Дергачев Геополитика учебник. Учебник для вузов. М. Юнитидана, 2004. 526 с. Предисловие
 Скачать 2.14 Mb.
|
Глава 8. ВЕЛИКИЙ КИТАЙСКИЙ ПОРЯДОКГеополитика Пути и Стены. «Путь с вершины — только вниз». «Одна страна — две системы». «Чтобы собрать плоды — надо дать им созреть»«Китай...может преподнести миру дар. Этот дар будет счастливым соединением западного динамизма с традиционной китайской стабильностью». Арнольд Тойнби В Восточной Европе и других новых независимых государствах большую популярность приобрела модель общественного развития Китая, не поступившегося коммунистическими принципами. После вхождения во власть многие политики, как правило, посещают страну «восходящего Дракона» и под впечатлением увиденного начинают ускоренными темпами внедрять китайский опыт, правда, пока с известным результатом. Многочисленны сторонники сильной центральной власти, которая по их мнению, обеспечит достойный человека уровень и качество жизни без демократических преобразований в обществе. Несомненно, чужой опыт нужно знать, но необходимо помнить что это опыт другой цивилизации. Но не будем торопиться, а последуем мудрому совету древней китайской пословицы: «Достоинствам — подражать, на недостатках — учиться». Самая протяженная во времени китайская цивилизация, имманентно ориентированная на Великий порядок, основана на социальной гармонии и справедливости. Иероглифическая письменность способствовала этнической консолидации и служила доказательством превосходства над другими народами. Геополитика Пути и СтеныВеликая цивилизационная геополитика Китая материализовалась в геополитики Стены и геополитики Пути. Великий Шелковый путь является символом открытости к внешнему миру, а Великая Китайская стена символизирует защиту китайских традиций и менталитета от внешних воздействий. В сочетании открытости и закрытости сформировался Великий китайский Порядок. Великий Шелковый путь — величайшая мировая торговая коммуникация на Евразийском континенте в древнем мире и средневековье. Крупнейший материальный памятник открытости цивилизации к внешнему миру и международным экономическим отношениям. Шелковый путь обеспечивал не только торговый, информационный и культурный обмен, но и служил гарантом мира на рубежах евразийских цивилизаций. В зависимости от геополитической обстановки межцивилизационный диалог то возрастал, то затухал. Встречая политические и экономические препятствия, торговый путь, созданный волей целеустремленного человека, подобно реке, выбирал новый маршрут. ВШП нельзя отобразить в виде единственного торгового маршрута, это, прежде всего, разветвленный коммуникационный каркас, соединявший цивилизации. Благодаря гению человека, был изобретен конвертируемый товар, способный преодолевать экономические издержки долгого и опасного пути. Китайский шелк, приравниваемый по цене к золоту, являлся международной валютой, выкачивающей из Римской империи огромные средства. Торговля осуществлялась через посредников, среди которых выделялись парфяне и евреи. Политика китаецентризма рассматривала шелк как стратегический товар, который иноземцы могли получить в качестве подарка в обмен на дань. Своеобразие такой торговли позволяло Китаю превращать в своих «вассалов» многих правителей, включая римских императоров. Последние об этом не догадывались. В столице Поднебесной имелись многочисленные «фальшивые посольства», организованные предприимчивыми иностранными купцами. В средневековье имелось два генеральных направления из Китая через Балх и Самарканд в Индию и Византию (южнее и севернее Каспия). За всю историю ВШП только Монгольской империи удалось получить контроль над трансконтинентальной трассой. Идея возрождения ВШП появилась после распада Советского Союза. Главный евразийский коммуникационный мост должен соединить полюса экономического и технологического развития в Западной Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе. Однако на возможных маршрутах ВШП возникло множество новых государственных и таможенных границ. Евразийская геополитика США и военная интервенция привели к усилению конфликтности на рубежах евразийских цивилизаций. Евразийское время мира упущено, а возрождение ВШП откладывается на неопределенное время. Великая Китайская стена — материальный памятник технологии властвования, закрытости цивилизации от внешнего мира. Самое длинное кладбище в мире, где закончили свой жизненный путь многие сторонники конфуцианства в Китае. В философском отношении Стена разграничивала жизнь и смерть, мир хаоса («варваров») и китайского порядка. ВКС была возведена после объединения Китая (221 до н.э.) при императоре Цинь Шихуане. Воспитанные в духе рационализма европейцы рассматривают ВКС как определенное чудачество китайцев и, как часто бывает у самоуверенных людей, глубоко ошибаются. Можно оспаривать эффективность возведения гигантского фортификационного сооружения в географическом пространстве. Однако ВКС, выполняющая барьерные функции, являлась наряду с Великим Шелковым путем материализованным символом Великой цивилизационной геополитики Китая. В многомерном коммуникационном пространстве Поднебесной Стена служила преградой для степных «варваров» и ограничивала деятельность китайцев за её пределами, в географии являлась границей субтропиков и сухих степей, а в душе человека — символом барьера против чужеродных заимствований в духовной сфере. Обратимся к особенностям геополитического кода древней цивилизации. Китай — единственное в мире государство, создавшее Великую цивилизационную геополитику, основанную на философии Великого порядка. Китай на протяжении многих веков стремится к сохранению единых границ государства и цивилизации, сочетанию избирательной открытости к внешнему миру с защитой китайских традиций и менталитета от внешних воздействий. Китайская Народная Республика была провозглашена в Пекине 1 октября 1949 г. Советский Союз оказал существенную помощь в становлении коммунистического режима. Дружба между странами отразилась в формуле «русский с китайцем — братья на век». Однако китайские братья в дальнейшем отказались слепо заимствовать советский опыт. В период «культурной революции» с 1966 г. началось обострение в советско-китайских отношениях, в 1969 г. произошло вооруженное столкновение на острове Даманский на реке Уссури. В настоящее время Китай является реальным кандидатом в сверхдержавы, КНР не претендует на членство в «клубе» семи ведущих держав мира, где на дополнительном месте «сидит» экономически слабая Россия. Традиционные представления о «поднебесной» как центре мира не позволяют опускаться до уровня «варваров» из окружающего мира, а когда геополитическая мощь Китая станет неоспоримой, все само собой станет на свои места. Китай вышел на четвертое место в мире по расходам на оборону после США, России и Японии. Главной геополитической целью КНР является воссоединение Тайваня с континентальным Китаем. Однако время работает не в пользу Пекина. На Тайване, где в конце 80-х годов 80 % жителей были выходцами из Китая, произошла смена поколений. В начале 21 века здесь доминирует поколение, рожденное на острове и ощущающее себя частью самостоятельной нации. Если десятилетие назад 44 % населения острова считали себя китайцами и 16 % — тайваньцами, то теперь это соотношение составляет, соответственно, 18 и 31 %. Либерализация политической жизни и высокий уровень материального благосостояния ускорили рост национального самосознания. Вместо родительской ностальгии по оставленной родине, новое поколение по-другому воспринимает Китай. Между островом и континентом существуют не только различия в уровнях жизни, но невидимая граница прошла через души людей. Современный Тайвань в отличие от коммунистического Китая находиться в другом социально-экономическом пространстве, где правит демократия, и существуют «права человека». В результате здесь появилась новая формула отношений между островом и материковым Китаем «одни народ — два государства», вызывающая негативную реакцию коммунистических властей на исторической родине. В качестве аргументов против воссоединения Тайвань приводит и другие факты. Массовая колонизация острова китайцами началась в 17 в., когда Тайвань уже находился под властью Голландии. Официально провинцией Китая Тайвань числился всего десятилетие с 1885 по 1895 гг. Затем остров полвека был под юрисдикцией Японии, а в 1949 г. гоминдановское правительство провозгласило Тайвань частью Китайской Республики. «Путь с вершины — только вниз» Главная особенность последней из оставшихся древних цивилизаций — здесь границы культуры, религии и государства в основном совпадают. История Китая — единственный в своем роде пример более или менее непрерывного развития государства-цивилизации на протяжении четырех тысячелетий. В культурологическом аспекте понятие «китайцы» эквивалентно не «немцам», «французам» или «украинцам», а западноевропейцам в целом. Блистательная культура средневекового Китая возникла на развалинах древнего мира, как западноевропейская цивилизация сформировалась на фундаменте античности. Таким образом более уместно сопоставление Китая и Западной Европы или ЕС, чем, например, Украины и «Поднебесной». Китай — последняя классическая империя с этнически разнообразным населением. Китайцы (ханьцы) составляют 94 % общей численности населения при сравнительно небольшом удельном весе народов других национальностей, среди которых уйгуры, монголы, тибетцы, маньчжуры, корейцы и группа народов, говорящих на тайских языках. Китайский народ сложился в долине Хуанхэ на рубежах речного, лесного и степного ландшафтов. Китайцы заселяют, в основном, Великую Китайскую равнину. Другие народы, численность которых значительна по европейским масштабам — более 70 млн. человек, расселены на западе, севере и юге. Численность населения китайского суперэтноса всегда являлась гарантом его сохранения. Когда Китай становился добычей иноземцев, попытка покорить страну заканчивалась ассимиляцией победителей, их китаизацией в образе жизни и мировоззрении. Возрождение великой державы-цивилизации происходит на основе сочетания мировых достижений и местных культурно-исторических традиций, богатого философского наследия. В современном мире Китай остается единственной страной-цивилизацией, обладающей бесценным богатством. Это потаенное богатство сложилось два тысячелетия назад, когда Земля только что облучилась первыми лучами христианства, а ислам еще не родился. Имя этому богатству — мировоззрение и менталитет традиционной китайской цивилизации. Стратегический ресурс Китая заложен в силе и стабильности исторической традиции, в имманентной ориентации на великий порядок, основанный на социальной гармонии и справедливости. Соединенные Штаты Америки с двухсотлетней историей не только не обладают таким богатством, но и выглядят наивными дилетантами в своем стремлении претендовать на мирового господство. Один из истоков долголетия китайской цивилизации, прошедшей через тысячелетия взлетов и падения, был заложен в стратегии «праведного Пути». Прислушаемся к голосу китайских предков из глубины веков. *** Если власть решились на большие перемены и даже обладает соответствующими силами, она прежде всего должна поступать обдуманно. Для того, чтобы поступать обдуманно, следует сосредоточиться. Древние китайские мудрецы этот шаг называли необходимой задержкой в пути — «бегством» от возможной деятельности. Об этом напоминает и философская мысль из просвещенной Европы: «Пока мы не вникнем мыслью в то, что есть, мы никогда не сможем принадлежать тому, что будет». Весь смысл этой временной задержки в деятельности, чтобы в спокойствии выработать великую силу: «Когда козел бодает изгородь, то в ней застрянут его рога». Этот козел — символ необузданной силы политической элиты, которая ради «шкурных» интересов бросается к внешней деятельности, не соразмерившись с препятствием. И так, после временной задержки, набрав великую мощь, отправляемся в дальнейший путь. Но надо убедиться, что произошло приумножение положительных и убавление отрицательных сторон великой силы. Это происходит, если злу и деловой имитации противопоставляется активное созидание добра и внутренняя правдивость. Но и всякое приумножение может привести к переразвитию, то есть переходу через край. Стремление подняться выше положенных возможностей приводит к утрате того, что может быть достигнуто. Чтобы не потеряться в такой ситуации, необходимо большое напряжение внутренней правдивости, на которой должно быть обосновано всякое высказывание. Чтобы найти эту внутреннюю правдивость, следует исходить из самого себя. Требуется «победа» над сами собой. Добродетельный человек ищет причину неудачи не в цели, а в себе, дорожит старыми знаниями и постоянное приобретает новые. Низкий человек, наоборот, старается приобрести как можно больше известности, почета, званий и должностей. Если человек, пользуясь своими властными полномочиями, агрессивно наступает на своих оппонентов справа или слева, не заботясь совершенно о самовоспитании, то это приводит к самым отрицательным последствиям для народа. Если поставленная цель — заимствование через проникновение в какую-нибудь инородную социокультурную среду, то действовать надо постепенно, лишь в малом может быть здесь развитие. Однако силы человека не бесконечны, рано или поздно они будут исчерпаны. Чтобы избежать истощения, следует поиск сил направить внутрь самого ищущего. Необходим источник, в котором прибывает и убывает вода, дающая жизнь. Как только будут накоплены обновленные силы, внутренняя энергетика сменяется возбуждением - максимальной динамичностью для данной ситуации. И здесь настает время уделить исключительное внимание сосредоточенности на главном деле — движении и достижении известной цели. Только тогда наступает изобилие — полуденное солнце, лучи которого должны простираться на всех граждан страны. Примерно так три тысячелетия тому назад считали мудрецы — авторы «Книги перемен», самой почитаемой в китайской классической литературе, оказавшей влияние в философии, политики, математике и на развитие духовной культуры Китая. *** Классический и непревзойденный период в истории духовной жизни китайской цивилизации, вершина напряженной интеллектуальной жизни — «золотой век» философии Борющихся царств (5 - 3 вв до н. э.). Особенно выделялись философские школы Лаоцзы (род. 604 г. до н.э.), Конфуция (552 - 479), Моцзы (480-400) и другие. Конфуцианство, ставшее государственной религией, отдавало приоритет преемственности и почитанию старины и традиций, интеллекту, делало сильный акцент на социальную этику и административную политику. Социальная гармония и справедливость основывалась на строгой иерархии патернализма. Единственный путь активного переустройства общества Конфуций видел в идеале меритократии (элиты качества). Конфуцианство явилось гимном человеку и вере в его неисчерпаемые возможности. Противники конфуцианства — школа моистов — особое внимание уделяли социальной этике, были сторонниками социальных реформ в обществе. Моизм пришел к идее построения казарменного коммунизма на основе принципа эгалитарности (равенства, уравнительности) потребностей и потребления, единомыслия. Учение дао («пути» вещей) призывало следовать природе, жить естественной жизнью. Даосизм отрицал полярные противоположности: черное постепенно переходит в белое, неполное становится полным, кривое — прямым, пустое — наполненным, ветхое — новым, и наоборот. Школа легистов (законников) отдавала приоритет идеям преобразования общества и реформирования (инноваций). В учении легистов принцип уравнительности получил еще более жесткую трактовку в культе тоталитарного государства. Ныне богатое философское наследие творчески используется для решения стратегической задачи — воссоединения в единых границах государства-цивилизации. Отсюда, по мнению китайских руководителей, возможность постепенной конвергенции социализма и капитализма, преодоление идеологических догм. За особые заслуги перед отечеством в коммунистическую партию принимают наиболее отличившихся крупных капиталистов. Легистская политика инноваций и открытых дверей умело сочетается с конфуцианскими традициями уважения к интеллекту и открытости сознания миру. Конфуцианские идеи человеческого общения и согласия способствуют расширению творческих горизонтов общества и эффективности высоких технологий в постиндустриальную эпоху. В свою очередь конфуцианство опиралось на «Книгу перемен», в которой за тысячелетие до жизни великого китайского философа разнообразие внутреннего и внешнего мира человека сводилось к определенным правилам, помогающим ориентироваться в жизни. Поколения людей рождаются и умирают, а китайское государство живет тысячелетиями, выступает гарантом преемственности. Поэтому отдельный человек никогда не являлся высшей ценностью. Отличительная китайская традиция — представление о человеке как частице более крупной и важной общности — семьи, рода, клана, нации и государства. По Конфуцию, для того чтобы была гармония в государстве, необходима гармония в семье, а для этого должна быть гармония в каждом человеке. В условиях, когда подавляющая часть миллиардного населения живет натуральным хозяйством государство обязано быть сильным. Культ государства и приоритет его интересов над личными способствовал формированию традиции идеала человека социального долга, основная обязанность которого — приносить пользу стране. Естественно, всегда встречаются люди, которые в первую очередь не забывают о себе. Главное заключается в том, что традиция человека социального долга доминирует в обществе. Не случайно, что в Азиатско-Тихоокеанском регионе отмечают трудности деловых контактов с постсоветскими странами, где наблюдается дефицит людей социального долга, а во власти доминируют физические лица, чьи личные «шкурные» интересы выше государственных. Единство китайской цивилизации основывается на гуманитарной образованности и иероглифической письменности, отсюда истоки конфуцианских традиций сосредоточенности на важном деле и уважение к интеллекту. Как только человек доказывал свою ученость, он обзаводился очками, даже если и обладал неплохим зрением. Очки считались знаком отличия высшего достоинства. Конфуций был убежден, что управлять государством должны самые образованные и добродетельные люди, от этого выиграют и люди физического и умственного труда. Отсюда важная китайская традиция - ответственность национальной элиты, объединяющей государственных деятелей и интеллектуалов, перед обществом. Не случайно, что после разрушительной «культурной революции» китайская элита выделила из своих рядов Дэн Сяопина, а не что-то среднее между Емелькой Пугачевым и Гришкой Распутиным. Проблема открытости общества и изоляционизма стары как мир. В древнекитайских государствах выделялась территориально-административная структура, включающая центральную (внутреннюю), промежуточную (периферийную) и внешнюю (пограничную) зоны. Пограничная зона, где проходили границы вражды и мира, отличались отсутствием мелочного контроля центра и уровнем развития, более прогрессивными формами организации производства. Образование могущественного Западного Чжоу (ХI -VIII в. до н.э.) связано с возвышением одного из периферийных племен внешней зоны. Становление древнекитайской цивилизации происходило на этноландшафтных рубежах, откуда берут начало империи Цинь и Хань. Поэтому в древней китайской философии существовало два противоположных, взаимоисключающих начала. Конфуцианская концепция этноцентризма противопоставляла Поднебесную и окружающий «варварский» мир четырех стран света. С внешним миром лучше всего воздерживаться от контактов, но если столкновение с соседями неизбежно, желательно воевать с ними руками других «варваров». Школа легистов, наоборот, обосновывала политику открытости к внешнему миру, стремление идти на любые контакты, если они выгодны государству. Сосуществование взаимоисключающих начал позволило сохранить Китаю особое положение в мире как единственного, сохранившегося с древних времен государства-цивилизации. Социально-экономические отношения с внешним миром сопровождались созданием барьеров против инкорпорации, стремлением сохранить госдуарство-цивилизацию. Эта философия материализовалась в известных памятниках - Великой Китайской стене и Великом шелковом пути. Великая Китайская стена была возведена при императоре Цинь Шихуане, который покровительствовал легистам и преследовал конфуцианцев. Многие из них закончили жизненный путь на строительстве самого длинного кладбища в мире. На рубеже новой эры основным коммуникационным каркасом древнего мира становится Великий шелковый путь. Впервые китайский шелк появился в Риме при императоре Августе. Древнекитайский шелк, приравниваемый по цене к золоту, выкачивал из Римской империи огромные средства. Торговля осуществлялась через посредников, среди которых выделялись парфяне и евреи. Политика китаецентризма рассматривала шелк как стратегический товар, который иноземцы могли получить в качестве подарка в обмен на предоставленную дань. Эта своеобразная данническая торговля позволяла Китаю превращать в своих «вассалов» многих правителей, включая римских императоров, о чем последние не догадывались. В столице Поднебесной Чаньане имелись многочисленные «фальшивые посольства», организованные предприимчивыми иностранными купцами. На протяжении многовековой китайской истории философия открытости к внешнему миру соперничала с политикой изоляционизма, чему способствовали особенности природных рубежей государства-цивилизации. Древние мыслители представляли Вселенную в виде безграничного круга неба и земли, центром которой было Срединное Китайское государство. Исторически сложилось, что китайские династии рассматривали в качестве естественных границ с другими странами огромные пространства северной тайги,. Пустынь Гоби и Такла-Макана, горные системы Куньлуня, Тибета, Гималаев, на юге — джунглей Меконга, а на востоке — Великого океана, которые способствовали изоляции Китая. Относительная доступность с севера из Центральной Азии вызвала необходимость сооружения Великой Китайской стены, прикрывающей северо-западные границы империи от нападения кочевых народов. Первые столкновения на севере с русскими — народом другой цивилизации — показали глубину социокультурных различий. Если у европейцев государственная граница была рубежом (река, искусственная линия и др.), осуществляющим барьерные, контактные и фильтрующие функции, то в Китае в качестве границы рассматривались «буферные» пространства, затрудняющие контакты с окружающим миром. Поэтому после захвата Цинской династией Приамурья не только не были предприняты меры к его заселению, но и продолжался угон населения внутрь Китая за линию Ивового Посада — системы полевых укреплений и караулов, сооруженных на расстоянии 800-1000 км к югу от Амура. Уже в ХХ в. различия в трактовках международных соглашений о границе осложняли советско-китайские отношения. Таким образом, природа позаботилась, чтобы изолировать Китай от остального мира. Это способствовало формированию «срединного» мышления и уверенности, что можно обойтись без контактов с другими народами. Отсюда берут истоки падений и взлетов китайской цивилизации. В эпоху Минской империи (1368-1644) укрепляется авторитет Срединного государства, многие города становятся крупными ремесленно-торговыми центрами Восточной Азии. Усиливаются внешнеторговые связи со странами Юго-Восточной Азии, поразительный размах получает морская экспансия. Наблюдается быстрый рост китайских городов, появляются крупные мануфактуры, практикующие разделение труда в процессе производства. В начале ХV века отмечается примерно один уровень развития цивилизаций в Европе, Индии и Китае, где блистают богатством крупные портовые ремесленно-торговые центры. Однако внутриполитическая обстановка в Китае приводит в дальнейшем к свертыванию внешнеторговых связей. Столица из портового Нанкина переносится в Пекин, ближе к беспокойным рубежам с монголами и маньчжурами. Политика изоляционизма пагубно отразилась на развитии общества, привела к гибельным для страны последствиям. И наоборот, христианская традиция преобразования мира способствует Великим географическим открытиям и созданию новых рынков. Прошло немногим более века после начала изоляционистской политики и в приморских районах появились европейские «варвары» португальцы, а в дальнейшем англичане, французы, которые добились создания свободных экономических зон — открытия ряда китайских портов для международной торговли. В результате англо-китайской войны 1840-1842 гг. по Нанкинскому договору Великобритания принудила китайское правительство объявить Гуанчжоу (Кантон) открытым портом и отторгла в «вечное владение» у Китая остров Сянган. Имперский Китай, поверивший в свою исключительность, отгородившись от окружающего мира, совершил роковую ошибку. Полуколониальная страна была отброшена на задворки цивилизаций. Китай, как считали европейцы, навсегда проиграл в борьбе за мировую гегемонию. Главная геополитическая задача современного Китая - воссоединение Гонконга, Макао и Тайваня в едином государстве-цивилизации. Этому было подчинено создание специальных экономических зон, призванных обеспечить постепенную поэтапную трансформацию разных экономик. Несмотря на то, что в отечественных СМИ много писалось о воссоединении Гонконга с исторической родиной, малоизвестным остается следующий факт. В действительности произошло только политическое воссоединение с Китаем и фактическое — с территорией специальной экономической зоны Шеньчьжень, выполняющей роль буфера. КНР и Великобритания являются гарантами, что после воссоединения в течение 50 лет в Сянгане не произойдет политических перемен. Другим гарантом является Тайвань, который будет потерян для КНР навсегда при изменении достигнутых правил. Таким образом, завершается полуторавековой «эксперимент», начавшийся с насильственного захвата европейцами приморских территорий Китая, продолженный американской экспансионистской политикой «открытых дверей» и внешнеэкономической стратегией Японии, что в конечном итоге привело к появлению новых индустриальных стран, взращенных на рубеже цивилизаций, впитавших западный опыт свободного предпринимательства и местные культурно-исторические традиции. Возможно, впервые в мировой истории после эпохи эллинизма состоялась новая встреча Запада и Востока. Китай демонстрирует пример ненасильственной трансформации разных социально-экономических систем на основе модели умеренного развития, позволяющего избегать падения уровня жизни в переходной период. В подходах к общественному развитию отмечаются существенные различия между европейцами и китайцами. Динамичная, взрывная европейская модель, особенно «зарекомендовавшая» себя у восточных братьев-славян, когда требуется «до основанья мир разрушить», неприемлема в условиях государства-цивилизации. Если по западной формуле «время - деньги», то конфуцианская традиция толкует время как постепенность: «чем больше спешки, тем труднее достичь цели». Традиции умеренного развития проявляются в отношении к качеству продукции и техники. На Западе качество продукции оценивается стандартами и нормами, а в Китае качественно все, что может использоваться по назначению, например старые машины и паровозы. В деловом мире приоритет отдается не временным выгодам фирмы, а государственным интересам. Советский Союз приложил немало усилий по реэкспорту на местную почву «железных» принципов марксизма, заимствованных в свою очередь в западной Европе, где неприкаянным бродил призрак коммунизма. В конце 40-х годов в Китае началось воплощение в жизнь модели административного социализма: жесткая командная экономика, директивное планирование и суперустойчивая система, позволяющая контролировать дефицитные ресурсы для индустриализации страны, чтобы догнать и перегнать «бумажных тигров» капитализма. Как в период индустриализации СССР, наблюдались кратковременные, но впечатляющие темпы экономического роста. Уже в середине 50-х годов китайское руководство, осознав недостатки советской модели, стало искать свой путь построения социализма. Началась децентрализация административного социализма и делегирование власти на нижние уровни. В результате «большого скачка», когда гоняли, согласно партийным директивам, воробьев — злейших врагов урожая и трудящихся масс, выплавляли металл в доменных печах со всеми удобствами во дворе, наступил экономических крах. Советское руководство перешло к открытой борьбе с «китайским ревизионизмом». «Одна страна — две системы» «Не важно, какая кошка — черная или белая, главное, чтобы она ловила мышей». Дэн Сяопин После социальных потрясений «культурной революции» в конце 70-х годов в Китае началась экономическая реформа, в основе которой геополитическая формула «одна страна — две системы». Социальная утопия Конфуция «Общество малого благоденствия» стала официальным символом социализма с китайской спецификой. «Великий архитектор китайской реформы» Дэн Сяопин подтвердил еще одну китайскую традицию: реальная власть обусловлена не занимаемым местом, а личностью. На протяжении последнего десятилетия своей жизни Дэн был, пожалуй, самым могущественным человеком в мире. Не имея никакого официального статуса в государстве, кроме почетного президента китайской ассоциации игроков в бридж, он распоряжался судьбой миллиардного народа. «Великий архитектор китайской реформы» обладал огромной и непонятной для коммунистического мира властью, где как, правило, власть связана не с личностью, а с занимаемым посредственностью местом. Почему именно этот человек аккумулировал «почвенные» традиции и смог сформулировать понятные стратегические цели? Увы, он не обладал характерным для советской номенклатуры образованием - смесь технического с «высшим» партийным. Он оказался с типичным для цивилизованного мира конца двадцатого века общекультурным образовательным уровнем. Воспитанный на традициях конфуцианства, Дэн получил высшее образование в Китае, во Франции и Советском Союзе. Это позволило ему понять особенности и этнокультурные различия трех разных цивилизаций, чтобы сформулировать принципы строительства современного общества с китайской спецификой: «Не важно какая кошка - черная или белая, главное, чтобы она ловила мышей». Почему не ловит «мышей» российская и украинская политическая элита, сюжет не для одной аналитической статьи. В отличие от России Китай пошел по пути нелиберального реформаторства, отдавая предпочтение сильному государству, контролирующего приоритет импорта материально-технологического над социокультурным. Социалистическая плановая экономики постепенно трансформируется в государственно-регулируемую рыночную. Благодаря народному движению семейного подряда, поддержанного политическим руководством, удалось решить продовольственную проблему, несмотря на высокий прирост населения. Всего 8 % орошаемых земель планеты кормит 20 % её населения. Вместе с тем, отмечается большая дифференциация в доходах городского и сельского населения, велики масштабы безработицы, что вызывает социальную напряженность в обществе. Девиз стратегического курса открытой экономики Китая сформулирован Дэн Сяопином: «Посеешь закрытость — пожнешь бедность». Однако чрезмерная открытость, как и изоляционизм, чреваты негативными последствиями для общественного развития. Поэтому в целях воссоединения в единых границах государства-цивилизации Китай выбрал умеренный поэтапный путь развития открытой экономики, где главная роль принадлежит созданию специальных экономических зон (СЭЗ). Во-первых, СЭЗ являются территориальным плацдармом конвергенции социализма и капитализма. Во-вторых, незаменимый «инвестор» СЭЗ — политический капитал из Пекина, обеспечивающий стабильность и надежность вложения финансового капитала. В-третьих, политика преференциальной экономики реализуется поэтапно с учетом пространственно-временной неоднородности социально-экономического развития от простого к сложному (от локальных СЭЗ к открытым городам и районам), от внешней (приморской) зоны к внутренним провинциям страны. Выбор приморских провинций и портовых городов в качестве первоочередных объектов развития открытой экономики был обусловлен приморским типом размещения производительных сил, близостью к Гонконгу, Тайваню и Макао. Кроме того, чтобы убедить мировую общественность в серьезности намерений, преференциальный режим был создан в большинстве портовых городов, аннексированных в прошлом по неравным договорам для торговли с иностранцами. В результате благоприятного инвестиционного климата четверть всех иностранных инвестиций в азиатские страны приходится на Китай. В конце ХХ века Китай вышел на второе место по привлечению иностранным инвестициям после США. С начала 80-х годов экономика страны получила свыше 400 млрд. долларов зарубежных инвестиций, в том числе 300 млрд. прямых инвестиций. Основные инвестиции поступили из Гонконга, Тайваня и других стран, где проживают этнические китайцы (хуацяо). Китайская диаспора насчитывает свыше 55 млн. человек, доминирует в экономике Юго-Восточной Азии и производит ежегодно продукции, сопоставимой с валовом национальном продуктом Китая. Ностальгия по отечеству, воспитание на традициях конфуцианства стимулируют высокую деловую активность хуацяо. Если суммировать позитивные результаты китайской реформы, то успех объясняется отказом от слепого заимствования чужого опыта и в творческом использовании местных культурно-исторических особенностей. В основе формулы «одна страна — две системы» заложена глубокая традиция умеренного развития, когда новое непременно произрастет в старом. Фундамент успешного социально-экономического развития (внутренний порядок, возможность жить в достатке и богато) обеспечила коммунистическая партия. Стабильное финансовое положение страны при инфляционной политике способствовало беспрецедентным объемам капитальных вложений и высоким темпам экономического роста при отсутствии посягательств на доходы и сбережения населения. Налоговая политика стимулирует производство, особенно при выпуске экспортной продукции. Региональная политика направлена на предоставление провинциям прав в конкретизации общегосударственных и нормативных актов применительно к местным условиям. Коррупция является неизменным спутником китайских реформ и усугубляется местной традицией доминирования неформальных связей в деловых отношениях. Когда шестнадцатиюродная тетя является близкой родственницей становится понятной сила неформальных связей в семейном бизнесе. Власть время от времени проводит жесткие компании по борьбе с коррупцией, высокопоставленные чиновники приговариваются к смертной казни даже за взятки размером в несколько сотен долларов. Но Пекин понимает, что нужно умело использовать крутые меры, чтобы не уничтожить таким образом всю партийную номенклатуру. Китайцы выступают против европоцентризма и американизма, направленных на «вмешательства во внутренние дела» под лозунгом борьбы за «права человека», трактуя их как элементарное право на кров и пищу. Их раздражает самодовольная уверенность американцев в превосходстве принципов западной демократии и культуры. В «Поднебесной» немыслимо увидеть иностранцев, поучающих на семинарах китайцев, как надо жить и работать. Тогда как, например, нищающие Россия и Украина тратят в счет выделяемых иностранных кредитов сотни миллионов долларов на всевозможных западных консультантов и советников, объясняющих братьям славянам «как обустроить жизнь». Только России эта кормушка для иностранцев, среди которых немало тех, кого в простонародье называют дармоедами, обошлась в 90-е годы в 1,5 миллиарда долларов. Экономический и демографический полюс Китая расположен в устье Янцзы, где проживает 200 млн. человек и находится крупнейший мегаполис Шанхай (15 млн.). Здесь сосредоточена треть промышленного производства страны и четверть всех иностранных инвестиций. Впечатляющий экономический бум отмечается в юго-восточных провинциях во главе с Гуандуном и Сянганом. Существует проект Южнокитайского регионального экономического сообщества, включающего Тайвань, Сянган, Сингапур, провинции Гуандун и Фуцзянь с населением 125 млн человек. Опережающее развитие приморских регионов, где расположены главные локомотивы китайской экономики, вызывает не только неизбежные территориальные диспропорции в развитии страны, но и опасность политической дезинтеграции. Для истории китайской цивилизации характерны циклы объединения и разъединения двух государств, образуемых на юге в бассейне Янцзы и на севере в бассейне Хуанхэ. «Чтобы собрать плоды — надо дать им созреть» Пятьсот лет назад Китай был мировой морской державой, лидирующей в торговле, промышленным нововведениям, по производительности сельскохозяйственного труда и уровню жизни. Унижение и оскорбление чувства собственного достоинства «Срединной империи» в последние столетия китайцы воспринимали и воспринимают как аномалию и личное оскорбление. Среди основных виновников такого положения Бжезинский называет Великобританию, Россию, Японию и США. С точки зрения китайцев, две распавшиеся империи — Великобритания и Россия — уже наказаны. Китай, в отличие от России, не стремится присоединиться к ежегодному саммиту ведущих стран мира, так называемой «большой семерки». Что толку сидеть за круглым столом с богатыми государствами в качестве нестабильной и обнищавшей страны. Необходимо постепенно наращивать политическую, военную и экономическую мощь, и когда она станет де-факто, не будет необходимости закреплять этот статус де-юре. С позиций концепции геополитического плюрализма в Евразии Збигнева Бжезинского, Китай не следует ни сдерживать, ни умиротворять, а следует относиться к нему с уважением. Главная геополитическая задача Китая воссоединение в единых границах государства-цивилизации наряду с Гонконгом и Макао — Тайваня. Геостратегической целью будущего является создание мирового китайского экономического пространства «Большого Китая». Большой Китай — надгосударственное образование или своеобразная транснациональная корпорация, включающая кроме континентального Китая, Гонконг (Сянган), Тайвань, Сингапур и обширную китайскую диаспору (300 млн. хуацяо) с населением более 1,5 миллиардов человек. Желтый китайский сверхмиллиард противостоит «золотому миллиарду» Запада. Суммарный валовой внутренний продукт Большого Китая сопоставим с американским ВВП. Свободные валютные средства банков, контролируемых китайцами, оцениваются в 700 млрд. долл. Традиционно континентальный Китай считает представителей диаспоры гражданами своей страны. Фантастическими темпами развивается будущая мировая геоэкономическая столица Большого Китая Шанхай, включая зону технологического развития Пудун. Внешнеторговый оборот Шанхая превысил в 2001 г. 120 млрд. долл. Китай может стать в ближайшие двадцать лет мировой державой, если удастся преодолеть внутренние противоречия:
Главный геостратегический приз Китая, если следовать американской терминологии, — Тайвань. После воссоединения Гонконга с Китаем казалось бы уже не вызывает сомнений будущее Тайваня. Однако время работает не в пользу Пекина. На Тайване, где в конце 80-х годов 80 % жителей были выходцами из Китая, произошла смена поколений. В конце ХХ века здесь доминирует поколение, рожденное на острове и ощущающее себя частью самостоятельной нации. Если десятилетие назад 44 % населения острова считали себя китайцами и 16 % — тайваньцами, то теперь это соотношение составляет, соответственно, 18 и 31 %. Либерализация политической жизни и высокий уровень материального благосостояния ускорили рост национального самосознания. Вместо родительской ностальгии по оставленной родине, новое поколение по другому воспринимает Китай. Между островом и континентом существуют не только различия в уровнях жизни, но невидимая граница прошла через души людей. Современный Тайвань в отличии от коммунистического Китая находиться в другом социально-экономическом пространстве, где правит демократия и существуют «права человека». В результате здесь появилась новая формула отношений между островом и материковым Китаем «одни народ — два государства», вызывающая негативную реакцию коммунистических властей на исторической родине. В качестве аргументов против воссоединения Тайвань приводит и другие факты. Массовая колонизация острова китайцами началась в ХVII веке, когда Тайвань уже находился под властью Голландии. Официально провинцией Китая Тайвань числился всего десятилетие с 1885 по 1895 гг. Затем остров полвека был под юрисдикцией Японии, а в 1949 г. гоминдановское правительство провозгласило Тайвань частью Китайской Республики. Укрепляя политическую, военную и экономическую мощь государства, Китай расширяет радиус своего геополитического и геоэкономического влияния в Евразии. Но в отличие от широко озвученной евразийской геостратегии США, делает это, согласно древней традиции, незаметно — «черное постепенно переходит в белое и наоборот». Американской мощи наносится поражение мирным путем. Если США как мировая держава мечтает в качестве геополитического приза «получить» Евразию, надеясь на хорошее «пищеварение», то Китай реально осуществляет экономическую интервенцию в Юго-Восточную Азию и постсоветское пространство. Геостратегия Китая, повторяя треугольную конфигурацию страны, имеет три генеральных направления — Юго-Восточная Азия, Северо-Восток и Северо-Запад. Юго-Восточная Азия — один из двух (наряду с Западной Европой) геополитических полюсов Евразии. Это направление главного экономического удара геостратегии Китая, чей военно-морской флот господствует в Южно-Китайском море. Этот «бросок на юг» обусловлен кроме всего и исторической памятью. Контроль за Малаккским проливом обеспечивал средневековому Китаю статус мировой морской державы. Геоэкономическая мощь «Поднебесной» в этом регионе обеспечена маргинальной субкультурой хуацяо (китайской диаспорой). По разным экспертным данным китайская диаспора контролирует местную экономику на 90% в Индонезии, 75% в Таиланда, 50-60% в Малайзии и полностью Сингапура. Хуацяо занимают прочные деловые позиции на Филиппинах и других странах региона. В основе современного геоэкономического кода Китая постепенный переход социалистической экономики к капиталистическим рыночным отношениям под руководством Коммунистической партии. В 2000 г. ВВП составил более 1 трлн. долл., а внешнеторговый оборот превысил 470 млрд. долл. Китай вышел на 7-е место в мировой торговли. Экономический рост 90-х годов в среднем составлял 10 %. Ожидается дальнейшее увеличение экспорта высокотехнологичной продукции и традиционных потребительских товаров (одежда, мебель, игрушки). По мнению лауреата Нобелевской премии Роберта Самюэльсона, опубликованному в «International Herald Tribune», высокие темпы развития Китая могут привести к непредвиденным последствиям для мировой экономики. Впервые в новой истории впечатляющие темы экономического роста демонстрирует держава с миллиардным населением и огромным внутренним потребительским рынком. Китай в будущем может превратиться в самодостаточную экономику, не испытывающую острую потребность в импортных товарах. Для этого имеются следующие основания. За счет исключительно низкой стоимости труда Китай, подобно гигантской воронке засасывает в себя чужие ресурсы в виде капитала и рабочих мест, что угрожает мировой экономике убийственной дефляцией (уменьшением количества находящихся в обращении денег). Опровергается классическая теория свободной торговли, когда специализация каждого участника в международном разделении труда ведет к экономическому прогрессу все остальных. Китай по аналогии с Японией и другими азиатскими экономиками демонстрирует положительное сальдо внешнеторгового баланса. В результате резерв иностранной валюты составляет в Китае 400 млрд. долларов, а вместе с другими динамичными экономиками АТР — свыше триллиона долларов. Это приводит к возникновению нежелательного торгового дефицита для других участников мирового рынка. Экономический бум переживает граничащая с Россией Маньчжурия (Северо-восток Китая). В местных провинциях Хэйлунцзян, Гирин и Ляонин реализуются многочисленные инвестиционные программы. Города (с населением более 5 млн. человек) Шэньян, Чанчунь, Харбин и Далянь превратились в крупные международные торговые центры. В сфере торгово-экономического влияния Китая оказались обширные российские территории, особенно, к востоку от Байкала. России необходимо учитывать влияние этнополитического фактора на региональное развитие. Население Китая в 8 раз превышает население России. При этом Китай соседствует с наиболее слабозаселенным российским регионом. Только семимиллионный Шэньян по численности населения больше в 1,2 раза российского Дальнего Востока (без Якутии) и в 10 раз Владивостока. Дальнейшее падение уровня и качества жизни в России, усиление борьбы за власть в Москве или региональные конфликты на фоне усиливающейся экономической экспансии Китая могут вызвать очередную волну местного сепаратизма. В будущем не исключена возможность создания независимого от Москвы Дальневосточного русского государства, историческим аналогом которого в начале 20-х годов была буферная республика. Поэтому для России актуальна проблема возрождения Евразийской программы — создания конкурентоспособного коммуникационного моста между Азиатско-тихоокеанским и западноевропейским полюсами экономического и технологического развития ( с учетом создание стационарного транспортного выхода из Японии на материк). Событием ХХ1 века станет строительство Азиатско-Североамериканской магистрали Сингапур - Бангкок - Гуанчжоу - Шанхай - Пекин - Шэньян - Харбин и далее через российский Дальний Восток и тоннель под Беринговом проливом до Ванкувера и Сан-Франциско. Это позволит соединить два крупнейших тихоокеанских полюса экономического и технологического развития — Шанхайский регион в устье Янцзы и Калифорнию, сопоставимые по макропоказателям с крупнейшими мир-экономиками. Китай и Россия предпринимают меры по установлению преференциального режима трансграничного сотрудничества. Созданы свободные экономические зоны в Харбине, Даляне, Хэйхе, Владивостоке и Находке. Кроме существующих транспортных выходов к Тихому океану на Транссибе и КВЖД (Владивосток, Находка и Далянь) имеются намерения по созданию преференциального режима на границе России, Китая и Северной Кореи в устье реки Тумыньцзян, что позволит сократить на 2,3 тыс. км. путь в Европу через Харбин. Таким образом, будущего российского Дальнего Востока будет определяться стратегическим видением, перспективами формирования самых протяженных коммуникаций между мировыми полюсами экономического и технологического развития. Если открытая экономика соединит западные и восточные «берега» Великой Евразийской степи-океана, это станет важным гарантом мира и благополучия на рубежах цивилизаций. *** В целях воссоединения в единых границах государства-цивилизации современный Китай в отличие от западной конфронтационной модели демонстрирует ненасильственную трансформацию разных социально-экономических систем. Возможно в Азиатско-Тихоокеанском регионе происходит Великое открытие мира рубежной коммуникативности на границах Великих «геосферных океанов»: этносферы (китайский суперэтнос), гидросферы (Тихий океан), литосферы (сейсмически активных тектонических зон) и биосферы (климатологических фронтов). По оптимистическим прогнозам за жизнь одного поколения Китай будет располагать крупнейшей экономикой в мире, если удастся осуществить социальную реформу в обществе. Вызывают опасения аналитиков и возможные последствия для Китая мирового финансового кризиса. Кроме того, западные геополитики отмечают вероятность распада последней классической империи. В начале ХХ1 века могут обрести независимость Тибет, Уйгуристан и Маньчжурия, Внутренняя Монголия станет частью независимой Монголии, а Тайвань воссоединится с Китаем. Китайцы воздвигли не только Великую стену, но ... и горные хребты. В равнинном Пекине в парке Бэйхай возвышается искусственная Гора прекрасного вида, где были установлены императорские беседки «созерцания чудес, любования пейзажем, беспредельного созерцания, благоухания и вечной весны». Давно уже нет императоров, но жива традиция «любования» — ежедневно тысячи китайцев посещают парк. Трудолюбивый народ, не утративший способности сосредоточиться на важном деле и на умении радоваться жизнью, с оптимизмом смотрит в будущее. Как говорит китайская пословица, «чтобы собрать плоды — надо дать им созреть». Резюме Самая протяженная во времени китайская цивилизация имманентно ориентирована на Великий порядок, основанный на социальной гармонии и справедливости. Великая цивилизационная геополитика Китая материализовалась в геополитике Стены и геополитике Пути. Великий Шелковый путь является символом открытости к внешнему миру, а Великая Китайская стена символизирует защиту китайских традиций и менталитета от внешних воздействий. Китайской цивилизации, путем падений и взлетов, удалось выработать геополитическую модель, основанную на сочетании открытости материальных коммуникаций с внешним миром и ограничений для заимствований в духовной сфере. Главной геополитической целью КНР является воссоединение Тайваня с континентальным Китаем. Современный Китай, несмотря на неоднозначны прогнозы западных экспертов, демонстрирует успешную геополитику, основанную на воссоединении в единых границах государства-цивилизации. Во внешней политики Китай стремится не вмешиваться в региональные конфликты и в отличие от экономически слабой России не претендует на участие в «Большой семерке». Согласно китайской традиции, не следует преждевременно суетиться в международной политике. А когда мощь государства станет де-факто для всего мира, тогда и порядок в нем будет иной. |