Ляпустин Б.С. Древняя Греция. Учебное пособие Древняя Греция

• Название: Учебное пособие Древняя Греция
• Анкор: Ляпустин Б.С. Древняя Греция.doc
• Дата: 28.12.2017
• Размер: 11.66 Mb.
• Имя файла: Ляпустин Б.С. Древняя Греция.doc
• Тип: Учебное пособие; #13325
• страница: 19 из 27

ГЛАВА 17

Кризис классического греческого полиса

КОРИНФСКАЯ ВОЙНА И АНТАЛКИДОВ МИР

С окончанием Пелопоннесской войны (431–404 до н. э.) как бы перевернулась страница в истории Древней Греции. IV век до н. э. стал эпохой, во многом отличной от предшествующего столетия. Высшая точка военно политического положения Эллады и расцвет полисной системы остались позади. Греция вступила в эпоху кризиса классического полиса. Это проявилось в первую очередь в сфере межгосударственных отношений.

После победы над Афинами Спарта стала единоличным и неоспоримым гегемоном в Греции. Полисы, ранее входившие в состав Афинской морской державы, теперь оказались под спартанским контролем. На рубеже V–IV вв. до н. э. во всей Элладе, пожалуй, не было более могущественного человека, чем спартанский наварх Лисандр. Во многих городах этому суровому, мрачному человеку оказывались поистине божественные почести: ему при жизни воздвигались статуи, в его честь учреждались празднества. Ничего подобного греческий мир до того не знал.

Однако очень скоро большинство полисов (в том числе и бывшие верными союзниками Спарты) осознало, что спартанское владычество ничуть не легче афинского. Политика, которую проводила Спарта, была прямолинейной, опиралась на военную силу. Основные методы господства – чрезмерный нажим на союзные государства, жесткий и откровенный диктат им своей воли – мало чем отличались от потерпевшей фиаско политики афинян. Лисандр, взяв на себя роль самовластного правителя, заменил во многих полисах демократическое устройство олигархическими режимами, возглавлявшимися коллегиями прямых спартанских ставленников (одним из таких режимов было и правление «тридцати тиранов» в Афинах). Олигархи опирались на размещенные в греческих городах спартанские гарнизоны. Любые проявления непокорности подавлялись. Так, в 400 г. до н. э. спартанское войско разгромило Элиду, вторгшись даже на территорию священной Олимпии, куда было категорически запрещено входить с оружием в руках. Этот грубый диктат закономерно вел к нарастанию антиспартанских настроений во всем греческом мире.

Ухудшились отношения Спарты и с державой Ахеменидов. Взяв на себя роль гегемона, Спарта понимала, что отныне на ней лежит и серьезная ответственность, в частности обязанность защищать Элладу от внешних врагов, и прежде всего от персов. Поэтому спартанцы не спешили передавать под персидский контроль греческие полисы Малой Азии, как это предусматривали двухсторонние договоренности конца Пелопоннесской войны. В 401 г. до н. э. спартанские власти фактически поддержали мятеж Кира Младшего, персидского наместника Малой Азии, против его брата – царя Артаксеркса II. При содействии Спарты Кир с отрядом греческих наемников численностью более 10 тысяч человек, которым командовал спартиат Клеарх, двинулся во внутренние области Персии с целью захвата власти. Однако в решающем сражении с войском Артаксеркса при Кун аксе (в Месопотамии) Кир погиб.

С 399 г. до н. э. начались открытые военные действия в Малой Азии между Спартой и Персией. Спартанскими войсками командовали лучшие полководцы – Лисандр и царь Агесйлай, одна из самых ярких личностей в греческой истории IV в. до н. э. Нанеся врагу ряд поражений на побережье, Агесилай подумывал уже о том, чтобы перейти в решительное наступление и отобрать у Персии весь Малоазийский полуостров. Стремясь предотвратить эту опасность, персы развернули активную антиспартанскую агитацию в Балканской Греции, используя тайную дипломатию, обещая полисам щедрую помощь и нередко прибегая к подкупу влиятельных политиков.

Обстановка для интриг против Спарты была весьма благоприятной в связи с недовольством самих греков политикой полиса гегемона. В конечном счете сложилась мощная, поддерживаемая Персией антиспартанская коалиция, в которую вошли многие крупные греческие государства. Среди них были как давние противники Спарты (Афины, Аргос), так и ее бывшие союзники (Коринф, Фивы). Против Спарты были начаты вооруженные действия и разгорелась так называемая Коринфская война (395–387 до н. э.). Уже в самом начале войны погиб Лисандр, и власти Спарты были вынуждены для защиты родины отозвать из Малой Азии Агесилая с его войском. Угроза персидским владениям миновала.

В 394 г. до н. э. персидский флот под командованием афинского полководца Конона нанес тяжелое поражение спартанцам на море. Афиняне, воспользовавшись ослаблением Спарты, ревизовали условия договора, завершившего Пелопоннесскую войну: восстановили Длинные стены, начали возрождать свою морскую мощь и попытались воссоздать симмахию под своим главенством – наследницу Афинской архе.



Перс. Рельеф из Персеполя в посреднике.(V в. до н. э.)

С этого времени Коринфекая война переросла в череду мелких локальных стычек, в основном на перешейке Истм. Даже объединенными усилиями противникам Спарты не удавалось сломить ее могущество. Тем временем персы, считая, что спартанцы достаточно ослаблены, вновь решили оказать им поддержку. К этому моменту все воюющие стороны были уже готовы пойти на мирные переговоры, но нуждались для этого в посреднике. Им выступил персидский царь. В 387 г. до н. э., созвав представителей греческих полисов в Сузы, Артаксеркс ІІ фактически продиктовал им условия общего мира.

Мирный договор закреплял гегемонию Спарты в Элладе и предписывал распустить все существовавшие на территории Греции военно политические объединения, кроме Пелопоннесского союза, который фактически сохранялся, как и главенство в нем Спарты. Гарантами соблюдения мира выступали персидский царь и его сатрапы; в вознаграждение за это под власть персов передавались греческие города Малой Азии, отвоеванные у Персии в ходе греко персидских войн.

Заключенный в 387 г. до н. э. договор, получивший название Анталкидова мира (по имени Анталкида – главы спартанской делегации на переговорах в Сузах) или Царского мира (поскольку главную роль в его заключении сыграл персидский царь), оказался крайне невыгоден и унизителен для Греции. Единственный полис, который был удовлетворен этим договором, – Спарта. Но больше всего выиграла от заключения Анталкидова мира держава Ахеменидов. Пользуясь ослаблением и разрозненностью греков, персы, проигравшие греко персидские войны, теперь без особых жертв восстановили свои позиции, достигли всего, чего только могли желать: греческие полисы Малой Азии вновь попали под их контроль, а государства Балканской Греции апеллировали к Персии как к высшему арбитру.

По результатам Анталкидова мира владычество Спарты в Элладе было не только восстановлено, но и приобрело более жесткие формы. Теперь спартанцы уже не считались с какими бы то ни было нормами законности, сплошь и рядом прибегая для защиты своих интересов к откровенной агрессии. В 382 г. до н. э., чтобы укрепить свое влияние в Беотии – богатой и плодородной густонаселенной области, они захватили ее центр – город Фивы. Там был установлен поддерживавший Спарту олигархический режим, а на Кадмее (фиванском акрополе) – размещен спартанский гарнизон.

ВОЗВЫШЕНИЕ ФИВ. КОНЕЦ СПАРТАНСКОЙ ГЕГЕМОНИИ

Установившаяся после заключения мирного договора 387 г. до н. э. гегемония Спарты оказалась, однако, недолговечной. Политическая ситуация в Греции очень скоро изменилась. На этот раз вызов Спарте бросили Фивы, недовольные властью проспартански настроенных олигархов. В 379 г. до н. э. в Фивах произошел демократический переворот, возглавленный выдающимися политическими деятелями и полководцами Эпаминондом и Пелопидом. Лаконофильская олигархия была свергнута, спартанский гарнизон изгнан из Кадмеи.

Фивы возродили Беотийский союз, включивший в себя все полисы Беотии. Было создано сильное гоплитское войско, обученное самым передовым приемам военного искусства, и впервые в своей истории Фивы построили собственный флот. Беотийский союз стал могучей военно политической силой, готовой на равных бороться со спартанцами.

Вначале Спарта, недооценив всю серьезность угрозы, которую представляли для нее Фивы, не спешила с ответными действиями и упустила время, позволив Беотийскому союзу усилиться. Лишь в 371 г. до н. э. спартанское войско, решив проучить фиванцев, вторглось в Беотию. Однако военное столкновение, состоявшееся у местечка Левктры, имело неожиданный исход: спартанцы потерпели одно из самых крупных поражений в своей истории.

Командовавший беотийской армией в битве при Левктрах Эпаминонд применил тактику «косой клин», совершенно новую для греческого военного искусства: он значительно укрепил левый фланг фаланги, придав ему глубину в 50 шеренг (против обычных 7–8 рядов). Туда он поставил наиболее боеспособные подразделения, в том числе «священный отряд», комплектовавшийся из отборных воинов. Полководческое новаторство Эпаминонда заключалось не столько в том, что он усилил один из флангов фаланги, сколько в том, что это был левый фланг, тогда как обычно в греческой армии основная атакующая мощь концентрировалась на правом фланге.

Спартанцы же по традиции построили свою фалангу в форме вытянутого прямоугольника. В ходе сражения мощный «клин» фиванцев нанес страшный удар по правому флангу вражеского войска и обратил его в бегство. Спартанцы, несмотря на почти двукратное численное преимущество (10 тысяч гоплитов против 6000 воинов противника), были наголову разгромлены, погиб и командовавший ими царь Клеомброт.

Исход битвы при Левктрах в корне изменил расстановку сил в Балканской Греции: роль полиса гегемона от Спарты перешла к Фивам. Очень скоро фиванцы, воодушевленные победой, приступили к дальнейшему развитию достигнутых успехов. На протяжении 60 х годов V в. до н. э. многочисленное беотийское войско под командованием Эпаминонда несколько раз вторгалось на территорию Пелопоннеса, что фактически привело к распаду Пелопоннесского союза. Полисы Аркадии образовали новое военно политическое объединение – Аркадский союз, враждебный Спарте. В юго западной части области была основана новая столица аркадян – город Мегалополь. Тяжелейшей утратой для спартанцев стала потеря Мессении, которая в результате помощи беотийцев была объявлена независимой. После четырех веков спартанского господства мессенские илоты получили, наконец, свободу.

Спарта терпела поражение за поражением. Территория полиса уменьшилась вдвое, причем за счет наиболее плодородных мессенских земель, что повело к ухудшению экономической ситуации. Вместо союзников Спарту теперь окружали враги. Даже полководческий и дипломатический талант царя Агесилая не смог предотвратить катастрофы. Впервые за всю историю полиса неприятельское войско фиванцев находилось вблизи самого Лакедемона. От полного разгрома Спарту, не имевшую оборонительных стен, спасло лишь чудо: армия Эпаминонда не смогла перейти через реку Еврот, разлившуюся от дождей.

Беотийский союз, стремясь распространить свою гегемонию на всю Грецию, вел активную экспансионистскую политику на многих направлениях. Так, он небезуспешно пытался утвердиться в Фессалии и Македонии. Быстрым возвышением Фив были чрезвычайно недовольны Афины. Если вначале афиняне поддержали демократический переворот в фиванском полисе, то теперь, опасаясь возникшей на их рубежах мощной силы, начали выступать против Фив на стороне Спарты.

Разрешило спартано фиванский конфликт в Пелопоннесе крупное сражение при Мантинее в 362 г. до н. э. Беотийскому войску под командованием Эпаминонда противостояло спартанское ополчение, подкрепленное отрядами, присланными из Афин и некоторых других полисов. Очень напряженная для обеих сторон, битва завершилась победой беотийцев, однако в бою пал их лидер – великий полководец Эпаминонд.

После тяжелой победы Фивы, истощенные чрезмерным напряжением сил, в значительной мере утратили свое политическое влияние. Они продолжали оставаться сильным полисом, центром Беотийского союза, но не могли уже реально осуществлять гегемонию в Греции.

Источники

Греческий историк Ксенофонт (ок. 430–355 до н. э.), ученик Сократа, был уроженцем Афин. Он прожил бурную, богатую событиями жизнь: успел побывать и политиком олигархической ориентации, и воином наемником, и образцовым сельским хозяином. Его многочисленные сочинения разных жанров дают нам довольно полные представления об эпохе V – начала IV в. до н. э. Стиль и язык его произведений считаются образцом простоты и ясности изложения.

Главный труд Ксенофонта «Греческая история», задуманный как продолжение труда Фукидида, охватывает события с 411 до 362 г. до н. э. (сражение при Мантинее). К нему примыкает древнейшее из дошедших до нас произведений историко мемуарного жанра «Анабасис» – о походе греческих наемников (среди них был и сам автор) во главе с Киром Младшим на царя Артаксеркса II. Мемуарный характер имеют и написанные Ксенофонтом «Воспоминания о Сократе».

Особняком среди произведений Ксенофонта стоит «Киропедия» («Воспитание Кира») – псевдоисторический роман, в котором под видом повествования о деяниях персидского царя Кира создан утопический образ идеального правителя.

Среди современников Ксенофонт пользовался репутацией мудреца энциклопедиста, авторитетного знатока самых различных вопросов – от философии до псовой охоты. Однако как историк Ксенофонт уступает cвоему предшественнику Фукидиду. Ему недостает глубины научного осмысления исторических событий и процессов, критического подхода к историческим свидетельствам, а также элементарной объективности (симпатии к Спарте нередко заставляют автора о чем то умалчивать или искажать те или иные факты истории). Ксенофонту свойственна и идеализация персидской монархии.

Не был Ксенофонт и оригинальным мыслителем, что ясно видно в его «сократических» сочинениях. В его представлении Сократ не противник устоявшихся догм, не вдохновенный сторонник парадоксов, каким он был в действительности, а скучноватый резонер, излагающий в основном прописные истины. Историческое значение трудов Ксенофонта обусловлено главным образом тем, что они стали важным этапом в идеологической подготовке эпохи эллинизма.

В Греции IV в. до н. э. было немало историков: Эфор, Феопомп, Андротион и др. К сожалению, их сочинения, в которых приводилась интересная информация, в частности по истории Афин, Сиракуз и других полисов, дошли до нас лишь во фрагментах, цитировавшихся «поздними» античными авторами.

ВТОРОЙ АФИНСКИЙ МОРСКОЙ СОЮЗ

Одновременно с возвышением Фив начался и новый подъем Афин. Афиняне никогда не оставляли мысли о воссоздании мощной симмахии под своим главенством, о господстве на море. Восстановив еще в ходе Коринфской войны свои оборонительные укрепления, возродив мощный флот, афинский полис в 80 х годах І?в. до н. э. заключил ряд двусторонних договоров о военном союзе с полисами Эгеиды, в том числе с важным в стратегическом отношении Хиосом. В 378 г. до н. э. на основе этих договоров сложился так называемый Второй афинский морской союз, объединивший около 70 полисов.

Афины учли те негативные моменты, которые в V в. до н. э. ослабили Афинскую архе (подчиненное и неравноправное положение союзников, взимание с них унизительного фороса) и при создании нового союза постарались их избежать. Теперь симмахия основывалась на началах равноправия всех участников. Афины обязались не диктовать свою волю союзным полисам, принимать все решения лишь после обсуждения в высшем органе союза – заседавшем в Афинах синедрионе – совете, в котором были представлены все члены объединения. Вместо принудительного фороса полисы, входившие в союз, вносили добровольные взносы.

Таким образом, Второй афинский морской союз, в котором учитывались интересы всех его членов, на первых порах был объединением достаточно прочным и представлял собой весьма влиятельную военно политическую силу. Благоприятному для Афин развитию событий способствовало и стечение внешних обстоятельств. С гегемонией Спарты было покончено, Фивы после сражения при Мантинее тоже были ослаблены. В результате к началу 50 х годов IV в. до н. э. Второй афинский морской союз стал самым мощным объединением греческих полисов. Его военные силы, прежде всего флот численностью до 100 кораблей, нападали на города Эгеиды, не входившие в союз, и военная добыча и суммы взыскиваемой контрибуции приносили симмахии немалые доходы. Главенство в союзе позволяло Афинам также контролировать черноморские проливы, через которые в Балканскую Грецию везли хлеб из Северного Причерноморья.

Однако, почувствовав свою силу, Афины постепенно начали переходить к прежней политике диктата по отношению к союзникам. Они вновь предприняли выведение клерухий на территорию некоторых союзных полисов, стали требовать увеличения взносов. Это вызвало возмущение членов союза и предопределило его распад. Несколько полисов (в том числе весьма значительных: Хиос, Родос, Византий и др.) подняли против Афин восстание, известное как Союзническая война (357–355 до н. э.). Афинам не удалось договориться с бывшими союзниками, и Второй афинский морской союз после этого существовал лишь формально.

Таким образом, к середине IV в. до н. э. полностью выявилась несостоятельность притязаний какого либо одного полиса (Спарты, Фив, Афин) на гегемонию в Греции. Крупные и мелкие государства, почти постоянно воюющие друг с другом, оказались неспособны выбрать лидера и объединиться вокруг него для выхода из кризиса. Внешнеполитическую ситуацию, тесно связанную с внутриполитическими процессами, характеризовал нарастающий хаос. Это было отражением глубокого кризиса системы межполисных отношений, а по большому счету – кризиса всей системы классических полисов.

КРИЗИС КЛАССИЧЕСКОГО ГРЕЧЕСКОГО ПОЛИСА

Начавшийся после Пелопоннесской войны (431–404 до н. э.) кризис классического полиса представляет собой чрезвычайно сложное и многозначное явление. Он определял собой все развитие греческого общества в это столетие. Не случайно в антиковедении существуют самые разные, порой полярно противоположные концепции этого феномена.

Если отбросить крайности суждений об этой исторической эпохе, то не приходится сомневаться в том, что кризис классического греческого полиса – реальный исторический факт. Характерно, что и сами греки рассматривали эпоху IV в. до н. э. как далеко не лучшее время в истории Эллады и с ностальгией оглядывались назад – на «великое прошлое», на славный век побед над персами, процветания Афин и военных успехов Спарты.

Тем не менее представляется не вполне правомерным искать причины кризиса классического полиса чуть ли не исключительно в экономической сфере. Греческая экономика IV в. до н. э., безусловно, отличалась от экономики предшествующей эпохи. Прежде всего негативное воздействие на хозяйственное развитие оказывали постоянные военные конфликты между полисами. Пелопоннесская война подорвала благосостояние многих регионов Эллады. Едва ли не ежегодно происходившие вооруженные столкновения приводили к разорению крестьянских хозяйств, разрыву торговых связей и т. п. Однако полисы довольно быстро оправлялись от экономических последствий военных действий. В то же время войны стимулировали развитие ряда отраслей ремесленного производства: оружейное дело, судостроение, строительство фортификационных сооружений.

В целом вряд ли можно говорить о том, что общий уровень хозяйственного развития греческих полисов в IV в. до н. э. был существенно ниже, чем в V в. Возникавшие экономические проблемы в большинстве случаев достаточно успешно разрешались. Так, когда Афины утратили такой колоссальный источник дохода, как форос, поступавший от членов Афинской архе, то, чтобы выжить в новых условиях, им пришлось изыскивать внутренние ресурсы. И афиняне стали развивать сельское хозяйство, повысили интенсивность разработки серебряных рудников в Лаврии. Афины установили дружественные отношения с Северным Причерноморьем, и цари далекого Боспорского царства по льготным ценам, а порой и просто в дар поставляли в афинский полис зерно.

Разумеется, не всем полисам удавалось столь же успешно справляться с экономическими трудностями. Так, от нарастания кризисных явлений в экономике сильно пострадала Спарта. Она заплатила особенно большую цену за свои притязания на гегемонию в Элладе и к середине IV в. до н. э. находилась в чрезвычайно тяжелом положении. Утрата Мессении с ее плодородными землями, обрабатывавшимися илотами, нанесла сильный удар по сельскому хозяйству – основе всего уклада жизни спартанского полиса. Небольшой гражданский коллектив спартиатов еще больше поредел в результате военных потерь, была ослаблена обороноспособность полиса. Спартанское общество столкнулось с такими дотоле чуждыми ей явлениями, как использование денег и имущественное расслоение.

Еще в начале IV в. до н.э. был принят особый закон («Ретра Эпитадея» – по имени предложившего его эфора), разрешавший спартиатам дарить и завещать посторонним лицам свои земельные участки, которые ранее могли лишь передаваться по наследству от отца к сыну. Таким образом, в Спарте фактически появилась частная собственность на землю. Это привело к концентрации наделов в руках наиболее богатых граждан, в то время как беднейшие спартиаты, лишаясь земли, выбывали из гражданского коллектива. Прославленная спартанская община равных начала разваливаться; как и в остальных полисах, в Лакедемоне социальное неравенство стало обычным явлением.

Однако ситуация в Спарте была скорее исключением, чем проявлением общего правила. Искусственно созданный еще реформаторами архаической эпохи жесткий социальный строй рано или поздно должен был измениться. И это случилось в IV в. до н. э.: Спарта начала превращаться в «нормальный» полис. Но все изменения принимали подчас весьма болезненные для спартиатов формы. Что же касается большинства полисов Греции, то в них проблема обезземеливания беднейших граждан, концентрации богатств в руках небольшого круга лиц, имущественного и социального расслоения если и существовала, то была далеко не новой. Эти процессы в эллинском обществе в тех или иных масштабах шли и ранее, что не препятствовало, однако, процветанию полисного строя. Очевидно, в IV в. до н. э. появились какие то принципиально иные факторы, которые привели к системному кризису.

Причины кризиса лежали прежде всего в самой структуре полисного строя. Основой полисного типа общества и государственности было наличие сплоченного гражданского коллектива, противопоставленного своими привилегиями как всем прочим категориям населения, так и внешнему миру. Именно этот принцип в IV в. до н. э. начал серьезно нарушаться. Если взять, например, Афины, то окажется, что в этом столетии отдельные лица, не являвшиеся гражданами, становятся значительно более влиятельными, чем прежде. Так, метеками (т. е. негражданами) было подавляющее большинство трапезитов (банкиров), а между тем они принадлежали к числу богатейших жителей Афин. Самый состоятельный из афинских трапезитов, Паси он, вообще был отпущенным на волю рабом. Хотя сами эти люди не могли непосредственно участвовать в политической жизни, они тем не менее небезуспешно «лоббировали» свои интересы в народном собрании и других органах власти, используя материально зависимых от них политиков. Складывалась парадоксальная ситуация: гражданин, влиятельный политик «служил» метеку, иногда – бывшему рабу.

В IV в. до н. э. начинает распадаться единство гражданского коллектива, утрачивается чувство общности гражданина со своим государством. Жители полисов проявляют все большую аполитичность, безразличие к судьбе родины. Некоторые люди (правда, пока их еще немного) демонстративно называют себя не гражданами того или иного полиса, а космополитами – гражданами мира²². При этом если мыслителей, проповедовавших принципы космополитизма, были пока единицы, то греков, следовавших этим принципам на практике, пренебрегавших интересами родного полиса, становилось все больше.

Наряду с космополитизмом все чаще проявляется индивидуализм, пришедший на смену коллективистской этике полиса. Общество, терзаемое внутренними конфликтами, как бы распадалось на отдельные группы со своими особыми интересами, и борьба между этими группами нередко приводила к кровавым столкновениям. Так, в Аргосе в 370 г. до н. э. беднейшие граждане устроили массовое избиение богачей, в ходе которого погибло более 1000 человек, после чего их имущество было поделено между бедняками. Философ Платон писал в трактате «Государство» о том, что в каждом полисе как бы «заключены два враждебных между собой государства: одно – бедняков, другое – богачей». Не следует забывать, что в подавляющем большинстве полисов и ранее существовали богатые и бедные граждане, но до эпохи кризиса столь явного их противостояния не возникало.

Состоятельные граждане, которые в V в. до н. э. с радостью шли на траты в пользу государства, видя в этом укрепление собственного престижа, теперь уже неохотно принимали назначаемые им полисом литургии, зачастую старались уклониться от них. Для этого они скрывали или занижали размеры своего богатства, иногда переводили земельную собственность, которую трудно было скрыть от сограждан, в деньги.

В эпоху кризиса классического полиса изменилось и отношение к военной службе, которая ранее воспринималась не только как обязанность, но и как священное право каждого гражданина. Среди граждан все меньше находилось желающих терпеть тяготы походов, тем более в условиях, когда войны стали почти постоянными. В связи с этим роль полисного ополчения в войске уменьшилась. Воина гражданина сменяет воин наемник. Развитие наемничества стало одной из чрезвычайно ярких черт греческой истории IV в. до н. э. Отряды наемников комплектовались из людей, по какой либо причине оказавшихся лишними в полисе. Служить родному полису из патриотических соображений эти люди не хотели или не могли, а вот за хорошее жалованье воевали охотно.

Безусловно, наемники, будучи воинами профессионалами, по своей выучке и боевым качествам превосходили граждан ополченцев. Но в то же время их, как правило, отличали жестокость, беспринципность, корыстные побуждения и как следствие – готовность продать свои услуги всякому, кто больше заплатит, в том числе даже если при этом потребуется сражаться против своих бывших сограждан. Эти люди сделали войну своей профессией. Большое количество греков наемников находилось не только в рядах армий различных полисов Эллады, но и на службе у «варварских» правителей, прежде всего у персидского царя и его сатрапов. Даже спартанский царь Агесилай, прославленный полководец, окончил свою жизнь наемным военачальником в Египте. Кстати, вся жизнь наемника вела к утрате полисных «корней» и, безусловно, способствовала выработке космополитической жизненной философии.

Распространение наемничества внесло изменения в организацию военного дела. Все реже на полях сражений выстраиваются гоплитские фаланги, набиравшиеся из воинов граждан. В начале IV в. до н.э. появился новый род войск– пелтасты (средневооруженная пехота). Снаряжение пелтастов включало небольшой кожаный щит в форме полумесяца – пелту, легкий полотняный панцирь, дротик, ударное копье и длинный меч. Впервые использовал пелтастов афинский полководец Ификрат в Коринфской войне. Отряды пелтастов комплектовались в основном из наемников, отличались большей мобильностью и маневренностью, чем фаланги гоплитов, и в ряде боевых ситуаций (действия на пересеченной местности, штурм укреплений и т. п.) шли впереди фаланги.

Кризис классического полиса проявился и в распаде системы межполисных отношений. Претензии крупнейших полисов на гегемонию в Элладе потерпели крах; практически каждый, даже самый маленький полис всеми силами держался за независимость, и в результате между государствами велись непрерывные войны.

Давая общую характеристику кризиса полисного общества в IV в. до н. э., следует отметить, что кризисные явления поразили всю полисную цивилизацию, сказались на всех ее сторонах. Насколько можно судить, это был не столько кризис упадка и старения, сколько кризис роста. Общество переросло полисные рамки, которые переставали соответствовать новым историческим условиям. Система небольших государств с их гражданскими общинами оказывалась несостоятельной в условиях развития межполисных экономических и политических связей, осознания этнокультурного единства Эллады.

Все указывало на то, что классический полис изжил себя, что необходим переход к новому типу социально политического объединения людей. Но в реальной жизни каждый полис продолжал отстаивать собственную самостоятельность. Полис как общественный феномен стремился вырваться за свои рамки – и пока не мог этого сделать. Для его жителей были неясны, даже в самых общих чертах, направления и формы грядущего объединения.

ВОЗРОЖДЕНИЕ ТИРАНИИ

Обстановка нестабильности в IV в. до н. э. в ряде греческих полисов вновь породила такое явление, как тиранию, казалось бы, забытую еще в конце архаической эпохи. Удачливые военачальники, зачастую командиры наемников, опираясь на свои отряды, захватывали власть в некоторых государствах Эллады и в ходе своего единоличного правления старались «железной рукой» навести порядок, разрешить существующие противоречия между различными слоями населения. Тиранические режимы этого периода в науке называют Младшей тиранией (чтобы отличать их от Старшей тирании – сходных режимов VII–VI вв. до н. э.). Младшая тирания стала одним из проявлений кризиса классического полиса и в то же время попыткой найти выход из этого кризиса.

Некоторые представители Младшей тирании достигали немалых успехов: судя по всему, их субъективные намерения в значительной мере совпадали с объективными потребностями эпохи. Для их деятельности были характерны объединительные тенденции, попытки распространить свою власть за пределы одного полиса. Это подтверждает, в частности, правление династии тиранов города Ф еры в Фессалии.

Отстававшая по темпам развития от многих регионов греческого мира, Фессалия довольно поздно вышла на историческую арену. Для этой области были характерны преобладание в экономике сельского хозяйства, в особенности скотоводства (здесь выращивали лучших в Греции лошадей), и слабое развитие ремесел и торговых отношений. В Фессалии сохранились архаичные формы зависимости (основной рабочей силой были пенесты – потомки завоеванного местного населения), в социально политической жизни господствовала аристократия. В государственном отношении область представляла собой крайне неоднородный союз полисов. Периодически аристократы избирали из своей среды тага – главу союза, обладавшего функциями верховного главнокомандующего.

Первым получившим широкую известность тираном полиса Феры был Ясон, пришедший к власти в 80 х годах IV в. до н. э. Укрепляя свое положение, он постепенно подчинил своему влиянию всю Фессалию и в 374 г. до н. э. был избран тагом. Ясон даже претендовал на гегемонию в Греции, подумывал о походе на персов, но в 370 г. до н. э. был убит в результате заговора.

Из преемников Ясона наиболее известен его племянник Александр Ферский (правил в 369–358 II. до н. э.), который также претендовал на власть над всей Фессалией. Он держал под своим контролем ряд фессалийских городов, но при этом вызывал у аристократов неприязнь своей крайней жестокостью и в конце концов тоже стал жертвой заговорщиков.

Еще более могущественным, чем правители Фер, был тиран Сиракуз Дионисий. Достаточно сильными тиранами этого периода были Клеарх в Гераклее Понтийской, Филомел и Ономарх в области Фокида. Все они пытались создать более или менее крупные объединения «надполисного» типа.

Характеризуя тиранические режимы IV в. до н. э., следует отметить, что в большинстве случаев они оказывались непрочными и недолговечными. Младшая тирания не приостановила кризис классического полиса.

В ПОИСКАХ ВЫХОДА. ИДЕЯ ПАНЭЛЛИНИЗМА

Кризис полиса как формы государства вызывал серьезную тревогу у греческих мыслителей, которые предложили в IV в. до н.э. ряд проектов общественного переустройства. Основой большинства таких проектов было укрепление полисного единства и солидарности. Так, философ Платон стал автором двух различных концепций «идеального государства» (в трактатах «Государство» и «Законы»), которые в равной мере предусматривали создание условий, когда в результате полного отказа от демократии и строжайшей регламентации всей жизни граждан правителями и законами станут невозможны внутренние распри. Ученик Платона Аристотель (в трактате «Политика») говорил о необходимости всемерной поддержки государством своей главной опоры – среднего слоя, зажиточных земледельцев.

Существовали и более радикальные проекты: полное обобществление имущества, ликвидация частной собственности, проведение в жизнь коммунистических начал (пародией на подобного рода теории была комедия Аристофана «Женщины в народном собрании»). Нечего и говорить, что все эти проекты были утопическими и невыполнимыми. Главным их пороком следует признать стремление к искусственному сохранению полисных принципов жизни, которые уже не соответствовали изменившимся историческим условиям.

Более реалистичную программу выхода из кризиса предложил оратор Исократ (436–338 до н.э.), понимавший невозможность сохранения замкнутого полисного существования и необходимость преодоления политической раздробленности. Исократ выдвинул идею объединения всей Греции под эгидой какого либо сильного государства для осуществления священной цели – совместного победоносного похода на Персию. Такой поход не казался чем то фантастическим: еще в 401 г. до н. э. отряд греческих наемников, входивших в состав войска Кира Младшего, проникнув в самый центр персидской державы, продемонстрировал, что с персами можно успешно бороться на их территории. Идея, развивавшаяся Исократом, получила в антиковедении название панэллинизм.

Войну, охватившую Грецию, считал Исократ, следует перенести в Азию, а богатства Азии – в Европу. Это решит проблему бедности, вызовет отток незанятого населения на новые земли, избавит Элладу от терзающих ее гражданских смут. Но встает вопрос, кто возглавит объединение греков после разгрома полисов гегемонов? Ответ дала сама история. На севере возникла новая мощная сила, готовая претендовать на лидерство в греческом мире, – Древняя Македония.

Источники

Произведения философов IV в. до н.э., прежде всего Платона и Аристотеля, являются важным источником по различным аспектам истории классической Греции. Философские труды Платона, написанные в изящной диалогической форме, «Государство» и «Законы» – это замечательные памятники литературы. Почти все они наполнены политической проблематикой, критикой существующих форм полисного устройства, напряженными поисками модели идеального государства.

Из трактатов Аристотеля наибольшее значение для историка имеют два. В трактате «Политика» собран колоссальный фактологический материал по истории и функционированию политических систем сотен греческих государств. В «Афинской политии» подробно описано государственное устройство Афин: вначале основные этапы формирования полиса, в том числе на протяжении классической эпохи, затем современное автору состояние полисов. Исключительная эрудированность, склонность скорее к анализу эмпирических фактов, нежели к абстрактным умозрительным построениям, стремление опереться в своих изысканиях на наиболее достоверные данные – все это делает труды Аристотеля неоценимыми для исследователя истории греческого полисного мира.

АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ В IV В. ДО Н. Э.

Исследуя процесс кризиса классического полиса, не следует все происходившее в Греции в это время видеть только в мрачном свете. В IV в. до н. э., бесспорно, имели место и позитивные явления, одним из которых было совершенствование системы афинской демократии.

Афиняне, наученные горьким опытом олигархических переворотов конца предшествующего столетия, теперь стремились сделать демократическое правление более стабильным и рациональным, предотвратить появление элементов господства охлократии и демагогов, избежать беззакония, часто творившегося в предшествующую эпоху. Теперь гражданский коллектив считает необходимым признать верховным сувереном в полисе не демос, а закон, которому все обязаны повиноваться. Это предполагало некоторое ограничение власти народного собрания.

В частности, в IV в. до н. э. афинская экклесия уже не принимала законов; эта прерогатива была передана специальной комиссии номофетов – законодателей, избиравшихся из числа судей присяжных. Процедура утверждения новых законов, отмены старых или внесения изменений в существующие была чрезвычайно усложнена. Такие изменения в государственном устройстве были предприняты для того, чтобы исключить возможность принятия гражданами под влиянием демагогов необдуманных, вредных для полиса законодательных актов.

Тем не менее коллектив граждан полиса по прежнему следил за тем, чтобы все его члены на равных принимали участие в политической жизни. Сохранялась система мистофории, позволявшая беднейшим афинянам занимать государственные должности. Более того, совершенствовалась система денежных выплат за участие в управлении полисом. С начала IV в. до н. э. гражданам стали платить даже за посещение народного собрания, т. е. за исполнение их первоочередной обязанности.

В IV в. до н. э. политическая элита демократических Афин уже почти не включала в себя представителей древних аристократических родов: демос смог вырастить лидеров из собственной среды. В связи с этим исчезли некоторые институты, характерные для государственного устройства афинского полиса в предшествующем столетии. Так, осталась в прошлом процедура остракизма, которому подвергали почти исключительно политиков знатного происхождения. Теперь в политической борьбе чаще стали использоваться судебные процессы в гелиэе. Следовательно, общая роль суда присяжных в жизни полиса стала еще более значительной.

Если в предыдущую эпоху видные политики (например, Перикл) были одновременно и видными полководцами, и выдающимися ораторами, и опытными финансистами, то теперь стратеги по большей части занимались только военными делами, не вмешиваясь в чисто политические вопросы, а лидеры полиса зачастую не имели представления о военном искусстве. В IV в. до н. э. в Афинах можно было пользоваться большим влиянием и авторитетом, не занимая какой либо официальной должности. Так, великий оратор Демосфен был самым крупным афинским политическим лидером своего времени, но при этом ни разу не избирался ни стратегом, ни архонтом.

Перемены в политической системе и жизни Афин в IV в. до н. э. привели к тому, что государственное устройство стало более соответствовать изменившейся социальной структуре полиса и новой политической ситуации. В целом история Афин на протяжении большей части IV в. до н. э. отличалась стабильностью, отсутствием жестоких междоусобных конфликтов, стремлением разрешать возникающие противоречия мирным путем компромисса. В этом отношении Афины эпохи кризиса отличались в лучшую сторону от большинства других греческих полисов.

Историография

В интерпретации кризисных явлений, охвативших греческий мир в IV в. до н.э., существует большое количество концептуальных расхождений и точек зрения.

Так, в течение десятилетий в историографии была популярна точка зрения, согласно которой в IV в. до н. э. в Греции наблюдался всесторонний кризис:

в экономической сфере – концентрация земельной собственности в руках немногих богатейших граждан, разорение свободного крестьянства и как следствие – общий аграрный кризис, снижение темпов развития ремесел и торговли, активизация рабовладельческих отношений;

в социально политической сфере – кризис общественных отношений, нарушение равновесия между высшими и низшими слоями населения, концентрация власти в руках состоятельной элиты, вышедшей из рядов торговцев и ремесленников («буржуазии», по определению некоторых склонных к модернизации исследователей).

Эта точка зрения отразилась в ранних работах известного французского исследователя К. Моссе (C. Mosse), в фундаментальной многотомной монографии «Hellenische Poleis» («Эллинские полисы»), вышедшей в ГДР в 1974 г. под редакцией Э. Вельскопф (E. Welskopf). О кризисе полиса в IV в. до н. э. как всестороннем упадке, в основе которого лежали экономические факторы, говорится и в работах Л. М. Глускиной, Э. Д. Фролова, В. И. Исаевой и др., хотя в последние годы наметились и попытки более неоднозначной трактовки этого кризиса (работы Л. П. Маринович).

Существует и другая точка зрения, согласно которой кризис IV в. до н. э. в Греции был кризисом роста, в ходе которого экономическая и политическая эволюция древнегреческого общества вывела его за рамки полисной замкнутости. В данной концепции [она представлена в трудах чешского ученого Я. Печирки (J. Pecirka)] акцент делается преимущественно на позитивные стороны развертывавшихся процессов.

Наконец, в последние годы в западном антиковедении наметилась тенденция замалчивать кризисные явления в полисном мире IV в. до н. э. и даже – как крайнее проявление – отрицать факт кризиса классического полиса. Ярким проявлением такого подхода стали статьи [среди их авторов – ряд ведуших историков современности: Дж. Дейвис (J. Davies), К. Моссе (C. Mosse), Э. Бадиан (E. Badian), П. Родс (P. Rhodes) и др.] из сборника «Die athenische Demokratie im 4 Jahrhundert v. Chr» («Афинская демократия в IV в. до н. э.»). Правда, между сторонниками такой точки зрения нет полного единства. Так, одни историки вообще не признают наличие кризиса IV в. до н. э., другие утверждают, что кризис был, но не полиса, а лишь системы межполисных отношений; третьи полагают, что в каких то регионах греческого мира кризис, может быть, и имел место, но не в Афинах. Единственное, что объединяет приверженцев данного направления, – попытка противопоставить традиционным взглядам нечто новое; но пока это новое еще оставляет много неясностей и скорее ставит новые вопросы, чем позволяет решить уже существующие.

Литература по теме

Глускина Л. М. Проблемы социально экономической истории Афин IV в. до н. э. Л., 1975.

Исаева В. И. Античная Греция в зеркале риторики. Исократ. М., 1994.

Маринович Л. П. Греческое наемничество IVв. до н. э. и кризис полиса. М., 1975.

ПечатноваЛ. Г. Кризис спартанского полиса. СПб., 1998.

Фролов Э. Д. Греция в эпоху поздней классики: Общество. Личность. Власть. СПб., 2001.

Фролов Э. Д. Греческие тираны (IV в. до н. э.). Л., 1972.

Фролов Э. Д. Факел Прометея: Очерки античной общественной жизни. Л., 1991.

Die athenische Demokratie im 4 Jahrhundert v. Chr. / Hrsg. von W. Eder. Stuttgart, 1995.

Hellenische Poleis: Krise – Wandlung – Wirkung / Hrsg. von E. Welskopf. Berlin, 1974. Bd 1–4.

Mosse C. La fin de la democratie ath enienne. P., 1962.

PecirkaJ. The Crisis of the Athenian Polis in the Fourth Century B.C // Eirene. 1976. Vol. 4.