История Российского государства и права Учебник (Исаев М_. Учебник" (Исаев М. А.) ("
 Скачать 2.67 Mb.
|
|
Городовом положении 1842 г., предназначавшемся только для Петербурга, позднее его, правда, ввели в Москве и в Одессе, было уже пять разрядов городского населения: потомственные дворяне, владеющие в городе недвижимостью, личные дворяне, почетные граждане и разночинцы, также владеющие в городе недвижимостью, купцы всех гильдий, мещане, состоявшие в вечных ремесленных цехах. Откуда видно, что строго сословный принцип в этом акте был уже нарушен, чему источником был ряд узаконений, первый из них относился еще к 1807 г., когда разрешено было записываться в гильдии дворянам и через них участвовать в управлении городом. В 1854 г. дворяне получают право самостоятельно выступать на городских выборах. В том же 1807 г. институт именитых граждан соединяют с первогильдейским купечеством, при этом заводят особую Бархатную книгу для именитого купечества. В 1831 г. при императоре Николае I количество гильдий купцов с трех сокращается до двух, при этом образуется разряд почетных граждан. Сельские обыватели. Под этим названием числилось громадное большинство населения России, ее главная сила и мощь - многомиллионное крестьянство. De iure до 8 ноября 1862 г. крестьянство было разделено на два разряда: государственных (казенных) и помещичьих (частновладельческих) крестьян. В связи с реформой 19 февраля 1861 г. основание к выделению частновладельческого крестьянства в особую группу населения утратило силу, и оба разряда сельского населения отныне образовали четвертое, последнее сословие Российской империи. Государственные (казенные) крестьяне. Правовое основание существования этого юридически свободного, но приписанного к тяглу населения до сих пор четко не объяснено. М.Ф. Владимирскому-Буданову принадлежит определение этого слоя крестьян как таких же крепостных, что и частновладельческие, за тем исключением, что собственником их выступало государство, а не частное лицо. На самом деле юридическое положение казенных крестьян не может быть определено столь безапелляционно. До 1861 - 1866 гг. оно не поддается четкому определению, поскольку в "сословном" государстве, каким была Россия в этот момент, даже крепостные продолжали сохранять определенные публично-правовые связи с государством, у казенных крестьян эта связь была еще более зримой. Так, представляется очевидным, что крестьяне входили в категорию подданных, на них распространялось и правило о присяге, другое дело, что с 1741 г. (со времени второй ревизии) ее за них совершал помещик, но у казенных крестьян присяга совершалась так же, как и у остальных сословий. Государственные крестьяне получили организацию собственного управления по реформам 1837 г., в связи с чем было создано, кстати, Министерство государственных имуществ, в той или иной форме существующее до сих пор. До реформы П.Д. Киселева (надо заметить, одного из виднейших администраторов эпохи императора Николая Павловича) казенные крестьяне управлялись силой обычая, т.е. у них была община, хорошо известный русской этнографии мiръ. На мiрском сходе крестьяне обговаривали все важнейшие свои дела, производили суд и расправу, выбирали старосту и прочих должностных лиц общины. Эта структура учреждения казенных крестьян была взята за основу потом при реформе 1837 г. и уже в более общем масштабе при реформе 1861 г. Реформа управления государственными крестьянами была проведена законами от 26 декабря 1837 г. (Учреждение Министерства государственных имуществ), от 30 апреля 1838 г. (Учреждением о управлении государственным имуществом в губернии), Сельским уставом от 23 марта 1839 г. и целым рядом последующих узаконений, из которых в 1850 г. составилось особое издание: Сборник постановлений по управлению государственных имуществ. Т. I - IV. СПб., 1850. Сверху вниз вся система управления государственными крестьянами выглядела следующим образом: "...для управления государственным имуществом, для попечительства над свободными сельскими обывателями и для заведования сельским хозяйством" учреждалось особое Министерство госимуществ (ст. 1 Уч. Минимущества 1837 г.). Согласно ст. 3 акта попечительство распространялось на все наименования (разряды) казенных крестьян, этим же актом управлению Министерства подлежали вольные хлебопашцы, образованные по Указу 1803 г., иностранные колонисты и кочующие инородцы. Особенно впечатляли штаты образованного Министерства, по численности они уступали только военному ведомству. На уровне губернии Министерство образовывало особую Палату государственных имуществ. В административном плане губерния подразделялась на несколько округов, в каждом из которых создавалось Окружное управление государственных имуществ. Округа подразделялись на волости, последние - на сельские общества. На уровне волости в добавление к старой организации 1797 г. создавалась Волостная расправа - специальный сословный судебный орган. На уровне общины-мiра организовывался сельский сход, куда входили все домохозяева. Сход избирал сельского старосту; если мiр был многонаселенным, то полагалось избирать нескольких старост. В помощь старосте сход избирал старшину, сборщика податей и сельского писаря. Особенностью общинного управления государственных крестьян по реформе 1837 - 1839 гг. было то, что община формировала особую сельскую расправу - аналог волостной расправы, но с меньшей по объему юрисдикцией. Вдобавок ко всему Волостная расправа выступала апелляционной инстанцией по отношению к сельской. В состав сельской расправы входили старшина и два помощника, которых избирал сход. Юридически данная организация государственных (казенных) крестьян продержалась до 1866 г.; в указанный год они были слиты в одно сословие сельских обывателей с бывшими помещичьими крестьянами. Частновладельческие крестьяне. По верному замечанию одного дореволюционного публициста, "в области отношений между помещиками и крестьянами развивалось не право, а злоупотребление им", что не укрылось и от императора Александра II, отметившего в своем Манифесте: "Права помещиков были доныне обширны и не определены с точностью законом, место которого заступали предания, обычай и добрая воля помещика". Тем не менее законодательство Российской империи следующим образом регулировало положение крепостных перед их помещиками. Личная власть помещика фактически ограничена была очень незначительно. Так, ст. 959 Зак. о сост. Т. IX Св. зак. изд. 1857 г., вводившая категорию обязанных крестьян (по Закону от 2 апреля 1842 г.), гласила: "Помещики учреждают в селении обязанных крестьян вотчинное управление и имеют высшее наблюдение за сельскою в них полициею и за исполнением законов о сельском благоустройстве; им принадлежит первоначальный разбор взаимных между обязанными крестьянами тяжб и споров. Право суда и расправы в таких преступлениях и проступках обязанных крестьян, за которые в законах не полагается лишение прав, принадлежит равномерно или самим помещикам и управляющим их имением, или же полиции и суду". Более никаких ограничений власти помещиков закон не знал. Правда, в 1807 г. запрещено уже было ссылать крестьян на каторгу, но в 1822 г. это право помещикам снова было дано. В 1847 г. помещики получили право удалять из имения за дурное поведение несовершеннолетних крепостных. Особенно возмутительно выглядело следующее постановление закона: "Для удержания крепостных людей в повиновении и добром порядке, он (помещик. - М.И.) имеет право употреблять домашние средства исправления и наказания по его усмотрению, но без увечья и тем менее еще с опасностью их жизни" (ст. 596 Зак. о сост. Т. IX Св. зак. изд. 1832 г.). В следующем же издании (1842 г.) Св. зак. появилось более четкое разъяснение, какие домашние средства законодатель имеет в виду: помещики получили право наказывать крепостных плетьми, розгами и палками, содержать их под арестом в домашней тюрьме до двух месяцев, ссылать в арестантские роты на срок до трех месяцев, отдавать в рекруты вне очереди. De iure помещики не имели права судить своих крепостных в делах, наказываемых лишением всех прав состояния (ст. 959 Зак. о сост. Т. IX Св. зак. изд. 1857 г.). Повинности крестьян перед помещиками фактически ограничены были только памятным указом о трехдневной барщине (от 5 апреля 1797 г.). Однако этот закон соблюдался из рук вон плохо. Формально же он стал источником двух статей Зак. о сост. Т. IX Св. зак. изд. 1857 г.: ст. 1045, предоставлявшей помещикам право налагать на своих людей "всякие работы, взимать с них оброк и требовать исправления личных повинностей, с тем только, чтобы они не претерпевали чрез сие разорение и чтоб положенное законом число дней оставляемо было на исправление собственных работ"; и ст. 1046, которая запрещала заставлять крестьян работать по праздничным дням. Определенное улучшение имущественного положения крепостного произошло по закону 1846 г. об инвентарных крестьянах. Согласно этому акту, имевшему, правда, узкое применение по кругу лиц, на имение составлялась опись (инвентарь), куда вносились наравне с данными о хозяйственном состоянии имения положения о размерах повинностей крепостных, за которые крестьяне получали земельные наделы. Значительные улучшения были сделаны указами 1848 г. и 1849 г., согласно которым крепостные получили право выкупать себя на волю с землей в случае продажи имения за долги с торгов, а также право приобретать на свое имя недвижимость. Самое возмутительное правомочие помещиков - торговля "крещенной собственностью" было ограничено весьма скромно: в 1808 г. запрещено было продавать крестьян на ярмарках, т.е. публично; в 1822 г. запрещено делать публикации о продаже крестьян без земли; наконец, изданным в 1857 г. Св. зак. окончательно было подтверждено право только потомственных дворян владеть душами, что в некотором роде можно рассматривать как ограничительное постановление. Свободные сельские обыватели. Освобождение крестьян произошло по Манифесту от 19 февраля 1861 г. Важной особенностью этого акта было то, что он имел обратную силу, т.е. применялся не только к лицам, рожденным после 19 февраля 1861 г., но и до указанной даты. К Манифесту прилагалось 17 актов, регулировавших новые отношения по отдельным местностям Империи, а также порядок совершения самого освобождения. Именно эти акты во всей своей совокупности стали легальной базой создания нового сословия - сельских обывателей. Итак, ст. 1 Пол. о крест. 1861 г. гласила: "Крепостное право на крестьян, водворенных в помещичьих имениях, и на дворовых людей отменяется навсегда". Тем самым из крестьян образовывалось новое состояние обывателей (ст. 2 Там же). Отличительными особенностями данного сословия были комплекс личных прав и особый порядок управления сословными обществами. Крестьянам (свободным сельским обывателям) предоставлялись общая гражданская право и дееспособность (ст. ст. 21, 22 Пол. о крест.). Общая правосубъектность крестьян формулировалась и в ст. 25 Положения: "Крестьяне не могут быть подвергаемы никакому наказанию иначе как по судебному приговору или по законному распоряжению поставленных над ними правительственных и общественных властей". Закон шел даже по пути наделения крестьян правом производить нелицензированную мелкооптовую торговлю (ст. 23 Пол. о крест.). Значительное отличие личных прав крестьян по сословию заключалось в праве участвовать в органах сословного управления, а также в праве на общинное землевладение (п. 1 ст. 29 и ст. 35 Положения). Также значительное правовое отличие закреплялось и в ст. 38: "В порядке наследования имущества крестьянам дозволяется руководствоваться местными своими обычаями". Выход из сословия свободных сельских обывателей был довольно затруднен. Не в последнюю очередь это объяснялось тем, что крестьянство было становым хребтом Российского государства, главным его податным сословием. Поэтому крестьянин мог выйти из своего общества и приписаться к другому сословию только с разрешения своей общины; предварительно он должен был отказаться от своего земельного надела. Закон также знал случаи автоматического выхода из сословия свободных сельских обывателей, если лицо получало высшее образование или заканчивало некоторые специальные средние учебные заведения. Серьезным ударом по общинному землевладению следует признать Указ от 9 ноября 1906 г., ознаменовавший начало реформы крестьянского землевладения; в литературе эта реформа позднее была названа "столыпинской". Указ значительно облегчал крестьянам выход из экономической организации общины: "Каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли" (ст. 1 отд. I Указа). Указ помимо всего прочего открыл широкую дорогу и для переселенческого движения крестьян. Однако само общинное управление продолжило свое существование. По Положению о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, 1861 г. образовывалось сословное управление крестьян двух уровней. Первый уровень (низовой) представлял собой сельское общество, образуемое из крестьян, "водворенных на земле одного помещика" (ст. 40). Главным критерием для соединения нескольких поселений в одно общество закон признавал совместное использование угодий. Таким образом, законодатель в основу административного размежевания общин брал прежде всего принцип экономической целесообразности. Тогда как, например, второй уровень крестьянского управления - волостной - учреждался на основе принципов голого администрирования: "Для волости полагается наименьшее число жителей - около трехсот ревизских мужского пола душ, а наибольшее - около двух тысяч. Наибольшее расстояние отдаленнейших селений волости от средоточия управления оной полагается около двенадцати верст" (ст. 43 Пол. о крест.). Сельское общественное управление состояло из сельского схода, сельского старосты и необходимого круга выборных лиц для заведования делами общины-мiра: сборщика податей, смотрителя хозяйственных магазинов, полевых сторожей, писарей (ст. 46 Положения). Сельский сход состоял из крестьян-домохозяев, нередко в нем участвовали и женщины, особенно в тех случаях, когда обычное право делало их своеобразной materfamilias и фактическим владельцем общинного надела. Сход созывался по мере необходимости. Предметы ведомства схода по закону были достаточно обширны; их можно сгруппировать на несколько частей. К одной мы отнесем меры, связанные с внутренней жизнью самого общества-мiра: выборы должностных лиц, увольнение и прием членов; к другой части дела, связанные с хозяйственным управлением: разрешение вопросов по уплате податей и сборов; раскладка податей, распределение земельных участков и др., а также вопросы, связанные с общими полицейскими функциями, например удаление из общества вредных и порочных членов его, и многое другое (ст. 51 Положения <1>). -------------------------------- <1> Вообще, стоит заметить, в литературе, посвященной этому вопросу, отмечалось, что сельские сходы обладали на самом деле неограниченной компетенцией. [См.: Якушкин. 1875. 1 : XXII]. Сельский староста выполнял общие функции по руководству сходом (он на нем председательствовал), а также целый ряд обязанностей по надзору за исполнением крестьянами - членами общества их сословных повинностей (ст. 58 Положения). По приказу волостного старшины он выполнял также и некоторые чисто полицейские функции (ст. 60 Положения). Волостное управление образовывалось, как гласил закон, "из состоящих в одном уезде и, по возможности смежных, сельских обществ" (ст. 42 Положения). В волостное правление входили: волостной сход, волостной старшина, волостное правление и волостной крестьянский суд (ст. 69 Положения). Волостной сход формировался от сельских обществ по одному человеку от 10 дворов, кроме того, в них, что называется ex officio, входили должностные лица сельских обществ самой волости (ст. 71; ср. ст. 112 Положения). Сход избирал должностных лиц волости, ее правление, а также членов волостного крестьянского суда, раскладывал повинности и подати, ведал хозяйственные дела волости (ст. 78 Положения). Весьма важным сословным органом управления крестьян был волостной суд. Важность его заключалась в том, что он был фактически главным судебным местом громадного большинства населения страны; кроме того, применимым правом в нем был не официальный закон, а действующий в данной местности обычай. Формально такой порядок устанавливался еще по реформе графа П.Д. Киселева 1837 г. Правда, законодатель старался бороться с обычным правом у крестьян, ввиду чего официально применимым источником права в волостных судах считался особый акт - Сельский устав, первое издание которого относится еще к 1839 г. Волостной суд решал все мелкие дела по гражданским делам, сумма иска не должна была превышать 100 руб. (ст. 96 Положения), ср. ст. 29 Уст. гр. суд. 1864 г., согласно которой мировой судья судил иски ценой до 500 руб.; в уголовных делах волостной суд мог приговаривать к незначительному штрафу в 3 руб. и телесному наказанию (20 ударов розгами), аресту на семь дней (ст. 102 Положения), ср. ст. 1 Уст. нак. нал. мир. суд. 1864 г., согласно которой мировой судья налагал штрафы до 300 руб., а также мог приговорить к содержанию в тюрьме сроком до одного года. Волостные суды, приходится это признать, во многом разгружали от мелких и незначительных дел систему судов общей юрисдикции. Волостной суд состоял из лиц, избиравшихся волостным сходом (от 4 до 12, в зависимости от населенности волости), судебное присутствие его состояло из трех лиц, избирались волостные судьи сроком на один год (ст. 93 Положения). Важной отличительной чертой его было также еще и то, что его решения не подлежали обжалованию, однако так продолжалось только до 1889 г. По Положению о земских участковых начальниках от 12 июня 1889 г. решения волостного суда могли быть обжалованы у ближайшего земского начальника. Органы правительственного надзора за крестьянскими учреждениями. Как известно, одновременно с Манифестом от 19 февраля 1861 г. вышел ряд актов, регулировавших отдельные стороны крестьянской реформы, среди которых было Положение о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях (ПСЗРИ. 2-е изд. Т. XXXVI. N 36660). Как гласил закон, "для разбора недоразумений, споров и жалоб, могущих возникать из обязательных поземельных отношений между помещиками и временно обязанными крестьянами... учреждаются: мировые посредники, уездные мировые съезды и губернские по крестьянским делам присутствия" (ст. 1). Сразу же необходимо заметить, что применение этого закона встретило непреодолимые препятствия из-за практического неисполнения дворянством должностей мировых посредников, которые на них возлагала ст. 6 Положения. В связи с чем новым Положением от 27 июня 1874 г. их должность была слита с уездным присутствием по делам крестьян и стала осуществляться уездными исправниками. Дольше всего мировые посредники продержались в Западных губерниях практически до 1906 г. Вместе с тем образовавшаяся пустота (место мировых посредников) была заполнена институтом земских начальников - пожалуй, самый неудачный пример мероприятий царствования императора Александра III, поскольку скорее всего именно этот акт заслуживает в наибольшей степени квалификации "контрреформы". Самым недопустимым в Положении о земских начальниках было то, что правительство в этом учреждении фактически производило смешение власти административной с властью судебной. Это было бы еще полбеды, если бы правительство озаботилось комплектованием земских начальников высококвалифицированными администраторами, но на самом деле эта "близкая к народу твердая правительственная власть", по легальному определению, формировалась из местного дворянства, достигшего 25 лет, обладавшего имущественным и образовательным цензом. Образовательный ценз устанавливался в виде полного курса высшего учебного заведения, однако к должностям допускались и те потомственные дворяне, которые имели только среднее образование; в данном случае они должны были обладать на праве собственности имуществом, размер которого удовлетворял имущественному цензу по выборам гласных земских собраний. Земские начальники утверждались в должности министром внутренних дел из числа кандидатов, подобранных губернским предводителем дворянства и представленных губернатором (ст. ст. 11 - 14 Положения). Компетенция земских начальников определялась как надзор за органами крестьянского управления (ст. 23 Положения). На деле это вылилось в значительное ущемление компетенции крестьянских сословных органов, что фактически сводило на нет сословность самого крестьянства. И в этом вопросе сословный характер Российского государства сильно отличался от общепринятых стандартов. Высшей административной инстанцией по наблюдению за крестьянскими сословными учреждениями и действиями земских начальников было губернское по крестьянским делам присутствие в составе: губернатор (председательствующий), губернский предводитель дворянства, вице-губернатор, прокурор окружного суда и два непременных члена. При обжаловании апелляционных решений уездного съезда (фактически закон 1889 г. допускал двойную апелляцию - факт тоже неслыханный в нормальных условиях) в состав присутствия вводились председатель и один член окружного суда. В период с 1862 по 1881 г. в составе Государственного Совета действовал специальный Главный комитет об устройстве сельского состояния. Из состава этого учреждения - Император (председатель), министры внутренних дел, госимуществ, юстиции, финансов, уделов, главноуправляющий II отделением СЕИВК, начальник III отделения СЕИВК - видно, что он являлся главным правительственным органом по приведению в исполнение замысла крестьянской реформы. Инородцы. По определению А.Д. Градовского, к категории инородцев относились те слои подданных Российской империи, кои не относились к природным русским подданным и не состояли ни в одном из четырех сословий. Заметим, что под "природными русскими поданными" российское законодательство тогда понимало современных великороссов (русских), украинцев и белорусов. Разумеется, данное определение - "инородцы" страдает двусмысленностью. Получается, что, например, каторжники вполне могут претендовать на статус инородца, поскольку не состоят ни в одном из сословий, а крещеный еврей или татарин, входящий в одно из сословий и не считаясь природным русским подданным, тем не менее уже не является инородцем. Равно бессмысленно и другое определение: "Под инородцами закон разумеет евреев и разные племена, обитающие главным образом в Сибири, на Крайнем Севере Европейской России, по Уралу и в бассейне Каспийского моря" [Эгиазаров. 1906. 1 : 97]. Соответственно любая попытка канцелярского определения понятия "инородец" бессмысленна. Очевидно, что понятие "инородец", встречающееся в законодательных актах, может быть рассмотрено как юридическая категория, направленная к обозначению особенного статуса того или иного лица по отношению к другой, не менее разнородной массе населения Российской империи. Образно говоря, инородец - это обозначение особого юридического статуса лица, его привилегии. Многонациональные империи строятся именно по такому принципу - принципу национальной привилегии. Инородцев закон подразделял на следующие группы: оседлые, кочующие, бродячие и евреи. Оседлые инородцы приравнивались законом к свободным сельским обывателям или к городским обывателям (ст. 15 Положения об инородцах 1822 г.). Кочующие инородцы имели особое внутреннее самоуправление: частное и общее. Под частным закон понимал родовое управление, соединенное в виде Степной думы, так М.М. Сперанский (разработчик Положения) понимал общеплеменное собрание (ст. ст. 8 - 10 Пол. об ин.); общее управление инородцев представлено было в лице "тайши, князца, улусного головы, тоэна", двух или более выборных (ст. 11 Пол. об ин.). Вера, обычаи, самобытность инородцев охранялись законом (ст. ст. 26, 27, 30, 31, 34 Пол. об ин.). Обращает на себя внимание и следующее положение закона: "Строго запрещается русским самовольно селиться на землях, во владения инородцам отведенные; русские могут брать у инородцев места в оброчное содержание, но всегда по условиям с обществом" (ст. 37 Пол. об ин.). Бродячие инородцы (звероловы и охотники) состояли под временным управлением военных губернаторов. Евреи составляли самую многочисленную и племенно обособленную группу подданных Российской империи, в отношении которых вплоть до 1917 г. применялся весьма жесткий административный режим, обусловленный, как нередко указывал законодатель, особенностями их религии. Именно религия была причиной столь жесткого отношения к евреям, что косвенно подтверждалось, например, полным изъятием караимов (потомков хазар) из-под действия законодательства о евреях-талмудистах. До Петра I евреям доступ в Россию однозначно был закрыт (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. II. N 662). Петр специально не затрагивал в своем законодательстве этот вопрос, но уже супруга его, императрица Екатерина I, постановила: "...жидов, как мужеска, так и женска пола, которые обретаются на Украине и в других российских городах... впредь их ни под какими образы в Россию не впускать" (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. VII. N 5063). Однако при Петре II им разрешается временно приезжать на ярморки в Малороссию, такое же право подтверждает им и Анна Иоанновна, но уже при императрице Елизавете отношение к евреям ужесточается, становится известной ее резолюция на проекте одного указа, подготовленного Сенатом, разрешающего евреям доступ в Россию: "От врагов Христовых не желаю интересной прибыли" (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. XII. N 8840). Вместе с тем уже в 1765 г. им разрешают поселение в Новороссии (в только что отвоеванных у турок и татар землях Юга России), окончательно евреи попадают в подданство к Империи вместе с землями, отошедшими России по разделу Польши. Сначала евреев полагали определить в один разряд с казенными крестьянами (Указ 1802 г.), при Александре I даже учреждают специальный комитет, который вырабатывает принципы управления евреями, из которых составляется особое Положение. Закон рассматривал евреев наравне со всеми русскими подданными (ст. 42 Положения 1804 г.: ПСЗРИ. 1-е изд. Т. XXVIII. N 21547), предлагая им записываться в специально образованные для них разряды: земледельцев, фабрикантов и ремесленников, купцов и мещан (ст. 30 Положения). Одновременно закон вводил у них особенное школьное образование. Общей мыслью законодателя, приходится это признать, было стремление как можно скорее растворить евреев в остальном населении Империи. При этом, однако, следует учитывать, что "растворить" не означало ассимилировать, поскольку браки православных с иудеями находились под абсолютным запретом (ст. 85 Зак. гр. Т. X Св. зак.). Именно этим можно объяснить правило, установленное еще Указом 1817 г., согласно которому все ограничения с евреев снимались, если они принимали крещение. Мера эта, как и ряд других, закончилась провалом, поэтому в новом Положении 1835 г. (ПСЗРИ. 2-е изд. Т. X. N 8054) впервые вводилась черта оседлости, претерпевшая незначительные изменения к 1917 г. Одновременно у евреев в местах их компактного проживания вводилось национальное управление в виде так называемого кагала - совета нескольких уполномоченных по выбору от евреев. Реальная власть этого совета была очень высока. Незначительные послабления евреям были сделаны в ходе революционных событий 1905 - 1906 гг. Однако радикальное улучшение их состояния произошло только после падения русской исторической власти. Иностранцы. До 1917 г. в России проживало значительное число иностранных колонистов, составлявших довольно широкий круг лиц от бонн и гувернеров дворянства до крестьян, инженеров, докторов и ученых. Достаточно хотя бы указать на два Указа: от 16 апреля 1702 г. и от 4 декабря 1762 г., согласно которым в Россию на постоянное жительство приехало значительное число иностранцев, прежде всего немцев. Отечественное законодательство практически не знало ограничений для доступа иностранцев в Россию. В разные периоды, впрочем, являлись законы, запрещавшие въезд иностранцам в Сибирь, Русскую Америку или на Дальний Восток, но все это были меры ограничительного свойства, продиктованные политикой правительства, стремившегося закрепиться на только что приобретенной земле. В последующем в Россию запрещен был въезд евреям (исключение делалось только для представителей крупных промышленных фирм и финансовых учреждений), доступ же остальных иностранцев оставался свободным (прил. 2 к ст. 283 Уст. о пасп. Т. XIV Св. зак. по прод. 1890 г.). Гражданская право- и дееспособность иностранцев приравнивалась к правосубъектности российских подданных. Иностранцы были свободны в выборе места и срока проживания (ст. 991 Зак. о сост. Т. IX Св. зак.). Получив необходимое образование в русском учебном заведении, иностранец мог претендовать на право поступления на русскую государственную службу, правда, со значительными исключениями (ст. 415 Уст. о сл. гр. Т. III Св. зак.). Иностранцы, ведущие активную промысловую деятельность, могли приобретать звание личного почетного гражданина (ст. 999 Зак. о сост. Т. IX Св. зак.); ранее, по ЖГГ, проживание в городе влекло для иностранца право участвовать в сословном управлении. Общий порядок регулирования положения иностранцев, который за ними закреплялся, может быть охарактеризован как типичный status personalis - в частности, русский закон признавал за ними точно такую же правоспособность, какую они имели у себя на родине, брачное и семейное их положение также рассматривалось с точки зрения их личного закона. В то же время обращают на себя внимание положения ст. 571 Уст. гр. суд. 1864 г., согласно которым имущественное положение иностранца могло оказать значительное влияние на его процессуальные права в русском суде. В этом случае иностранец обязан был позаботиться об обеспечении своего требования в суде, а равно гарантировать суду уплату судебных издержек. Аналогичное стеснение было установлено и для иностранных акционерных обществ - последние вообще могли быть стороной в споре только в случае заключения с Россией страной национальной принадлежности компании специальной конвенции. Иностранец, навсегда покидавший Россию, обязан был распродать недвижимость русским подданным, а по пересечении русской границы он платил пошлину в размере 10% от своего движимого имения. |