История Российского государства и права Учебник (Исаев М_. Учебник" (Исаев М. А.) ("
 Скачать 2.67 Mb.
|
|
(ст. 2021 Св. зак. гр.), т.е. 6% годовых. Сверх законного процента мог быть установлен и более высокий, но по взаимному соглашению сторон. Но это правило было действенно до 1879 г. После указанной даты закон допускал договорный процент, т.е. не ограничивал его никак. Но законом 1893 г. был установлен его законный предел - 12% годовых! Советский закон (ГК 1922 г.) не знал ограничений роста вовсе. При этом разрешалось досрочное исполнение договора займа, если рост составлял более 6% годовых. Кроме того, заемщик мог прибегнуть к помощи санкции уголовного закона, обвинив заимодавца в профессиональном ростовщичестве (ст. 193 УК РСФСР 1922, ст. 173 УК РСФСР ред. 1926). Достаточно было заявить, что должник совершил сделку под влиянием нужды, как кредитор автоматически терял и долг и проценты по нему, ему грозил штраф или лишение свободы до одного года. ГК 1964 г. допускал взимание процентов только государственными кредитными учреждениями по некоторым видам заемных операций (ст. 270). Договор подряда (locatio-conductio operis) в полной мере известен только с Псковской судной грамоты "А который мастер или наймит отстоит свой урок", - так начиналась ст. 39 памятника, из которой явствует, что этот вид отношений был весьма распространенным в таком крупном торговом центре, как Псков. Псковская судная грамота устанавливает меру ответственности подрядчика за невыполнение или ненадлежащее выполнение договора. В Московский период никаких особых изменений в этих отношениях мы не наблюдаем. В Имперский период договор подряда получает особую черту - его начинают смешивать с договором поставки. "Подряд или поставка, - гласил закон, - есть договор, по силе коего одна из вступающих в оный сторон принимает на себя обязательство исполнить своим иждивением предприятие или поставить известного рода вещи, а другая, в пользу коей сие производится, - учинить за то денежный платеж" (ст. 1737 Св. зак. гр.). Аналогичное положение мы встречаем в советском праве, где подряд представляет собой разновидность договора поставки (ст. 235 ГК 1922 г.). Заметным отличием в регулировании договора подряда после 1917 г. стало то, что по советским законам отношения, из него вытекавшие, регулировались весьма подробно: срок выполнения, ответственность подрядчика за качество материала и работы, его сохранность - все это интересовало законодателя. ГК 1964 г. ввел еще одну разновидность договора подряда: подряд на капитальное строительство (гл. 31). Договор найма (locatio-conductio operarum) в древности вел к утрате личной свободы наймитом: "А се третие холопьство: тиуньство без ряда или ключ к себе привяжеть..." (ст. 121 РП Кар. сп.). Выражение "без ряда" означало, что свободный статус наймита мог быть сохранен в случае особой договоренности между господином и слугой: "То како ся будет рядил", гласит продолжение данной статьи. Это положение - установление рабского статуса посредством поступления в услужение - целиком воспринято было Московской эпохой. Дело доходит до того, что правительство издает особого рода постановления, ограничивающие так называемую служилую кабалу прежде всего для детей боярских ("а детей боярских служилых и их детей, которые не служивали, в холопи не приимати никому, опричь тех, которых государь от службы отставит" (ст. 81 Второго судебника)). Имперский период решительно отмежевывается от старого правила утери личной свободы при поступлении на службу частного лица. Вместе с тем закон ограничивает срок договора найма в пять лет, запрещает наем несовершеннолетних без согласия законных представителей последних. Замужняя женщина не может без согласия мужа поступать в прислуги (ст. ст. 2201 - 2216 Св. зак. гр.). Закон особо запрещает расплачиваться по данному договору in natura (ст. 2222 Св. зак. гр.). Договор личного найма следует отличать от трудового контракта, получившего распространение в России по фабричному законодательству середины 80-х гг. XIX в. Этим законодательством устанавливались обязательные условия для договоров между фабрикантами и рабочими: оплата труда, ее виды, ответственность рабочих и работодателя, время работы на вредных производствах и т.п. Постановления фабричных законов вошли в ст. ст. 86 - 156, 390 - 423 Устава о промышленности, ч. 2 т. XI СЗРИ изд. 1893 г. В советское время договор личного найма составил предмет отдельного законодательствования, объединенного в Кодексах законов о труде (КЗоТ). Первый такой Кодекс был издан уже в 1918 г. (СУ РСФСР. 1918. N 87 - 88. Ст. 905). Последующие Кодексы соответственно выходили: СУ РСФСР. 1922. N 70. Ст. 904, Вед. ВС СССР. 1970. N 29. Ст. 265. Договор имущественного найма (аренда) (locatio-conductio rerum) вплоть до эпохи Соборного уложения царя Алексея Михайловича регулировался исключительно обычным правом. Однако то, что такие отношения были широко распространены на Руси, видно из постановлений Псковской судной грамоты о так называемых изорниках, огородниках, кочетниках и прочих арендаторах. В Московскую эпоху, как мы сказали выше, законодатель начинает напрямую интересоваться арендой, используя практически современную терминологию. Уложение в ст. 247 гл. X четко говорит: "...или кто какое угодье внаем отдаст против тое же цены". Наряду со словом "наем" использовался в это время термин "кортомля". До нас дошло довольно много "кортомных записей", из содержания которых явствует, что основные условия договора устанавливаются по-прежнему соглашением сторон. Срок аренды при этом варьируется от вечной кортомы, которая становится наследуемой, превращаясь тем самым в эмфитевзис, и до срочных аренд. Эпоха Империи всего лишь закрепляет в тексте закона сложившиеся в сфере обычая условия, влияя несколько на сроки аренд. Общий срок установлен в 12 лет (ст. 1692 Св. зак. гр.). Для некоторых категорий земель устанавливаются удлиненные сроки найма: от 30 до 36 лет (ст. 1693). Первый советский ГК содержал очень подробные постановления по поводу аренды (имущественного найма). Условия нэпа, как известно, допускали весьма либеральное отношение к объектам арендных отношений, вплоть до концессий на разработку полезных ископаемых. И это при том, что недра объявлялись исключительной государственной собственностью. Срок арендных отношений по-прежнему не мог превышать 12 лет, но закон предусматривал возможность автоматического продления договора: "При фактическом продолжении пользования нанятым имуществом с молчаливого согласия наймодателя договор считается возобновленным на неопределенный срок" (ст. 154 ГК РСФСР 1922 г.). Впрочем, в течение этого неопределенного срока стороны могли его в любой момент расторгнуть, предварительно уведомив об этом за три месяца противоположную сторону. ГК 1964 г. не внес особых изменений в арендные отношения, за исключением двух вещей. Первое - срок аренды не мог превышать 10 лет; второе - существенно ограничивалось число объектов арендных отношений. Особо стоит отметить так называемый наем жилых помещений. ГК 1922 г. не выделял этот вид отношений, рассматривая его наряду с другими видами аренды. ГК 1964 г. выделил этот вид отношений в отдельную главу. Однако сам договор аренды жилых помещений в СССР разросся до размеров целой отрасли законодательства, ввиду чего потребовалась ее отдельная кодификация. Начало было положено Основами жилищного законодательства Союза СССР и союзных республик (Вед. ВС СССР. 1981. N 26. ст. 834). Первый Жилищный кодекс РСФСР вышел двумя годами позже (Вед. ВС РСФСР. 1983. N 26. ст. 883). Основы 1991 г. содержали уже значительно более либеральные нормы по сравнению с предыдущим советским законодательством, что соответствовало духу эпохи. Например, закон предусмотрел возможность выкупа арендуемого имущества у собственника (ст. 87). Сроки аренды теперь устанавливались исключительно соглашением сторон. Предел был положен в 99 лет. Договор поклажи (depositum) известен русскому праву довольно давно. "Аже кто поклажеи кладет, - говорит "Русская Правда", - у кого любо, туто послуха нет у кого тот товар лежит; но оже начнеть болшим клепати, тому идти роте у кого лежало: како толко еси у мене положил, занеже ему благо деял и хранил" (ст. 46 РП Кар. сп.). Из содержания статьи видно, что договор поклажи изначально был безвозмездным: "занеже ему благо деял". Депозитарий обязан добросовестно хранить имущество, но риск его случайной гибели лежит на собственнике. Видно также, что договор в древнейшую эпоху совершается преимущественно в устной форме. Московская эпоха требует уже обязательной письменной формы: "А которые люди всяких чинов учнут бити челом на кого в заемных деньгах, или в поклажеях. и в поклажеях. на то кабал и заемных памятей и иных никаких крепостей на тех людей, на которых они учнут бити челом в челобитье своем и приставных памятях не напишут, и им на тех людей суда. не давать" (ст. 189 гл. X Соб. ул.). Свод законов гражданских в ст. ст. 2100 - 2125 содержал традиционные для данного вида договора постановления. Советское законодательство с самого начала отказалось от кодификации норм о поклаже, ограничившись изданием ряда нормативных актов, регулировавших правила хранения багажа и товаров. Официальная точка зрения исходила из того, что "Гражданский кодекс вообще не дает руководящих начал, регулирующих договор поклажи", - таково было руководящее определение Коллегии по гражданским делам Верховного Суда РСФСР (N 31425 от 1924 г.). Ситуация изменилась в 1961 г. В новом ГК мы уже находим нормы по поводу договора хранения - так теперь законодатель именует этот вид договора. Договор мены (permutatio), как можно подумать, есть самый древний вид обязательственных отношений вообще. В древности, вероятно, он был чрезвычайно распространен. Но со временем значение его терялось и уже в эпоху Империи он не имеет существенного значения для оборота. Важно подчеркнуть, что в "Русской Правде" он также не упомянут. Первое и очень скромное упоминание о мене встречаем только в ПСГ: "А кто с ким на пьяни менится чим... а потом проспятся, и одному исцу не любо будет, ино им разменится" (ст. 114 ПСГ). Гораздо больше внимания законодатель уделил договору мены в Московский период, запрещая мену населенных поместий на ненаселенные. В остальном, впрочем, порядок был довольно либеральным. Свободный размен поместий на вотчины и наоборот законодатель допускал при условии регистрации такой сделки в Поместном приказе (ст. ст. 3 - 7 гл. XVI Соб. ул.). Имперский период ознаменовался полным запретом мены поместьями по Указу о единонаследии от 1714 г. Этот общий запрет вошел в Свод законов гражданских: "Меняться недвижимыми имуществами запрещается" (ст. 1374 ч. 1 т. X Св. зак. прод. 1908 г.). Исключение составляли случаи, когда преследовалось общее благо - более рациональное пользование имуществом. Мена движимостей в России всегда была свободной. ГК РСФСР 1922 г. установил общие правила мены, не делая никакого различия между движимостью и недвижимостью. По смыслу закона к договору мены полагалось по аналогии применять положения о купле-продаже (ст. ст. 205 и 206 ГК). Эти положения без изменений вошли в ГК 1964 г. Основы 1991 г. вообще обошли молчанием договор мены. Договор дарения (donatio), как представляется, равно не менее древний, чем договор мены, в древнейшую эпоху имел форму пожалования, нередко выполняя при этом сакральную функцию возвеличивания публичной власти или должностного лица. Вождям вменялось в обязанность устраивать угощения и одаривать своих соплеменников. Считалось, что, проявляя щедрость, вождь (князь) только подчеркивает свое могущество. Факт, известный из этнографии племен североамериканских индейцев (обряд "потлача"), с успехом может быть отнесен к практике варварских народов, к которым справедливо причисляют русских славян. Древнейшую форму пожалования следует также отличать от так называемого благодеяния (beneficium), которым оплачивались услуги лиц, прежде всего профессиональных военных. Русский князь собирал дани, уроки, продажи и виры для того, чтобы оплатить ими труд дружинников, бояр и пр. Дарение же как сделка безвозмездная в смысле пожалования <1> дает о себе знать прежде всего в практике поминальных вкладов Церкви. Такой актовый материал хорошо известен с древнейшей эпохи. Правда, и здесь нам могут возразить, что Церковь брала поминки не на безвозмездной основе, молитвенные бдения - вид определенного труда, но подобного рода оценка характерна скорее для теории Петражицкого. Разновидностью дарения в это время можно считать завещательный отказ, о котором идет речь в ст. 100 ПСГ. В Имперскую эпоху дарение недвижимостей воспрещается, но этот запрет удержался недолго. Ограничение дарения недвижимостей сохранялось только в отношении родовых имуществ. Мимо ближайших наследников, как выражался закон, "чужеродцам" это делать воспрещалось (ст. 967 Св. зак. гр.). Дарение было отменено большевиками летом 1918 г. наряду с наследованием, но ГК 1922 г. восстановил этот институт, установив строгую норму: "Договор о безвозмездной уступке имущества (дарение) на сумму более одной тысячи рублей должен быть под страхом недействительности облечен в нотариальную форму" (ст. 138 ГК 1922 г.). До 1926 г. действовала норма, запрещавшая дарение на сумму свыше 10 тыс. руб. ГК 1964 г. снизил сумму, которую требовалось оформлять нотариально: свыше 500 руб. или 50 руб. в валюте. Формально официальный курс - 66 коп. за один доллар США фактически заставлял нотариально свидетельствовать подарки на сумму свыше 33 долл.! Основы 1991 г. договор дарения обходят молчанием. -------------------------------- <1> В русском бюрократическом языке "пожалованием" назывался дар, воспоследовавший от высочайшей власти: "Дарование кому-либо от Императорского Величества Именным Высочайшим указом недвижимого имущества в полную или ограниченную собственность называется пожалованием" (ст. 934 Св. зак. гр.). Договор страхования становится известен российскому гражданскому праву только в Имперский период. Положения его, безусловно, были заимствованы из западноевропейского торгового права. Наибольшее распространение эти отношения получают только со второй половины XIX в. Основные положения о договоре страхования содержались в Своде законов гражданских, однако развивавшийся русский капитализм превратил кассационную практику судебных департаментов Сената в один из важнейших источников страхового права России. Объяснялось это тем, что в ч. 1 т. X Св. зак. договору страхования было посвящено всего четыре статьи! Советское законодательство узаконило страхование по Кодексу 1922 г., предварительно произошла национализация капиталов всех страховых обществ, включая филиалы иностранных компаний. Несмотря на общий либеральный настрой, ГК 1922 г. отдавал приоритет государственному страхованию. "Страхование во всех его видах является государственной монополией Союза ССР", - гласил п. 1 Положения о государственном страховании СССР (СЗ СССР. 1925. N 73. Ст. 537). Были установлены случаи обязательного, т.е. принудительного, страхования у государственного страховщика. Несоблюдение этих правил влекло уголовное наказание. ГК 1964 г. уже не регулировал договор страхования, подобного рода отношения регулировались сепаратными актами ведомственного характера. Только Основы 1991 г. снова ввели договор страхования в круг предметов регулирования гражданского права (гл. 14 Основ). Деликты. Деликты как основание возникновения обязательств вследствие причинения вреда являются весьма древней формой возникновения гражданско-правовой ответственности. Изначально, как полагают, деликт полностью совпадал с таким правом, как право талиона. Но в русском праве даже в самый древнейший период следов талиона не обнаруживается, разумеется, если не считать кровную месть разновидностью ius talionis. "Русская Правда" различает деликты личные и имущественные. И те и другие возмещаются посредством продажи - денежного штрафа, безусловность формы которого видна из этимологии слова, обозначавшего его. Есть версия, что продажа представляла собой безусловное возмещение, когда в уплату за неимением средств идут носильные вещи, когда должник снимает с себя и продает в буквальном смысле последнюю рубашку - "порты", как говорили древние. Постановления о продаже в "Правде" чрезвычайно подробны и занимают добрую четверть памятника. В Московскую эпоху личные деликты развиваются в еще большей степени. Теперь это постановления о так называемом бесчестии, чего стоит перечень штрафов за это самое бесчестие в гл. X Соборного уложения (ст. ст. 27 - 99). Аналог этому "тарифу" мы можем найти только в Третьем судебнике - Судебнике 1589 г. Однако со временем штрафы за словесные оскорбления ("бесчестие") сходят на нет. Общее правило, из которого исходило право периода Империи, гласило: "Как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, то всякий ущерб в имуществе и причиненные кому-либо вред или убыток, с одной стороны, налагают обязанность доставлять, а с другой - производят право требовать вознаграждения" (ст. 574 Св. зак. гр.). Закон особо учитывал деликты, причиненные преступлением, совершенным по неосторожности, или животными. В последнем случае ответственность возлагалась на хозяев животных. Советское законодательство содержало традиционное определение деликта и ничего нового не вносило. Единственное, что следует отметить, это следующее весьма пафосное положение: "Вред, нанесенный гражданином при спасании социалистического имущества от угрожавшей ему опасности, должен быть возмещен той организацией, имущество которой спасал потерпевший" (ст. 472 ГК 1964 г.). Неосновательное обогащение. Неосновательное обогащение как вид основания возникновения обязательств или обязанности погашения ущерба не было известно русскому гражданскому праву до 1917 г. В доктрине, разумеется, этот вопрос рассматривался, но влияния на законодательство не оказал, за исключением небогатой кассационной практики судебных департаментов Правительствующего сената. Первый опыт законодательного регулирования этого вопроса находим в ГК РСФСР 1922 г. (ст. ст. 399 - 402). В этих статьях содержалось общее требование возврата полученного сверх меры. Вообще, надо заметить, на практике, особенно в торговой сфере, очень трудно определить и квалифицировать это самое обогащение. Не случайно на Западе большинство правил в этой сфере относят к так называемому антимонопольному законодательству. ГК 1964 г. формально не знал понятия "неосновательное обогащение", используя вместо него эвфемизм "неосновательно приобретенное имущество" (ст. 473). Основы 1991 г. вернулись к нормальному словоупотреблению (ст. 168). § 7. История русского торгового права Понятие торгового права. В русской дореволюционной доктрине утвердилось мнение, что торговое право per se представляет собой "специальный отдел гражданского права" [Федоров. 1911. С. 10] <1>. По сути, торговля - это один из видов гражданского оборота. Именно это позволяет рассмотреть историю русского торгового права в разделе, посвященном истории русского гражданского права. Но вполне резонен вопрос: какой смысл вкладывается в слова "специальный отдел гражданского права" или "специальное гражданское право"? В чем же его, так сказать, специальность? -------------------------------- <1> "Торговое право есть специальное гражданское право", - писал П.Г. Цитович [Цитович. 1991. С. 50]. Особенность торгового права выражается в двух вещах. Первое, торговля как вид гражданских правоотношений представляет собой род деятельности, ведущейся постоянно и на профессиональной основе, тогда как физические лица - субъекты гражданского права - вступают в гражданские отношения от случая к случаю. Второе, цель торговой деятельности заключена в получении постоянного источника прибыли, за счет которой торговая деятельность поддерживается и развивается. В дореволюционных курсах по торговому праву эта особенность описывалась как банальная спекуляция: купил дешево, продал подороже. Но в современных условиях эта спекулятивная сторона торговли не так явна, если речь, разумеется, не идет о монопольном положении на рынке. Источники русского торгового права. Разрозненные и крайне малочисленные нормы торгового права встречаются уже в древнейших памятниках русского права. Например, в договоре с Византией 860 (912) г. в ст. 8 находим положение об охране товаров и ладьи, выброшенных бурей на берег. В "Русской Правде" находим положения, которыми регулировались взаимоотношения между купцами по договору займа (ст. 45 РП Кар. сп.). Здесь же встречаются нормы о форс-мажорных обстоятельствах, освобождающих от ответственности комиссионера (ст. 68); нормы, регулирующие требования нескольких кредиторов, среди которых один иностранный торговец (гость), к туземному торговцу, резиденту, как мы бы сейчас сказали (ст. 69 РП Кар. сп.). Но, конечно, более полное представление о древнерусском торговом праве мы найдем в таких памятниках, как договоры Руси с немцами XII - XIV вв. В этих памятниках ясно видны следы влияния ганзейского права. Московский период ознаменовался изданием первого, пожалуй, специального акта, которым регулировались торговые отношения государства с заграницей. Мы имеем в виду Новоторговый устав 1656 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. I. N 408). Устав запрещал иностранцам внутреннюю торговлю, ранее, напомним, купцы некоторых стран пользовались в России слишком широкими привилегиями. Отныне иноземцы могли вести торг в приграничных городах и только с уполномоченными русскими купцами. Казна, как и раньше, пользовалась преимущественным правом покупки иностранных товаров. Тогда же состоялось окончательное укрепление торговли как вида промысла за отдельными слоями городского населения: право торговли в качестве привилегии закреплялось за государевыми тяглыми людьми - посадским населением (ст. ст. 5 и 15 гл. XIX Соб. ул.). Особо богатым на развитие русского торгового права стал Имперский период. В это время неоднократно принимаются Таможенные тарифы, причем государство в духе политики меркантилизма заботится о защите собственной промышленности от конкуренции иностранных товаров. Принимаются Устав об эверсах 1720 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. VI. N 3615); первый Вексельный устав 1729 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. VIII. N 4451); Морской пошлинный регламент 1731 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. VIII. N 5733); Устав о банкротах 1740 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. XI. N 8300); Таможенный устав 1755 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. XIV. N 11048). Эти акты и законодательство начала XIX в. послужили источником для составления т. V и VI Св. зак. 1832 г. Нормы, регулировавшие торговлю в виде промысла, были сведены в этих томах в Свод законов государственного благоустройства, частью которого стали Свод учреждений и Устав торговый. В 1857 г. при последнем полном переиздании Свода законов эти акты были сведены в один под названием Устав торговый. В дальнейшем происходило, как известно, переиздание отдельных томов СЗРИ, в связи с чем в ч. 2 т. XI Св. зак., где содержался Устав торговый, вносились необходимые изменения. Развитие капитализма в России особенно было бурным в конце XIX - начале XX в. В связи с этим российское законодательство пополнялось такими актами, как Закон о товарных знаках 1896 г., Закон о привилегиях на изобретения 1896 г., Положение об артелях трудовых 1902 г. и др. Революция 1917 г. пагубно отразилась на торговой деятельности, поскольку большевики монополизировали всякую торговлю, конфисковав все товары, как продовольственные, так и промышленные. Любая частная торговля до 1922 г. была запрещена (СУ РСФСР. 1918. N 83. Ст. 879). Но политика нэпа, казалось, вдохнула новую жизнь в торговое право. Оказалось, ненадолго. Тем не менее в этот период истории Советской власти нормы, относящиеся к торговой деятельности, можно было найти в ГК, Кодексе торгового мореплавания СССР, Воздушном кодексе СССР и разного рода сепаратных законах. В 1923 г. был даже разработан проект Торгового свода СССР. Кроме того, Советская Россия со временем возобновила свое участие в некоторых международных конвенциях, а в каких-то стала участником. Это такие конвенции, как Женевская конвенция о чеках и векселях 1930 г., Гаагская конвенция о международной купле-продаже 1955 г. и пр. Но вплоть до сегодняшнего дня российское торговое право остается некодифицированным и даже не имеет инкорпорационной систематизации, т.е. не достигло того уровня развития, который оно имело до 1917 г.! Субъекты торгового права. Основной субъект торгового права - собственно сам торговец. Но это общее положение. Словом "торговец" до 1917 г. обнималось довольно большое количество лиц. В общем и целом торговец - это тот, кто занимается торговлей профессионально, это его дело, business, как сейчас стало модным выражаться. Хотя до революции в ходу было слово "дело" и современных "бизнесменов" тогда называли "деловыми людьми". Деловые люди еще в древности подразделялись на две категории: купцы и гости. Купец - это, если можно так сказать, торговец-резидент, а гость - иностранный торговец-нерезидент. Это разделение очень хорошо известно, например, "Русской Правде". В Московский период звание гостя становится высшим отличительным званием для торговца-резидента. Честь гостя охранялась особым штрафом (ст. 94 гл. X Соб. ул.). Различаются в это время и особые купеческие организации - сотни, образованные с целью упорядочения торговли в интересах фиска. Впрочем, в Новгороде уже в древнейший период мы встречаем скра, производное от др. сканд. skraa - так называлась особая корпорация купцов. Та же братчина Псковской судной грамоты может быть отнесена в некоторой степени к купеческой корпорации. Купцы и гости в Московский период принадлежат к тяглому разряду населения. В Имперский период виды субъектов торговой деятельности усложняются. На смену одинокому торговцу приходят объединения их: появляются разного рода товарищества и предприятия. До 1917 г. в сфере торговли различали следующие виды товариществ, которых закон именовал "торговыми товариществами" (ст. 56 Уст. торг. ч. 2 т. XI Св. зак. прод. 1893 г.). Полное товарищество, известное у нас с древнейшего времени. Однако законодательному регулированию вопросы его образования и деятельности были подвергнуты только в начале XIX в. по Указу 1807 г. (ПСЗРИ 1-е изд. Т. XXIX. N 22418). Этим же Указом впервые в России урегулированы вопросы деятельности товарищества на вере (коммандиты). Акционерные компании известны в России с конца XVIII в. (см. выше), но первый общий акт, посвященный им, вышел только в 1836 г. Положение о компаниях на акциях (ПСЗРИ. 2-е изд. Т. XI. N 9763). Артели вошли в состав субъектов торговли в 1887 г. с изданием новой редакции Устава торгового. Этот перечень торговых предприятий был закреплен в ст. 56 Устава. Из всех названных субъектов, пожалуй, только артели могут быть неизвестны современному читателю. Устав торговый так определял понятие артели: "Общество работников по добровольному между собою условию, составленное для отправления служб, работ или промыслов, силами одного человека не соразмерных" (ст. 79 Уст. торг.). Таким образом, члены артели были связаны солидарной ответственностью и обязаны были участвовать в деятельности артели личным трудом. Артельные объединения были довольно распространены в торговле, ремесленнической деятельности и в финансовой сфере. Законодательство, в частности, знало так называемые биржевые артели - объединения игроков на бирже. В конце XIX в., как известно, Россия вступила в зрелую стадию развития капиталистических отношений, что привело к созданию в промышленности и торговле монополистических объединений. Отметим, что в странах Запада этот же процесс сопровождался разработкой так называемого антитрестовского законодательства. Цель этих законов была проста - улучшить условия конкуренции и тем самым оздоровить рынок. В России мы такого законодательства не находим по простой причине. Российские монополии не были столь зрелы, как на Западе. Считается, что уровень монополистического развития в стране не поднимался выше консорциумов и синдикатов, т.е. из сферы соглашений о разделе рынка и регулировании цен на производимую продукцию в рамках одной отрасли промышленности. Некоторые нормы ограничительного характера в отношении деятельности монополий мы могли бы найти только в уголовном законодательстве. "За стачку, сделку или другое соглашение торгующих к возвышению цен на предметы продовольствия" виновные подвергались штрафу или тюремному заключению сроком до восьми месяцев (ст. ст. 913 и 1180 Ул. о нак.). Это было, пожалуй, единственное постановление такого рода. Тем не менее Первая мировая война вызвала невиданный рост русской промышленности и ее монополизации. Законодательному подведению итогов этого развития, увы, помешала большевистская революция. Вспомогательными деятелями торговли российское право считало "торговых посредников", среди которых выделялись комиссионеры, маклеры и торговые агенты. На некоторое время в Советской России частная торговая деятельность ожила, но только на некоторое. В конкуренции между частной и государственной торговлей победа оказалась на стороне государственной. Торговые сделки. К таковым относились все хорошо известные из истории гражданского права виды договоров. Тем не менее некоторые из договоров торгового оборота были известны скорее русскому торговому, а не гражданскому праву. К таковым в первую очередь относился договор комиссии. Этот вид договоров в русском праве появляется довольно поздно. Причем само законодательство до 1910 г. регулировало его, что называется, вскользь, зачастую отожествляя данный договор то с договором найма, то с договором поручения. Более богатой оказалась кассационная практика Сената. Именно в ней четко была проведена грань между комиссионером и комитентом, устанавливалась суть отношений комиссии как особого вида торговой деятельности. В 1910 г. в России наконец вышел специальный закон о договоре торговой комиссии, положения которого вошли в планировавшийся тогда к изданию проект Гражданского уложения. В советском праве договор комиссии в первый Кодекс тем не менее не вошел. Большевики признали существование подобного рода торговой деятельности несколько позднее (СЗ СССР. 1925. N 82. Ст. 622). Но следует указать, что советское право существенно ограничивало частную комиссионную торговлю: "Деятельность частного комиссионного аппарата по посредничеству между госорганами воспрещается" (СУ РСФСР. 1923. N 14. Ст. 173). Договор комиссии вошел в состав ГК только в 1964 г. (гл. 36). Договор перевозки в гражданском праве практически совпадал с договором подряда. Но в сфере торгового оборота при необходимости перемещения громадной массы товаров из одного места в другое этот вид деятельности быстро превращается в своего рода промысел. Извозом в России занимались издавна, но, разумеется, никаких особых постановлений на этот счет мы долго не находим. Первые разрозненные постановления о перевозке встречаются в Уставе российских железных дорог 1885 г. (ч. 1 т. XII Св. зак. прод. 1906 г.). Субсидиарные нормы: регулирование ответственности перевозчика, условия перевозки и т.д. мы находим в уставах частных перевозчиков, объединенных в товарищества, например пароходных компаний. Также следует отметить, что Россия была участником Бернской конвенции о перевозке грузов по железным дорогам 1890 г. (СУ. 1891. N 75. Ст. 793). Советское право регулировало договор перевозки при помощи сепаратных актов: Устава железных дорог РСФСР 1922 г. (СУ РСФСР. 1922. N 38. Ст. 445), и Положения о морской перевозке 1926 г. (Известия ЦИК СССР. 1926. N 134). Эта традиция в общем-то продолжилась и дальше (ч. 3 ст. 373 ГК РСФСР 1964). В последнем советском Гражданском кодексе содержались лишь отсылочные нормы на этот счет. Гражданский договор займа в сфере торгового оборота приобретает специфический характер банковских сделок по кредитованию. В России этот вид торговой деятельности, естественно, появился вместе с банками. Речь, разумеется, идет о национальных банках, деятельность иностранных банкиров нами не рассматривается. Первый банк в России учреждается в царствование императрицы Елизаветы Петровны. В 1754 г. в Москве и Санкт-Петербурге открывается Банк для дворян и купечества. До 1860 г. в России создавались разного рода государственные кредитные учреждения, но в указанном году все они были реорганизованы в один Государственный банк, существующий и поныне (ПСЗРИ 2-е изд. Т. XXXV. N 35847). Частные кредитные учреждения развивались параллельно государственным, законодатель обратил на них внимание только во второй половине XIX в., издав с этой целью ряд так называемых нормальных уставов. "Нормальный" в канцелярском языке той эпохи означал "примерный". В конце столетия издаются законы о банкирских домах и конторах (ПСЗРИ. 3-е изд. Т. IX. N 6137 и Т. XV. N 10711). Все эти и другие положения составили основу для инкорпорационного Устава кредитного (ч. 2 т. XI Св. зак.). Советское время отразилось на банковских учреждениях весьма негативно. Еще в декабре 1917 г. большевики издают Декрет "О национализации банков" (СУ РСФСР. 1917. N 10. Ст. 150). А в сентябре 1918 г. гражданам России воспрещаются любые кредитные операции с иностранными банковскими учреждениями: "объявляется, что всякого рода операции кредитного характера с кредитными учреждениями, лежащими вне Советской республики, запрещены" (СУ РСФСР. 1918. N 68. Ст. 738). ГК РСФСР 1922 г. признал существование только государственных и кооперативных кредитных учреждений. ГК 1964 г. знал уже только суррогатный институт банковского вклада - гл. 34 "Расчетные и кредитные отношения". Только Основы 1991 г. в гл. 15 подробно регулируют банковские сделки как особый вид торговой деятельности. Частные банки возродились в России под занавес перестройки по общему смыслу таких законов, как "Об общих началах предпринимательства граждан СССР" (Вед. ВС СССР. 1991. N 16. Ст. 42) и "О предприятиях и предпринимательской деятельности" (Вед. ВС РСФСР. 1990. N 30. Ст. 418). Законодательство же о банках и банковской деятельности начало бурно развиваться только после 1992 г. К особой разновидности договора гражданской купли-продажи в сфере торгового оборота относят так называемые биржевые сделки. Первая биржа в России учреждается в Санкт-Петербурге по Указу 1723 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. VII. N 4354), хотя первое упоминание о биржах содержится в Регламенте главного магистрата (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. VI. N 3708): "Такожде надлежит в больших приморских и прочих купеческих знатных городах со временем же и в удобных местах недалеко от ратуши по примеру иностранных купеческих городов построить биржи, в которые б сходились торговые люди для своих торгов и постановления векселей". В Москве, однако, биржа учреждается только в 1870 г. Биржа по смыслу узаконений (Устава торгового) представляла собой торговое учреждение для совершения сделок по купле-продаже товаров, звонкой монеты (валюты), учета векселей и ценных бумаг. Более подробные правила деятельности биржи, ее игроков, управления ею находились в уставах для каждой биржи в отдельности. До 1917 г. биржи находились под контролем Министерства торговли и промышленности. Для представительства интересов деловых кругов по Уч. ГС 1906 г. допускалось избрание представителей от биржевых комитетов в члены Государственного Совета. Советская власть возобновила деятельность бирж в 1922 г. (СУ РСФСР. 1922. N 54. Ст. 684). В 1925 г. законодательство о биржах обновляется. Теперь законодатель различает биржу товарную и фондовую. Биржа труда нами, разумеется, во внимание не принимается как не относящаяся к сфере торгового оборота. "Товарная биржа, - гласил п. 1 Закона, - является организацией торгующих предприятий и лиц..." (СЗ СССР. 1925. N 69. Ст. 511). "Фондовые биржи и фондовые отделы, - гласил этот же Закон, - при товарных биржах имеют целью: устраивать периодические собрания продавцов и покупателей для совершения сделок с валютными и фондовыми ценностями..." и т.д. (п. 24. Там же). И товарные и фондовые биржи являлись юридическими лицами. С укреплением плановой экономики биржи утратили свою регулирующую роль, которая перешла к различным органам тотального учета, контроля и распределения, объединенным в рамках Госплана СССР. Однако рыночные реформы в СССР конца 1980-х гг. возродили их снова. Постановлением Совета Министров РСФСР от 20 марта 1991 г. была возобновлена деятельность товарных бирж. Этим же Постановлением утверждалось Временное положение о деятельности товарных бирж в РСФСР. В мае 1991 г. вышло первое положение о порядке лицензирования их деятельности. Так, Московская межбанковская валютная биржа (ММВБ) официально открылась 10 января 1992 г. |