История Российского государства и права Учебник (Исаев М_. Учебник" (Исаев М. А.) ("
 Скачать 2.67 Mb.
|
|
Закону 1889 г. о земских начальниках подтвердили служебное предназначение дворянства как сословия. В качестве особенных, только данному сословию присущих прав дворянство получило привилегию владеть душами - населенными землями. Уже начиная с 1739 г. (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. Х. N 8836) правительство стремится провести эту мысль, но формально право это закрепляется за дворянством только Межевой инструкцией 1754 г. и повторно в более четкой форме окончательно формируется только в т. IX Св. зак. изд. 1832 г., т.е. при императоре Николае I. Жалованная грамота, как это ни парадоксально, ничего о таком особенном праве дворян не говорит (ср. пр. 21 и 26 ЖГД). В дополнение этого права неоднократно, правда, издавались указы, которые действовали по форме lex singularis (по силе равнялись судебному решению, применимому только к данному конкретному случаю) и каковыми ограничивалось право владеть как недвижимостью (незаселенной), так и заселенными имениями, но последнее касалось уже личных дворян (Закон 1814 г.). Вообще, как замечал исследователь этого вопроса А.В. Романович-Славатинский, в этой, казалось бы, святая святых русского самодержавного государства порядок был установлен только к третьему изданию Св. зак., т.е. к 1857 г., когда до отмены крепостного права оставалось три года. В отношении же всего комплекса крепостного права можем заметить, что de iure оно не являлось привилегией помещика, несмотря даже на то, что правительство рядом указов с 1760 г. - ссылка крестьян в Сибирь, 1761 г. - ссылка на поселение, 1765 г. - отдача на каторгу и т.д. - шло по пути наделения частных лиц (помещиков) не свойственной им полицейской функцией. Личные права и привилегии дворянства вполне сформированными оказались только ко времени издания ЖГД, основным источником которой явился Манифест 1762 г. Итак, уже к 1785 г. дворянин обладал личной неприкосновенностью (пр. 15 ЖГД): "телесное наказание да не коснется до благородного". Однако уже 3 января 1797 г. император Павел I наложил свою "не лишенную остроумия резолюцию", как охарактеризовал ее барон С.А. Корф, на Сенатский указ: "Как скоро снято дворянство, то уже и привилегия до него не касается. По чему и впредь поступать". С этого момента дворян стали наказывать плетьми, вырезать ноздри и клеймить, как и остальных преступников. С переменой в 1801 г. царствования это положение было изменено в сторону восстановления прежнего порядка. После 1863 г. данное наказание (телесное) было вовсе отменено для всех сословий, следовательно, исключительный характер привилегии для дворян утратил смысл. К другим личным правам дворянства относились права на честь, титул, герб. Эти специфические права дворянства продержались до 1917 г. и не подвергались за все время своего существования серьезным изменениям. Гораздо большее и серьезное влияние на положение дворянства как сословия оказали корпоративные права дворянства, формирование которых шло постепенно всю первую половину XVIII в. Основным его источником следует полагать не то сословное начало, господствовавшее на Западе, которое предполагало устроить сословие в виде корпорации, осуществляющей идею представительства, а исключительно желание правительства заполнить посредством выборов среди дворян должности по местному управлению. Уже Петр ввел это начало выборности должностных лиц (ландратов и ландрихтеров), преемники Петра отказались от этой идее, но, как показала история, не окончательно. В 1775 г. идея привлечь дворянство к местному управлению торжествует вновь. Соответственно, учреждая дворянские собрания по губерниям, наделяя их правом юридического лица, а впоследствии вводя целый штат служащих по дворянским выборам, правительство привязывало местное дворянство к местным правительственным учреждениям, сначала ставя их рядом, а потом уже и под контроль последних <1>. -------------------------------- <1> Герцену принадлежит верное наблюдение: "Власть губернатора вообще растет в прямом отношении расстояния от Петербурга, но она растет в геометрической прогрессии в губерниях, где нет дворянства, как в Перми, Вятке и Сибири" [Герцен. 1956. 4 : 237]. Формально это выразилось еще, в частности, в том, что если пр. 38 ЖГД давало губернатору (генерал-губернатору) право созывать губернские собрания, при этом в 1788 г. даже состоялся специальный указ, запрещающий начальникам губерний присутствовать на таких собраниях, то 9 марта 1797 г. выходит Указ, предписывающий губернаторам, наоборот, присутствовать на таких собраниях, годом позже выходит специальное постановление, отменяющее постановления пр. 47 и 48 ЖГД (право петиции). Надо заметить, действие этих правил было восстановлено в 1801 г., но общая зависимость местных дворянских учреждений от местных органов управления стала более явственной, поскольку все дворянские учреждения были включены в систему местных органов. Со временем дворянские сословные учреждения постепенно теряли свою сословную окраску, общеадминистративные их функции все расширялись, "пока, наконец, не стали перевешивать над функциями сословного управления. Этот последний факт был, конечно, главной, если не единственной, причиной того, что при создании в 1864 году земского управления те же предводители были призваны принять в нем деятельнейшее участие и даже руководительство; если окинуть взором все обширное поле их деятельности, например, в сороковых годах, можно ясно себе представить, что лучшего руководителя нового земского управления правительство и не могло найти; благодаря их подготовке предводители явились вполне способными и полезными деятелями реформированного провинциального управления" [Корф. 1906. С. 661 - 662]. Городские обыватели. Следующим после дворянства сословием, оформившимся организационно в XVIII в., было сословие городских жителей или потомки прежнего посадского населения, причем наименование их посадскими продолжало сохраняться довольно долго. Нередко городские жители в актовом материале именовались "гражданами" или "мещанами", последнее выглядело заимствованием из юго- и западно-русских областей, куда слово это проникло из польского - от слова misto (ср. укр. мiсто, т.е. город), отсюда и такое название. Фактически весь XVIII в., несмотря на бурное его начало, посадские продолжали сохранять положение тяглого населения, проживающего в городах. В частности, источником посадского сословия до 1785 г. было наследование положения родителей детьми по указу (чаще по ревизским сказкам), когда к сословию приписывали согласно правительственному распоряжению, а также по поручной записи. Последнее связано было с возможностью записываться в городское сословие из других состояний. В этом случае члены посадской общины, к тяглу которой приписывался новый тяглец, ручались за него в конечном счете за то, что он исправно будет нести повинности. Устав главного магистрата от 16 января 1721 г., воплотивший в себе квинтэссенцию законодательства Петра о городском управлении, практически никак не затронул этот вопрос, если не считать положения гл. VII, исключавшей из состава горожан шляхетство, чиновников ("служителей у дел представленных"), священнослужителей и иностранцев. Последующее законодательство в лице ЖГГ 1785 г. только лишний раз подтвердило указанные выше источники мещанского состояния: "Городовыми обывателями разумеются все те, кои в том городе или старожилы, или родились, или поселились, или домы, или иное строение, или места, или землю имеют, или в гильдии, или в цех записаны, или службу городскую отправляли, или в оклад записаны" (пр. 77; ср. пр. 82 ЖГГ). Кроме того, к городским жителям теперь приписывались иностранцы. Выбытие из мещанского сословия в принципе не разрешалось, поскольку это сказывалось на состоянии тягла. Однако, как отмечал крупнейший знаток этого вопроса профессор А.А. Кизиветтер, в некоторых случаях выход разрешался: через брак, в качестве наказания за уголовное преступление, постриг в монашество, через рекрутский набор, посредством поступления на государственную службу. Главное предназначение городских жителей - выполнение государственного тягла, для лучшего несения которого они образовывали общества - своеобразные корпоративные организации, родоначальником которых были общины и сотни городских жителей еще московской эпохи. Причем, как доказал в свое время тот же А.А. Кизиветтер, посадская община не совпадала с административным управлением города, поскольку последнее предназначалось для управления городом в целом и фактически с 1721 г., с момента издания Устава главному магистрату, вписывалось в систему местного управления (см. выше соответствующий раздел). Посадская община только выбирала из своего состава определенный круг лиц: ратманов, бургомистров, которые, переступая порог магистрата, становились "агентами правящей бюрократии", назначение которых заключалось в контроле за осуществлением в городе распоряжений центрального правительства и надзоре за самим посадским мiром. Сам разряд городских жителей продолжал делиться на слободы и сотни - мелкие самоуправляющиеся группы, составлявшиеся с целью выплаты тягла. Органом управления сотен и слобод были их сходы, для общего управления делами общины избирали своего старосту; слободской староста в должности утверждался местным магистратом. Несколько таких слобод и сотен, собственно, составляли общину посада, главным органом управления которого уже был общепосадский сход, избиравший старосту всего посада (который также утверждался в должности магистратом), а равно ряд других должностных лиц: излюбленных голов и т.п. для заведования сбором пошлин и податей, которыми община была обязана к казне. Сход слобод и посада нередко разрешал споры между своими членами, а также разверстывал тягло по душам, т.е. по плательщикам. С введением Уст. гл. маг. 1721 г. население городов было поделено на две категории: регулярных и нерегулярных граждан (горожан). Нерегулярные, иначе "подлые люди, обретающиеся в наймах и в черных работах, которые нигде между знатными и регулярными гражданами не счисляются" (гл. VII). Нерегулярные, таким образом, в посад, общину не входили; для регулярных же предусматривалась следующая сословная организация: к первой гильдии регулярных граждан принадлежали все ведущие крупные торговые предприятия, ко второй - соответственно хозяева более мелких предприятий. Ремесленники объединялись в цехи под руководством выборных старост - ольдерменов (Там же). В связи с этой новой организацией старая посадская община, казалось, должна была бы исчезнуть. Но этого не случилось. Фактически гильдии превратились в аналог слободских общин, стали наравне с ними и в отличие от них объединяли в себе более мощных, если можно так выразиться, тяглецов. Самая же интересная метаморфоза произошла с цеховыми организациями - они до Екатерины II так и не смогли стать корпоративными органами управления, как это было везде на Западе, а были всего лишь организационной формой удовлетворения казенной потребности. Положение довольно существенно меняется в правление императрицы Екатерины II, Жалованная грамота городам которой фактически совместила внутрисословное управление городских жителей с управлением городов как административных единиц (см., однако, гл. XIX - XXI Уч. губ. 1775 г.). Городские обыватели (пр. 77 ЖГГ), так теперь назывались городские жители, составляли в совокупности городское общество (пр. 29). Городское общество получало права юридического лица (пр. 40 и 42). Само общество состояло из следующих разрядов лиц: 1) настоящих городских обывателей (пр. 80), как гласил закон: "среднего рода люди или мещане", в общем это были домовладельцы, т.е. собственники хоть какой-либо недвижимости в городе; 2) купцов 1, 2 и 3-й гильдии (пр. 102, 108, 114), различие между гильдиями обусловливалось различием в объявленном капитале; 3) мещан, которые подразделялись на цеховые организации (пр. 120); 4) посадских (пр. 138); 5) иногородних и иностранцев (пр. 127); 6) именитых граждан, к последним приписывались лица свободных профессий. Каждый из шести разрядов городского населения, согласно ЖГГ, имел собственную организацию корпоративного вида, от которой происходило формирование органов управления всем городом: "Городскую общую думу составляют городской голова и гласные от настоящих городовых обывателей, от гильдий, от цехов, от иногородних и иностранных гостей, от именитых граждан и от посадских" (пр. 157 ЖГГ). Соответственно, для производства выборов в общую городскую Думу (пр. 158 - 163) каждым разрядом избиралось от себя определенное количество гласных, которые в совокупности составляли общие собрания разрядов городского общества - городскую общую Думу, которая в свою очередь из своего состава избирала уже шестигласную городскую Думу. Шестигласной она называлась потому, что состояла из шести представителей (голосов, как выражался законодатель) от шести разрядов городского населения. Собственно, именно шестигласная Дума была постоянно действующим органом городского сословного управления (пр. 173). Она собиралась еженедельно; на ее попечении находился довольно широкий по определению круг вопросов, но законодатель, например, специально позаботился указать в тексте акта, что рассматривает Думу как орган прежде всего сословного, а не административного управления. Так, Дума обязана была "возбранять все, что доброму порядку и благочинию противно, оставляя однако ж относящееся к части полицейской исполнять местам и людям, для того установленным" (пр. 167) (ср. пр. 168: "городской Думе запрещается мешаться в дела судные между жителями того города, ибо оные по учреждениям принадлежат магистратам или ратушам"). Постоянно действующим органом сословного городского управления был городской голова. Самостоятельной компетенции, кроме регистрации гласных (например, пр. 158 и др.) и председательствования в общей городской (пр. 157), в шестигласной Думе (пр. 166), он не имел. Уже в царствование Павла I действие Грамоты было отменено и в Петербурге и в Москве введено новое, упрощенное управление городским сословием. При перемене царствования произошло восстановление status quo, но практика осуществления Грамоты была маловпечатляющей. В то же время выяснялись и непрактичность разделения самого городского сословия на шесть разрядов. Например, в |