Государственное регулирование цен в условиях рыночной экономики.. Теоретические основы государственного регулирования экономики 4
 Скачать 236.54 Kb.
|
2.2. Результаты и перспективы государственного регулирования цен в РоссииПолитику любого центрального банка в зависимости от уровня ключевой ставки и объемов предоставляемой ликвидности называют либо мягкой, либо жесткой. Политика ЦБ РФ в 2000-х г. характеризовалась попытками снижения инфляции; а с начала 2010-х гг. Банк России перешел в режим таргетирования инфляции. И если первое своей целью ставит просто снижение инфляции, то второе призвано обеспечить стабильность национальной валюты и тем самым достичь целевых ориентиров по инфляции. Впрочем, если не вдаваться в нюансы и используемые инструменты, и то, и другое ставит своей целью сдерживание инфляции. Интересно, что сам Банк России отмечает: «Банк России реализует денежно-кредитную политику в рамках режима таргетирования инфляции и его основной целью является защита и обеспечение устойчивости рубля посредством поддержания ценовой стабильности, то есть устойчиво низкой инфляции» [13, с.727]. Далее поясняется: «Поддержание устойчиво низкой инфляции создает более предсказуемые условия экономической деятельности как для домохозяйств, так и для производителей, облегчает им планирование и принятие решений относительно потребления и инвестирования, обеспечивает сохранность сбережений. Таким образом, ценовая стабильность вносит вклад в снижение экономической неопределенности и способствует формированию источников финансирования долгосрочных инвестиций, что создает условия для устойчивого и сбалансированного роста экономики». Кроме того, Банк России поясняет: «Банк России не устанавливает каких-либо целевых ориентиров по уровню валютного курса рубля и не препятствует формированию тенденций в его динамике, обусловленных действием фундаментальных макроэкономических факторов. Банк России перешел к режиму плавающего валютного курса, что обеспечивает возможность проведения более действенной денежно-кредитной политики, направленной на поддержание ценовой стабильности, а также способствует адаптации экономики к изменениям внешних условий и увеличивает ее устойчивость к влиянию внешних факторов. Банк России не имеет количественных целей по другим экономическим показателям, в том числе темпам экономического роста, но при принятии решений опирается на комплексный анализ состояния экономики, рассматривая широкий круг индикаторов. Наряду с ценовой стабильностью Банк России также стремится обеспечивать стабильное функционирование и развитие банковского сектора, финансового рынка и платежной системы, что в долгосрочной перспективе является необходимым условием действенной реализации денежнокредитной политики и достижения целей по инфляции» [16, с.139]. Интересно, что даже в этом небольшом разъяснении есть противоречие между заявленными целями и используемыми инструментами. Непонятным является и то, каким образом возможно обеспечивать финансовую стабильность, не имея «количественных целей» по экономическим показателям. Наконец, сложно представить, как можно обеспечить стабильное развитие банковского сектора, платежной системы и финансового рынка без стабильности национальной валюты. Политика таргетирования Банком России достигается с помощью денежно-кредитных инструментов, главным из которых является ключевая ставка Банка России. Однако, если рассмотреть применение этого инструмента в длительной перспективе, то вновь получается парадоксальная ситуация (таблица 4). Очевидно, что даже в лучшие годы политику Банка России нельзя признать мягкой. Примечательно, что ставка рефинансирования в большинстве периодов превышала уровень инфляции. Что касается экономического роста, то жесткая денежно-кредитная политика не способствует формированию внутренних источников инвестиций и препятствует «длинным» инвестициям. Таблица 4 - Динамика ставки рефинансирования (ключевой процентной ставки) [16, с.139]
В плане противодействия инфляции все несколько сложнее. Во-первых, ставка рефинансирования определяет уровень процентных ставок в экономике. При этом, если помнить о кредитной природе денег, чем выше ставка рефинансирования, тем дороже обходится привлечение денежных ресурсов. Дороговизна денежных ресурсов приводит к дополнительным издержкам производителей, что порождает инфляцию издержек. Во-вторых, темпы инфляции в значительной степени зависят от инфляционных ожиданий. При этом размер ставки рефинансирования представляет собой ориентир по инфляционным ожиданиям [9, с.298]. В-третьих, следует помнить, что чрезмерное «пережатие» денежной массы (следствие чрезмерно жесткой денежно-кредитной политики) приводит к хроническому денежному дефициту как у домохозяйств, так и у производителей. Последнее, в свою очередь, наводняет экономику денежными суррогатами. К ним относятся бартерные схемы оплаты, использование векселей и частных расписок, продовольственных талонов, криптовалют, казначейских обязательств, местных денег. Денежные суррогаты хоть и используются в качестве средства платежа, но не обладают всеми функциями денег и являются вынужденной мерой. При этом их использование обходится дороже, что вносит дополнительный вклад в формирование инфляции издержек. Фактически следствием излишне жесткой денежно-кредитной политики является рост инфляции. Наконец, следует помнить, что ежегодно заметный вклад в формирование инфляции вносят немонетарные факторы (например, рост тарифов естественных монополий), которые в принципе находятся за пределами контроля российского финансового регулятора [12, с.171]. Примечательной является позиция Минэкономразвития РФ, которое отмечает: «Существует мнение, что низкая монетизация ведет к торможению экономического роста, к чрезмерной зависимости от коротких инвестиций нерезидентов, к слабости ресурсного потенциала финансового сектора, завышенной цене денег в экономике, а с нарастанием финансовой глубины экономики формируются все более крупные, ликвидные, массовые финансовые рынки, являющиеся механизмом перераспределения денежных ресурсов на цели развития. То есть чем выше финансовая глубина экономики, тем выше уровень ее развития и оцененности и, соответственно, выше темпы экономического роста (более объемным и диверсифицированным является денежный спрос, более крупные потоки перераспределяются с тем, чтобы финансировать экономическое развитие, не допускается искусственного дефицита денег, ограничивающего инвестиции)». Далее Минэкономразвития указывает, что «в реальности рост коэффициента монетизации» приводит к тому, что денежные средства в финансовом секторе оседают быстрее, чем растет ВВП, то есть все большая и большая часть средств не инвестируется в реальную экономику, оставаясь на финансовом рынке. Иными словами, реальные инвестиции начинают замещаться финансовыми, что меняет структуру и диверсифицирует источники инвестирования. Далее ведомство апеллирует примером, что монетизация американской экономики заметно ниже, чем японской, однако темпы роста последней близки к нулю [21, с.13]. В качестве вывода министерством отмечается, что «для стран, рынки которых формируются» (т.е. стран, которые пока еще нельзя отнести к развитым), «намного более важными являются не способы привлечения инвестиций, а их объемы». «Значение же коэффициента монетизации экономики заключается в том, что он дает возможность оценить эффективность банковских механизмов аккумуляции финансовых ресурсов за счет внутренних чистых сбережений. При этом он не охватывает другие альтернативные механизмы, которые играют значительную роль в обеспечении источников финансирования – в частности, иностранные и государственные инвестиции». Такая позиция ведомства выглядит как минимум странной. Безусловным фактом является то, что высокий уровень насыщения экономики приводит к тому, что часть денежных средств идет не в реальную экономику, а в финансовый сектор, что вполне очевидно, поскольку деньги как актив должны приносить своему владельцу прибыль (неважно – в реальном или финансовом секторе). При этом норма прибыли на инвестированные средства по меньшей мере должна покрывать стоимость привлеченных средств. И если в реальном секторе нет подходящих объектов инвестирования, обеспечивающих нужную норму доходности, то «приходится» получать прибыль на финансовом рынке. Слово «приходится» взято в кавычки не случайно: предпринимателю не принципиально, где получать прибыль (в реальном или финансовом секторе). Выбор осуществляется на основе сопоставления потенциальной доходности и риска [25, с.97]. Однако, во-первых, именно ставкой рефинансирования (ключевой процентной ставкой) Банк России задает минимальный порог нормы доходности по инвестициям. Глядя на динамику ставки рефинансирования, сложно представить себе экономику, средняя доходность по реальным инвестициям в которой превышала бы ставки рефинансирования. Да и всем памятна история подъема ключевой ставки с 10,5 до 17 %. Во-вторых, и это вытекает из предыдущего, поскольку реальный сектор не позволяет получить «нужную» норму прибыли, то эту доходность можно попробовать «заработать» на финансовом рынке. Это, кстати, объясняет, почему даже при такой низкой монетизации российской экономики основным источником доходов банковского сектора являются не кредиты юридическим и физическим лицам (в которых они нуждаются в силу дефицита ликвидности), а операции с иностранной валютой. В-третьих, Минэкономразвития РФ, поясняя свой взгляд на монетизацию экономики, почему-то «забывает», что средний уровень коэффициента монетизации для развитых стран колеблется в диапазоне от 65 до 90 %, до которого России как минимум следует удвоить объем денежной массы [12, с.171]. В-четвертых, нелогичной выглядит апелляция к тому, что высокая монетизация экономики означает глубину экономики и высокий уровень развития институтов. В действительности скорее развитие финансовых институтов (и «углубление экономики») осуществляется как вызов на увеличение размеров экономики денежного рынка, а не наоборот. Какой смысл в развитии финансовых институтов (фондовых бирж, страхового рынка, пенсионных и инвестиционных фондов), если нет денежных средств, с которыми они должны работать? Наконец, в-пятых, странной представляется логика рассуждений: коэффициент монетизации отражает лишь эффективность «аккумуляции финансовых ресурсов за счет внутренних чистых сбережений», но есть «иностранные и государственные инвестиции», которые крайне важны. По сути, это можно трактовать так: если нет внутренних частных инвестиций, то это не является проблемой, ведь всегда можно привлечь государственные или иностранные инвестиции. Сложно спорить, что не стоит забывать об иностранных и государственных инвестициях. Однако разве рыночная экономика основана не на частных инвестициях и частной инициативе? Несмотря на очевидность положительного влияния роста денежной массы на экономический рост, на сегодняшний день мы далеки от упрощенного восприятия денежной эмиссии. Требуется детальный анализ экстремально высоких уровней монетизации. Вполне возможно, что существует предел уровня монетизации, после которого будет наблюдаться отрицательный эффект в плане экономического роста. Причина такой возможности очевидна: современные деньги имеют кредитный характер, и их эмиссия приводит к наращиванию долгов в государственном, корпоративном и частном секторах, что увеличивает нагрузку на экономику в будущем [16, с.139]. В условиях, когда все мировые центральные банки, особенно развитых стран, использовали монетарное смягчение и меры политики «дешевых денег», Банк России проводил политику крепкого рубля, опасную для экономического развития, экспансии и занятости. Когда ФРС, Банк Японии, Банк Англии, Европейский центральный банк проводили политику нулевых процентных ставок ZIRP (zero interest rates policy) в рамках монетарной экспансии и накачки финансового и реального сектора деньгами для развития, они снижали закредитованность и высокое кредитное плечо экономических агентов (делеверидж) и стимулировали спрос, выведя из рецессии народное хозяйство. К 2012–2014 гг. сложилась ситуация неэквивалентного обмена, когда перманентное удешевление денег на Западе создавало конкурентное преимущество производителям в развитых странах, в то время как в России производители вынуждены были оставаться в условиях жесткой монетарной политики и дорогого рубля, проигрывая конкурентную борьбу. В дальнейшем к этому конкурентному недостатку экономики России добавился фактор вступления в ВТО. В такой ситуации импортеры России, получающие дешевое финансирование на Западе, продают продукцию в России, получая выручку в крепком рубле, в то время как российские экспортеры, имеющие дорогое финансирование в России, получают выручку в дешевеющих валютах [10, с.345]. В этих условиях Минфин России и Банк России вынуждены были перейти к управляемой девальвации рубля, даже на фоне такого «укрепляющего» рубль события, как Олимпиада-2014. Наш монетарный регулятор оказался единственным центральным банком среди стран G8, не прибегнувшим к активным мерам денежно-кредитной экспансии после кризиса. Идея о неэквивалентности обмена была высказана С.Ю. Глазьевым, отметившим, что современная монетарная политика Банка России направлена скорее на изъятие рублей из экономики, а не на организацию «усыхающего» кредита. Подводя некоторые итоги, отметим пути совершенствования денежно кредитного регулирования. 1. Необходим механизм связывания денежной массы товарной. Денежная эмиссия подразумевает не «раздачу» денег, а создание условий, при которых денежная ликвидность становится доступной населению и бизнесу. Другими словами, здесь работает принцип «не дать», а «дать возможность заработать». Учитывая природу денег, основным каналом накачки экономики ликвидностью является кредит. Однако важным является не только рост кредитных портфелей коммерческих банков, но и их структура (ипотечные, потребительские, инвестиционные или автокредиты), поскольку от последней зависит, насколько кумулятивный эффект будет иметь эмиссия. 2. Необходимо выравнивание уровней доходностей в финансовом секторе и реальной экономике. Дело в том, что в условиях свободы движения капитала доходность и оборачиваемость на финансовом рынке (главным образом валютном и срочном рынках) несопоставимо выше аналогичных показателей реальной экономики. Высокая ставка процента является основной причиной крупного дисбаланса в экономике между сбережениями и инвестициями, разница между которыми фактически и финансирует отток капитала из страны, делает абсолютно нерентабельными многие инвестиционные проекты и долгосрочные финансирования, дисконтируя будущие доходы таким образом, что проекты не окупаются. Помимо этого, высокая ставка процента поощряет отток капитала из реального сектора в финансовый сектор, делая производство дорогим, а спекулятивные финансовые операции с фиктивным капиталом более доходными, ведь финансовый сектор зарабатывает с высокого процента, являющегося издержками для реального сектора. В итоге это приводит к тому, что привлеченная банком ликвидность идет на финансовый рынок, а не в реальный сектор. При этом первостепенными выглядят следующие направления: - экономические ограничения в сфере движения спекулятивного капитала; - развитие системы целевого рефинансирования кредитного рынка. Первое означает, что следует создавать стимулы (главным образом экономические), которые ограничивали бы хождение краткосрочного спекулятивного капитала (в первую очередь иностранного), но развивали бы движение долгосрочного капитала. В этом смысле интересным выглядит опыт Китая в развитии собственного финансового рынка, а также обобщение мировой практики введения так называемого «налога Тобина» [16, с.139]. Второе подразумевает развитие системы целевого рефинансирования кредитного рынка, тогда кредитные портфели отдельной группы банков рефинансируются Банком России на льготных условиях. Цель такого льготного рефинансирования заключается в создании заинтересованности со стороны банков в кредитовании отдельных наиболее значимых направлений экономики и/или категорий заемщиков. При этом такое льготное рефинансирование должно осуществляться на равных условиях для всех банков (а не только избранных) 3. Экономика страны нуждается в денежной эмиссии, независимой от внешнего сектора и мировой конъюнктуры. Хозяйству необходимы дешевые средства обмена, обращения, средства платежа, средства сохранения стоимости, т.е. деньги как ликвидность и как капитал. Деньги, являющиеся кровью в организме национальной экономики, а банковская система — кровеносной системой, оказались под влиянием слабеющего сердца — центральный банк перестает с нужной частотой качать кровь — скорость обращения денег замедляется. Ограниченный объем денежной массы в итоге ухудшает качество денег. Выполняя функции обращения и посредника при обмене, деньги в экономике России не реализуют функции сохранения стоимости — не столько из-за фактора инфляции, а сколько из-за обращения в сферах быстрого оборота капитала. Выполняя функцию сохранения стоимости — капитала, деньги оказываются в сферах долгосрочного оборота — производства и тяжелой промышленности, когда они надолго выбывают из обслуживания сделок обмена и обращения. В такой ситуации необходима дополнительная денежная эмиссия, способная заместить надолго выбывающие из оборота деньги для сохранения ликвидности, но этот импульс денежного стимулирования отсутствует [5, с.76]. Подобные меры вместе с разнообразными механизмами монетарной экспансии и стимулирующей денежно-кредитной политики, в основе которой должно находиться полномасштабное снижение ставки процента, являются превалирующей идеей разворота действий Центрального банка РФ, однако для этого необходимы не только экономические рычаги, но и меры административного и законодательного характера. Только в таком случае возможно не просто расширение Банком России принимаемых мер, а и диверсификация рычагов его воздействия на экономику посредством выбора между различными сферами трансмиссионного механизма — процентным, кредитным и фондовым каналами. |