Дергачев Геополитика учебник. Учебник для вузов. М. Юнитидана, 2004. 526 с. Предисловие
 Скачать 2.14 Mb.
|
Великое противостояниеЕще во время второй мировой войны в США развернулись работы по разработке основ нового мирового порядка, исходя из особой и возрастающей роли Америки. Основываясь, прежде всего, на трудах Мэхена и Маккиндера, была выдвинута версия «гуманизированной геополитики» с позиций силы. Впервые в американской геополитике на передний план выдвигаются проблемы взаимоотношений с Евразией. Но как их решать, если США разделяют от евразийского континента Тихий и Атлантический океаны? Одним из продолжателей теории адмирала Мэхена был профессор международных отношений Николас Спайкмен (1893-1943), который рассматривал геополитику как аналитический метод, позволяющий вырабатывать эффективную международную политику. Таким образом, геополитика становилась фундаментальной базой подготовки профессионального аналитика. Спайкмен критически подошел к оценке геополитического значения осевого района «хартленда» в построениях Маккиндера, полагая, что географическая история «внутреннего полумесяца», который он переименовал в «римленд», формировалась не под давлением «кочевников суши», а наоборот, континентальные пространства получали энергетические импульсы с морских побережий (береговой зоны). Контроль над этой гигантской дугой, окаймляющей территорию Евразии, мог нейтрализовать влияние «хартленда». Спайкмен следующим образом перефразировал известный тезис Маккиндера: «Кто контролирует Римленд, тот контролирует Евразию, а кто контролирует Евразию, тот контролирует судьбы всего мира». Для достижения этих целей США должны вступить в союз с Великобританией, чтобы противостоят Германии и Японии в стремлениях к совместному контролю над тремя главными центрами силы в Евразии. «Гуманизированная геополитика» обосновывала лидирующую роль США в послевоенном устройстве мира. Океанская держава с мощным военно-морским флотом и авиацией будет способна установить контроль над приморскими зонами евразийского континента в целях блокады хинтерланда и мирового могущества. Спайкмен ввел новую геополитическую категорию — «Срединный океан» по аналогии с «внутренним» Средиземным морем античного и средневекового мира. Полюсами нового эксцентрированного североатлантического пространства становятся Западная Европа и Восточное побережье США во главе с Нью-Йорком. Спайкмен развил идею «анаконды» — контроля и удушения береговых зон приморских стран Африки и Азии, включая Индию и Китай, особо подчеркивая роль силы в установлении политического порядка: «В мире международной анархии внешняя политика должна иметь своей целью прежде всего улучшение или по крайней мере сохранение сравнительной силовой позиции государства. Сила в конечном счете составляет способность вести успешную войну, и в географии лежат ключи к проблемам военной и политической стратегии. Территория государства — это база, с которой оно действует во время войны и стратегическая позиция, которую оно занимает во время временного перемирия, называемого миром. География является самым фундаментальным фактором во внешней политике государств, потому что этот фактор — самый постоянный. Министры приходят и уходят, умирают даже диктатуры, но цепи гор остаются непоколебимыми». К концу второй мировой войны стало очевидным отождествлять «хартленд» с Советским Союзом. Поражение Германии усилило репутацию геополитической концепции Маккиндера. Поэтому в новой модели мирового порядка Спайкмена материковая держава из «хартленда» (СССР) противостоит морской державе из «внешнего полумесяца» (США), разделенных зоной соприкосновения («римленд»). В соответствии с этой моделью формировалась в США послевоенная политика сдерживания коммунизма. Сдерживание «крепости» (Советский Союз, страны Варшавского договора) со стороны США осуществлялось образованием антисоветских военных блоков вдоль «римленда»: НАТО в Европе, СЕНТО в Западной Азии, и СЕАТО в Восточной Азии. Противостояние чередовалось большими и малыми конфликтами в Берлине, Корее, Ближнем Востоке, во Вьетнаме, Камбодже и Афганистане. После второй мировой войны геополитика наиболее успешно развивалась в США и Великобритании. В связи с сотрудничеством с лидерами Третьего рейха немецкая школа Хаусхофера была в значительной степени дискредитирована. Геополитическая теория талассократии, развивающаяся на идеях Маккиндера, Мэхена и Спайкмена, стала фундаментом международной политики США. Особое развитие получил атлантизм. Последователи и ученики Спайкмена считали, что главную роль в мире играют морские цивилизации, от которых внутрь континента поступают культурные импульсы. Таллассократически ориентированным секторам евразийского «внутреннего полумесяца» принадлежит историческая инициатива в распространении этих интенсивных импульсов. Известный политик (бывший госсекретарь США) Генри Киссинджер, опираясь на геополитику моря, отдавал приоритет в американской внешней стратегии объединению разрозненной береговой зоны в единую систему, что позволит получить атлантистам полный контроль над Евразией, а значит и над СССР. Поэтому в морских секторах «внутреннего полумесяца» необходимо размещать военные ракетно-ядерные базы и осуществлять политику «кнута и пряника». Появлением новых видов вооружений — стратегических бомбардировщиков и межконтинентальных ракет — поколебало приоритет Моря над Сушей. Потребовались новые доктрины, учитывающие роль воздушного и космического пространства. Геополитика атлантистов, базирующаяся на законе моря, оказалась наиболее динамичной и наступательной в использовании других природных сфер. Если в воздушном пространстве СССР добился относительного паритета, то в «звездных войнах» он не смог конкурировать, что ускорило поражение в «холодной войне». Началась новая — холодна — война, когда мировой порядок определялся состоянием конфронтации между двумя противоборствующим блоками во главе с сверхдержавами. Конфликты и конфронтация биполярного мира были пронизаны прежде всего идеологией, где география была подчинена борьбе двух систем и блоков. Во время холодной войны возросла роль «теории ядерного устрашения». Появление ядерного оружия и межконтинентальных ракет, научно-технический прогресс, выход человека в космос, успех коммуникационных технологий поставили под сомнение геополитические модели, основанные только на географическом детерминизме. На фоне критического осмысливания евроцентризма и усиления регионализма в геополитических исследованиях, наметился сдвиг от биполярной (океанской и континентальной) к полицентрической трактовке современного мира. Американский политолог Сол Коэн поставил под вопрос политику сдерживания, критически оценивая теорию Спайкмена «хартленд-римленд». По меткому выражению Коэна, сдерживание «хартленда» похоже на запирание ворот конюшни, когда лошадь уже сбежала. В СССР был создан океанский ракетно-ядерный флот, и усилилось советское присутствие в Карибском бассейне (Куба) и Юго-Восточной Азии (Вьетнам). Коэн выделяет геостратегический и геополитический типы регионов разного масштаба. К первому типу относятся ориентированные на торговлю и открытую экономику морские государства и евразийско-континентальный мир во главе с сверхдержавами США и СССР. Океанический мир морских держав включает четыре геополитических региона: Англо-Америка и Карибские страны, Европа и страны Магриба, Южная Америка и Южная Африка, островная (оффшорная) Азия и Океания. Евразийско-континентальный мир состоит из двух геополитических регионов - хартленда (СССР и Восточная Европа) и Восточной Азии. Каждый геополитический регион, характеризуемый общими политико-экономическими и социокультурными особенностями, формируется из одной большой страны и нескольких малых стран. Объединенная Европа рассматривается как процесс возникновения нового сверхгосударства, равновеликого двум супердержавам. Коэн выделяет в глобальной полицентрической системе пять геополитических центров мира (держав первого порядка): США, Западная Европа (Европейский Союз), СССР, Китай и Япония. между ними существует множество силовых полей, служащих гарантом международной стабильности и равновесия. Другие геополитические центры образуют государства второго порядка (Индия, Бразилия, Нигерия и другие), вокруг которых формируются свои регионы. За ними следуют государства третьего, четвертого и пятого порядков со своими зонами внешнеполитического влияния. В результате в отличии от биполярной модели образуется многоуровневая и частично пересекающаяся сеть динамично меняющихся регионов. Идеи полицентризма и регионализма получили широкой популярность в постбиполярном мире. Задолго до победы Запада над Востоком возникла геополитическая концепция «мондиализма» (от французского, мир). Эта идеология предполагает слияние всех государств и народов в единое планетарное образование с установлением Мирового Правительства, уничтожением расовых, религиозных, этнических, национальных и культурных границ. Эта концепция нашла отражение в лозунгах: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и всемирной революции, «американского века», конвергенции (слияния, сближения) капитализма и коммунизма и других. Давнюю историю имеют притязания США на исключительное положение в мире. Если в «доктрине Монро» (1823) утверждалась главенствующая и руководящая роль Соединенных Штатов, сначала в Латинской Америке, затем — Западной Европе, то в ХХ в. во внешней политике доминирует идея мирового превосходства. Американский народ должен нести повсюду «стабильность» и «прогресс», бремя ответственности за руководство миром («доктрина Трумэна»). Америка становится истинной столицей мира, чтобы спасти «больное человечество» от грозящих ему опасностей. В соответствии с замыслами американских геостратегов для реализации идей мондиализма создавались многие надправительственные организации, такие как ООН, ЮНЕСКО и другие. В 1973 г. была сформирована «Трехсторонняя комиссия», которая под руководством Збигнева Бжезинского (р.1928) разработала несколько вариантов перехода к единому мировому порядку во главе с США. Один из возможных сценариев опирался на идеи конвергенции. Во второй половине ХХ века широкое распространение на Западе получила теория конвергенции, созданная американским социологом русского происхождения Питиримом Сорокиным (1889-1968) и в последующем модернизированная У. Ростоу, Дж. Гелбрейтом и другими. Согласно теории, капиталистическая и коммунистическая системы должны были коренным образом реформироваться через взаимное усвоение преимуществ соперника, вобрав лучшие черты от атлантизма и континентализма. Запад весьма эффективно использовал мондиализм в «холодной войне» против СССР и стран Восточной Европы. Капитализм ввел определенные элементы планового регулирования экономики и расширил программы социального обеспечения, что наряду с научно-техническими и другими достижениями способствовало переходу к постиндустриальной эпохе. Идейной основой нового течения — «неомондиализма» — стал проект планетарного существования человечества на основе Рынка и Демократии. По своему содержанию этот «геоэкономический проект» переустройства мира стал промежуточным вариантом между атлантизмом и мондиализмом. Евразийская доктринаЕвразийство — «мыслительное движение на опасной грани философствования и политики». Сергей Аверинцев Доктрина евразийства, зародившаяся среди белоэмигрантов, была попыткой осмысления октябрьской катастрофы на основе выработки нового русского мировоззрения. Этот «географический материализм», основанный на «всехристианском православии» одни считают антиевропейским тоталитарным учением, другие — проектом будущего для России. В отличие от геополитической концепции «атлантизма», базирующейся на идеологии «талассократии» (морского могущества), «евразийство» основывается на принципах «теллурократии» (могущества континента). Непосредственное влияние на формирование евразийства оказала мессианская идея высокого исторического предназначения России, получившая развитие у славянофилов (А. Хомяков, И. Киреевский, С. Аксаков и другие), у социологов и философов Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева и Л.П. Карсавина. Представления об особом типе «евразийской» культуры базировались прежде всего на теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского. Евразийское движение наиболее широкое распространение получило среди русской эмиграции, искавшей альтернативу советскому коммунизму. Трагический парадокс истории. Белая гвардия после эвакуации из Крыма и Новороссийска оказалась в Константинополе и на выжженном солнцем Галлипольском полуострове. Оказалась там, куда столетиями стремилась российская геополитика — на берегах Черноморских проливов — Босфора и Дарданелл. Оказалась не в качестве победителей, а — эмигрантов. Крах белого движения и трагедия Галлиполи привели к необходимости осмысливания последствий революционного переворота в России. Здесь в Галлиполи на контрасте ностальгии об утраченной Родине и пустынных берегов Херсонеса Фракийского, возможно, и созрел призыв к обновленному образу будущей России. Формально рождение евразийства связывают с выходом в 1921-1922 гг. в Софии сборников статей «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения» и «На путях. Утверждения евразийцев». Создатели евразийства филолог и историк князьН.С. Трубецкой (1890-1938), географ и геополитик П.Н. Савицкий (1895-1968), сын великого русского ученого-естествоиспытателя — историк Г.В. Вернадский (1877-1973), философ и православный богослов Г.В. Флоровский (1893-1979), историк и философ права Н.Н. Алексеев (1879-1964) и другие интерпретировали Россию как самодостаточный культурно-исторический «континент». В основе концепции евразийства лежат представления о России как особом «континенте Евразии» — наряду с собственно Европой и Азией, расположенных вне границ выделенного целостного культурно-географического пространства. В результате многовекового движения на Восток Россия ассимилировала многие местные народы и приобрела новую социокультурную идентичность. Россия стала не европейской и не азиатской страной, а евразийским суперэтносом - государством. Великая Евразийская степь трижды объединялась Тюркской, Монгольской и Российской империями, и каждый раз утрата рубежных коммуникационных функций (транзитной торговли и др.) приводила к гибели империй. Например, Монгольская империя обеспечивала торговые коммуникации между Востоком и Западом. Путь из Хан-Балыка (Пекина) был проложен в золотоордынскую столицу Сарай и далее к черноморским торговым факториям, проданным опытным генуэзским и венецианским купцам, выступавшими посредниками в торговле с Европой. Таким образом, геополитическая задача контроля евразийского пространства в прошлом была обусловлена и ее геоэкономической функцией — сохранением транзитной торговли между Востоком и Западом. В евразийской концепции борьбы Леса и Степи особое внимание уделяется границе, где в результате этнических контактов рождаются новые народы. Здесь просматривается аналогия с фундаментальными понятиями геополитики — борьбы Суши и Моря, граница которых — «береговая зона» служит их синтезом, форпостом освоения, включая колонизацию, заселение, хозяйственное освоение и изменение природной среды. Николай Сергеевич Трубецкой, сын русского религиозного философа С.Н. Трубецкого, окончил Московский университет в 1913 г., слушал лекции в Лейпцигском университете (1913-1914), приват-доцент Московского университета (1915-1916). В эмиграции жил в Софии, Праге и Вене, где в 1930 г. был избран членом Венской Академии наук. Ранняя смерть вызвана инфарктом, последовавшим после неоднократный и грубых обысков в квартире во время немецкой оккупации. Николай Трубецкой был не только крупным лингвистом, но и интересовался также философией истории. Его перу принадлежат труды, оказавшие огромное влияние на евразийское движение: «Европа и Человечество» (София, 1920), «О туранском элементе в русской культуре» (Берлин, 1925), «К проблеме русского самопознания» (София, 1927), «Об истинном и ложном национализме», «Наследие Чингисхана» и другие. Этот аристократ и европейский интеллектуал объяснял содержание культурного переворота двадцатого столетия кризисом и исчерпанностью западноевропейской (романо-германской) культуры, видя в ней угрозу остальному человечеству. Ответственность за безудержную европеизацию в Россию он возложил на русскую интеллигенцию, насильственно разрушавшую самобытную отечественную культуру в погоне от «отсталости» и «косности» к «благам цивилизации». Как просто разместить страны и народы на шкале прямолинейного прогрессе и разделить их на лучшие и худшие. В концепции культурно-исторических зон князь Н.С. Трубецкой предупреждает: «Момент оценки должен быть раз навсегда изгнан из этнологии и истории культуры, как и вообще из всех эволюционных наук, ибо оценка всегда основана на эгоцентризме. Нет высших и низших. Есть только похожие и непохожие. Объявлять похожих на нас высшими, а не похожих — низшими — произвольно, ненаучно, наивно, наконец просто глупо». Ученый писал: «Коммунизм на самом деле является искаженным вариантом европеизма в его разрушении духовных основ и национальной уникальности русского общества, в распространении в нем материалистических критериев, которые фактически правят и Европой, и Америкой... Наша задача — создать полностью новую культуру, нашу собственную культуру, которая не буде проходить на европейскую цивилизацию... когда Россия перестанет быть искаженным отражением европейской цивилизации... когда она снова станет самой собой: Россией-Евразий, сознательной наследницей и носительницей великого наследия Чингизхана». По мнению Трубецкого, евразийские народы связаны общностью исторической судьбы: «Отторжение одного народа из этого единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям». Среди великих людей второго тысячелетия от рождества Христова чаще всего первым среди первых называют Чингисхана, установившего геополитический контроль над Великой Евразийской степью от Карпат до Хингана. Соединенные Штаты Америки мечтают повторить этот подвиг — их евразийская геостратегия нацелена на «Хартленд» или «сердце мира», как точку опоры для мирового господства. Мощь этого государства не вызывает сомнений, но Америка не обладает главным преимуществом Монгольской империи. Н.С. Трубецкой в труде «Наследие Чингисхана» перечисляет следующие традиции, положенные создателем единого евразийского геополитического пространства средневековья:
И сегодня и тысячелетия назад известно стремление к подражанию соседям, более богатым и многочисленным. И как велико искушение «приобрести» это «жизненное пространство». Евразийские этносы жили сравнительно благополучно на своей родине. Но, проникая к более богатым соседям или принимая их у себя, они гибли. Не были исключением и средневековые монголы. Вбирая в себя новые этносы и новые стереотипы поведения, они из евразийцев превращались в химеру. Проникая в Китай, победители быстро ассимилировались в океане людей. В статье «Об истинном и ложном национализме» Трубецкой отмечает, что истинный национализм состоит не в заимствованиях у чужих народов или в навязывании соседям своих навыков и представлений, а в истине самопознания, хорошо известных по древним афоризмам «познай самого себя» и «будь самим собой». Лев Гумилев следующим образом интерпретирует концепцию культурно-исторических зон Н. С. Трубецкого, согласно которой контакт на суперэтническом уровне давал негативные результаты: «Евразийская концепция этнокультурных регионов и химерных целостностей в маргинальных (окраинных) зонах оказалась пригодной для интерпретации всемирно-исторических процессов. Там, где сталкиваются два и более суперэтноса, множатся бедствия и нарушается логика творческих процессов. Возникает подражание (мимесис) как противник оригинальности, и, таким образом, нарушается принцип «познай самого себя» или «будь самим собой». Петр Николаевич Савицкий родился в родовом имении Савищево Черниговской губернии. После окончания экономического факультета Петроградского политехнического института и защиты магистерской диссертации служил в российском посольстве в Норвегии. В годы гражданской войны без колебаний выступил на стороне белого движения, служил в штабе главнокомандующего русской Армии в Крыму генерала Врангеля. Находясь в эмиграции в Болгарии, был техническим редактором возобновленного журнала «Русская мысль», в котором поместил в 1921 г. рецензию на нашумевшую среди эмиграции брошюру Н.С. Трубецкого «Европа и Человечество». После переезда в Прагу Савицкий работает приват-доцентом Русского юридического факультета Карлова университета и директором Русской гимназии. В эмиграции были написаны крупнейшие труды Савицкого «Россия —особый географический мир» (1927), «Месторазвитие русской промышленности» (1932), «Геополитические заметки о русской истории» (1927), «О задачах кочевниковедения» (1928). Во время фашистской оккупации Чехии был репрессирован за публичное высказывание — «Россия непобедима», но остался жив. По свидетельству самого ученого, его спасло дворянское происхождение и бывшие ученики по немецкому университету в Праге и еще то, что «немцы не любят расстреливать или вешать своих учителей». После освобождения Праги Красной армией П.Н. Савицкий был депортирован и находился в мордовских лагерях ГУЛАГа до 1956 года. Советская Россия «любила» сажать своих преданных сыновней — особенно тех, кто искренне и бескорыстно служил не партии, а Родине. После возвращения в Прагу за издание безобидных стихов был вновь, правда, на непродолжительный срок, помещен в тюрьму местной коммунистической властью. Заочное знакомство Петра Савицкого и Льва Гумилева состоялось в 1956 г. через известного ленинградского профессора-историка М.А. Гуковского, сидевшего в мордовских лагерях, а через десять лет они впервые встретились в Праге на Археологическом конгрессе. Переписка двух ученых продолжалась до смерти Савицкого, письма и труды которого оказали первостепенное влияние на формирование концепции Гумилева. Именно благодаря Савицкому идеи Гумилева, долгие годы замалчивавшиеся на родине, были донесены до научной общественности на Западе. Через Савицкого труды Гумилева доходили в Америку к Георгию Вернадскому. П.Н. Савицкий так сформулировал истоки евразийской геополитической концепции: «Скажем прямо: на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря, хотя и полярное, противостоит единственное монгольское ощущение континента: между тем в русских «землепроходцах», в размахе русских завоеваний и освоений — тот же дух, то же ощущение континента». Ученый подчеркивает особенности формирования России-Евразии: «Прежде всего укажем следующее: без «татарщины» не было бы России... Великое счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам, и никому другому. Татаре — нейтральная культурная среда, принимавшая «всяческих богов»... Если бы её взял Запад, он вынул бы из неё душу...». В «Геополитических заметках по русской истории» Савицкий следующим образом формулирует единство Евразии: «Евразия, как географический мир, как бы «предсознана» для образования единого государства. Но только в конкретном историческом процессе реализуется это единство». Процесс создания России-Евразии как геополитического единства в основных чертах завершился к концу Х1Х века. В ХХ веке страна вступила в полосу «мутаций», когда исторические ценности подверглись пересмотру и переоценке. Сама по себе «мутация» не разрушает традиции, она только видоизменяет её. Поэтому, «как было в прошлом, так и остается в настоящем: ключ к пониманию современности в значительной степени лежит в познании историческом». Георгий Владимирович Вернадский осенью 1920 г. эмигрирует в Грецию, а затем в Чехословакию, где и состоялось его знакомство с лидерами евразийского движения. Вернадский подкрепляет историософские взгляды евразийцев конкретно-историческими исследованиями, что нашло отражение в его трудах «Начертание русской истории», «Опыт истории Евразии» и «Звенья русской культуры». В 1927 г. Вернадский переезжает по приглашению Йельского университета в США, где работает до выхода на пенсию в 1956 году. Ученый одновременно читал лекции в Гарвардском, Колумбийском и Чикагском университетах. На Западе Вернадский был признан крупнейшим специалистом по русской истории, а его учебник «Русская история» был издан на многих языках. В «Начертании русской истории» (1927) определяется процесс создания России-Евразии как целостного месторазвития евразийского культурно-исторического типа. Прошлое России-Евразии интерпретируется как история борьбы между «лесом» (оседлыми славянами лесной зоны) и «степью» (урало-алтайскими степными кочевниками). В монгольский период «степь» победила «лес», а в середине ХV века Московия взяла реванш, создав на развалинах Золотой Орды Московское государство, являющейся наследницей империи Чингисхана, а не Киевской Руси. Таким образом как и духовные (Византия) так и исторические источники становления Московского государства оказались внешними — социокультурные рубежи славянского и татаро-монгольского миров. Николай Николаевич Алексеев, русский историк и философ права. Окончил Московский университет, в 1908-10 находился в научной командировке в Берлине, Гейдельберге и Париже. Преподавал в Коммерческом институте, в 1916-18 профессор юридического факультета Московского университета. Один из организаторов белого движения, участвовал в боях в составе Добровольческой армии. В 1919 был профессором Таврического университета. В эмиграции преподавал в Праге, Берлине, Страсбурге, Белграде и Женеве. Один из организаторов евразийского движения, внес существенный вклад в разработку государственно-правовых основ евразийства. Автор фундаментального и программного для евразийцев труда «Теория государства» (Париж, 1931) и других работ, где опровергает мифотворчество западников и славянофилов. Алексеев сформулировал представления об «идеократическом государстве», в основе которого лежит единая интегрирующая государственная идея. Однако реальные результаты авторитарных «идеократий» в Германии, Советском Союзе и Италии привели ученого к идеи «демократичности» евразийской государственной модели. Исходя из важнейшего для евразийцев принципа «познай себя и будь самим собой», ученый провел уникальное исследование мировоззрения маргинальных субкультур — казаков, старообрядцев, «заволжских старцев» и других. На основе народных представлений о «Государстве Правды» Алексеев дает ключ к пониманию путей и судеб народов России-Евразии. Ученый, воспитанный и получивший образование в традициях европейской культуры, написал пророческие слова в труде «Введение в изучение права» (1918): «Мы велики размахом. Мы бедны мыслью. Мы не сумели осмыслить наш размах, не сумели осветить его новым общественным сознанием и новой идеологией. Безграничный общественный простор, боязнь всяких принудительных и правовых форм характеризует наше социальное сознание в отличие от западного». Георгий Васильевич Флоровский родился в семье ректора семинарии в Одессе, здесь же окончил историко-филологический факультет и начал научную деятельность в Новороссийском университете. В эмиграции работал и жил в Софии, Праге, Париже, Нью-Йорке, Гарварде и Пристоне. Флоровский был одним из создателей первого манифеста евразийцев «Исход к Востоку». Историк и философ права Н.Н. Алексеев — автор фундаментального и программного для евразийства труда «Теория государства» и других работ опровергает мифотворчество западников и славянофилов. Исходя из важнейшего для евразийцев принципа «познай себя и будь самим собой», ученый провел уникальное исследование мировоззрения маргинальных субкультур — казаков, старообрядцев, «заволжских старцев» и других. На основе народных представлений о «Государстве Правды» ученый дает ключ к пониманию путей и судеб народов России-Евразии. Последний евразиец. Возрождению евразийства в России способствовали труды выдающегося российского историка, востоковеда и географа Льва Гумилева (1911-1992) — сына замечательных русских поэтов Анны Ахматовой и Николае Гумилева. Лев Гумилев прожил полную драматизма жизнь. В 1921 году советская власть расстреляла его отца-поэта и боевого офицера, награжденного двумя Георгиями. Лев Гумилев дважды был репрессирован — сидел за отца и мать. Окончил, наряду с Ленинградским, лучший гуманитарный советский «университет» ГУЛАГ, где содержался интеллектуальный цвет нации. Между двумя сроками Лев Гумилев воевал на фронтах Великой Отечественной войны и брал Берлин. Впервые репрессированный в конце 20-х годов, он смог окончательно вернуться в Ленинград в конце 50-х годов. Начали выходить его книги и среди них основной труд «Этногенез и биосфера Земли». Доктор исторических и доктор географических наук, отторгнутый официальной общественной наукой, создал глобальную концепцию этнической истории. Однако труды ученого часто не печатались, последний раз — пятнадцать лет с 1974 по 1989 гг. Пик публикаций его книг пришелся на начало девяностых годов, когда Россия оказалась в очередной раз перед выбором пути социально-экономического развития. Если бы Лев Николаевич Гумилев был жив, он бы искренне удивился, что ни одно издание по геополитике не обходится без его имени. Судьба подарила автору встречи со Львом Николаевичем Гумилевым в середине 60-х годов, когда он приезжал неофициально по приглашению московских ученых и выступал на семинарах в МГУ и на методологическом семинаре в Гидрометцентре на тему «Ландшафт и этнос». Под влияние идей Гумилева была написана дипломная работа «Ландшафт. Этнос. Культура хозяйства. Район», допущенная к защите под другим наименованием, а в 1976 году — кандидатская диссертация, защищенная в Московском университете. Встречи, хотя и редкие, продолжались и в дальнейшем. В пассионарной теории Льва Гумилева предложена универсальная модель этногенеза, основанная на данных не только истории, но и географии, биологии (генетики). Ученый продолжает историософическую традицию, восходящую к трудам Н.Д. Данилевского и первых евразийцев, особенно к представлениям П.Н. Савицкого о «месторазвитии». Гумилев считает, что решение поставленных обществоведением социально-экономических проблем лежит, в конечном счете, в области естествознания. В этногенезе ведущая роль принадлежит пассионарности, природным контактным зонам и этнической комплиментарности. Этническая история отличается дискретностью и прерывностью. Природный процесс этногенеза конечен и связан с определенной формой энергии живого вещества биосферы. Земля получает из космоса больше энергии, чем необходимо для поддержания равновесия биосферы, что ведет к экцессам, порождающим среди организмов, в том числе людей, пассионарные толчки или взрывы этногенеза. Пассионарность («страсть») — атрибуты подсознания, врожденная способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать её в виде работы. Пассионарность — эффект избытка живого вещества биосферы у человека. Энергетическая природа пассионарности посредством её носителей создает и разрушает ландшафты, народы и культуры. Проявление пассионарности — это есть способность жертвовать собой ради идеала. Несомненно, сознательная деятельность людей играет в этногенезе не меньшую роль, чем эмоциональная, но характер их различен. Человеческий разум, бескорыстное стремление к истине порождает научные открытия, создающие предпосылки для роста производительных сил и общественного прогресса. Но предметы труда человека изначально отличаются от творений природы, они могут только разрушаться. Пассионарность возникает не как цикличность, а как вспышка, которая за период 1200-1500 лет затухает, оставляя многочисленные следы жизни этноса: архитектуру, литературу и идеи. Таким образом культура рассматривается как кристаллизованная пассионарность. Пассионарные толчки хронологически совпадают с минимумом либо с периодами спада солнечной активности, при уменьшении которой защитные свойства ноосферы снижаются и излучение достигает земной поверхности. Жесткое излучение вызывает мутацию, имеющую космическое, а не солярное происхождение. Поэтому пассионарность проявляется в виде длинных полос на поверхности Земли. Последователи Гумилева обуславливают пассионарность не только энергетическим, но и информационным взаимодействием Космоса и географического пространства Земли, связывают мутагенный источник пассионарных толчков с геологическими особенностями — сейсмически активными тектоническими зонами разломов. Согласно гравитационно-конвенционной модели геодинамики Земли, расходящиеся астеносферные течения восходящего мантийного потока под Восточной Африкой были движущей силой сближения континентальных плит Евразии и Гондваны (Африки, Малой Азии, Индии). Вдоль этой тектонически активной зоны контакта континентальных плит проходит полоса пассионарного толчка VIII в. до н. э., совпадающая с началом «осевого времени» рождения философской веры. Заслуживают внимания исследования мутагенных источников пассионарности, связанных с землетрясениями в зонах этнонациональных и этноконфессиональных конфликтов, совпадающих с Евразийским суперэтническим «разломом», включая Балканы, Кавказ (Армению, Азербайджан, Осетию, Абхазию, Грузию), Молдову, Центральную Азию. В пассионарной теории этногенеза используется старая концепция смены поколений. По подсчетам А. Тоффлера от возникновения Homo sapiens до середины 20 века прошло 800 поколений, из них 750 жило в пещерах или вело бродячую жизнь, 70 знало письменность, 6 — книгопечатание, 4 — точный счет времени и только 2 — электромотор. Продолжительность деятельности поколения равна примерно 30 годам. Поколения передают по традиции культурные достижения. В пассионарной теории этногенеза Льва Гумилева смена поколений интерпретируется следующим образом. Одно поколение, чувствуя себя продолжателем линии предков, занимается созидательной деятельностью: еще одна победа, еще одно здание... Следующее поколение забывает прошлое и не желает знать будущее, живет сейчас и для себя, пользуется созданными предками благами, которые быстро растрачиваются, что производит обманчивое впечатление изобилия. Когда пассионарная энергия в этносе уменьшается, ведущее положение в обществе занимают субпассионарии, игнорирующие прошлое и настоящее ради будущего. Из щелей вылезает неистребимая посредственность, проматывающая наследство предков. Наступает последняя мемориальная фаза этногенеза. Пассионарный импульс обязателен для возникновения этноса, а разнообразие, наблюдаемое в действительности вызвано природными контактными зонами (сочетанием ландшафтов), этнической комплиментарностью и другими факторами. Этносы — маргинальное явление биосферы и социосферы, возникают путем дивергенции (расхождения признаков) или слияния в определенных ландшафтно-географических условиях, контактной зоне этнос-ландшафт. Человек-маргинал одновременно входит в биоценоз ландшафта как верхнее завершающее звено и главная производительная сила общества, создающая техносферу, лишенную саморазвития и способную только разрушать. Подлинным месторазвитием этноса является сочетание двух и более ландшафтов. Процессы этногенеза в Евразии возникали преимущественно на востоке — при сочетании степного и горного ландшафтов, на западе — лесного и лугового, на юге — степного и оазисного (Крым, Средняя Азия),на севере — лесотундры и тундры. На Ближнем Востоке новые этнические комбинации часто возникали в природных контактных зонах моря, гор, пустынь и речных долин. Китайский народ сложился на берегах Хуанхэ, при сочетании речного, горного, лесного и степного ландшафтов. Русский этнос складывался в ландшафтах ополий, березовых рощ, тихих рек Волго-Окского междуречья. Этнос, теряющий связь с ландшафтами месторазвития, часто безуспешно переносит стереотипы своего традиционного поведения в другую природную среду. Например, русские и украинцы, заселявшие Дальний Восток, длительное время не могли выработать оптимальную стратегию во взаимоотношениях с природой, в то время как местные корейцы добивались высоких урожаев. Их самобытное хозяйство коренным образом отличалось от уклада переселенцев, и было адаптировано к местным природным условиям лучшим составом культур (рис, просо, бобы, овощи). Наряду с ландшафтом, важнейшим фактором возникновения этноса является этническая комплиментарность. Она связана с взаимной симпатией и антипатией, лежит в основе этнического разделения людей и относится к подсознательной, эмоциональной сфере. Комплиментарность порождает эндогамию, служащую важнейшим фактором стабилизации любого этноса. О глубоких психологических корнях комплиментарности свидетельствует ностальгия, вызванная отрывом человека от своей этноландшафтной среды. Среди ученых нет единства в оценке значения этнических контактов для исторической культуры, одни утверждают, что любой контакт и метисация — благо, другие — гибель. Положительная комплиментарность — это безотчетная симпатия, без попыток перестроить партнера, например, брак по любви. Она может привести к симбиозу или слиянию с образованием нового этноса. Л.Н. Гумилев показал положительную комплиментарность народов Древней Руси и Великой Степи, которая долго игнорировалась историками в угоду концепции татаро-монгольского ига, остановившего прогрессивное развитие Руси. Наши предки, взращенные в евразийской рубежной зоне, сформировали мироощущение на основе положительной комплиментарности, отношения к соседним народам как к равным. Благодаря принципу дружбы народов они устояли в вековой борьбе. Русские включают в свой состав восточных славян из Киевской Руси, западных славян и тюрок (крещенных половцев и татар). В средние века испанцы сформировались как этнос в зоне этнического контакта древних иберов, кельтов, римских колонистов, германских племен, арабов-семитов, мавров и других народов. Большая часть населения Сирии, Ирана и Северной Африки представляет смесь древних этносов в зоне контактов. Отрицательная комплиментарность проявляется в антипатии, нетерпимости (крайность — геноцид). Она приводит к негативным последствиям этнического контакта — образование химеры, когда два или более чужих этноса существуют в одной экологической нише. Л.Н. Гумилев описывает средневековый пример отрицательной комплиментарности к зарождающемуся капитализму. Крымские генуэзцы считали главной целью в жизни — выгоду, а монголы рассматривались как объект для коммерческих операций. Эта раннекапиталистическая этика была чужда русским, татарам, византийским грекам. Когда в причерноморских степях случился массовый падеж скота, вызвавший голод, этим воспользовались генуэзцы, по дешевке скупившие у татар детей для работорговли. Узнав об этом, золотоордынских хан Джанибек возмутился и двинул войско на Кафу. Хану было непонятно, как можно использовать беду соседа для обогащения. Главная задача пассионарной теории этногенеза – своевременное предвиденье возможных вариантов этнических событий. Поиск оптимальных выходов из возможных, но не обязательных коллизий, остается делом политиков. В этой связи актуальна проблема культурологической идентификации этнической комплиментарности на различных иерархических уровнях (суперэтнос, этнос, субэтнос или сословие, межличностном) с учетом национальных, политических, экономических, конфессиональных и других признаков. В этнологии различаются следующие контакты:
В многополярном мире особенно актуальна проблема диалога культур, маргинальной комплиментарности на суперэтническом уровне. По Гумилеву, суперэтнос - это народы, связанные (консолидированные) некоторым внутренним духовным родством, существенным психологическим сходством и часто возникающей взаимной симпатией (комплиментарностью). Суперэтносы характеризуются социально неоднородным временем. Между ними возможен нейтральный контакт, если комплиментарность не резко отрицательная, а правительство не осуществляет политики искусственного смешения (немцы в Российской империи, украинцы в Канаде). Контакт на суперэтническом уровне дает часто негативный результат. Столкновения между суперэтносами могут приобрести черты геноцида и порабощения. Возраст суперэтноса оценивается в 1200-1500 лет. Суперэтнос не способен к дивергенции, однако в результате инерции культурно-исторические традиции могут передаваться другим, молодым народам. Например, традиции римского права перешли к Западной Европе, а православия из Византии — к России. Если в древнем мире границы цивилизаций и империй часто совпадали (Египет, Греция, Рим, Византия), то в настоящее время Китай — единственное государство-цивилизация. Хотя навечно закрепленных за этносом земель не существует, местоположение ядра цивилизации как правило приурочено к крупным природным объектам — великим историческим рекам и равнинам (Нил, Тигр и Евфрат, Инд и Ганг, Хуанхэ и Янцзы, Великая Китайская равнина, Великая русская или Восточно-Европейская равнина, полуострова Индостан и Европа). Цивилизации можно образно сравнивать с тектоническими литосферными плитами, на стыке которых находятся наиболее активные тектонические зоны разломов. Возможно, не случайно совпадение очагов межэтнических конфликтов и землетрясений. Рассмотрим представления о суперэтносе в контексте с «гуманизированной» американской геополитикой, стремящейся с помощью силы «подарить» права человека народам Евразии. За последние пятьсот лет после открытия Америки в результате гигантского эксперимента на суперэтническом уровне были созданы две модели общественного развития: североамериканская (США и Канада) и латиноамериканская. Уроки этого эксперимента актуальны для постсоветских стран. В результате открытия Америки западноевропейская цивилизация встретилась с цивилизациями из мифического прошлого. Европейцы, уверенные в превосходстве своей морали, «дарили» её покоренным народам с помощью меча и огня. Но в кровопролитном столкновении цивилизаций было сделано, наряду с географическим, не мене великое открытие невиданного мира — зародились представления о правах человека, праве оставаться сами собой. Разработанные теоретиками евразийства методологические принципы многомерной рубежности (географической, климатической, этнической) и полицентризма сохраняют актуальность в двадцать первом столетии, когда вновь приходится решать проблемы социально-экономического выбора и преодоления массового сознания европоцентризма. В фундаментальном труде «Древняя Русь и Великая степь» Гумилев пишет, что «полоса свободы» не освобождает личность от природных воздействий. Специфика «свободы» только в том, что «человек может делать выбор между решением правильным или ошибочным, причем в последнем случае его ожидает гибель. Значит свобода выбора — отнюдь не право на безответственность. Наоборот, это тяжелый моральный груз». Груз ответственности, лежащий на человеке столь тяжел, «что его может облегчить только сознательный отказ от совести, или, что то же», отказ от долга перед природой. В евразийском завещании Льва Гумилева содержатся слова: «надо искать не столько врагов — их и так много, а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни...» и «если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство». Крупный знаток средневековой Срединной Азии был далек от политики, часто говорил и писал: «Что касается контакта России с Западной Европой, то каждый желающий может убедиться, что и тут законы природы останутся неизменными. Задача Науки лишь в том, чтобы своевременно предупредить сограждан о вероятных вариантах развития событий, а дело Политики найти оптимальный выход из возможных, но необязательных , то есть непредначертанных, коллизий. Вот почему фундаментальная наука и практика обоюдно нужны друг другу». Эти слова полностью относятся к роли геополитики в судьбе государства. Беда заключается в том, что фундаментальная наука требует не только высокого общеобразовательного уровня, но и способность генерировать новые научные идеи. А как трудно избежать соблазна и предложить упрощенную модель знания, основанной не на движении собственной мысли, а на имитации чужой. Отсюда истоки крупномасштабной, получившей широкое распространение, примитивизации идей ученого. Сколь не противоречивы были отдельные положения истинных евразийцев, заканчивая Л. Н. Гумилевым, их учение наполнено движением мысли, способствующем рождению нового знания. На рубеже третьего тысячелетия «Хартленд» расколот, начался дрейф сейсмически активных «плит» и обострилась борьба за передел и контроль этого евразийского пространства. *** Таковы взгляды основателей евразийства. Но даже самые блестящие научные построения оказываются бесполезными, если забывается главное действующее лицо — политическая элита. Предупреждение Н.Я. Данилевского о немощи духа в высших образованных слоях общества взорвалась как мина замедленного действия в конце ХХ века в самом опасном и непредвиденном сочетании — немощи духа «политиков» с их «беспочвенностью» и низким общеобразовательным уровнем культуры. Известный философ и писатель А.А. Зиновьев так подвел итог обвала коммунизма и наступления колониальной демократии: «Высшая власть выпустила джина кризиса из бутылки своими нелепыми и безответственными реформами и установками. И сделала хорошую мину при плохой игре: превратившись в марионеток неуправляемого процесса, она стала изображать роль сознательного реформатора общества». Решающую роль в поражении Советского Союза в «холодной войне» сыграл не Запад. «Страна была ослаблена кризисом, а руководство страны, спасая свою шкуру и репутацию и став послушанными марионетками сил Запада, встали на путь предательства интересов свой страны. Они открыли ворота советской крепости врагу. В истории человечества вряд ли было нечто сопоставимое по масштабам с этим предательством». Как новая фаза идеократического подъема в современной России рассматривается концепция евразийства. Евразийский соблазн, рожденный крахом белого движения и безысходностью русской эмиграции, трансформировавшийся в идеологию «православных большевиков», в конце концов возродился на развалинах красной империи и используется в борьбе за власть. Евразийство рассматривается как идеология восстановления целостности постсоветского пространства на основе новой славяно-тюркской интеграции. Однако идеи «отцов-основателей» евразийства вернулись на родину, когда преимущественно беспочвенная элита оказалась неспособной на созидательную деятельность, предпочитая удовлетворение своих «шкурных интересов» в компрадорской или мафиозной форме. Ныне существует несколько геополитических разновидностей евразийства: Россия-Евразия как держатель хартленда, “Евразийский конфедеративный союз”, “евразийский остров”, “евразийский мир” с осью Германия — Россия — Китай. Кроме того, великорусско-имперская разновидность евразийства стремиться вернуть утраченный статус мировой державы, выступает против создания правового демократического государства, рассматривая мир как арену борьбы морских “атлантистов” (англосаксов) и континентальных евразийцев, представленных Россией и романо-германцами. *** И так, драма геополитики продолжается, один акт сменяется другим, не менее опасным и тревожным. Скомпрометированная и возрожденная в ХХ веке геополитика вновь напомнила о старом как мир диалоге интеллекта и власти. Научная идея, приносящая политический капитал, всегда используется в борьбе за власть или её сохранение. И как иногда трудно избежать соблазна и искушения почестями и привилегиями за раболепие перед властью. В Советском Союзе экономическая и другие гуманитарные науки были служанками власти, обосновывая предуказания сверху. И в новых независимых государствах при низком общеобразовательном уровне «элиты» часто используется внешняя упаковка научной идеи, а не её содержание, что создает «идеологическую» базу беспрецедентной имитации деловой активности, ведущей не только к падению уровня и качества жизни народа, но и к реальной «черной дыре» на геополитической карте мира. РезюмеДрама традиционной геополитики заключалась в преувеличении роли географического фактора в международных отношениях и отсутствия реального диалога интеллекта и власти. Возрождение геополитики происходит за счет преодоления географического и экономического детерминизма на основе расширения базисных факторов. Одним из итогов ХХ века явился феномен Великих маргиналов, оказавшихся на «краю» официальных общественных отношений. Зачастую вершин мысли достигали не купленные властью и пресыщенные материальными благами деятели от науки, а наиболее гонимые и преследуемые, прошедшие через эмиграцию или застенки ГУЛАГа, испытавшие материальные и физические лишения, находившиеся на границе выживания и смерти. Но именно они, в конце концов, поднялись из небытия к заоблачным вершинам мировой науки и культуры. И, наоборот, сколько остепененных высокими званиями и должностями «голых королей науки», выставлявшими себя за царство истины, поглотил бушующий океан иллюзий. Каждый выбирает свою судьбу. |