Доклад. Уровни и формы знаний юридической науки Цирулев ЮМ-О-203. Уровни и формы знаний юридической науки
 Скачать 21.28 Kb.
|
|
Уровни и формы знаний юридической науки Понятия эмпирического и теоретического уровней юридической науки Различие объекта и предмета правовой науки напрямую переходит в систему отражающих их научных знаний. Знания об объекте правовой науки образуют ее эмпирический уровень, а знания о предмете — теоретический уровень. При этом эмпирический уровень знаний об объекте правовой науки формируется на начальных этапах познания, тогда как теоретические знания составляют конечную цель и наиболее высокий результат научного познания. В форме теоретических знаний раскрывается предмет правовой науки во всем многообразии закономерных связей, отношений, сущностных признаков, системного строения явлений и процессов, составляющих объект данной науки. Словом, эмпирический и теоретический уровни соотносятся между собой как начальный и конечный пункты научного познания государства и права. Вся объективная реальность, представленная в объекте правовой науки, исследуется учеными-правоведами, а результаты исследований составляют содержание эмпирического уровня науки. Основу этого уровня знаний образуют многочисленные и многообразные сведения: 1) о действующем и ранее действовавшем законодательстве, иных нормативных правовых актах; 2) деятельности, связанной с подготовкой и принятием законов и подзаконных актов; 3) формах и методах участия населения в правотворческой деятельности государства, референдумах, обсуждения проектов законов и др.; 4) практике реализации норм права в конкретных правоотношениях; 5) правоприменительной деятельности органов государства, в первую очередь суда и правоохранительных органов; 6) режиме законности и состоянии преступности, иных видов правонарушений; 7) практике применения юридической ответственности; 8) правосознании населения, его оценках действующего законодательства и деятельности органов государства; 9) связи государства и права с экономическими и иными явлениями и процессами в обществе. Чтобы конкретные события, действия, предметы стали достоянием правовой науки, необходимы, во-первых, их выявление уче-ным-юристом, во-вторых, их проверка на достоверность и, в-третьих, их отражение в соответствующих рукописных или опубликованных работах. Эмпирическое знание, следовательно, представляет собой не само событие, действие, предмет, а результат познания ученым, который получил отражение в конечных результатах его исследования — научных фактах. Особенно важно отличать научные факты от имеющих такую же письменную форму правовых явлений: законодательства, правоприменительных актов, письменных договоров, заключенных участниками конкретных правоотношений. Письменные источники, исходящие от законодательных, правоприменительных органов, участников правоотношений, представляют собой конкретные правовые явления, которые в своей совокупности, системе образуют объект правовой науки, существующий реально и независимо от науки, актов научного познания. Они составляют непосредственную реальную политико-правовую практику. Иное дело научный факт. Он является результатом познания соответствующего правового явления, процесса и выражается в форме достоверных суждений, оценок и описаний познающим субъектом. Следует особо обратить внимание на то, что научный факт может быть только достоверным знанием. Недостоверное, вымышленное, мифологическое знание не может иметь статус научного знания, поскольку эмпирический базис науки состоит из исключительно достоверных знаний о реально существующих явлениях и процессах. Только при этом условии эмпирические знания способны выступать в качестве основы теоретического познания. Таким образом, научное знание эмпирического уровня — это не сами правовые явления и процессы, а достоверные знания о них. Эти знания получаются в ходе специальных исследований и аккумулируются в виде разного рода обзоров, описаний (исторических, библиографических и т. д.), монографических и иных публикаций. Достоверное эмпирическое знание, добытое учеными-правоведами на протяжении всей истории правовой науки и сохранившиеся в письменных источниках, как уже говорилось, образует эмпирический базис науки. Эмпирический базис имеет особую научную ценность. Во-первых, он дает бесценные исторические сведения о том, какой была политико-правовая практика в предшествующие периоды истории человеческого общества. Во-вторых, опираясь на достоверное эмпирическое знание, современный исследователь может осуществлять самые различные исследовательские процедуры: от систематизации и описания правовых явлений и процессов до раскрытия присущих им закономерностей функционирования и развития. Однако далеко не по всем проблемам современной правовой науки исследователь может черпать необходимые ему данные из работ его предшественников. Ему приходится самому заниматься сбором и изучением эмпирических фактов в целях установления современного состояния политико-правовой практики, выявления ее достижений и недостатков, направлений дальнейшего совершенствования, развития, а также установления новых исторических фактов. Полученные исследователем факты вводятся в научный оборот посредством их описания и объяснения в целях установления степени соответствия полученных фактов наличным теоретическим знаниям. В процессе объяснения научных фактов возникает две ситуации: одни факты удается полностью объяснить с помощью наличных теоретических знаний, другие же факты отражают новые или ранее не исследовавшиеся тенденции в развитии правовых явлений и процессов и не в полной мере соответствуют имеющимся теоретическим знаниям. Тем самым обнаруживается пробел в теоретических знаниях правовой науки, получаются бесспорные свидетельства тому, что существующая система теоретических знаний недостаточно полно отражает сущностные стороны объективной реальности и оказывается неспособной объяснить ее новые тенденции развития. И в этой ситуации требуется дальнейшее развитие правовой науки за счет формирования теоретических знаний, способных на должном научном уровне объяснить новые, современные феномены политико-правовой практики и тенденции ее дальнейшего развития. Однако задачу формирования теоретических знаний решить в ходе эмпирических исследований не представляется возможным. Методов, с помощью которых могут быть получены достоверные научные факты (толкования права, сравнения, социальные правовые, статистические методы, методы критики исторических источников), недостаточно для получения теоретических знаний. Названные методы не могут обеспечить получение теоретических знаний, поскольку в правовой науке нет однозначных логических правил, на основе которых можно было бы из эмпирических знаний выводить теоретические положения, подобно тому, как из посылок силлогизма вытекает его заключение. Сформулированная в 1920-х гг. доктрина логических конструктов, согласно которой любое теоретическое утверждение в принципе сводимо к некоторой совокупности утверждений эмпирического уровня, оказалась настолько несостоятельной, что сами ее сторонники в конечном счете от нее отказались. Было признано, что «теоретический язык науки» не сводится к «эмпирическому языку», существует частичная эмпирическая интерпретация теоретических систем[1]. Сущность и необходимость, будучи глубинными сторонами явлений и процессов, не совпадающими с их внешней формой, непосредственному наблюдению недоступны и в процессе эмпирических исследований остаются нераскрытыми. «Если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, — указывал К. Маркс, — то всякая наука была бы излишняя»[2]. Теоретический анализ эмпирического материала, направленный на установление сущности и необходимых элементов, — самостоятельный этап научного исследования, качественно отличающийся по целям и способам познания от социального правового исследования. В теоретической области, считал Ф. Энгельс, эмпирические методы «оказываются бессильными, здесь может оказать помощь только теоретическое мышление»[3]. Соответственно и знания, полученные в ходе теоретического мышления, образуют самостоятельный компонент правовой науки — ее теоретический уровень. Таким образом, эмпирический уровень правовой науки — это совокупность знаний о конкретных, реально существующих или ранее существовавших политико-правовых явлениях, процессах, экономических и иных социальных явлениях, образующих объект правовой науки. Многообразная информация о состоянии современной и предшествовавшей ей политико-правовой практики в правовой науке закрепляется в виде научных фактов. Компонентов теоретического знания этот уровень правовой науки не содержит, они образуют другой, теоретический уровень. Знания теоретического уровня правовой науки представляют собой результат более глубокого познания объекта правовой науки по сравнению с научными фактами. Они отражают не любые конкретные связи, свойства политико-правовых явлений и процессов, а только те из них, которые являются общими, устойчивыми, закономерными. Поэтому теоретические знания как знания, имеющие общий характер, являются абстрактными, лишенными сведений о непосредственном реальном бытии отражаемых ими конкретных явлений и процессов. Например, понятие «норма права» отражает только те признаки (нормативность, формальная определенность, государственное принуждение), которые присущи всем действующим нормам права. В то же время это понятие полностью абстрагируется от особенностей, присущих нормам отдельных отраслей права, и от свойств, характерных для каждой отдельной нормы права. Аналогичное соотношение имеют все иные теоретические знания с отраженными в них явлениями и процессами объективной реальности. Абстрактный характер теоретических знаний полностью компенсируется их другим достоинством: способностью отражать сущностное, необходимое, которое составляет основу явлений, процессов и определяет особенности их функционирования и развития. Все правовые понятия, принципы отражают сущностные стороны и закономерные связи, присущие конкретным политикоправовым явлениям и процессам, что значительно облегчает процесс выделения общих и ведущих сторон конкретных явлений и процессов из совокупности специфических и второстепенных. Благодаря теоретическим знаниям процесс выявления сущностных сторон, связей отдельных явлений и процессов сводится в основном к формально-логической процедуре дедуктивного умозаключения и облегчается настолько, что подобные познавательные процедуры в процессе правотворчества и правоприменения способен осуществлять любой специалист, имеющий юридическое образование. Кроме того, теоретические знания правовой науки позволяют обществу и государству последовательно и целенаправленно формировать и использовать право в качестве действенного инструмента управления делами общества. Таким образом, теоретический уровень правовой науки — это совокупность знаний, отражающих закономерные связи, сущностные и иные общие признаки, свойства явлений и процессов, существующих в объекте правовой науки. Единство эмпирического и теоретического уровней правовой науки видится в том, что они имеют один и то же объем — круг исследуемых ими явлений и процессов. Вся совокупность политикоправовых явлений и процессов, составляющих объект правовой науки, подлежит как эмпирическому, так и теоретическому исследованию. Теоретический уровень в конечном счете должен раскрывать закономерное и необходимое относительно всех компонентов объекта правовой науки, а не только какой-либо их части. Тот факт, что правовая наука пока что не в полной мере реализует свои потенции и не имеет глубоких теоретических знаний о тех или иных закономерностях, свидетельствует о ее несовершенстве, временных недостатках, а не о действительном объеме ее предмета познания. В то же время знания объективной реальности на эмпирическом и теоретическом уровнях проявляются в различных формах. Если эмпирические научные факты — это только достоверное знание, то теоретические знания могут существовать и в форме гипотетического, проблематичного знания и даже в форме различных правовых теорий, как, например, позитивистская, социологическая и психологическая теории права. Абсолютной теоретической истины нет, она всегда имеет относительный, конкретно-исторический характер. [1] См.: Современные проблемы познания диалектического материализма / под ред. М. Б. Митина, В. С. Молодцова и др. М., 1971. С. 125. [2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. И. С. 384. [3] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 366. |