Рус.яз. и культура речи. Введенская и др.. Учебник Введение
 Скачать 0.77 Mb.
|
|
Пример: Узнав, что сын такой лентяй, Отец воскликнул: – Негодяй! Чем заслужил ты единицу? – Я получил ее за птицу… Отец воскликнул: – Крокодил, За что ты третью получил?! (С. Маршак. «Про одного ученика и шесть единиц»). Конечно, употребляя подобные обращения, необходимо осознавать, когда, где и насколько они допустимы, иначе вы рискуете быть неправильно понятым: «– Я договорилась насчет комнаты. – Вот спасибо… – Запомните фамилию – Сорокин. Михаил Иванович… Пойдете через турбазу вдоль оврага. С горы уже деревню видно. Четвертый дом… А может, пятый. Да вы найдете. Там свалка рядом… – Спасибо, милая. Тон резко изменился. – Какая я вам милая?! Ох, умираю… Милая… Скажите пожалуйста… Милую нашел… В дальнейшем я не раз изумлялся этим мгновенным Галиным преображениям. Живое участие, радушие и простота сменялись крикливыми интонациями оскорбленного целомудрия. Нормальная речь – визгливым провинциальным говором… – И не подумайте чего-нибудь такого! – Такого – никогда. И еще раз спасибо…» (С. Довлатов. «Заповедник»). Обращение к собеседнику – это самая употребительная языковая единица, связанная с этикетными знаками. Установление речевого контакта, регулирование социальных взаимоотношений с помощью обращения – важные общественные функции. Базой формирования обращений являются семейно-ролевые, социально-стереотипные, социально-статусные наименования адресата как специализированные адресатные средства, обслуживающие сферу социально-ролевых отношений. Роль местоимений По выражению Э. Бенвениста, «язык без выражения лица немыслим». Система личных местоимений в русском языке (я/мы, ты/вы, он/она/оно/они) носит не только указательный, ориентационно-дистантный характер, но и коммуникативно-ролевой. а) Выбор формы обращения (ты/вы) Адресатные формы практически всегда употребляются в сочетании с адресатно-личными местоимениями ты/вы (или соответствующей адресатно-личной глагольной формой). Н.И.Формановская отмечает, что ты-вы-формулы в речевом этикете позволяют устанавливать и поддерживать контакт с собеседником в пределах осознаваемых социальных ролей, отмечать изменения социальных отношений и выдерживать общение в той или иной желаемой тональности. «Обращение на «вы» в целом выражает большую степень уважения к собеседнику, чем обращение на «ты». Выбор одной или другой формы связан с рядом условий:  а) при переходе к хорошему знакомству возможен переход с вы– на ты-общение. Такой быстрый переход более свойствен молодежи или носителям просторечия; б) при длительном знакомстве отношения могут не стать дружескими, при этом не происходит перехода с вы– на ты-общение; в) в некоторых случаях даже при дружеских отношениях сохраняется обращение на вы как знак особого уважения (преимущественно среди людей среднего и старшего поколения, интеллигентов).  а) незнакомый, малознакомый адресат именуется на вы и в официальной, и в неофициальной обстановке; б) с хорошо знакомым человеком (обиходное общение на ты) в официальной обстановке возможно переключение на вы.  а) если при установившемся общении на ты адресант обратился к адресату на вы (вне официальной обстановки), это может означать изменение взаимоотношений вплоть до ссоры; б) если незнакомый, малознакомый адресант избирает ты-общение, это может означать, что он или носитель просторечия, или нарочито демонстрирует фамильярность». Таким образом, Н.И. Формановская [23] называет в своих работах несколько факторов, обусловливающих выбор альтернативного варианта ты-вы-форм обращения. Эти факторы в совокупности образуют сложный комплекс причинно-следственных зависимостей, предопределяющих в нашей речи появление этих форм: 1) степень знакомства собеседников (незнакомый, малознакомый, хорошо знакомый адресат); 2) официальность/неофициальность обстановки общения; 3) характер взаимоотношений коммуникантов (сдержанные, подчеркнуто вежливые, холодные, дружеские и т. д.); 4) равенство или неравенство (по возрасту, служебному положению, ролевой позиции общающихся) [24]. б) Местоимение «мы» Местоимение 1-го лица множественного числа несет в себе широкий спектр таких прагматических оттенков [25]: • торжественное «мы», используемое лицами королевского ранга; церемониальное архаическое «мы» царствующих особ. (знаменитое «Мы, Николай Второй…»); • авторское и ораторское «мы», затушевывающее слишком резкое я и заменяющее его чем-то более общим, расплывчатым; существует два варианта использования авторского мы: а) «объективизация» авторской позиции в публицистическом и художественном повествованиях (Мы побывали в некоторых из тех мест, которые стали притчей во языцех…; Чего мы только не придумываем в борьбе за квадратные метры в своих квартирах…); б) «формула скромности» автора, или общепринятый стандарт самовыражения в научной речи, который позволяет «укрыть» себя среди других ученых, на авторитет которых ссылается автор; в) преподаватель, читающий лекцию, использует мы как средство диалогизации, включая слушателей в процесс рассуждения; • представительское ритуальное «мы»: Мы рады приветствовать вас…; Мы хотели бы представить продукцию… ; • «участливая совокупность» в разговорной речи, предполагающая наличие экспрессивно-позитивного, одобрительного отношения говорящего к адресату. Классический пример – мы, употребляемое врачами для выражения милосердия, сочувствия больному: Как мы себя чувствуем? Такое выражение мнимого соучастия стало своеобразной формулой, грамматической идиомой в речи представителей социально-активных профессий (официантов, милиционеров, следователей, продавцов и пр.), которые в силу специфики своего труда должны постоянно апеллировать к адресату с вопросами, предложениями, побуждениями: Официантка, подойдя к Андрею, спросила ласково, по-свойски: – Ну, что мы заказываем? (А. Авдеенко. «Над Тиссой»). Оттенки снисходительности, иронии или фамильярности, сопровождающие в некоторых случаях обращение к адресату с помощью мы, могут стать преобладающими и могут варьировать от одобрительных до ироничных и даже резко отрицательных. Например, А. Галич, рассказывая о враче, спасшем ему жизнь, противопоставляет серьезную, почти пессимистическую речь своего доктора оптимистическому «мы-обобщению», создавая тем самым эффект обратного, негативного восприятия «докторского мы»: «– …плохо дело, голубчик, – чрезвычайно спокойно, как-то даже уютно сказала Анна Ивановна, – очень плохо дело!.. Как ни странно, эти ее слова ничуть не взволновали меня. Анна Ивановна вообще не принадлежала к породе тех врачей-оптимистов, которые, входя в палату, игриво тычут больного пальцем в живот и спрашивают: – Ну-с, как поживает наш рачок?! Напротив, еще много дней после первой, а потом и после второй операции Анна Ивановна, осматривая меня или делая мне перевязку, будет сокрушенно покачивать головой и повторять свое: «Плохо дело, очень плохо дело!» (А. Галич «Я вернусь…»). в) Местоимения 3-го лица (он, она, оно, они) П.В. Веселов в книге «Аксиомы делового письма» говорит о том, что «официальный речевой этикет предусматривает умение пользоваться местоимением он. Это местоимение, будучи универсальным обозначением для лиц и предметов, сохраняет в себе также и указательное значение. Оно может, таким образом, стать средством обезличивания и фамильярности, поэтому следует соблюдать особую осторожность при пользовании им в служебных документах». Это замечание справедливо не только для служебных документов. Использование местоимения 3-го лица он/она – своеобразное отражение позиций говорящего, отстранение его от активной роли в речевом акте, от позиции говорящего, причем отстранение столь значительное, что в нем разграничение лица и предмета в речевом акте становится неразличимым. Более того, такое поведение говорящего может быть расценено как демонстрация превосходства и даже как намеренное создание коммуникативного дискомфорта для воспринимающего его речь лица. Кроме того, может возникнуть двусмысленность толкования высказывания: Профессор попросил аспиранта прочитать его доклад. Существует также неопределенно-личное употребление форм 3-го лица множественного числа – обороты типа Вам говорят!.. Кому говорят!.. Их использование снижает степень вежливости и, наоборот, повышает степень категоричности и официальности: говорящий отождествляет себя с группой власть предержащих, тех, кто имеет право указывать, авторитетных членов общества. Мы в таких случаях выполняет сходную функцию: «– Мы, – сказала она, подчеркивая это «мы» и голосом, и интонацией, и телодвижением, – мы вашу пьесу рекомендовать к постановке не можем! Мы ее не запрещаем, у нас даже и права такого нет – запрещать! – но мы ее не рекомендуем! Рекомендовать ее – это было бы с нашей стороны грубой ошибкой, политической близорукостью» (А. Галич. «Я вернусь…»). Глагольные формы Наклонение глагола а) Форма повелительного наклонения (императива) часто используется в этикетных формулах не в обычном, побуждающем к действию значении, а в значении, ничего не повелевающем адресату: Здравствуйте!.. Прощайте!.. Извините!.. Простите!.. – и в значении почти стертого побуждения: Позвольте поблагодарить вас!.. Разрешите откланяться!.. И те и другие этикетные формулы, ни к чему не побуждая, образуют структуру, обозначающую реальное речевое действие в момент речи. Формы же повелительного наклонения в прямом значении побуждают к действию в ситуации просьбы, совета, предложения, приглашения: Сделайте это, пожалуйста!.. Советую вам пойти немедленно… б) Форма сослагательного наклонения в стереотипных формулах речевого этикета интересна тем, что не переводит действие в нереальное. Когда мы говорим: Я хотел бы поблагодарить вас! речевое действие благодарности вполне реально совершается и исключает ответную реплику: Ну благодарите, если хотите! (ср.: Я хотел бы сходить в парк. – Ну конечно, сходим, если хочешь.); Я хотел бы попросить…; Я хотел бы извиниться… и т. д. Глагол с частицей бы повышает степень вежливости, снимая излишнюю категоричность (ср. отказ: Я бы с удовольствием, но…), используется в просьбах, выраженных в форме вопроса (Не могли бы вы передать талончик? ). Перформативные глаголы (действие-речь) обозначают действия, которые можно совершить только с помощью речи. В этих случаях необходимо произнести: Обещаю!.. Приветствую!.. Советую вам… и т. п. Вид глагола служит показателем совершенности/несовершенности действия. Несовершенный вид глагола указывает на то, что действие находится в развитии (отвечает на вопрос «Что делать?»), а совершенный – что действие свершилось (отвечает на вопрос «Что сделать?»). Выбор вида глагола определяет степень категоричности, вежливости, экспрессивности побудительного высказывания. Ср.: Садитесь, пожалуйста! – несовершенный вид. Сядьте! – совершенный вид. Следует помнить об особенностях употребления некоторых глаголов. Например, глаголам совершенного вида типа заготовить, накопить, подбодрить могут соответствовать глаголы несовершенного вида: заготовлять – заготавливать, накоплять – накапливать, ознакомлять – ознакамливать, подбодрять – подбадривать. Суффиксы – ыва– ива– стилистически нейтральны и более употребительны в книжно-письменных стилях. Формы, в которых эти суффиксы отсутствуют, нередко воспринимаются как разговорные: накоплять, подбодрять, присвоять и др. При образовании глаголов несовершенного вида с суффиксами – ыва– ива– часто образуются параллельные формы с чередующимися корневыми гласными – о– а-: обусловливать-обуславливать, сосредоточивать-сосредотачивать и т. п. При наличии подобных вариантов надо учитывать, что формы с – а– более свойственны разговорному стилю. Не допускается образование глаголов несовершенного вида с суффиксами – ыва– ива-от двувидовых глаголов типа адресовать, использовать (формы адресовывать, использовывать – просторечные). Не следует употреблять также форму организовывать, хотя она и присутствует в толковых словарях русского литературного языка (в современном употреблении глагол организовать имеет значение как совершенного, так и несовершенного вида). Выбор залога связан с выделением субъекта/объекта действия: Действительный залог имеет значение «здесь – сейчас – автор – адресат»: Благодарю вас!.. Вы не выполнили работу. Страдательный залог употребляется в том случае, когда акцент делается на факте свершения действия, а не на указании субъекта: Работа не выполнена до настоящего времени! (не называются лица, виновные в этом, а лишь указывается сам факт невыполнения работы). Частицы и вежливость Термин «частица» (от. лат. particula) употребляется в широком смысле (все служебные слова) и в узком смысле («служебные слова, которые служат в речи для выражения отношения всего или части высказывания к действительности, а также говорящего к сообщаемому» [26]). В книге «Грамматика русского языка» [27] к частицам относятся «служебные слова, которые служат в речи для выражения различных смысловых оттенков отдельного слова или целого предложения». Рассмотрим употребление некоторых частиц с позиции категории вежливости. Модальная частица – ка употребляется для устранения категоричности, смягчения выражаемого глагольными формами приказания, побуждения к действию: сходим-ка вместе; помолчи-ка пока! К.С. Аксаков указывал на три значения частицы – ка: • предостережение или предупреждение о последствиях: подумай-ка сам!; • дружеское обращение, имеющее какую-то цель: давай-ка посидим здесь!; • дружеское увещание: побереги-ка себя! Но следует помнить, что, употребляя частицу – ка, необходимо учитывать социальный статус участников речевого акта: 1) говорящий не должен занимать более низкую социальную позицию, чем его собеседник (в противном случае употребление частицы – ка в императивной конструкции исключается); 2) говорящий должен быть хорошо знаком со своим собеседником (в противном случае обращение, содержащее частицу – ка, также может быть расценено как грубость). Модальная частица – с (устар.) вносила в речь оттенок почтительности, подобострастия: Извольте-с; в современной речи эта частица употребляется в ироническом значении: Ну-с, что у нас там случилось? [28] «Служитель посмотрел на исключительно крепкий кулак с уважением, неодобрительности во взгляде погасил и украсил речь словоерсами: – Нам неизвестно. В городе встречали-с, а к нам они впервые пожаловали-с. …Записку вам оставили. Вот-с» (Б. Акунин. «Пелагия и Черный монах»). П.Я. Черных в своих работах отмечает, что употребление частицы – с … в качестве одной из форм почтительно– (или даже угодливо-) вежливого обращения (да-с, нет-с и др.) является выдающейся особенностью старого русского языка» [29]. Модальные частицы не… ли, не… бы вносят в вопрос оттенок смягченности, некатегоричности. Обычно частица не… ли сопровождает просьбу-вопрос, касающийся возможностей адресата: не будете ли вы так добры…; не могли бы вы… Наиболее вежливые формулы просьбы нередко содержат частицу не: Вас не затруднит?.. Если вам не трудно… и т. д. Модальная частица вот многозначна и может подчеркивать как положительную, так и отрицательную оценку: Вот девушка!.. Вот они, работнички!.. Слова «пожалуйста» и «спасибо» в русском речевом этикете Использование слов пожалуйста и спасибо в русском речевом этикете играет в аспекте вежливости особую роль. Словари толкуют значение слова пожалуйста (от «пожалую», «отблагодарю») как «смягчительное» и отмечают, что оно употребляется в качестве вежливого обращения или выражения просьбы или для вежливого выражения согласия. Слово спасибо, выражающее благодарность, несет в себе особенный глубинный смысл: «Спаси тебя (вас) Бог», – говорили человеку за совершенное им действие, принесшее кому-то пользу. Слова спасибо и пожалуйста являются регулярным средством выражения вежливого отношения любого говорящего к любому человеку независимо от его социального статуса. Вместе с тем существуют ситуации, где вежливые формы не приняты или даже неуместны, – например, если приказ отдается в условиях дефицита времени (военные действия или хирургическая операция). «…тыча резиновыми пальцами в инструменты, разложенные на лотке, Наталья Михайловна быстро говорит: – Кохер… дешамп… скальпель… кедгут… клемм… ножницы… Она снова склоняется над столом и уже другим, повелительным тоном бросает через плечо: – Кохер!.. – Клемм! – Светлана подает клемм. – Пульс? – Норма» (А. Галич. «На семи ветрах»). Эвфемизмы и вежливость «Эвфемизм (от греч. euphemismos – воздержание от неподобающих слов, смягченное выражение) – слово или выражение, служащее в определенных условиях для замены таких обозначений, которые представляются говорящему нежелательными, не вполне вежливыми или слишком резкими» [30]. «Эвфемизмы – эмоционально нейтральные слова и выражения, употребляемые вместо синонимичных им слов или выражений, представляющихся говорящему неприличными, грубыми или нетактичными» [31]. Эвфемизм как способ непрямого обозначения предмета соотносится со следующими речевыми приемами: а) двойное отрицание: не без умысла; небесспорный; б) иноязычные слова и термины, более пригодные для «вуалирования» сути явления, чем исконная лексика: либерализация цен; девальвация национальной валюты; в) намеренное преуменьшение интенсивности свойств предмета речи, действий, процессов и т. п.: ее трудно назвать красавицей; г) перифрастические наименования предметов и явлений, оскорбляющих вкус или нарушающих культурные стереотипы общения (касающиеся обычно физиологических аспектов, интимных отношений и пр.): высшая мера наказания; ушел из жизни; гражданский брак и др. Эвфемизмы соответствуют принципу вежливости и способствуют созданию благоприятного климата в общении людей. Проявление вежливости в невербальных средствах общения Речь всегда сопровождается мимикой и жестами. Это «безмолвный язык», зависящий от культурных традиций народа, социальной группы, который надо рассматривать как неотъемлемую часть общения. Многие жесты закреплены за определенными ритуализованными ситуациями общения: вставание, рукопожатие, снятие головного убора, поклон (при приветствии, знакомстве, прощании). Жесты, как и формулы речевого этикета, дифференцируются по стилевому признаку: существуют стилистически повышенные жесты (поклон, прикладывание руки к сердцу, целование руки и пр.), нейтральные (рукопожатие, кивок-поклон) и стилистически сниженные жесты (похлопывание по плечу в знак приветствия и др.). При выражении вежливости в общении немаловажную роль играет взгляд: хмурый, настороженный взгляд вызывает недоверие, отталкивает и пугает адресата; пристальный, бесцеремонный тревожит; иронический, надменный – оскорбляет. Средством выражения вежливости являются также модуляции голоса, который может быть ровным, негромким, теплым по тембру или резким, визгливым и пр. Интересно, что и молчание порой служит проявлением воспитанности и вежливости человека (ср.: молчать – смолчать). Рукопожатия и поклоны, подмигивание и поцелуй – жесты и знаки, выражающие разные оттенки отношений и сопровождающие различные ситуации общения. Улыбка – личностное выражение вежливости и заинтересованности. В.Е. Гольдин отмечает: «Не надо думать, что улыбка – совершенно естественное, биологическое проявление чувств. Люди, относящиеся к разным культурным зонам, улыбаются по-разному и неодинаково «пользуются» своими улыбками» [32]. Считается, что для американцев характерна широкая, «лучистая» улыбка; доброжелательная, приветливая улыбка европейца может быть менее яркой; русских же европейцы считают неулыбчивыми людьми. Однако при всех различиях улыбка – одно из главных выражений стремления к контакту, доброжелательности. Вербальные и невербальные компоненты коммуникативной ситуации должны быть согласованы между собой и соответствовать правилам поведения, установленным данным обществом. О социальных аспектах культуры речи Речь людей, как монологическая, так и диалогическая, во многом определяется и предписывается различными социоэтическими правилами, знание и соблюдение которых тоже входит в понятие «культура речи». Рассмотрим некоторые из них. Стиль и социальное положение. Стиль речи, выбор стилистических средств в большой степени зависит от положения человека в обществе. Речь и поведение лица, имеющего высокий социальный статус, обусловлены поговоркой Положение обязывает. Такой человек не имеет права использовать низкий стиль, говорить неграмотно, несвязно, сумбурно, тем более общаясь с людьми, занимающими более низкую социальную позицию. Положение низшего тоже обязывает: нельзя в разговоре с начальником, уважаемым, солидным лицом проявлять фамильярность. Скажите прямо (скажите толком), к какому числу нужно мне сделать эту работу? – так общаться можно с равным себе человеком, но не с начальником; в последнем случае нужно сказать: Я хотел бы уточнить… Таким образом, при беседе с кем-то надо учитывать и свое социальное положение, и социальное положение собеседника, не допуская ни занижения своего стиля, ни неоправданного его завышения. Сравните фрагменты рассказа А. Чехова «Толстый и тонкий»; сначала «тонкий» говорит с «толстым» на равных, поскольку тот – его старый товарищ, но выяснив, что «толстый» сильно поднялся по социальной лестнице, демонстрирует излишнюю подобострастность: «Миша! Друг детства! Откуда ты взялся… Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был!» «Я, ваше превосходительство… Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с!.. Милостивое внимание вашего превосходительства… вроде как бы живительной влаги…» У Н. Гоголя в «Мертвых душах» мы читаем: «У нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у кого их триста…» Впрочем, напрашивается вопрос: как же говорить с людьми, имеющими более высокий статус, в наше «демократическое» время? Где грань между хорошим тоном, почтением и подобострастием? Может быть, со всеми нужно говорить одинаково, без чинопочитания? Наверное, это зависит от конкретной ситуации, от разных обстоятельств. Но в любом случае нельзя допускать стилистическое «унижение паче гордости», равно как и заносчивость в общении с людьми, занимающими более высокое социальное положение. Фактор социального статуса собеседников отражается и в разных формулах речевого этикета: Привет! Здорово! – так можно приветствовать человека, равного себе или стоящего ниже, но никак не выше на социальной лестнице. Стиль и пол. Для мужчин и женщин характерна разная манера устной и письменной речи. Если верно, что стиль речи отражает менталитет человека (а мы убеждены, что это абсолютная истина), то, конечно, в речах мужчин и женщин всегда отражаются различия в их психологии, а также в предписываемых им общественных правилах поведения. Такие, например, высказывания, как перед походом нужно как следует поднавернуть; «Спартак» уже откинул копыта, представляются вульгаризмами-маскулинизмами, вполне допустимыми в речи мужчин, но маловероятными в устах уважающей себя женщины. В разговорной речи, даже в публичном выступлении резкие выражения, которые позволяет себе мужчина, могут быть восприняты нормально, тогда как оратор-женщина, использующая подобные выражения, рискует прослыть вульгарной. Мужчины больше, чем женщины, склонны острить, использовать в речи анекдоты, парадоксы, каламбуры, даже непристойные выражения. Речь женщин часто сентиментальна: Это ни на что не похоже!.. На что это похоже?.. Какой ужас!.. Какой кошмар!.. Какая прелесть!.. – это выражения, неестественные в устах мужчины, можно было бы обозначить как стилистические феминизмы. С другой стороны, речь женщины зачастую более сумбурна и более многословна; речь мужчины, наоборот, должна быть более лаконичной и последовательной. Стиль и возраст. Возраст накладывает отпечаток на речь человека. Важно соблюдать свойственные определенному возрасту стилистические нормы и соотносить свою речь с возрастом собеседника. Характерную для детей словесную конструкцию и не… (или а вот и не…) взрослые употребляют только в общении с маленькими детьми: Это дыня. – И не дыня! Это тыква! (А вот и не дыня!). Есть выражения вполне литературные, стилистически полновесные, но уместные в речи людей в основном старшего возраста: загнать за Можай; святая святых; бежит как черт от ладана. Разумеется, в речи пожилых людей были бы стилистически слишком рискованными какие-либо модные молодежные экспрессивные выражения (накрыться медным тазом; тусовка и др.). К сожалению, такие возрастные стилистические языковые несоответствия имеют негативные последствия: с одной стороны, архаизируются и могут выйти из употребления многие стилистически интересные слова и выражения вроде святая святых: не употребляя их в молодости, целое поколение, подрастая, уже не будет использовать их и в дальнейшем; с другой стороны, происходит постепенная «арготизация» языкового фонда: воровские и молодежные словечки и выражения со временем перестают восприниматься как жаргонные, стилистическая система в целом мутируется, перерождается в худшую сторону. Рассмотрим другие неправильные употребления стилистических норм. Любопытен разговор молодого человека Лапкина и мальчика в рассказе А. Чехова «Злой мальчик»: – Надеюсь, что вы, как честный человек… – забормотал Лапкин, краснея. – Подсматривать подло, а пересказывать низко, гнусно и мерзко… Полагаю, что вы, как честный и благородный человек… – Дайте рубль, тогда не скажу! – сказал благородный человек. – А то скажу. Лапкин явно избрал неверный тон, обращаясь к мальчику на вы. Чаще, правда, стилистически неадекватно говорят дети. Неприятно, когда мальчик или девочка «проникновенно» произносят несвойственные их возрасту речи, выученные ими по распоряжению взрослых: «Вечная слава героям Великой Отечественной войны, спасшим нас, завоевавшим нам наше светлое будущее, давшим нам саму возможность жить на нашей родной земле!» Не лучше звучит и фрагмент речи студентки, бездумно заимствовавшей его из какой-то газеты: «Мы вверяем учителям самое дорогое, что у нас есть, – наших детей!» Эта патетическая фраза была бы более уместной в выступлении женщины средних лет, имеющей детей-школьников. Разговор между лицами одного возраста должен отличаться от разговора собеседников разного возраста: в последнем случае каждый должен выбирать выражения, приличествующие его возрасту и ситуации. Нехорошо, например, когда молодой специалист, беседуя с пожилыми коллегами, использует категоричные, безапелляционные выражения. Стиль и профессия. Речь людей различается не только тематически, но и стилистически. Вслушайтесь в речь ученого – она всегда характеризуется рассудительностью, обстоятельностью, точностью суждений; типичный военный, наоборот, не так многословен, как ученый, но более категоричен и не разменивается на мелочи, детали; речь учителей часто назидательна, даже когда они говорят не со школьниками, а со своими коллегами, соседями; у врачей с годами вырабатывается профессиональный добродушный (или, наоборот, довольно циничный) юмор; для журналистов характерны «цветистые штампы»; речь дипломатов обтекаема, уверенна, лишена эмоциональных срывов, поскольку этого требует их профессия. Профессиональный акцент, хотя бы в малой степени, временами, обнаруживается в любой речевой ситуации: военный, разговаривая с учеными, будет использовать отрывистые командные выражения; ученый в беседе с человеком, далеким от науки, предпочтет многословные аналитические обоснования выдвинутого положения, рецензировать реплики собеседника и т. п. Это можно назвать стилистической интерференцией, т. е. неумением в нужной степени переключаться на другой стилистический код. В нашем примере и военный, и учитель должны прибегнуть к иной манере речи, демонстрируя стремление к сотрудничеству, взаимопониманию и т. д. Этикет и международные отношения Основные черты этикета являются универсальными, т. е. международными. Однако иногда даже хорошо воспитанный человек попадает в затруднительное положение из-за незнания национально-специфических особенностей, принятых в поведенческой и речевой культуре той или иной страны или нации. У каждого народа существуют свои представления о нормах поведения в быту, профессиональной сфере, экономике, политике, бизнесе и т. д. Так, в Турции семья, в которой вы гостите, может пригласить вас провести время в бане; в странах Ближнего и Среднего Востока рукопожатие – обычное дело, но в своем доме хозяин может приветствовать вас поцелуем в обе щеки, и ваш долг ответить ему тем же; на Кавказе мужчины приветствуют друг друга похлопыванием по плечу, поцелуй здесь не обязателен: в зависимости от характера взаимоотношений они могут просто приложиться «щека к щеке»; в Таиланде не принято говорить о жаре, а в Японии – о религии и политике. О своеобразии речевого этикета японцев рассказывает В. Овчинников в книге «Ветка сакуры»: «В разговорах люди всячески избегают слов «нет», «не могу», «не знаю», словно это какие-то ругательства, нечто такое, что никак нельзя высказать прямо, а только иносказательно, обиняками. Даже отказываясь от второй чашки чая, гость, вместо «нет, спасибо» употребляет выражение, дословно обозначающее «мне уже и так прекрасно». В странах Юго-Восточной Азии выше всего ценится скромность, для выражения которой человек неодобрительно отзывается о себе, своих близких, своих вещах и т. д. Правила приличия требуют принижать себя и возвышать собеседника. З. Чойдон приводит достаточно обычные для китайцев диалоги: – Как ваше драгоценное имя? – Мое ничтожное имя Чжан. – Сколько сыновей у вашего почтенного родителя? – У него всего два грязных поросенка. – Ваше высокое мнение? – По моему незрелому мнению… Всем известно, что на вопрос Как дела? американец оптимистически воскликнет: Прекрасно! в то время как русские обычно отвечают Ничего; Потихоньку. Ответ же Прекрасно можно расценить или как равнодушную формальность, свидетельствующую о нежелании продолжать общение, или как горькую иронию. В Израиле часто при встрече вместо Здравствуйте спрашивают Как дела? причем ответа не дожидаются, а продолжают разговор или расходятся по своим делам. В Таджикистане собеседники приветствуют друг друга, а затем одновременно, не слушая друг друга, задают вопросы: Как дела? Как здоровье? У вас все хорошо? Здоровье в порядке? Принято задавать несколько вопросов о здоровье и состоянии дел у собеседника. В Афганистане считается неучтивым задавать только один вопрос о здоровье собеседника. Чехи говорят о наличии массы проблем и забот бодрым тоном, как бы подчеркивая, что их жизнь наполнена работой, они деятельны и готовы преодолевать трудности. Национальные особенности имеет и язык жестов, о чем также необходимо помнить, если вы общаетесь с представителями иной культуры. Например, в Австралии, Новой Зеландии, Великобритании два разведенных пальца (указательный и средний), повернутые от себя, являются знаком победы, но если они повернуты к себе, то жест равнозначен выражению А иди ты подальше! Жители Европы в любом случае воспринимают этот жест независимо от того, куда обращена ладонь, как знак победы, поэтому, если англичанин сделает оскорбительный жест, то европеец может только удивиться, не понимая, на какую победу тот намекает. Кроме того, во многих странах Европы этот жест равнозначен цифре 2. В связи с этим возможна такая ситуация: недовольный обслуживанием англичанин, желая выразить свой гнев, показывает бармену-европейцу два пальца, повернутые к себе, т. е. делает оскорбительный жест, а бармен в ответ на этот жест наливает две кружки пива. [33] Болгары, утвердительно отвечая на вопрос собеседника, покачают головой из стороны в сторону, и наоборот, отвечая нет, кивнут головой. Голландец, желая сделать комплимент относительно удачной идеи собеседника, покрутит пальцем у виска. Мусульмане никогда не передают собеседнику что-либо левой рукой – это считается верхом неуважения, так как согласно Корану левая рука считается лживой. В Израиле европейской женщине не стоит удивляться, если мужчина-иудей (верующий) не подаст при знакомстве руки, – это отнюдь не признак неуважения: иудейское вероисповедание не допускает какого-либо контакта между мужчиной и женщиной (в общественном транспорте мужчине недопустимо сидеть рядом с женщиной). В христианском храме мужчина должен снять головной убор, а иудеи перед входом в синагогу, напротив, покрывают голову. При этом естественно, что хозяева ожидают от своих гостей проявления внимания и уважения к своей стране и своим обычаям. Итак, этикет – это сложная система знаков, демонстрирующих в процессе общения (вербального и невербального) отношение к другому человеку (собеседнику, партнеру и пр.), его оценку и одновременно оценку самого себя, своего положения относительно положения собеседника. Любое общение, любой текст в этом общении мы выстраиваем в соответствии с этикетом, используя его для налаживания контактов, поддержания и сохранения добрых отношений с другими людьми. Контрольные задания Задание 1. В каких ситуациях уместными будут выражения: а) благодарности: Не знаю, как и благодарить тебя! Ты меня здорово выручил! У меня нет слов, чтобы отблагодарить вас за вашу отзывчивость! б) пожелания: Ну, Нина, ни пуха ни пера! Позвольте пожелать вам всего самого наилучшего! Задание 2. Вставьте слова (кроме слова очень), которые будут усиливать выражение (подберите не менее трех синонимов): Этот человек вас… уважает. Я вам… сочувствую. Такие ошибки… недопустимы. Будьте… внимательны при выполнении этого задания. Задание 3. Вспомните пословицы и поговорки, отражающие правила речевого этикета и содержащие рекомендации речевого воздействия на собеседника (например: гордым быть – глупым слыть). Сформулируйте идеальную модель общения на основе русских поговорок. Задание 4. Прочитайте рассказ А. Моисеева «Незнакомка»: «Я увидел ее в кино. Шелестящая полутьма зрительного зала вдруг смолкла, словно посторонилась, а потом мне показалось, что желтоватые огни в тяжелых пыльных люстрах засеребрились, засверкали и вдруг вспыхнули радостно и торжественно. «Средь шумного бала, случайно, в тревоге мирской суеты тебя я увидел…» – пронеслось у меня в голове. Серые глаза, тонкие красивые руки – она напоминала незнакомку в картине Крамского. У меня потемнело в глазах. Девушки, современные девушки! – почему вас упрекают в прозаичности? Ведь вы так красивы и загадочны… Что же изменилось, что? И мне вдруг захотелось бродить с ней по спящему изумрудному городу с разноцветными пятнами окон, собирая падающие звезды, говорить с ней… Как она улыбается? Наверно, у нее улыбка Джоконды… Я выучу для нее лучшие стихи, буду читать ей в лицах трагедии Шекспира… Она заметила мой взгляд и улыбнулась. Наши глаза встретились. Стало вдруг тихо-тихо и как-то хорошо. И вдруг она сказала негромко: – Ну, чего вылупился?» Проанализируйте фразу девушки. Предложите варианты ее формулировки. Как может отреагировать юноша на эту фразу? Охарактеризуйте впечатление, созданное девушкой о себе. Задание 5. Сформулируйте понятие вежливости. Можно ли использовать вежливость как средство борьбы с грубостью и хамством? Прочитайте рассказ С. Довлатова и сформулируйте собственную точку зрения. Это непереводимое слово – «хамство» Рассказывают, что писатель Владимир Набоков, годами читая лекции в Корнельском университете юным американским славистам, бился в попытках объяснить им «своими словами» суть непереводимых русских понятий – «интеллигенция», «пошлость», «мещанство» и «хамство». Говорят, с «интеллигенцией», «пошлостью» и «мещанством» он в конце концов справился, а вот растолковать, что означает слово «хамство», так и не смог. Обращение к синонимам ему не помогло, потому что синонимы – это слова с одинаковым значением, а слова «наглость», «грубость» и «нахальство», которыми пытался воспользоваться Набоков, решительным образом от «хамства» по своему значению отличаются. Наглость – это в общем-то способ действия, то есть напор без моральных и законных на то оснований, нахальство – это та же наглость плюс отсутствие стыда, что же касается грубости, то это скорее – форма поведения, нечто внешнее, не затрагивающее основ, грубо можно даже в любви объясняться, и вообще действовать с самыми лучшими намерениями, но грубо, грубо по форме – резко, крикливо и претенциозно. Как легко заметить, грубость, наглость и нахальство, не украшая никого и даже заслуживая всяческого осуждения, при этом все-таки не убивают наповал, не опрокидывают навзничь и не побуждают лишний раз задуматься о безнадежно плачевном состоянии человечества в целом. Грубость, наглость и нахальство травмируют окружающих, но все же оставляют им какой-то шанс, какую-то надежду справиться с этим злом и что-то ему противопоставить. Помню, еду в ленинградском трамвае, и напротив меня сидит пожилой человек, и заходит какая-то шпана на остановке, и начинают они этого старика грубо, нагло и нахально задевать, и тот им что-то возражает, и кто-то из этих наглецов говорит: «Тебе, дед, в могилу давно пора!» А старик отвечает: «Боюсь, что ты со своей наглостью и туда раньше меня успеешь!». Тут раздался общий смех, и хулиганы как-то стушевались. То есть – имела место грубость, наглость, но старик оказался острый на язык и что-то противопоставил этой наглости. С хамством же все иначе. Хамство тем и отличается от грубости, наглости и нахальства, что оно непобедимо, что с ним невозможно бороться, что перед ним можно только отступить. И вот я долго думал над всем этим и, в отличие от Набокова, сформулировал, что такое хамство, а именно: хамство есть не что иное, как грубость, наглость и нахальство, вместе взятые, но при этом – умноженные на безнаказанность. Именно в безнаказанности все дело, в заведомом ощущении ненаказуемости, неподсудности деяний, в том чувстве полнейшей беспомощности, которое охватывает жертву… Задание 6. Перечислите грамматические средства выражения категории вежливости в русском языке. Задание 7. Продолжите выражения похвалы предмету речи: Красота! Чудно! Отлично! Прекрасно!.. |