕЛИЧЕ. Думаешь, всегда тебе так хорошо, во всех ситуациях? КЛЭР. Не думаю — а знаю. ФЕЛИЧЕ. Даже когда яростно выступаешь против фашизма перед гогочущей гусиной стаей скрытых фашистов? КЛЭР. Да, сэр, особенно тогда. А ты с ней груб, все болтаешь и болтаешь о каком-то «тотальном театре». И вот они уже к тебе задом, а слушают-то меня!.. Таракан! И здоровый! (Давит его ногой.) Вот тебе!.. Где-то я читала, а может, слышала, что тараканы невосприимчивы к радиации, и им суждено остаться последними на земле существами после конца света. Через несколько столетий появятся тараканы-актеры, тараканы-актрисы, тараканы-драматурги, тараканы в Управлении театров и тараканы в публике... (Показывает на зрительный зал.) ФЕЛИЧЕ. «Горячительное» у тебя еще осталось? КЛЭР. Есть немножко для особых случаев, но... ФЕЛИЧЕ. По-моему, сейчас тебе лучше приложиться. КЛЭР. До антракта — никогда. А сейчас лучше всего просто кофе. (Борясь с искушением.) Скажи Францу, пусть принесет стаканчик дымящегося черного кофе. А вообще Франц меня сильно раздражает — даже не дал знать! (Издает смешок.) Или это ты ему запретил? Феличе не отвечает. Так я и вынуждена коротать весь вечер в нетопленном помещении государственного театра неизвестного штата? Мне должны сообщать, когда спектакль отменяют или переносят! (Тиара спадает, и она неловко нагибается за ней.) ФЕЛИЧЕ. Спектакль не отменили, и вызвал тебя я, Клэр. КЛЭР. После того, как я сама обратилась к тебе... ФЕЛИЧЕ. Хочу тебе что-то показать, пойди-ка сюда. КЛЭР. Я и с места не сдвинусь, пока... О, свет-то какой, настоящий дневной свет! Но, по-моему, светло не от окна, а... ФЕЛИЧЕ (перебивая). В стенке, на заднике, есть маленькая дырка. (Идет смотреть на публику.) Зрители уже собираются. КЛЭР. Как они настроены, по-человечески? ФЕЛИЧЕ. Не-е. А может быть и — да!.. Уж скоро занавес, Клэр. КЛЭР. Феличе, где все? Я спрашиваю: «Где все?» ФЕЛИЧЕ. В одном месте, Клэр. КЛЭР. Хватит выпендриваться, я ведь тоже могу! Ты ответишь? ФЕЛИЧЕ. Спектакль не отменен. КЛЭР. Но его и нет! ФЕЛИЧЕ. А что же будет, по-твоему? У тебя же всегда есть свое, необычное, мнение! КЛЭР. Восстановится порядок! ФЕЛИЧЕ. Какой еще порядок? КЛЭР. Разумный, разумный! (Тиара опять спадает. ) ФЕЛИЧЕ. Не напрягай так связки перед... КЛЭР. Феличе — выстрел! ФЕЛИЧЕ. Какой выстрел? Клэр (грустно). Я слышу, а ты — нет, и так теперь будет всегда, caro (-дорогой- ит). (Видит трон с позолоченными деревянными львами на ручках и вышитой золотой нитью геральдикой на вершине.) О Господи, да это же аквитанский трон Элеоноры! А сейчас в него усядусь я — ну на минутку! (Поднимается по ступенькам и горделиво, словно судья в зале суда, садится на трон.) ФЕЛИЧЕ (хватаясь за голову). О черт, да чтоб ей на плечах не сидеть — как болит голова! КЛЭР. Что ты там бормочешь? ФЕЛИЧЕ. Мигрень замучила! КЛЭР. Кодеин прими. ФЕЛИЧЕ. По-моему, после наркотика лучше не заиграешь — уж ты прости мне эту ересь, Клэр. КЛЭР. Когда же, наконец, закончится это турне? ФЕЛИЧЕ. Может и сегодня, если плохо сыграем, несмотря на... КЛЭР. Хватит, саго, пора кончать. Сколько мы сюда добирались? Я только и помню — то светло, то темно, а потом опять светло и опять темно, и вместо гор — прерии, а потом опять горы, и, честно говоря, я даже не имею представления, где мы сейчас. ФЕЛИЧЕ. После спектакля, Клэр, я отвечу на любой твой вопрос, но сейчас держать занавес и отвечать тебе... КЛЭР (вставая). Это все усталость... у нее свои симптомы. ФЕЛИЧЕ. Так же, как у алкоголя и других транквилизаторов — о них ты предпочитаешь не говорить. КЛЭР. Да у меня и было-то всего ползернышка... ФЕЛИЧЕ. Сдобренное спиртным, это дает синергический эффект. Доктор Форрестер сказал: у тебя сердце может остановиться — прямо на сцене! КЛЭР. Только не из-за того, что в бутылке или коробочке, а... ФЕЛИЧЕ (перебивая). Что ж делать — приходится играть с экзальтированной, неуравновешенной... КЛЭР (перебивая). Так играй сам с собой, ты, длинноволосый маменькин ублюдок! ФЕЛИЧЕ (перебивая). Ты только послушай себя — голос твой осип, слова проглатываешь, а выражения подбираешь такие, которые пишут на заборах! КЛЭР (перебивая). А того, кого подбираешь ты, остановят при входе в любой приличный отель. ФЕЛИЧЕ (перебивая). Прекрати! Не могу больше слушать... КЛЭР (перебивая). Правду! ФЕЛИЧЕ (перебивая). Твои болезненные фантазии! Пауза. КЛЭР (как ребенок). А когда мы поедем домой? ФЕЛИЧЕ. Клэр, наш дом это театр, везде, где он есть. КЛЭР. Если этот театр — дом, тогда лучше я его сейчас подожгу — хоть согреемся на несколько минут... Знаешь, я ничего не вижу и могу только ползать, до тех пор пока ты... ФЕЛИЧЕ. Подожди-ка, надо проверить реквизит... Кувшин с водой, а соломинка только одна... КЛЭР вдруг видит готическую деревянную статую мадонны. КЛЭР. Знаешь, после неудач в прошлый и позапрошлый сезоны нам надо было подольше отдохнуть, поразмышлять где-нибудь на Ривьере. А мы все ездим черт знает куда. ФЕЛИЧЕ. Но ты же не могла останавливаться дольше меня, Клэр! КЛЭР. Останавливался бы со мной — я смогла бы пребывать там и дольше. ФЕЛИЧЕ. Но нам некуда возвращаться, и мы должны были ехать дальше, ведь ты же знаешь. КЛЭР. Все дальше и дальше, пока наконец не приехали сюда. Но я так устала, что сразу же вырубилась в каком-то кресле со сломанной спинкой. ФЕЛИЧЕ. Рад, что ты все же немножко отдохнула. КЛЭР. На зеркалах было столько пыли, что в них ничего не было видно. А голос садится, слышишь, он практически сел! ФЕЛИЧЕ. Где должен быть телефон? На пианино? Нет, на столе... Да ты еще ни разу не вышла на сцену во время премьеры, чтобы перед этим чем-нибудь не обрадовать меня, сказав, например, что у тебя сел голос или что... (Подражая ее голосу.) «Сегодня придется играть в пантомиму». КЛЭР. Зажги-ка мне спичку. Феличе зажигает спичку — она подходит к нему нетвердыми шагами. Он смотрит на нее в недоумении. ФЕЛИЧЕ. А почему в тиаре? КЛЭР (неопределенно). Просто под руку попалась — вот и надела. Он горько усмехается. Знаешь, я ужасно стараюсь, изо всех сил стараюсь понять твои проблемы, так почему бы и тебе не попытаться понять мои? ФЕЛИЧЕ. Им нет конца, Клэр. КЛЭР. Или ты все еще не можешь простить мне мою Клеопатру? О, я тогда была так экстравагантна, а твой Антоний — скован и напряжен! ФЕЛИЧЕ. Клэр, ты меня ненавидишь? КЛЭР. По-моему, это я тебя должна об этом спросить. В тот вечер, когда мы играли премьеру в каком-то городе... (Пытается вспомнить место, где это было, но не может.) ты набросился на меня как какой-то черт и заорал — о, лучше я тебя цитировать не буду! ФЕЛИЧЕ. Давай. Скажи, пожалуйста. КЛЭР. Ты назвал меня нажравшейся шлюхой и сказал: «Пошла на...» ФЕЛИЧЕ. Да ты и сама-то не веришь, что я мог так сказать. КЛЭР. Да ладно, все прошло... (Идет к просцениуму). Взгляну-ка на вражеский лагерь. ФЕЛИЧЕ (хватая ее за руку). Не надо, никогда не смотри на публику перед спектаклем. А то испугаешься и не войдешь в роль. КЛЭР. Не хватай меня так — синяки останутся! (Сбрасывает его руку.) Почему ты так рассвирепел, cher? ФЕЛИЧЕ. Да потому что я весь на нервах, а они... Сегодня, наверное, пропадет дар речи, но... (Быстрыми шагами идет зажигать свет в интерьере.) КЛЭР (осматривая интерьер). О Господи, да это же декорация из «Спектакля для двоих». А где же лестница? ФЕЛИЧЕ (возвращаясь). Пока привезли только часть декораций. КЛЭР. Так что же мне делать, когда, по пьесе, нужно будет идти наверх за зонтиком и перчатками? ФЕЛИЧЕ. Пойдешь к заднику, а я скажу, что ты пошла наверх. Зонтик и перчатки будут на пианино. КЛЭР. Ты это серьезно? Так и играть? ФЕЛИЧЕ. Абсолютно. КЛЭР. И, конечно, сегодня ты изобретешь что-нибудь новенькое? ФЕЛИЧЕ. Сегодня будет море импровизации, но если мы как следует войдем в роли, то отдельные импровизации беспокоить не будут. Собственно говоря, пьеса от них становиться лучше. (Криво улыбается.) КЛЭР. Я хотела бы знать, какой характер играю, и особенно — как заканчивается пьеса. ФЕЛИЧЕ. Когда поднимется занавес и зажгутся огни, мы, как птицы, на протяжении всего спектакля будем летать. А иссякнет запал, — прибегнем к импровизациям. КЛЭР. Феличе, у тебя что, зуд? ФЕЛИЧЕ выходит на авансцену. Сам туда смотришь, а мне не даешь. ФЕЛИЧЕ. Должен же я знать, пришли они или... КЛЭР. А что, мы ни с кем в театре связаться не можем? (Кашляет и плюет.) ФЕЛИЧЕ. Ни с кем. КЛЭР. Значит, мы..? ФЕЛИЧЕ. Изолированы. Ото всех. КЛЭР. Мне все же нужно побыть месячишко где-нибудь на водах, в Баварии например. ФЕЛИЧЕ. Подобные мечты через полчаса улетучатся, вот увидишь, и станешь как водоросль в спокойной воде... Но я хочу, чтобы сразу же после турне ты легла в клинику. КЛЭР (громко). После турне — это когда? Когда все-таки настанет его конец? ФЕЛИЧЕ. Скоро. КЛЭР. Скорее бы! Давай остальные спектакли отменим и — отдыхать! ФЕЛИЧЕ. И что — назад? Опять эти сорок, пятьдесят границ, эти деревянные полки в вагонах третьего класса? КЛЭР. Хочешь сказать... ФЕЛИЧЕ. Хочу сказать, что именно к такому итогу мы и придем, если не доиграем еще неделю и не получим своего! КЛЭР. Мы что, в долговой яме? ФЕЛИЧЕ. В яме? В пропасти — и такой, что в ней и стадо слонов можно уместить. КЛЭР. Что ж ты мне не сказал об этом раньше? ФЕЛИЧЕ. Потому что невозможно вести серьезный разговор с человеком, который... (Поднимает три пальца.) Сколько пальцев? КЛЭР. Ты же видишь, что я без... Господи, да вот же они! (Вынимает из внутреннего кармана пальто пару «бабушкиных» очков, надевает, подходит к Феличе и, запрокинув голову, вглядывается ему в лицо.) О Феличе, у тебя такой ужасно усталый вид! ФЕЛИЧЕ. А в этих очках ты как... КЛЭР. Старуха? Ну и ты в них тоже как старик. Можно сделать еще одно замечание по поводу твоей внешности — как бы это потактичнее? ФЕЛИЧЕ. Гримироваться времени не было. КЛЭР. Да я о волосах — они почти такие же длинные, как у меня. ФЕЛИЧЕ. Но ты же знаешь, что это парик для роли Феличе. КЛЭР. Но это не единственная твоя роль. ФЕЛИЧЕ. Отныне, может, и единственная. |