юиьл. №7.Традиции и инновации в казахской философии. Тип урока Лекция. Межпредметные связи

• Название: Тип урока Лекция. Межпредметные связи
• Дата: 10.02.2021
• Размер: 39.92 Kb.
• Имя файла: №7.Традиции и инновации в казахской философии.docx
• Тип: Урок; #175314

№7.Традиции и инновации в казахской философии
Цели урока:

Охарактеризовать философские учения в казахской философии: в средние века, в новое время и ХХ века
Тип урока: Лекция.
Межпредметные связи: История Древнего мира,

Культурология

Новые термины: "исламский Ренессанс"

"антропоцентризм"

"гуманизм"

"автономия"

План лекции:

1. Мировоззрение казахского контроля.

2. Исламский Ренессанс (Қорқыт ата, Ж. Баласагуни, М.Кашгари, Қ.А Яссауи, Асан Қайғы, М.Х. Дулати и др.)

3. Мировоззрение казахских просветителей в ХІХ в. (Д. Бабатайұлы, Ш. Қанатайұлы, М. Мөңкеұлы, Бұхар Жырау, Ақтамберды Жырау)

4. Антропоцентризм и гуманизм (Ш. Уалиханұлы, Ы. Алтынсарин, А.Құнанбаев)

5. Общественное и политическое мнение казахских просветиттелей в н. ХХ в. (Ш. Кудайбердиев, С. Торайғыров, А.Байтұрсынов, Ж. Аймауытов, М. Шоқай, Х. и Ж. Досмухамедовы, М. Дулатов и др.)

Лекция:

Диахронный и синхронный анализ этнокультур выдвигает на передний план проблему соотношений традиций и инноваций. Культура в широком смысле этого слова есть способ бытия человека в мире, и это бытие определяется преемственностью поколений, передачей социокультурного опыта освоения действительности. «Язык и культура, -- отмечает И. Гердер, — берут начало с обычаев и традиций, которые ле ные природные ритмы. Например, возьмем казахские названия месяцев: «кокек» — время возвращения птиц, «мамыр» — время обновления, «отамалы» — скот доходит до кондиции, «казан» — бестравие, «кднтар» — минимизация солнца и т. д. Вместо линейных измерений, таких, как минута, час, секунда, казахи предпочитали: «ат шаптырым» — пробег лошади, «ет асым» — время приготовления мяса, «сут тар1м» — время кипячения молока, «бие сауым» — время дойки кобыл.
Если в западной культуре (основанной на идее пустого пространства и абсолютной длительности) человек был подавлен «серыми буднями», то номад смог решить данную проблему. Человеку, оставшемуся наедине с природой, каждый миг является ценным, и это позволяет ему сохранять гармоничность своего бытия в мире. На вопрос: «Как дела?» кочевник отвечал с приподнятым настроением: «Как обычно (эдеттепдей)».
Традиционная культура номада акцентирует внимание и на виртуальные (тылсым дуние) личностные ритмы бытия. Жизнь человека рассматривается как переход от текущего, поверхностного состояния к «бак и дуние». Человеку в этой жизни дается шанс приобщения к вечности. Главное условие — быть человеком («Адам бол» — Абай).
Известный 12-летний цикл годосчислений применим, прежде всего, к самой личности. Особенное значение имеет пограничный между циклами возраст (мушел жас — 13, 25, 37, 49, 61...). Вполне вероятно, что 11-летние циклы активности Солнца могут изменять ритмы жизнедеятельности. Другой пример: российский профессор А. Жабин, изучая биографии 11842 известных деятелей, пришел к выводу о существовании 15-летних циклов творческой активности людей. Кроме 12-летнего цикла летосчислении у казахов существовали представления о возрасте ягненка (10 — «козы жасы»), овцы (15 — «кой жасы»), лошади (25 — «жылкы жасы») и царя (40 — «патша жасы»).
Бремя в традиционной культуре не является самодовлеющим и подвержено инновациям. Так, традиционный бог кочевников Тенгри со временем сливается с образом Аллаха, демон Албасты постепенно приобретает свойства исламских злых духов, покровитель Тукти Баба Шашты Азиз превращается в мусульманского святого. В данном контексте эту проблему интересно рассматривает А. Байтурсынов в статье «Женщина по киргизской былине Кобланды»: «Обширны пространством... и почти полной недоступностью для непривычных к ней незнакомцев, киргизская степь помогла своим сынам долгое время сохранять в неприкосновенности и первоначальной чистоте национальный характер и обособленный народный облик. Огражденные матерью-степью от постороннего влияния киргизы сохранили обычаи, привычки и своеобразный образ жизни народа (номада)»
Существовали несколько вариантов эпоса «Кобланды» (Ха-сенов А. Истории культуры и искусства Казахстана. Ч. 2. -Алматы, 1986). Кипчакский вариант эпоса носит в себе множество элементов тенгрианства и шаманизма, что является отражением переходного состояния казахов к исламу. Воплощением прежних верований выступает мать героини Коктен кемпыр -какое-то мифическое существо. В эпосе ощущается глубокая симпатия народа к своим старым верованиям, поневоле уступающим место и значение новым, мусульманским. Мать героя -Аналык — является символом женщины-мусульманки. «Это -женщина, живущая чужими радостями и печалями» (А. Букей-ханов). К счастью, муж ее не желает забывать старые порядки номад, предания и верования предков. Он не может и не хочет усвоить мусульманский взгляд на женщину как на второстепенное существо.

При рассмотрении традиционной культуры казахов напрашиваются некоторые исторические параллели. После падения Римской империи в Европе наступают героические века (Тойнби Л. Постижение истории. — М., 1991). Но главная слабость героического кодекса состоит в том, что он носит личный, а не институциональный характер. Преданность вождю опирается на индивидуальную социальную систему. Герои не способны создать устойчивые длительные социальные и политические институты. Примером может служить падение западных гуннов после смерти Аттилы.
Доминирующей формой самосознания традиционного времени казахской культуры был героический эпос. Мир эпоса, как правило, традиционен. В нем выражены нормы поведения в предельных ситуациях (отражение агрессии, победа над стихиями и т. д.). Эпическое традиционное пространство основывается на оппозиции: наше и не наше, друзья — враги. И это принимает вполне определенные формы. Так, в казахских героических эпосах «нашими» является бескрайняя степь, а высокие горы выполняют функцию естественных границ, за которыми могут находиться враги. Героическое время всегда событийно, при напряженных ситуациях оно сгущается. Относительно направленности времени этнокультуры можно разделить на реликтовые и динамические, архаические, актуальные и футуристические (Л. Гумилев, А. Тойнби).

Здесь мы не собираемся давать моральные оценки. Например, в тоталитарной системе настоящее приносилось в жертву во имя утопического будущего (коммунизма). И некоторые современные политические деятели успокаивают терпящий бедствие народ утверждениями типа: «Потерпите, наступит светлое будущее -рынок». Но, в принципе, ориентированные на будущее динамические системы оказываются более жизнеспособными. Подобно тому, как время протекает от прошлого через настоящее к будущему, так и инновационные культуры достигнут многого.

Вернемся к объекту нашего исследования. Исторический анализ свидетельствует о том, что казахская традиционная культура от утопии была вынуждена ориентироваться на антиутопию. Несмотря на героические века, идею «Гюлстана» (страна цветов) и «Жеруюка» (земля благоденствия) сменила идея «Зарза-мана» (эпоха печали). Казахская утопия берет начало с периода кризиса номадических улусов чингизидов (Сайф Сараи. Гюл-стан). Свое классическое выражение эта идея получила в творчестве «первого казахского философа» (Ч. Валиханов). «Жеру-юк» Асана Кайгы характеризуется особой амбивалентностью: «рай земной» является гармонией %аоса и Порядка, природы и человека, смертности и бессмертности, традиции и инновации. История рассудила так, что традиционная культура казахов прерывает свое органическое развитие. Если европейские этносы от Ренессанса через Реформацию перешли к Просвещению, то вкусившие плоды исламского ренессанса потомки евразийских номад погрузились в Зарзаман (время печали). Основные деятели Зарзамана -- Шортанбай, Дулат, Мурат — показали кризис традиционной культуры и связали его с потерей независимости. Их печаль не является ни эхом феодализма, ни формой ненависти к русской культуре, ни отрицанием необходи­мости инновации. Зарзаман есть осознание тупикового положения: традиционные ценности необходимо переоценить, но нет свободного выбора, руки и ноги закованы железной имперской цепью.

Об аккультурной, инновационной роли культуры России относительно традиционной культуры долгие годы господствовали следующие схемы-рассуждения: 1) присоединение Казахстана к России спасло казахский народ от истребления джунгарами (но в середине XVIII в. государство Аблайхана полностью победило джунгар и установило нормальные отношения с Россией и Китаем); 2) казахи при посредничестве России познакомились с передовой культурой Европы (это похоже на «знакомство» американских индейцев); 3) в Казахстане отсталый феодализм уступает место элементам передового капитализма России (вспомним «достижения» индейцев с помощью Америки). Но, несмотря на сложные исторические условия и громадные невосполнимые потери, традиционная казахская культура смогла достойно ответить на вызов времени и испытания судьбы. Этнокультуру казахов можно сравнить с мифической птицей Феникс, которая постоянно возрождалась из пепла. Возрождение традиционных основ культуры всегда является положительным процессом — человек обращается к прошлому, чтобы понять самого себя, извлечь из него уроки и выбрать перспективные пути развития. Но есть крайняя позиция абсолютизации традиции, зацикливание на них и отрицание инновации (архаизм).

Архаизм обращен к прошлому, он стремится восстановить пройденные этапы развития. Иногда этому типу исследователи добавляют такие признаки, как фундаментализм, партикуляризм, ортодоксальность. Естественно, что этнокультура пытается сохранить свою устойчивость, не отдаляясь от культурных архетипов. С другой стороны, известны плодотворность, творчество и новаторство человека. Приведем несколько примеров архаизма. С точки зрения А. Тойнби, архаизм проявляется в менталитете, типах характера, искусстве, религии и политике. Например, в Германии проявлениями архаизма являются идеи тевтонизма и чистого арийства, в Израиле — попытка оживления мертвого языка иврита, в Индии — санскрита. Традиционалистское мировоззрение не соответствует фундаментальным принципам организации живых систем. С точки зрения эволюционного учения Дж. Холдена, замкнутые системы подвержены дегенерации. Кибернетик Росс Эшби говорит о том, что в закрытых и жестко организованных системах увеличивается энтропия, и наступает коллапс. С этой позиции, раздающиеся в Казахстане призывы заменить гражданское общество родопле-менным управлением и ханской властью, ислам — тенгрианством и шаманизмом и т. д. можно оценить как архаистские.

Известно, что духовное наследие каждого народа содержит ценнейшие мысли, обогатившие общую сокровищницу мировой культуры. Исследование этого богатейшего духовного наследия народа важно не только для тех, кто занимается данной проблемой — оно также необходимо для лучшего осмысления нравственных взаимоотношений людей в настоящем, помогает правильно познать законы нравственного прогресса человече­ства в будущем. Среди духовных ценностей, созданных казахским народом, важное место занимает творчество акынов-жы-рау. Здесь мы вполне разделяем хронологическую классификацию, выдвинутую известным философом О.А. Сегизбаевым, о том, что поэтическое творчество у казахов в процессе своего становления и роста прошло три стадии развития:

а) стадию, которую условно можно назвать периодом жырау(XV — первая половина XVIII вв);

б) акынотворческий период (вторая половина XVIII — первая половина XIX вв.);

в) период, связанный с возникновением своеобразных состязаний поэтов-песенников — айтысов (вторая половина XIX —начало XX вв.), Асан Кайгы (XV в.), Казтуган жырау (XV в.),Доспамбет (XVI в.), Шалкииз (1465—1560), Актам берды (1675—
1768), Бухар жырау (1668-1781), Шал акын (1748-1819)и др. — это целая плеяда мыслителей — выразителей гражданских, философских идеалов своего времени.

Жырау и акыны аккумулировали в себе столько духовной силы, что умели виеть и отразить в своем творчестве волнующие их вечные философские проблемы. Известно, что идеал любого развития неотделим от идеи преемственности. Исходя из этого, наше исследование мы решили посвятить лишь идейным истокам формирования мировоззрения акынов-жырау, т.к. их творчество питали неиссякаемые родники народной мудрости. К таковым можно смело отнести ранне-тюркские литературные памятники, устное народное творчество, выраженное в пословицах и поговорках, представляющих в определенной мере квинтэссенцию социально-политических, нравственных, философских взглядов степных племен. Значительное влияние оказала на формирование мировоззрения доисламская и исламская религиозность. Именно в таком измерении становится ясной связующая нить времени, олицетворенная в творчестве знаменитых и безвестных мудрецов, читающих душу человеческую как раскрытую книгу, родную степь считавших эманацией человеческой души.

Вскормленные этой степью, они и физически, и духовно оставались ее сыновьями, умевшими словом донести вековую народную мудрость.

К одному из важнейших истоков формирования взглядов акынов-жырау следует отнести древнетюркскую письменность.Известно, что первые памятники сохранились на каменных стелах и плитах, на скалах и бытовых предметах. Дошедшие до нас немногочисленные тексты древнетюркской письменности содержат немало этических проблем, в которых повествуется о высоких нравственных качествах предков тюркского народа. Нет ни одного серьезного литературного памятника, где бы так или иначе ни ставились проблемы, связанные с народом, Родиной, с защитой их чести, с отстаиванием их свободы и независимости, как раскрываются эти проблемы в одном из самых древних письменно-литературных памятников — орхоно-енисейских надписях.

Анализ надписей позволяет прийти к выводу, что в них имеется все необходимое, на основании чего можно представить себе мир древних тюрков в его многообразии, позволяет понять картину идеального прошлого народа тюрков, связав его благоденствие с высокими человеческими качествами, которыми отличались люди прошлого. Авторы надписей главной причиной перемены обстоятельств в жизни тюрков считают отказ от заветов предков, приведший к гибели тюркского каганата. Сила и могущество каганата заключались в верности кагану, в сплоченности аристократии. Автор создает обязательную этикетную норму поведения идеального героя-кагана, который должен:
поддерживать и устраивать государство и законы тюркского народа;
поддерживать и усмирять народы, находящиеся в четырех сторонах света;
быть мудрым и смелым каганом, недаром каган в орхонских памятниках — «неборожденный».

Сопоставление подлинной истории тюрков с отражением ее в древнетюркских рунических надписях показывает, что действительность была значительно богаче и разнообразнее, чем ее описание, что в текстах надписей нашли отражение только те события, которые давали авторам возможность провозглашения определенных идей, моральных кодексов, безусловно, положительных для своего времени — идей единства и мощи государства, следования законам предков, борьбы с рознью и междоусобицей. Народ прославлял своих героев, высоко ценил героизм как положительное нравственное качество человека не только в войну, но и в мирное время. Быть героем означало в древнетюркском обществе удовлетворять самым высоким критериям.
Нравственные представления, выработанные в древнетюркском обществе, дают возможность сопоставлять уровень мышления наших предков по тем или иным вопросам морали с этическими представлениями акынов-жырау, проследить преемственность связи в развитии нравственности. Следующим важнейшим идейным истоком формирования духовной мысли акынов является религиозно-этическая концепция шаманизма.
Шаманизм в качестве названия религии выступает крайне неоднозначно как в научном, так и в бытовом употреблении. В отличие от большинства религий, созданных тем или иным основателем и его последователями, шаманизм является религией, хотя и возникшей в древности, но сложившейся естественным, историческим путем на основании народного мировоззрения, включающего и ранние религиозные и мифологические представления, связанные с отношением человека к окружающей природе и ее стихийным силам.

Как известно, шаманизм возник и развивался естественным путем, в рамках общих закономерностей материальной жизни и коллективного сознания, свойственных человеческому обществу на ранних стадиях развития, сохраняемых и передаваемых из поколения в поколение. Казахи, являясь мусульманами, сохраняли свои традиционные шаманистские верования, восходящие к древним тюркам, почитаниям божеств Тенгри, Умай, Жер-Су. Казахские шаманы (баксы) начинали и заканчивали свои камлания чтением мусульманских молитв, обращением к мусульманским пророкам и святым. Неслучайно Ч. Валиханов отмечал, что «необходимая потребность познать Вселенную с ее чудесами, вопрос о жизни и смерти и отношениях человека к природе породили шаманство — обожание Вселенной, или природы и духов умерших людей».
Не касаясь культовой, ритуальной специфики шаманизма более подробно, мы обратимся к рассмотрению его весьма важной стороны — морально-этической, нравственно-воспитательной, которая, как и во всякой религии, не может быть подвергнута сомнению.
Окружающая природа, несомненно, — первый предмет, вызывавший религиозное чувство и зависимость от нее. Олицетворение природы было закономерным и универсальным явлением у племен и народов. Оно рассматривается как своего рода стадия развития общественного сознания людей, отражающего их раннее мировоззрение, породившее своеобразие мифологии, фольклора, религиозных представлений. Шаманы внушали всем своими культовыми средствами идею полной зависимости человека от воли духов и божеств. Судьба отдельного человека, его жизнь, здоровье, материальное благополучие ставились в зависимость от почитания духов и божеств.
Теперь уместно рассмотреть некоторые виды правил поведения человека по отношению к духам и божествам уже в домашней обстановке, в условиях семейного быта. Особенно это касалось запретов, связанных с почитанием божества от-ана (мать-огонь), олицетворяющего огонь домашнего очага. Вообще поклонение огню является универсальным верованием не только тюркских, монгольских или иранских народов Азии, но и многих других. Как было сказано выше, у казахов оно выступало под названием от-ана.
Однако «мать-огонь» могла иногда оказывать и карающие действия за непочитание к ней, пренебрежение и особенно осквернение. Считалось совершенно недопустимым осквернять огонь, т. е. бросать в него какой-либо мусор, класть острые железные предметы, перешагивать через него, наступать на золу и т. п. Нельзя было отступать от ежедневного кормления и угощения огня кусочками пищи, входившими в питание хозяев юрты. Даже золу из домашнего очага выносили куда-нибудь в укромное место, где не ходили ни люди, ни животные. За нарушение перечисленных и других норм поведения божество огня наказывало домочадцев различными болезнями, лишало их своей охраны от злых духов, даже сжигало те или иные вещи, а порой и жилища. Сгоревшая вещь представлялась наиболее страшным сигналом гнева божества огня, после чего устраивались специальные молитвы с жертвоприношениями.
Таким образом, очаг почитался как показатель счастья и удачи, ему клялись, прибегали к его покровительству. Огонь, очаг у всех тюркских народов почитался противником, истребителем зла. В юрте казахов кроме домашнего очага почитался и порог. На него нельзя было садиться или наступать, ибо там находится охраняющий жилье хозяин двери или порога. Он также мог наказать нарушителей как ослаблением охраны жилища от злых сил, так и некоторыми болезнями.

Роль и значение божества Неба в культовой жизни азиатских кочевников настолько велики, что Ж. П. Ру склонен был назвать их религиозные воззрения тенгризмом. Полная зависимость скотовода-кочевника от природы предопределила собой обожествление, олицетворение им ее грозных, стихийных сил. Все горести и печали, неудачи и беды, все несчастья, утраты связывались со знанием казахом-кочевником карающей силы неба, с ним же он связывал и свои надежды. Казахи поклонялись луне, солнцу, огню, воде, небу, земле, считая их священными, и в результате возникли клятвы. Клятва

почиталась наравне с честью и достоинством. Смерть была предпочтительнее нарушения клятвы. У людей создалась убежденность, что проклятья воздействуют на человека, призывают несчастья на его голову. Народ и ныне выражает свою независимость и презрение проклятиями, а любовь и признательность — благопожеланиями. Велика роль благословения в воспитании у человека намерений, побуждений его к добрым делам, предостережений от дурных поступков.

Люди и ныне, избавляясь от тягот, несчастий, трагедий, полагают, что это избавление дается им в награду за какие-то благородные поступки и добрые дела. Считают, что исполнилось чье-то благопожелание. Из изложенного материала ясно выступает идеологическая сущность шаманизма как религии, внушающей верующим покорность перед божеством и духами в качестве единственного пути благополучного земного суще­ствования. Характерным для него было и то, что поступки и преступления людей или, наоборот, различные добродетели человека в земной жизни не оказывали влияния на его посмертную судьбу.

Шаманизм глубоко и основательно сидит в религиозном сознании рядовых скотоводов. Характерным и существенным признаком шаманизма является его историческая устойчивость, несмотря на то, что религиозная сущность его не была зафиксирована письменно и не служила предметом пропаганды. Она достигалась путем непрерывной межпоколенной связи на семейном и родоплеменном уровне. Наиболее же важной причиной этого явились специфические экономические условия жизни кочевников.

Как видно, мы попытались охарактеризовать морально-этическую сторону рассматриваемой религии, сведения о которой еще далеко не выделены и не проанализированы. Взяв шаманизм как один из идейных источников воззрения казахских акы-нов-жырау, мы не ошиблись. Ведь в некоторой степени морально-этические представления шаманизма оказали непосредственное влияние на становление и развитие нравственных взгля­дов акынов-жырау, что явно прослеживается в их творчестве.
Другим важнейшим идейным истоком формирования этических взглядов акынов-жырау является религиозно-этическая концепция ислама. В условиях господства патриархально-феодальных традиций и религиозной идеологии в казахском обществе влияние мусульманского фанатизма было довольно невелико. Было бы ошибочным полагать, что акыны-жырау не обращались к религии, не принимали ее положения и аргументы. Их окружали люди, раболепствующие перед догматами ислама. Все же воля акынов не позволяла им полностью без остатка отдаваться служению Аллаху, они не были фанатичными верующими, они жили заботами, радостями реального мира. Конечно, они не смогли подняться до отрицания религиозного учения о божественном сотворении мира, поэтому верили, в основном, в различные религиозные понятия.
Как уже было сказано выше, до завоевания арабами Средней Азии, казахи поклонялись Тенгиру (небу). По общему признанию историков, оседлые народы Средней Азии окончательно покорились арабам в 713—714 гг.

Ислам — не просто мировоззрение, но и учение о нравственности, он оказал и, несомненно, продолжает оказывать влияние на нравственное развитие многих народов в Казахстане, Средней Азии, целого ряда стран зарубежного Востока. Вообще, исламская этическая мысль, понимаемая в широком смысле в значении идей, определяющих исламский образ жизни, существует столько же, сколько и сам ислам как религия. Но формированию этой мысли в виде теолого-этической системы предшествовал длительный период ее становления и развития, связанный поначалу с составлением сводов моральных норм для мусульман, нашедших отражение, прежде всего, в основополагающих источниках мусульманства — Коране и Сунне. Исламская этическая мысль потому и смогла удовлетворить потребность мусульманского общества в необходимых принципах воспитания, что не сводилась к немногочисленным предписаниям Корана и хадисов, а лишь опиралась на них, как на свой идейный ориентир.
Коран включает этико-правовые нормы, отразившие, с одной стороны, некоторые традиции родоплеменных общин, с другой, — запреты, направленные против общественных институтов первобытно-общинного строя (многобожие, межплеменная борьба, кровная месть).

Моральные предписания Корана охватывают весь круг обыденной жизни: отношения в семье, обязанности между родственниками, круг полезных и достойных занятий, отношения с народами другой веры (христианами, иудеями), занятия ремеслами и торговлей, запреты. Предписания ислама уделяют особое внимание выполнению молитвы. Так, в шариате сказано, что «пятикратная молитва очистит человека от грехов», мусульмане особо почтительно относятся к правилам молитвы, намазу, соблюдают пост. Самый тяжкий грех — от­речение от предписаний Корана. Отступник предавался вечному проклятию, и хотя в отношении многих грехов подчеркивалось, что Аллах милостив и милосерден к покаявшимся, отступничество им не прощалось. Высшая добродетель — покорность воле Аллаха, готовность на самопожертвование во имя истинной веры. Доброта и снисходительность к правоверным и непримиримость в преследовании неверных — одна из основных особенностей Корана. По предписаниям ислама, счастья можно достичь только служением богу, путем исклю­чительного послушания ему. Таким образом, следуя этим предписаниям, мусульмане избирают праведный путь. Данный тезис становится сердцевиной мусульманского мышления, и он сыграл важную роль в духовной жизни последователей ислама. Известно, что на требованиях покорности и зависимости строится вся морально-этическая система мусульманской религии. Чтобы мусульманин стал настоящим человеком, он должен быть морально чистым, добросовестным в своих делах и праведным в словах. Только тогда он станет и перед Аллахом, и перед людьми достойным уважения.
Нет произведения мусульманских авторов средневековой и последующих эпох, которое бы ни начиналось с первой суры Корана. Так, в нравственно-этических воззрениях Ахтамберды-жырау, Умбетей-жырау, Бухар-жырау, Кабан-жырау и др. отчетливо проявляется влияние ислама. Свои мысли о нравственности и безнравственности акын-жырау высказывали от имени бога, пророков, что усиливало влияние их взглядов в казахском обществе. Так, Бухар-жырау в своих моралистических назиданиях призывал:

Первое всем пожелание — Жить, как велел Аллах.
Как видно, предписание ислама оказало значительное влияние на становление этических взглядов акынов-жырау. Действительно, призвав к сочувствию, доброте, человеколюбию, жалости, присущей исламу, нашли свое дальнейшее воплощение в произведениях жырау. Таким образом, творчество акынов-жырау развивалось в лоне религии, путем ее рационализации, тяготело в связи с этим к морально-этическому направлению, поучениям и наставлениям. Как видно, нравственная философия казахских акынов-жырау не оторвана от нравственных идей и философско-этических теорий, разработанных и накопленных человечеством на протяжении всей его истории, и представляет собой известное обобщение, продолжение и развитие этих идей, применительно к историческим условиям жизни казахского народа. Одним из наиболее важных идейных источников формирования этической мысли акынов-жырау является фольклор, выраженный в пословицах и поговорках, который стал своего рода энциклопедией, сокровищницей знаний и опыта, в том числе в области нравственности.

Созданные столетия назад, процеженные через фильтры мудрости, получившие права на вечную жизнь, дошедшие до наших дней, казахские пословицы, поговорки, сказки не теряют своего значения, озаряют своим светом исторический путь нравственно-психологического развития народа. Мудрые изречения, пословицы и поговорки вплетаются в сказания и песни, в айты-сы и толгау. Пословицы служили не только одной из наиболее распространенных форм выражения народной радости и печали, мудрости и жизненного опыта, но и являлись своеобразным кодексом моральных норм. Моральный кодекс, выраженный в пословицах, играл важную роль в воспитании, начиная с детства и до старости. Тематика казахских пословиц всеобъемлюща. Она охватывает все стороны жизни: от повседневного быта до истории, искусства, объемлет широкий кодекс нравственности, преподает нормы народной этики.

В связи с кочевым образом жизни населения взгляды казахского народа на собственную трудовую деятельность чаще всего отражены в пословицах. Взгляд на труд, как на источник счастья, выражен во многих пословицах. В одной старинной пословице говорится: «С палкой добудешь жеребенка, с жеребенком добудешь коня, а с конем добудешь счастья».

Изучение казахских пословиц показывает, что идейное содержание значительного количества пословиц связано со стержневыми понятиями «дурной человек» и «хороший человек». Одобрительная формула— «хороший человек» и осуждающая — «дурной человек» представляют собой обобщающие понятия для целой совокупности моральных норм, охватывающих жизнь и семейную, и общественную. Народ употреблял слова «жақсы» и «жаман», подразумевая под ними неодобрительную или одобрительную оценку с точки зрения своей народной морали: «Жақсы іске келеді, жаман асқа келеді» («Хороший поспевает к делу, дурной — к еде»), «Жақсыдан қашпа, жаманға баспа» («Хорошего не избегай, с дурным не имей дела»).

В казахских пословицах очень большое место занимают мотивы борьбы добра со злом. Все то, что положительно оценивается народом, все те нравственные действия, принципы и нормы поведения, которые им одобряются, являются добром. А все то, что вредит общественной и личной жизни человека, все те нравственные деяния и поступки, которые осуждаются и порицаются народом, являются злом. Также добро связывается с умом и знанием, им придается большое значение в нравственной жизни человека. Ум и знание расценивается как важнейшее оружие в борьбе против зла.
Казахская народная мудрость нередко выносит суровый приговор моральным принципам, угнетающим человеческое достоинство. И наоборот, воспеваются и возвеличиваются такие положительные нравственные качества, как героизм, патриотизм, стойкость. Пословицы, содержащие понятие «ер» (герой), составляют значительную группу. Например, «Ерді намыс өлтіреді, қоянды қамыс өлтіреді» («Герой умирает за свою честь, а заяц — от страха, испугавшись шелеста камыша»). Через какие тяжелые испытания должен был пройти казахский народ, чтобы, как вывод из тысячелетнего опыта, высказать мудрую поговорку: «Таспен ұрса, аспен ұр!» («Бьющему камнем, ответь угощением»). Кочевник мог увещевать своих потомков таким образом: «Если встретишь человека, обрадуй его: может быть, ты видишь его в последний раз». Таково подлинное гостепри­имство степи.

Таким образом, даже этот беглый обзор нравственно-этических идей в казахских пословицах и поговорках свидетельствует о том, что этическая мысль в Казахстане базировалась на богатом нравственном материале, исходящем из глубины неиссякаемого источника народной мудрости, что казахские акыны-жырау непрестанно обращались к пословицам, черпали из них драгоценные жемчужины мысли. Как видно, многовековая народная мудрость чрезвычайно насыщена нравственно-этическими идеями. Простые нормы нравственности, на протяжении всей истории регулировавшие взаимоотношения людей, являются итогом и обобщением опыта всего казахского народа.