|
|
кохановский. Учебное пособие для аспирантов. Ростов нД Феникс, 2004. 608 с. Серия Высшее образование
Глава IV. Динамика науки как процесс порождения нового знания 261
тематических средств, однако все эти трансформации оставались в пределах выдвинутой гипотетической модели. В. С. Степин подчеркивает, что «в классической физике можно говорить о двух стадиях построения частных теоретических схем как гипотез: стадии их конструирования в качестве содержательно-физических моделей некоторой области взаимодействий и стадии возможной перестройки теоретических моделей в процессе их соединения с математическим аппаратом»1.
На высших стадиях развития эти два аспекта гипотезы сливаются, а на ранних они разделены. Понятие «закон» указывает на наличие внутренне необходимых, устойчивых и повторяющихся связей между событиями и состояниями объектов. Закон отражает объективно существующие взаимодействия в природе и в этом смысле понимается как природная закономерность. Законы науки прибегают к искусственным языкам для формулировки этих естественно-природных закономерностей. Законы, выработанные человеческим сообществом как нормы человеческого сосуществования, имеют, как правило, конвенциальный характер.
Примечательно, что еще в XVII в. английский материалист Томас Гоббс в своем знаменитом произведении «Левиафан» формулировал ряд «естественных законов». Они помогают стать на путь общественного договора, без них нельзя построить никакого общества.
Законы науки стремятся к адекватному отображению закономерностей действительности. Однако сама мера адекватности и то, что законы науки есть обобщения, которые изменчивы и подвержены фальсификации, вызывают к жизни весьма острую философско-методологическую проблему. Не случайно Кеплер и Коперник понимали законы науки как гипотезы. Кант вообще был уверен, что законы не извлекаются из природы, а предписываются ей.
Поэтому одной из наиболее важных процедур в науке всегда считалась процедура научного обоснования теоретических знаний, да и сама наука частенько трактовалась как чисто «объяснительное мероприятие». Впрочем, объяснение всегда сталкивалось с проблемой контрфактичности и было уязвимо в ситуации, где необходимо строго провести разграничение между обоснованием
1 Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 331.
 262 Основы философии науки
и описанием. Самое элементарное определение обоснования опирается на процедуру сведения неизвестного к известному, незнакомого к знакомому. Однако последние достижения науки показывают, что в основании современной релятивистской физики лежит геометрия Римана, человеческое же восприятие организовано в пределах геометрии Евклида. Следовательно, многие процессы современной физической картины мира принципиально не представимы и не вообразимы. Это говорит о том, что обоснование лишается своего модельного характера, наглядности и должно опираться на чисто концептуальные приемы, в которых сомнению подвергается сама процедура сведения (редукции) неизвестного к известному.
Возникает и еще один парадоксальный феномен: объекты, которые необходимо объяснить, оказывается, нельзя наблюдать в принципе! (пример кварка — ненаблюдаемой сущности). Таким образом, научно-теоретическое познание приобретает, увы, вне-опытный характер. Внеопытная реальность позволяет иметь о себе внеопытное знание. Это заключение, у которого остановилась современная философия науки, вне вышеприведенного контекста не всеми учеными воспринимается как научное, ибо процедура научного обоснования опирается на то, что объясненным быть не может.
По отношению к логике научного открытия весьма громко заявила о себе позиция, связанная с отказом поисков рациональных оснований научного открытия. В логике открытия большое место отводится смелым догадкам, часто ссылаются на переключение гештальтов («образцов») на аналоговое моделирование. Широко распространены указания на эвристику и интуицию, которая сопровождает процесс научного открытия.
Самый общий взгляд на механизм развития научного знания с позиций рационализма говорит о том, что знание может быть расчленяющим (аналитическим) н обобщающим (синтетическим). Аналитическое знание позволяет прояснить детали и частности, выявить весь потенциал содержания, присутствующий в исходной основе. Синтетическое знание ведет не просто к обобщению, но к созданию принципиально нового содержания, которое ни в разрозненных элементах, ни в их суммативной целостности не содержится. Кантовское синтетическое «априори» присоединяет к .понятию созерцание, т. е. объединяет собой структуры
Глава IV. Динамика науки как процесс порождения нового знания 263
р азной природы: понятийную и фактуальную. Суть аналитического подхода состоит в том, что основные существенные стороны и закономерности изучаемого явления полагаются как нечто содержащееся в заданном, взятом за исходный материал. Исследовательская работа осуществляется в рамках уже очерченной области, поставленной задачи и направлена на анализ ее внутреннего потенциала. Синтетический подход ориентирует исследователя на нахождение зависимостей за пределами самого объекта, в контексте извне идущих системных отношений.
Достаточно традиционное представление о том, что возникновение нового связано лишь с синтетическим движением, не может оставаться без уточнения. Бесспорно, именно синтетическое движение предполагает формирование новых теоретических смыслов, типов мысленного содержания, новых горизонтов, нового слоя реальности. Синтетическое — это то новое, которое выводит к обнаружению качественно иной, отличной от прежней, имеющейся в наличии основы.
Аналитическое движение предполагает логику, направленную на выявление элементов, о которых еще не знали, но которые содержались в предшествующей основе. «Вы сами не знаете, что Вы это уже знаете, но мы сейчас выволочем Ваше знание наружу, логически переформулируем его» — так образно резюмирует этот процесс Галилей. А. Ф. Лосев также подчеркивает, что сущность аналитического отрицания заключается в том, что оно нечто прибавляет к неподвижной дискретности. Прибавление это, правда, очень мало: на первых порах оно близко к нулю. Но оно ни в коем случае не есть ноль. Вся новизна аналитического отрицания заключается в том, что оно указывает на некоторого рода сдвиг, как бы он ни был мал и близок к нулю, на некоторого рода приращение этой величины.
Аналитическая форма получения нового знания фиксирует новые связи и отношения предметов, которые уже попали в сферу практической деятельности человека. Она тесно связана с дедукцией и с понятием «логического следования». Примером такого аналитического приращения нового знания выступает нахождение новых химических элементов в периодической таблице Менделеева. В логике открытия вычленяются те области, где развитие происходит по аналитическому типу на основе раскрытия исходных основоположений уже ставшей теории. Также фиксиру-
 264 Основы философии науки
ю тся и сферы, где осуществляется «прерыв постепенности», выход за пределы наличного знания. Новая теория в этом случае опрокидывает имеющиеся логические каноны и возводится на принципиально иной, конструктивной основе.
Конструктивное видоизменение наблюдаемых условий, по-лагание новых идеализации, созидание иной научной предметности, не встречающейся в готовом виде, интегративное перекрещивание принципов на «стыке наук», ранее казавшихся не связанными друг с другом, — таковы особенности логики открытия, дающей новое знание, имеющее синтетический характер и большую эвристическую ценность, чем старое. Логика традиций и новаций указывает, с одной стороны, на необходимость сохранения преемственности, наличную совокупность методов, приемов и навыков. С другой — демонстрирует потенциал, превосходящий способ репродукции накопленного опыта, предполагающий созидание нового и уникального.
Логика открытия нацеливает на осознание таких ускользающих из поля зрения факторов, как побочный продукт взаимодействий, непреднамеренные последствия целеполагающей деятельности. Колумб хотел открыть новый путь в Индию, а открыл неизвестный ранее материк — Америку. Расхождение целей и результатов — довольно частый, повсеместно встречающийся процесс. Конечный результат гетерономен, в нем сопрягаются, по крайней мере, три напластования: содержание первоначально поставленной цели, побочный продукт взаимодействий и непреднамеренные последствия целесообразной деятельности. Они свидетельствуют о многомерности природных и социальных взаимодействий. Признание нелинейности, многофакторности, альтернативности — визитка новой стратегии научного поиска.
Современный ученый должен быть готов к фиксации и анализу результатов, рожденных вне и помимо его сознательного целеполагания, в том числе и к тому, что последние могут оказаться гораздо богаче, чем исходная цель. Вычлененный в качестве предмета изучения фрагмент бытия на самом деле не является изолированным. Сетью взаимодействий, токами разнонаправленных сил и влияний он связан с бесконечной динамикой универсума. Главные и побочные, центральные и периферийные, магистральные и тупиковые направления развития, имея свои ниши, сосуществуют в постоянном неравновесном взаимодей-
Глава IV. Динамика науки как процесс порождения нового знания 265
с твии. Возможны ситуации, когда развивающееся явление не несет в себе в готовом виде формы будущих состояний, а получает их извне как побочный продукт взаимодействий, происходящих за рамками самого явления или, по крайней мере, на периферии эти.х рамок. И если ранее наука могла позволить себе отсекать эти боковые ветви, казавшиеся несущественными, то сейчас это непозволительная роскошь.
Оказывается, вообще непросто определить, что значит «не важно» или «неинтересно» в науке. Возникая на периферии связей и отношений, в том числе и под влиянием факторов, которые незначительным образом проявили себя в прошлом, побочный продукт может выступить в качестве источника новообразования и быть даже более существенным, чем первоначально поставленная цель. Он свидетельствует о неистребимом стремлении бытия к осуществлению всех своих потенций. Здесь происходит своеобразное уравнивание возможностей, когда все, что имеет место быть, заявляет о себе и требует признанного существования.
Неоднозначность логики построения научного знания отмечена многими философами. Так, М. К. Мамардашвили в монографии «Формы и содержание мышления» подчеркивает, что в логическом аппарате науки необходимо различать два типа познавательной деятельности. К первому отнесены средства, позволяющие получить массу новых знаний из уже имеющихся, пользуясь доказательством и логическим выведением всех возможных следствий. Однако при этом способе получения знания не производится выделение принципиально нового мыслительного содержания в предметах и не предполагается образование новых абстракций. Второй способ предполагает получение нового научного знания «путем действия с предметами», которые основываются на привлечении содержания к построению хода рассуждений. Здесь речь идет об использовании содержания в каком-то новом плане, никак не следующем из логической формы имевшихся знаний и любой их перекомбинации, а именно о «введении в заданное содержание предметной активности».
Галилеевский принцип инерции получен с помощью идеального эксперимента. Галилей формулирует парадоксальный образ — Движение по бесконечно большой окружности при допущении, что она тождественна бесконечной прямой, а затем осуществляет
 266 Основы философии науки
а лгебраические исследования. И во всех интересных случаях фиксируется либо противоречие, либо несоответствие теоретических идеализации и обыденного опыта, теоретической конструкции и непосредственного наблюдения. Поэтому суть научно-теоретического мышления начинает связываться с поиском видоизменения наблюдаемых условий, ассимиляцией эмпирического материала, и созданием иной научной предметности, не встречающейся в го товом виде. Теоретическая идеализация, теоретический конструкт становится постоянным членом в арсенале средств строгого есте-; ствознания.
В работе «Критерии смысла» (1950) современного немецко-американского философа науки Карла Густава Гемпеля (1905— 1997) обращается особое внимание на проблему выяснения отношений между «теоретическими терминами» и «терминами наблюдения». Как, например, термин «электрон» соответствует наблюдаемым сущностям и качествам, имеет ли он наблюдательный смысл? Чтобы найти ответ на поставленный вопрос, автор вводит понятие «интерпрйтативная система». В известной «Дилемме теоретика» Гемпель показывал, что при сведении значения теоретических терминов к значению совокупности терминов наблюдем ния теоретические понятия оказываются излишними. Они ока-} зываются излишними и в том случае, если при введении и обосновании теоретических терминов полагаться на интуицию. Тем самым «Дилемма теоретика» показала, что теоретические термины не могут быть сведены к терминам наблюдения, и никакая комбинация терминов наблюдения не может исчерпать теоретических терминов.
Эти положения имели огромное значение для осознания ста J
туса теоретических моделей в науке. «Дилемма теоретика», щк
мнению исследователей, может быть представлена в виде след]Я
ющих утверждений: Щ
Теоретические термины либо выполняют свою функцию, ипшИ
не выполняют ее. Щ
Если они не выполняют своей функции, то они не нужны. ,
Если теоретические термины выполняют свои функции, то-;
они устанавливают связи между наблюдаемыми явлениями.
Но эти связи могут быть установлены и без теоретических
терминов.
Глава IV. Динамика науки как процесс порождения нового знания 267
Если же эмпирические связи могут быть установлены и без
теоретических терминов, то теоретические термины не нужны.
Следовательно, теоретические термины не нужны и когда они
выполняют свои функции, и когда они не выполняют этих
функций.
Для объяснения условий «принятия гипотезы» Гемпель предложил понятие «эпистемологической пользы». Его известное произведение «Мотивы и «охватывающие» законы в историческом объяснении» ставит проблему отличия законов в объяснений естествознании и истории. Научные исследования в различных областях науки стремятся не просто обобщить определенные события в мире нашего опыта, но выявить регулярности в течение этих событий и установить общие законы, которые могут быть использованы для предсказания и объяснения.
Согласно модели «охватывающих законов», событие объясняется, когда утверждение, описывающее это событие, дедуцируется из общих законов и утверждений, описывающих предшествующие условия; общий закон является объясняющим, если он дедуцируется из более исчерпывающего закона. Гемпель впервые четко связал объяснение с дедуктивным выводом и с законом, а также сформулировал условия адекватности объяснения. По мнению ученого, общие законы имеют аналогичные функции в исто- . рии и в естественных науках. Они образуют неотъемлемый инструмент исследования и составляют общие основания различных процедур, которые часто рассматриваются как специфические для социальных наук в отличие от естественных.
Исторические исследования часто используют общие законы, установленные в физике, химии, биологии. Например, поражение армии объясняют отсутствием пищи, изменением погоды, болезнями и т.п. Определение дат в истории с помощью годичных колец деревьев основывается на применении определенных биологических закономерностей. Различные методы эмпирической проверки подлинности документов, картин, монет используют физические и химические теории. Однако во всех случаях историческое прошлое никогда не доступно прямому непосредственному изучению и описанию.
Анализируя весь исторический арсенал объяснения, необходимо различать метафоры, не имеющие объяснительного значения, наброски объяснений, среди которых есть как научно прием-
268 Основы философии науц
лемые, так и псевдобъяснения, и, наконец, удовлетворительны объяснения. Гемпель предусмотрел необходимость процедуры да полнения, предполагающую форму постепенно растущего уточ нения используемых формулировок, чтобы набросок объяснен^ можно было бы подтвердить, опровергнуть или указать приблизительно тип исследования.
Важной является и процедура реконструкции, направленная на осознание лежащих в основании объяснительных гипотез, оценке их значимости и эмпирической базы. С его точки зрения, воскрешение допущений, похороненных под надгробными плитами: «следовательно», «потому что», «поэтому» и т. п., часто показывает, что предлагаемые объяснения слабо обоснованы или неприемлемы. Во многих случаях эта процедура выявляет ошибку утверждения. Например, географические или экономические условия жизни группы людей можно принять в расчет при объяснении некоторых общих черт, скажем, их искусства или морального кодекса. Но это не означает, что таким образом мы подробно объяснили художественные достижения этой группы людей или систему их морального кодекса. Из описания географических или экономических условий невозможно вывести подробное объяснение аспектов культурной жизни.
Понятия «общий закон» и «гипотеза универсальной формы» могут быть отождествлены. Сам же закон он определяет так: в каждом случае, когда событие определенного вида П (причина) имеет место в определенном месте и в определенный момент времени, событие определенного вида С (следствие) будет иметь место в том месте и в тот момент времени, которое определенным образом связано с местом и временем появления первого события.
Правильному обоснованию способствует обособление одной или нескольких важных групп фактов, которые должны быть ука заны в исходных условиях и утверждении того, что рассматриваемое событие «детерминируется» и, следовательно, должно объж няться в терминах только этой группы фактов.
Научное объяснение включает в себя следующие элементы
а) эмпирическую проверку предложений, говорящих об опредс
ленных условиях;
б) эмпирическую проверку универсальных гипотез, на которых
основывается объяснение;
|
|
|
Скачать 3.56 Mb.