Дергачев Геополитика учебник. Учебник для вузов. М. Юнитидана, 2004. 526 с. Предисловие

• Название: Учебник для вузов. М. Юнитидана, 2004. 526 с. Предисловие
• Анкор: Дергачев Геополитика учебник.doc
• Дата: 21.03.2017
• Размер: 2.14 Mb.
• Имя файла: Дергачев Геополитика учебник.doc
• Тип: Учебник; #4049
• страница: 2 из 33

Глава 1. ДРАМА ГЕОПОЛИТИКИ

Интеллектуальные истоки. Властители  трагического века войны и мира. Секретные протоколы. Великое противостояние. Евразийская доктрина.

У истоков геополитики стояли  ученые-интеллектуалы, характерной  особенностью которых было умение  генерировать новые идеи.  Большинство из них  даже не подозревало о существовании науки по имени «геополитика», которой ХХ век приготовил тяжелое испытание. Не каждый  мог представить   «гремучую смесь», образуемую на границе интеллекта и практической политики. Может быть, вера в разум настолько затмила человека, что он перестал прислушиваться к голосу истории. Казалось  бы, еще  Платон и Аристотель не только в философии, но и в практической деятельности постигли  трагическую взаимосвязь власти и  интеллекта.  Еще меньше стоящие у истоков  геополитики ученые   представляли время, когда  вошедшие во власть  физические лица  возьмут на себя функции интеллектуалов, образуя разрушительную энергию социальных маргиналов. Но кто были  эти люди, чьи мысли и идеи волнуют современного человека?

Интеллектуальные истоки

Обратимся к главным действующим лицам, стоящим у истоков геополитики. Это немецкий географ Ф. Ратцель, английский географ и историк Х.Маккиндер, американский адмирал А.Т.Мэхен,  шведский государствовед Р.Челлен и  немецкий генерал К. Хаусхофер.
Немецкий географ, этнограф и социолог Фридрих Ратцель (1844-1904) получил образование в знаменитом  Гейдельбергском университете, когда  революционная концепция Дарвина решительно смела старые  парадигмы, объясняющие процесс эволюции. Не случайно  диссертация Ратцеля  была посвящена именно доказательству  значения дарвинских идей. Волнующим событием, повлиявшим на научные занятия  Ратцеля,  стало объединение Германии в 1871 г. Преисполненный  чувством национальной гордости,  Ратцель все больше внимания   уделяет  жизни немецкого народа в стране и за рубежом.  Он посетил Венгрию, Трансильванию, Италию, Соединенные Штаты и Мексику, где познакомился не только с жизнью немецких меньшинств, но и других диаспор. В Калифорнии, где  кроме немцев  отличались деловой активностью  другие  не местные народы,  у  Ратцеля зародились  представления об особенностях заселения и хозяйственного освоения географических районов  в условиях этнического  контакта  маргинальных субкультур, относящихся к различным цивилизациям. Отсутствие акта понимания, сопровождаемое  агрессивностью, склонных к экспансии людских групп,  вынуждало других  сдавать свои позиции. Ратцель отмечает  примеры хищнического  использования пионерами-поселенцами  земель американского Запада.
Вернувшись в 1875 г. в Германию, Ратцель полностью посвящает себя преподавательской деятельности. С 1880 г. и до самой смерти  он профессор Лейпцигского университета. Ратцель был блестящим лектором и генератором идей. В 80-х годах им были заложены основы школы антропогеографии, обосновывающей определяющее влияние  природы на культуру  и социально-политические отношения. Эта концепция оказала  существенно влияние  на формирование геополитики.  Среди «обобщающих идей» Ратцеля  была попытка  применить дарвинскую  биологическую концепцию  к человеческому обществу. По аналогии с растениями и животными  людские сообщества должны вести  жесткую борьбу  за существование в тех или иных условиях окружающей среды. Ратцель находился  под сильным влиянием  английского философа Герберта Спенсера (1820-1903), в трудах которого наиболее рельефно  прослеживаются идеи  социального дарвинизма. Спенсер  подчеркивал  близкое  сходство сообществ  людей и животных организмов, приводя параллели в управляющей, энергетической  и распределительных системах: центральная нервная система и система правления, пищеварительная  и экономическая системы,  вены/артерии и дороги/телеграф.
Ратцель издает  труды «Антропогеография» в двух томах (1882-1891) и  «Народоведение» в трех томах (1882-1888). В 1897 году  выходит «Политическая география», а после смерти ученого — второе издание, значительно дополненное «Политическая география или география  государств, торговая и военная» (1903), «Пространство и время в географии и геологии» и незаконченный фундаментальный труд по сравнительному землеведению «Земля и жизнь».  «Народоведение» и «Земля и жизнь» были  изданы  в начале ХХ века в Российской империи, что способствовало формированию  геополитического  мышления у отечественных ученых.
В «Политической географии»  были заложены основы  будущей  геополитики.  Ратцель   сравнивает  государство с организмом, правда,  всячески подчеркивая, что эту аналогию нельзя  воспринимать буквально: такое сравнение всего лишь  иллюстрация, а не научная гипотеза.  Но тем не менее, ученый  стремился показать, что государство, подобно живым организмам, обязано либо расти, либо погибнуть. Расширение границ  за счет другой страны   есть отражение энергетики внутреннего напряжения. Сильные государства должны  иметь  пространство для своего роста. И так, концепция «жизненного пространства» или «Лебенсраум» готова.
Ратцель уделяет первостепенное внимание  значению естественных границ в жизни государства. Он выводит  зависимость степени выгодности естественных границ государства от их  протяженности. Выгодность сухопутных (орфографических, гидрографических и др.)  границ характеризуется  обратно пропорциональной  зависимостью от их длины,  а морских  границ - прямо пропорционально их протяженности.  Ратцель относит морские берега к важнейшему типу политических границ: «берег дает нам в соседи природу, и этот сосед, несмотря на  прибой волн и всякие бури, удобнее, чем наиболее дружественно расположенные соседи». Ученый открыл  уникальность  контактной, барьерной и ресурсной  функции   морской границы, что в дальнейшем найдет отражение в концепциях береговой зоны морей, контактной зоны суша-море.  Морская граница  служит естественным барьером для врага,  изрезанность береговой линии, наличие удобных бухт создает предпосылки для  строительства портов,  международной торговле и использования  морских  природных богатств.
Ратцелем была разработана  одна из первых геополитических схем. На карте Восточного полушария  ученый выделяет  отдельные  «круги народов», носителей различных  социокультурных типов — западный (от Атлантики до Тихого океана), восточно-азиатский, персидско-индийский и эритрейский (афроазиатский). Образуемые  «кругами» узлы границ  будут присутствовать  во многих последующих геополитических концепциях. Это в первую очередь, ближневосточный  узел на  стыке  западнохристанского, православного и мусульманского  миров и центральноазиатский  узел на стыке  китайского (конфуцианско-буддистского),  христианского, мусульманского и индуистского миров.    
Идеалом естественного положения  государства  ученый считал  занятие  им целого «мирового острова» - континента от моря и до моря. На политической карте мира  немного таких стран среди которых  Россия и две в Северной Америке имеют самые протяженные морские границы.
Хотя сам  Ратцель никогда не высказывал расистских взглядов,  но  его  некоторые последователи   расширили  применение идей ученого до опасных пределов.  Концепция «жизненного пространства» отца геополитики  была использована более поздними географами  для   псевдонаучного обоснования  политики немецких нацистов, права «высших» людей  расширять  свое  жизненное пространство  за счет «низших» соседей.
В конце Х1Х века  рождается  геополитическая теория талассократии или «морского могущества». Американский адмирал Альфред Т. Мэхен (1840-1914)  опубликовал в 1890 г. труд «Влияние морской силы на историю (1660-1783)», где утверждал, что «обладание морем или контроль над ним и пользование им являются теперь и всегда  были  великим фактором в истории мира». Книга имела огромный  успех, выдержала в США и Великобритании 32 издания и была переведена  почти на все европейские языки, включая русский. Труд называли  «евангелием британского  величия» и «философией морской истории». Особыми  поклонниками адмирала  Мэхена стали кайзер Германии Вильгельм II и военная элита Японии.
Согласно  главной идее Мэхена  морская мощь  в значительной мере определяет  исторические судьбы  стран и народов. Этим объясняется  мировое превосходство Великобритании в конце Х1Х века. Важные условия  морской мощи —  географическое положение страны, её природные ресурсы и климат, протяженность береговой линии, численность населения, национальный характер и  государственный строй. При благоприятном сочетании  этих факторов образуется формула морского могущества: военный флот + торговый флот + военно-морские базы.
На примере Римской империи  адмирал наглядно показал, что обладание морем ведет к победе.  Морское могущество определяется не только военным соперничеством, но и благами торговли. Путешествие  и перевозка  товаров морскими судами всегда были легче и дешевле, чем сухопутным транспортом. Но морская торговля  нуждается в защите военного флота. Стремление держав к монополизации торговли  и захвату  морских коммуникаций  вело к войнам, «история морской силы... есть в значительной  мере и военная история».
Мэхен придает первостепенное значение географическому положению морских наций, когда нет  сухопутных границ и необходимости  вести изнурительные войны за континентальное расширение страны. С военной непосредственность адмирал пишет: «Географическое  положение страны может  не только благоприятствовать  сосредоточению  её сил, но дать и другое стратегическое  преимущество - центральную позицию и хорошую базу для враждебных  операций против  её вероятных  врагов».
Особое внимание в книге  уделяется местоположению Соединенных Штатов Америки, где внутренние районы надежно связаны развитой коммуникационной сетью, а  «слабейшая граница», Тихий океан, далеко  отодвинула от самого опасного из возможных врагов. Адмирал, предвидя будущее США, пишет пророческие слова: «Глаза нашей страны были в течение четверти столетия отвращены  от моря, ... но можно смело  сказать, что для благосостояния всей страны  существенно  важно, чтобы условия торговли  оставались, насколько  возможно, нетронутыми внешней войною. Для того чтобы достигнуть  этого, надо заставить  неприятеля держаться не только вне наших  портов, но и далеко от наших берегов». Мэхен обосновал мысль  о необходимости  превращения США в могущественную  морскую державу.
Альфред Мэхен опубликовал так же книги «Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю (1793-1812 гг.), «Заинтересованность Америки  в морской силе в настоящем и будущем», «Проблемы Азии и её воздействие на международную политику» и «Морская сила  и её отношение к войне».
Теория «морского могущества» стала программным документом идеологов и политиков талассократии, не потеряла своей актуальности в конце ХХ века. Может быть она обогатиться новым фундаментальным трудом «Как  утратить  морскую мощь государства в мирное время и без помощи внешних врагов». Обширный материал  на эту неисследованную тему накоплен  в России и Украине. Утрата морской мощи - это не количество  проданных  или списанных судов, которые можно построить, а нечто большее - начало разрушения коммуникационного каркаса  державы.  Утрата морской мощи как разрушительный «цунами» вызывает цепную реакцию  и дисбаланс основных геоэкономических коммуникационных осей (столица  и крупные промышленные центры - главные морские порты,  уменьшение транзитных грузов, сужение хинтерланда и форланда, утрата градообразующих функций портовых городов) и в конце концов ухудшает геостратегическое положение страны, её возможности  мирохозяйственной интеграции. Разрушение  геополитической оси суша - морские рубежи может привести к усилению центробежных тенденций в пограничных районах.

Теория «поссибилизма» — геополитическое учение знаменитого французского ученого Видаль де ла Блаш Поль(1845-1918), который, став во главе кафедры  географии Сорбонны (Парижский университет), в своей актовой речи в 1899 г. призвал  ученых  сосредоточить  усилия на изучение  взаимодействия человека с природной средой в локальных местностях. В каждой такой однородной местности, называемой во Франции «пеи» (pays), человек использует возможности природы в соответствии с культурно-историческими традициями, целями и организацией. Таким образом, были заложены основы  «поссибилизма»,  акцентирующего внимание на использовании человеком возможной, «дремлющей энергии» природы (географического положения) и социокультурного кода для оптимального  развития государства. В результате происходит становление «возможной страны». Поссибилизм  сыграл важную роль в  развитии геополитических идей. Способствовал преодолению географического  детерминизма традиционной геополитики. Созданная   французская школа «географии человека»  заложила основы геополитической экономики, получившей признание в конце 20 века.  В Западной Европе воплощается идея   трансграничного сотрудничества путем создания «еврорегионов». Теория поссибилизма является предвестницей цивилизационной геополитики.
В труде «Восточная Франция», написанном Видаль де ла Блашем в 1919 г., ученый  предвосхитил свое время, выдвинув идею  превратить  пограничные земли  в зону  взаимного сотрудничества  между странами. Во второй половине ХХ века  именно здесь основан один из  политических центров  объединенной Европы и начнется воплощаться идея   трансграничного сотрудничества путем создания «еврорегионов».
Видаль де ла Блаш одним из первых  подчеркнул  роль коммуникационной   геоэкономической оси  в становлении Франции: «Уже в глубокой  древности на нашей территории стало сказываться влияние  близко подступающих  друг  к другу  Средиземного и Северного морей. Географически это  влияние  выражается и закрепляется  в дорогах, дальних линиях сообщения. Торговая ось  всей  Франции, исходившая из Прованса и заканчивающая  в Англии или Фландрии, отличается  замечательной устойчивостью. Именно вдоль этой  линии размещались  главные средневековые ярмарки — в Бокере, Лионе, Шалоне, Труа, Париже, Аррасе, Торхауте и Брюгге». В зарождении единой Франции  велико значение водного пути Рона — Сона — Сена/Рейн. Интенсивное движение судов  вверх и вниз по торговой трассе  воплощали в себе порывы средиземноморской  цивилизации к северу, сближение и  взаимопроникновение культур. Коммуникации играли важную объединяющую  культурно-политическую роль в цивилизационном становлении Западной Европы.  
Французская  школа «географии человека» внесла  существенный вклад не только в формировании  геополитических идей, но и наметила ориентиры дальнейшего синтеза. По мнению Камиля Валло, география  не только обладает  своей собственной философией, но и «является  своего рода философией мира человека».  Фундаментальная геополитика, возможно, в  ХХ1 век станет тождественной  геофилософии.

Шведский государствовед  и географ Рудольф Челлен (1864-1922) предложил термин «геополитика» для описания особой роли географического фактора в политике. В книге «Государство  как форма жизни», опубликованной в 1916 г. в Стокгольме, он  сформулировал главную задачу науки,  как учение о государстве — географическом и биологическом организме, стремящемся к расширению.  Челлен считал, что «государства, как мы их наблюдали в истории, ... являются, подобно людям, чувствующими и мыслящими существами».  Труд ученого  через год появился на немецком языке в Германии, где стал   весьма популярными.
Авторство многих  основополагающих понятий  в области геополитики  принадлежит  одному из блистательных  умов своего времени, британскому географу и историку, теоретику международных отношений Хэлфорду Джону Маккиндеру (1861-1947). Получив образование в Оксфорде, он длительное время преподавал  географию в этом  и Лондонском университетах. В 1903-1908 гг. Маккиндер занимал престижный пост директора  Лондонской школы экономических наук. Он был одновременно ученым, политиком и деловым человеком: членом парламента с 1910 по 1922 г., председателем «Импириал шипинг компани» с 1922 по 1945 г.  В 1919-1920 гг. Маккиндер  был британским верховным комиссаром  по Югу России, представляя британскую корону  при белогвардейской армии Деникина.
В центре научных интересов Маккиндера доминировали  мировые проблемы, поэтому неслучайно среди его крупных работ «Британия  и британские моря» (1902) и «Демократические идеалы  и реальность» (1919/1942). Однако  наиболее сильный резонанс  в научном мире  вызвал  его доклад в Королевском географическом обществе 25 января  1904 г. «Географическая основа (в других переводах, - ось) истории». Доклад   стал знаменитым и основополагающим для фундаментальной геополитики. В нем впервые  были обнародованы понятия «хартленд», «осевой регион», страны «внешнего полмесяца» или зоны «внутреннего океана» и многие другие  оригинальные идеи. При советской власти  этот труд был малоизвестен,  так как идеологи коммунистического режима считали, что концепция Маккиндера  легла в основу  агрессивных  геополитических притязаний  гитлеровской Германии, США и НАТО на советские территории. Геополитическая  теория Хартленда неоднократно  корректировалась самим ученым в соответствии с развитием собственной мысли и реалиями  мировой политики, но именно первоначальный текст доклада  стал неотъемлемой  составляющей классической  литературы по политических наукам.
Доклад  Маккиндера в Королевском обществе  отражает прежде всего  рубежную ситуацию, сложившуюся в  науке  в начале ХХ века, когда  в основном завершилась «эпоха Колумба» в географических исследованиях Земли. Большинство географических объектов было открыто и описано, а экспедиции Нансена и Скотта  в районы обоих полюсов   значительно уменьшили  возможность  для новых  и невероятных открытий. Началось утверждение  географии как академической науки, когда значение  экспедиционных исследований стало  падать.  Хотя еще в 1899 г. сам Хелфорд Маккиндер, чтобы  утвердить  себя в звании  географа, совершил пионерное восхождение на  вершину  африканской горы Кения (5199 м).
И так,  настало время покорять иные вершины науки. Многие  считали, что географию следует  свести исключительно к тщательному обзору или к философскому синтезу. Маккиндер  делает акцент на  установление  связей между широкими географическими и историческими обобщениями. Предлагается некая  формула,  выражающая  определенные аспекты  географической  причинности мировой истории, с помощью которой  можно вычислить  перспективу  развития некоторых конкурирующих сил современной  международной политической жизни.
Формирующие нацию идеи обычно принимаются  «под давлением общего несчастья, либо же при общей необходимости сопротивляться внешней силе». Только благодаря давлению внешних врагов Европа сумела создать свою цивилизацию. Значит  европейская история зависима по отношению к Азии и её истории.
В геополитической теории Маккиндера  выделяется понятие «Мировой остров», включающий континенты Евразию и Африку. Саму недоступную часть мирового острова он назвал  хартлендом, где реки впадают во внутренние  моря, либо в Северный  Ледовитый океан. Хартленд - стержневое  пространство (Сердцевина Земли или Евразия), недоступное для морских держав. Таврида рассматривалась как геополитический центр хартленда. Наряду с хартлендом, как правило, редко заселенным и труднодоступным с океана, по краям его  выделяются коустленды (прибрежные земли). Это, прежде всего,  европейский коустленд  и так называемый муссонный коустленд, оба легко доступные с океана. Африку  к югу от Сахары  Маккиндер  обозначил как южный хартленд, стратегически малозначимый, но недоступный  с моря. Маккиндер отмечает повторяющиеся в истории  вторжения в пределы коустлендов выходцев из хартленда, остающегося  неуязвимым и недосягаемым для морской державы.
Маккиндер был, прежде всего,  генератором  идей и, будучи профессиональным  историком, подчеркивал  необходимость  рассматривать  процесс освоения Земли  человеком  во временной  перспективе. По убеждению ученого география изучает настоящее в свете прошлого, а мировая история есть непрерывная борьба двух начал, двух цивилизаций - океанской и континентальной. Отсюда и сегодня берут  истоки  геополитические концепции «атлантистов» и «евразийцев».
Подобно любой теоретической модели, обобщение  географических и исторических знаний осуществлялось на основе чрезмерного упрощения. Модель основывалась на  нескольких примерах  географического местоположения и причинно-следственных связей  событий. Формализованная  модель, пытающаяся осмыслить сложную последовательность событий,  в руках  политиков могла  превратиться в опасную горючую смесью, что не заставило себя ждать. Упрощение так удобно! Если оно и не отражает  реальную действительность, то по крайней мере   разрешает все проблемы.
После окончания  первой мировой войны Маккиндер доказывал необходимость  создания  буферной зоны из небольших государств, разделяющих Германию и Россию. Взгляд на глобальную стратегию  ученый  изложил в ставшем знаменитым изречении: «Тот, кто правит Восточной Европой, господствует  над хартлендом; тот, кто правит хартлендом, господствует над Мировым островом; тот, кто правит Мировым островом, господствует над миром».  Если Германия и Россия  вступят в союз или Германия  сможет завоевать Россию, то создадутся  условия для  мирового господства. О союзе двух стран, располагавшем  огромными природными,  трудовыми ресурсами и передовыми технологиями,  еще мечтал «железный канцлер» и объединитель Германии  Отто фон Бисмарк. Союз Германии с Россией мог положить конец мировому  господству Британской империи.
В разгар второй мировой войны Маккиндер, уже находящийся в почтенном возрасте,  подверг значительной ревизии свою концепцию хартленда. С учетом новых реалий — союза СССР, Великобритании  и США  он включает в хартленд  Северную Атлантику, ставшую новым «средиземным океаном».  Это пространство он рассматривает как опорный регион Земли, противовесом которого может стать другой, муссонный регион  Индии и Китая (Юго-Восточной Азии). Здесь  автор  отказался от  жесткого дихотомического  противопоставления  сухопутных и морских держав.  Геополитические оси Берлин - Рим - Токио и  Москва - Лондон - Вашингтон подрывали  его прежние конструкции. Маккиндер призывает западные державы  сообща отстаивать  ценности «атлантической цивилизации». Это практическое завещание  ученого  было реализовано западными лидерами  в создании военно-политического блока НАТО.
Маккиндер был профессиональным историком и в его концепциях просматривается  определенная закономерность выделения эксцентированных открытых к внешнему миру систем. Древнегреческий микрокосмос  был эксцентрированной  системой вокруг Эгейского моря, созвездием множества открытых к внешнему миру  полисов, одинаково выгодно расположенных  по отношению к морским коммуникациям. По мере технического прогресса  эта модель   была воспроизведена Римской империей в Средиземноморье. Таким образом, устроена в конце ХХ века «атлантическая цивилизация», а по мере того как сжимается экономическое расстояние, в будущем возможна «тихоокеанская цивилизация». Формирующиеся полюса экономического и технологического развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Калифорнии служат этому подтверждением.

В начале ХХ века и, особенно в период между мировыми войнами развитие получила германская геополитика. Второй рейх был обязан своим возникновением  индустриальной и военной мощи Пруссии и блистательной дипломатии «железного канцлера» и объединителя Германии Отто фон  Бисмарка. Синтез германских идеологических мифов с мощью государства способствовал  формированию геополитической концепции «Срединной Европы» (Mitteleuropa). Эти идеи нашли отражение в одноименных трудах Й. Парча (1906) и Ф.Наумана (1915).
По аналогии со Священной Римской империи Науман  отводит Германии  господствующие позиции в центральноевропейском сообществе: «Срединная Европа  будет иметь  германское  ядро, будет добровольно  использовать  немецкий язык, который знают во всем мире и который уже является  языком  межнационального  общения в Центральной Европе. Но он должен с самого начала высказать  терпимость  и гибкость  по отношению  ко всем соседним языкам, которые связаны с ним». К «германскому  ядру», по мнению Наумана,  должны присоединиться  малые страны, не способные выжить  без союза с великими державами. Поэтому необходимо присоединение к Срединной Европе балканских стран и Италии. Новая конфедерация должна  кроме оборонных вопросов  заниматься экономической стратегией на основе формирования  центрально-европейского общего рынка.

Главой немецких геополитиков  был ученый, генерал и дипломат Карл Хаусхофер (1869-1946),  профессор Мюнхенского университета, основатель Института геополитики в Мюнхене  и  «Журнала геополитики». Развивая взгляды Ратцеля, Челлена, Маккиндера и идею Бисмарка о русско-германском союзе, Хаусхофер разработал теорию «континентального блока» или «жизненного пространства», ставшей  официальной доктриной «третьего» рейха. В 1924 г. Хаусхофер  опубликовал  свою работу «Геополитика Тихого океана», в которой анализировалась роль местоположений  на тихоокеанских побережьях в связи с возможными военными конфликтами. Среди его трудов необходимо также  упомянуть «Японскую империю в её географическом развитии», «Геополитику Тихого океана», «Геополитику панидей», «Мировую политику сегодня».
Концепция Хаусхофера  учитывает произошедшие политические  изменения в мире. Как считает ученый, упадок былого могущества  морских держав и в первую очередь Великобритании создает  благоприятные условия для формирования нового европейского порядка с доминирующем положении Германии.   Считая Центральную Европу оплотом Германии, Хаусхофер  рассматривал Восток как главное направлении германской экспансии. Он был  убежден, что жизненное пространство  Востока  даровано Германии  самой судьбой. Геополитика стала  официальной доктриной  немецкого фашизма.
Хаусхофер писал: «Германию обвиняют в том, что мы проводим  в жизнь план  по натравлению цветных народов на их «законных» господ в Индии и Индокитае... Мы же на самом деле, основываясь на работе англичанина Маккиндера, пропагандируем во всем мире идею того, что  только  прочная связь государств по оси Германия - Россия - Япония позволит нам всем подняться и стать неуязвимыми перед  методами анаконды англо-саксонского мира... Только идея Евразии, воплощаясь политически в пространстве, дает нам  возможность для долговременного расширения нашего  жизненного пространства».
По схеме Хаусхофера новый европейский порядок должен  был стать  основой  мировой политической системы, формирующейся на панидеях или панрегионализме. Фундаментом формирующихся экономических пространств служат панидеи, обеспечивающие идеологический базис для  региона.
К 40-м годам ХХ века сформировались, наряду с европейским, панамериканское  и восточно-азиатское  геополитические пространства,  изменившие существующее мировое  «силовое поле». Эти регионы со своей особой панидеей развиваются по меридиональным направлениям: пан-Америка, включая Латинскую,  во главе с США, Великая Восточная Азия с Океанией во главе с Японией, пан-Европа с Африкой  во главе с Германией, «стратегия теплых морей» СССР. В концепции жизненного пространства Хаусхофера  в Евразии выделяются три ареала: Западный (Евроафрика), Осевой (собственно Евразия) и Восточный (тихоокеанский). Геополитическое будущее  планеты  зависит от результатов борьбы двух тенденций: сможет ли  англо-американская  экспансия вдоль параллелей  победить сопротивление  восточно-азиатской экспансии вдоль  меридианов. При этом Восточная Азия  вынуждена будет на основе собственных социокультурных особенностей  укреплять геополитическую независимость  путем создания  на периферии  буферных зон безопасности. В 1943 году в статье «Геополитическая динамика  меридианов и параллелей» Карл Хаусхофер   показал, что «судьба послевоенного  мира  будет зависеть от противостояния азиатского Великого пространства, тяготеющего к развитию по оси север-юг и панамериканского  Великого пространства, уже геополитически объединенного, вследствие применения доктрины Монро, и теперь стремящегося  колонизировать  евразийский материк». Отсюда делался вывод, что мир  необходимо поделить  заранее. Карл Хаусхофер предугадал  геополитическую экспансию США по оси Запад - Восток, что «создает  основу для самой  серьезной угрозы для мира, так как она несет в себе  возможность порабощения Соединенными Штатами всей планеты».
Выдающийся австрийский писатель Стефан Цвейг в книге «Вчерашний мир. Воспоминания европейца» описывает  встречи с Хаусхофером, с которым познакомился во время путешествия по Индии. Хаусхофер  в качестве военного атташе направлялся  в Японию. В облике офицера германского  генерального штаба  чувствовалось происхождение из  высококультурной, добропорядочной  буржуазной семьи. В отличии от многих офицеров его образование было  всесторонним и не ограничивалось  сведениями  из военных наук. Направляясь с заданием изучить  на месте  военный театр русско-японской  войны, он в совершенстве овладел японским языком. По возвращению в Германию Цвейг долго поддерживал дружеские отношения  с семьей Хаусхофер, переписываясь и навещая друг друга в Зальцбурге и Мюнхене. Цвейг пишет о генерале с большой симпатией, отмечая его трудолюбие и интеллект, тонкие наблюдения о Востоке  и талант  прекрасного  рассказчика. Только в последствии обнаружилось, что судьба свела Цвейга с  человеком, оказавшим  на историю своего времени  непредвиденно значительное  влияние. Писатель  искренне полагал, что геополитика  выявляет только соотношение  сил в развитии  наций. Цвейг был одним из первых, кому генерал сформулировал  представления о «жизненном пространстве» народов, которые писатель понимал в шпенглеровском смысле - изменяющуюся из века в век  энергию, свойственную в данном месте и социальном времени  той или иной нации. Особенно привлекательным, по мнению Цвейга, было требование Хаусхофера  более внимательно изучать  национальные особенности народов, что  должно служить их сближению и взаимопониманию. Книги и лекции Хаусхофера  читались и слушались с большим  интересом и без всякого недоверия. Никто не предполагал, что его идеи  могут служить  агрессивной политики и в новой форме призваны идеологически обосновать  старые  притязания на «Великую Германию». Даже когда Хаусхофера назвали «другом Гитлера», Цвейг не мог  этому поверить. И в самом деле, что общего могло быть между высокообразованным, широко мыслящем ученым,  и одержимым крайним национализмом фанатиком?  Кроме того, жена  Хаусхофера  была  далеко не чистой расы, с точки зрения нюрнбергского закона о евреях.
Технология восхождения теории «жизненного пространства»  к вершинам  политики национал-социалистов была проста.  Одним из последователей  Хаусхофера был Рудольф Гесс, личный секретарь, а в дальнейшем заместитель  Гитлера  по национал-социалистической партии. Благодаря  понятию «жизненное пространство»  обрели «философское» обоснование  идеологические и псевдоморальные упаковки  для откровенно  агрессивных устремлений, способных  оправдать  любую  аннексию и любой произвол  этической и национальной  необходимостью. Ориентированная  первоначально  на достижение национального единства  и чистоты расы теория привела к трагической близости разума и террора. Нацистский лозунг: «Сегодня нам  принадлежит Германия, завтра  - весь мир» еще раз  показал имманентную силу слова, способного воплотиться в  дело и злой рок.  После краха фашистской Германии  в 1945 г. Хаусхофера  судил Нюрнбергский трибунал, а в 1946 г. генерал кончил жизнь самоубийством, повторив судьбу своего почитателя Стефана Цвейга. Великий писатель, которому не нашлось «жизненного пространства» в фашистской Европе, добровольно ушел из жизни в 1942 г. в  Петрополисе близ Рио-де-Жанейро. Сегодня называть Хаусхофера пособником и «серым кардиналом»немецкого фашизма равносильно обвинению Карла Маркса в геноциде против советского народа на том основании, что, признак коммунизма, неприкаянным бродивший по Западной Европе,  дал  кровавые всходы на другой земле.