азия. АЗИЯ В. Важнейшие черты асп

• Название: Важнейшие черты асп
• Дата: 15.01.2022
• Размер: 396.87 Kb.
• Имя файла: АЗИЯ В.docx
• Тип: Документы; #331794
• страница: 28 из 32

В целом государство и правящие круги с помощью госкапитализма могут содействовать скорейшему устранению докапиталистических пережитков в экономике, развитию национального предпринимательства, укреплению экономической самостоятельности и политической независимости. Государственный капитализм позволяет в известной мере решать сложную проблему накоплений, увеличивать емкость внутреннего рынка, более эффективно использовать резервы для развития современных отраслей промышленности, внедрять новейшие методы организации производства, ускорять подготовку квалифицированных кадров и даже поднимать уровень жизни населения и т.д.
Практически во всех странах Востока в результате национализации иностранной собственности и строительства новых государственных предприятий происходят изменения в структуре экономики. Поэтому развитие подконтрольного государству капитализма в этих странах не только необходимо, но в известном смысле прогрессивно. Освободившиеся государства не могут не учитывать своеобразие двойного развития капитализма («снизу» и «сверху») и объективно вынуждены не только «регулировать» их взаимодействие, но и «смягчать» порою острые противоречия. Единственным в таких условиях средством трансформирования и форсирования экономического роста может быть вмешательство государства, установление режима подконтрольного (государственного) капитализма и направление его на выполнение главной цели нации — ликвидацию экономической отсталости.
Государственный капитализм на разных этапах развития стран Востока играет различную роль. Непосредственно после освобождения там установилось своеобразное единство всех слоев буржуазии, опирающейся на государственный капитализм для защиты общенациональных интересов от империализма. Постепенно, однако, рядом и с помощью государственного капитализма вырастает крупный капитал, появляются местные монополии.
Крупный капитал и монополии по мере своего усиления выражают все большее стремление установить контроль над государством, государственным капитализмом и низшими укладами с целью за максимально короткий срок не только догнать развитые капиталистические страны, но и создать материально-производственную основу своего дальнейшего развития.
Экономическое развитие стран Азии и Африки во второй половине XX в. происходило противоречиво и неоднозначно. Значительно изменился сам облик Востока за последние десятилетия. Конечно, и раньше восточный мир не был единым и однообразным. Он всегда разделялся по уровню развития, культуре, религиям и многому другому. Но при этом всегда было нечто общее, что отличало Восток от Запада. Это общее — господство командно-административной системы в экономике, приниженная роль несвободной частной собственности, зависимый и слаборазвитый рынок, бесправное положение подданных.
«Японская модель» развития.
К группе стран, объединяемых в рамках данной модели относятся Япония, Южная Корея, Сингапур, Тайвань и Гонконг (присоединенный в 1997 г. к Китаю, но сохранивший свои экономические стандарты согласно знаменитому лозунгу Дэн Сяопина: «Одна страна, две экономики»), а также с некоторыми оговорками ряд стран Юго-Восточной Азии, прежде всего Индонезия и Таиланд.
Эти страны зримо сближаются с еврокапиталистическим стандартом по многим основным параметрам: для них характерно полное, практически абсолютное господство свободного рынка с конкуренцией выходящих на него частных собственников. Здесь важно оговориться, что речь идет отнюдь не о примитивной базарной конкуренции мелких частников, отбивающих друг у друга покупателей или заказчиков. Такого рода ситуация была нормой капиталистического рынка на более ранних этапах его формирования. Для развитого современного мира рынок являет собой нечто гораздо более сложное. Велика здесь и патронирующая роль государства, и контролирующая роль системы налогов, пошлин, банковских процентов и учетных ставок, и т.д. Как известно, огромную роль на современном рынке играет искусство маркетинга. Не менее известна та роль, которую играют на нем мощные капиталистические объединения, включая Транснациональные корпорации (ТНК). Словом, современный рынок — очень сложное и весьма развитое финансово-экономическое хозяйство, к регулированию которого во всех странах, включая самые развитые капиталистические, так или иначе причастно государство (впрочем, речь не идет о госкапитализме как секторе хозяйства — только о патронирующе-контролирующей функции власти, способствующей созданию наиболее благоприятного режима для своих при приемлемости его и для всех других).
Для нормального функционирования рынка такого типа нужно его полное господство в рамках той или иной страны, которая к такому рынку причастна. Или, точнее сказать, чем полнее господство рынка, экономически эффективнее его воздействие на экономику страны. Рынок, соответствующий данной модели, не терпит посторонних иноструктурных вкраплений. Чем больше в той или иной стране развит государственный (госкапиталистический) сектор со всеми присущими ему элементами неэффективного хозяйствования, тем меньше влияние рынка и меньший эффект дают рыночные связи, тем с большими затруднениями связана экономика страны.
Оптимальным примером решения этих сложных проблем является Япония. Государство здесь напоминает чуткий барометр, моментально реагирующий на экономические затруднения и принимающий почти автоматически меры, необходимые для регулирования рынка. Не будучи само втянуто в экономику через какие-либо госкапиталистические предприятия, оно, тем не менее, все время держит свою весомую руку на руле хозяйственного регулирования, экономической политики. И за этот счет японская экономика обретает дополнительные очки в конкуренции с другими.
Государство в Японии давно, по меньшей мере с послевоенного времени, стало инструментом обеспечения эффективного функционирования хозяйства страны, сохранив при этом за собой все остальные функции, необходимые для нормального развития общества. Главное, что важно отметить, оно перестало быть государством традиционно-восточным и стало едва ли не более государством еврокапиталистического типа, чем государства в странах Западной Европы или США. И это касается не только государства, но и многих остальных элементов еврокапиталистической структуры, включая институты демократии, правовые, да и многие другие стандарты. Но что характерно, при всем том Япония не перестала быть Японией. Мало того, оставив по многим показателям позади себя передовые государства Европы, Япония не потеряла своего лица, она осталась страной Востока, причем в этом ее сила и даже ее преимуществоперед Европой. Достаточно напомнить о дисциплине труда и отсутствии забастовок при достаточно гармоничном сотрудничестве труда и капитала (корни такого сотрудничества социопсихологически и институционально восходят к нормам конфуцианства). В общем, Япония — убедительный пример гармоничного и во многих отношениях весьма удачного, едва ли не оптимального синтеза.
По пути Японии ныне идут сегодня и другие страны. Для всех них — это и есть критерий отнесения их к «японской» модели — свойственно господство рыночных связей и вовлечение подавляющего большинства населения в сферу такого рода связей. Характерно и приведение системы государственного воздействия к японскому стандарту или в состояние, близкое к нему. Наиболее заметен такого рода процесс на примере Южной Кореи, где в последние годы определилась ведущая роль демократических институтов. Государство восточно-автократического типа здесь, как и на Тайване, немало сделало в качестве силового административного института, целенаправленно способствовавшего трансформации традиционной структуры и переориентации населения к существованию в условиях рыночной экономики. Коль скоро успехи на этом пути были достигнуты (а в плане жизненного стандарта это выразилось в виде многократного улучшения уровня жизни), автократическое государство стало отходить на задний план, уступая место более подходящим для эффективного функционирования рыночной экономики демократическим институтам. Разумеется, при этом Корея осталась Кореей, так же как и населенные китайцами автономно существующие территории (Тайвань, Гонконг) не утеряли своего «китайского» лица. И тем более сохранили свою самостоятельность Таиланд и Индонезия, что отражается в сохранении многих традиций, норм и принципов жизни.
Важнейшим обстоятельством является то, что те традиции данных обществ, которые могли помешать модернизации их структур, оказались ослаблены или видоизменены. Те же, что не мешали ей, сохранились, пусть подчас тоже в несколько измененной форме. Но все же именно влияние традиции позволяет этим странам самобытность, при всем том, что это уже иная традиция: не та, что задавала тон веками, а та, что гармонично слилась с наиболее важными элементами западнокапиталистической структуры. Именно это и привело к синтезу, т. е. к созданию качественно нового стандарта. Именно феномен современного синтеза (в отличие от навязанного ранее колониального) и является определяющей характеристикой стран «японской» модели (120, с.24-37).
«Индийская» модель развития.
Вторая, «индийская» модель значительно отличается от первой, «японской» внутренней неоднородностью и большими отличиями включенных в нее стран. В рамках этого типа можно рассматривать большую группу стран Азии и Северной Африки: Индию, Пакистан, Бангладеш, Иран, большинство арабских стран и ряд других государств. Их объединяет то, что они достаточно успешно развиваются по западнокапиталистическому пути развития. Но при этом от стран «японской» модели их качественно отличает то, что они далеко еще не перестроили свою традиционную внутреннюю структуру.
Практически это значит, что заметная часть страны и ее населения (речь преимущественно о городах, хотя и не только о них) уже существует в рамках новой, трансформированной по капиталистическому образцу экономики, что в масштабах государства в целом активно функционируют важные элементы еврокапиталистической структуры — многопартийная система, демократические процедуры, европейского типа судопроизводство и т.п. В то же время большая часть населения, подчас подавляющее его большинство, по-прежнему остается в плену привычного для их предков образа жизни, лишь едва затронутого нововведениями и переменами. И хотя обе части активно контактируют друг с другом, они в то же время остаются обособленными и живут каждая по своим законам, составляя в то же время единый организм.
Это упоминавшийся уже применительно к колониальным структурам недавнего прошлого феномен симбиоза или колониального синтеза (см. § 2,3). Суть феномена в том, что сохраняется какая-то грань, незримо, но жестко отделяющая одних, преодолевших барьер традиции, от других, которым пока что не удается это сделать. Такая грань была везде, в том числе и в странах первой модели. Но там ее удалось сравнительно быстро преодолеть, и после этого она исчезла. Здесь грань ощутимее, потолок ее выше, преодолеть ее сложнее, причем причины этого уходят в глубь самой традиции, ее религиозно-цивилизационного фундамента. Для того чтобы грань была ликвидирована, нужны время и благоприятные обстоятельства.
В любой из стран данной модели активно идет процесс экономического роста, укрепляются многие элементы структуры европейского типа, но в то же время существует определенный барьер, опирающийся как на экономическую отсталость сельского населения, так и на социопсихологические стереотипы массового сознания и связанные с ними жесткие формы социального бытия. Это особенно заметно в Индии с ее системой общин и каст, продолжающей держать в плену значительную часть населения, и в странах ислама.
Какова динамика развития стран этой группы? Для всех них характерно заметное поступательное движение в сторону постепенногосближения с еврокапиталистическим стандартом. В частности, это хорошо прослеживается на примере постепенного изменения роли государства, что особенно заметно там, где государство традиционно наиболее сильно, прежде всего, в странах ислама. Дело в том, что усиление роли и влияния еврокапиталистического сектора экономики и упрочение позиций европейского типа политической, правовой и иной культуры ведут к уменьшению важности командно-административных и бюрократических методов управления. Элементы европейской структуры постепенно превращаются в ведущую идейно-институциональную основу успешного развития. В результате в стране не возникает новая ситуация, ослабляющая потенции старой структуры и силу ее возможного сопротивления, включая взрывы национализма и тем более экстремизма в форме, прежде всего, фундаментализма.
Вариантом второй модели следует считать примыкающую к странам этой группы, но по ряду важных параметров отличную от нее, группу арабских нефтедобывающих монархий (Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн, Катар, Оман, ОАЭ). Здесь тоже симбиоз, тоже резкое, даже бросающееся в глаза сосуществование двух секторов хозяйства, двух частей населения в пределах каждого из государств. Но, в отличие от стран первой группы той же модели, здесь мало институциональных элементов европейской структуры, как нет и заметных признаков движения в сторону еврокапиталистического стандарта со стороны основной части местного населения и привычно стоящего во главе его аппарата власти. Симбиоз здесь построен не просто на контрасте, но и как бы на сепарации, сознательном отделении коренного населения (или, по меньшей мере, его большинства) от современного сектора хозяйства и соответствующей ему инфраструктуры (то и другое функционирует в основном благодаря усилиям мигрантов, тогда как местное население выступает преимущественно в качестве получателей ренты).
Как следует расценивать положение стран этой модели в целом? Общее для всех них в том, что они в принципе находятся в состоянии определенного равновесия, устойчивой стабильности. Экономика их если и не процветает, то, во всяком случае, вполне может обеспечить существование страны и народа. В регулярной помощи страны, развивающиеся по этой модели, не нуждаются, и даже есть определенные перспективы экономического роста. От стран первой, «японской» модели страны второй, «индийской» модели отделяет определенная дистанция, несмотря на то, что по доходу на душу населения некоторые нефтедобывающие страны (это относится не только к арабским монархиям и Ливии, но и, например, к Брунею) могут соперничать с той же Японией. Дело ведь не только и не столько в доходе, сколько во внутренней структуре, в динамичности самой модели. Существенна политическая стабильность большинства стран второй модели. Некоторое беспокойство может вызывать демографическая проблема, особенно ощутимая в Индии, крупнейшей из всех стран этой группы. Пока что успехи «зеленой революции» в Пенджабе и некоторых других районах, развивающихся по еврокапиталистическому образцу, позволяют компенсировать резкий рост населения, хотя миллионы все еще находятся в этой стране буквально на грани голода. Естественно, что при любом неблагоприятном повороте событий положение может резко ухудшиться.
И все-таки, при всех оговорках, положение стран, объединенных в рамках «индийской» модели и функционирующих в условиях симбиоза, достаточно устойчиво. В ряде стран этой модели, как говорилось, намечается тенденция к преодолению ситуации симбиоза, к перерастанию симбиоза, синтеза колониального в синтез современный (120, с.51-57).
«Африканская» модель развития.
Для стран, объединенных в рамках этой модели — а они численно преобладают, да и по количеству населения, особенно с учетом темпов прироста, весомы,— типичны не столько развитие и тем более стабильность, сколько отставание и кризис. Именно здесь накал драматизма наиболее заметен и ситуация наименее перспективна, К странам этой модели относится подавляющее большинство африканских стран, некоторые страны исламского мира, в частности Иордания, Йемен, Афганистан и Бангладеш, а также другие бедные страны Азии, как Лаос, Камбоджа, Бирма и т.п.
Хотя в подавляющем большинстве этих стран еврокапиталистическая структура имеет весомые позиции в экономике, отсталая, а то и полупервобытная периферия здесь много более значима и практически задает тон. В строгом смысле слова применительно к странам этой модели тоже можно говорить о симбиозе, ибо сосуществование современного и традиционного секторов очевидно. Но если в странах «индийской» модели симбиоз как феномен сопровождается внутренней устойчивостью и явной позитивной динамикой в сторону укрепления экономической базы и даже развития по направлению к будущему современному синтезу, то в странах «африканской» модели положение иное. Лишь немногие из них со временем и при благоприятном стечении обстоятельств имеют шансы передвинуться в ряды стран «индийской» модели, т. е. добиться некоей внутренней устойчивости и самообеспечения. Для большинства же видится удел незавидный, во всяком случае, в обозримой перспективе. Страны «африканской» модели в большинстве своем обречены на отставание, причем разрыв между ними и развитыми странами долго еще, видимо, будет только возрастать.
Причины этого очевидны: здесь и низкий исходный уровень развития, отсутствие либо слабость имеющегося религиозно-цивилизационного фундамента, и скудость природных ресурсов, во всяком случае таких, которые, как нефть, могли бы легко приносить доход. Видимо, следует принять во внимание и некоторые другие факторы, сыгравшие свою негативную роль. Но сказанного вполне достаточно, чтобы уяснить ситуацию: перед нами феномен некомпенсируемого существования, неспособности к самообеспечению или, в ряде случаев, феномен полупервобытного комплекса, способного гарантировать существование на полупервобытном уровне. Речь, разумеется, не столько об уровне цивилизованности (в ряде стран, будь то Бангладеш или Бирма, этот уровень достаточно высок), сколько об уровне существования, уровне потребления.
Важно учесть и еще одно обстоятельство. Там, где такой уровень привычен и где феномен потребительства не слишком известен, как в Афганистане, экономические проблемы не очень остры — несмотря даже на внутренние междоусобицы. Хуже обстоит дело там, где демонстрационный эффект, т. е. связанное с законами капиталистического рынка энергичное стимулирование потребления, достиг внушительных размеров при невозможности обеспечить население теми товарами, которые в обилии на рынке и которые оно желало бы иметь. Драматический разрыв между желаемым и возможным рождает эффект иждивенчества, естественное стремление потреблять, не производя эквивалента. Частично такой разрыв покрывается за счет кредитов, но задолженность при этом растет угрожающими темпами, что рано или поздно приводит к прекращению кредитов и к еще более драматическому несоответствию между предложением свободного рынка и возможностями населения.