азия. АЗИЯ В. Важнейшие черты асп

• Название: Важнейшие черты асп
• Дата: 15.01.2022
• Размер: 396.87 Kb.
• Имя файла: АЗИЯ В.docx
• Тип: Документы; #331794
• страница: 27 из 32

По сведениям индийских источников, на долю монополий приходится около 100% производства алюминия, автомобилей, оборудования для цементной промышленности, шарикоподшипников и синтетического каучука, более 90% оборудования для производства хлопчатобумажной продукции, холодильников, искусственного волокна и автопокрышек, свыше 60% ферромарганца и стальных труб, 70% оборудования для производства сахара, электромоторов и цемента, более 60% тракторов, трансформаторов, радиоприемников, швейных машин и бумаги, 50% оборудования для бумажной промышленности, производства каустической соды, велосипедов и т.д. Индийские монополии контролируют многие частные банки страны, они не только установили монополию на экспорт многих товаров в зарубежные страны, но и успешно вкладывают капиталы в соседних государствах (33, с.217).
В Пакистане местный монополистический капитал возглавляют 6 групп: Хабибы, объединяющие 45 компаний (сумма активов — около 7 млрд. рупий), Сайголы — 28 компаний (6 млрд.), Адамджы — 21 компания (3 млрд.), Дауды — 21 компания (1,5 млрд.), Шейх М. М. Исмаила — 35 компаний (1 млрд.), Фанси — 46 компаний (около 1 млрд. рупий). По утверждению пакистанских ученых, экономическая власть в стране концентрируется в руках 20 семейств, которые контролируют 70% цензовой промышленности, 99% всех страховых фондов и 80% общей суммы банковских операций (33, с.218).
В Турции сравнительно небольшая группа частных компаний, составляющая около 3% всего числа акционерных обществ страны, контролирует 80—85% всего акционерного капитала и присваивает ежегодно минимум 80% доходов всех компаний. Верхушку этой группы составляют 25—30 обществ (из 6 тыс., имеющихся в стране), среди которых наиболее, крупные «Коч холдинг», «Сабанджы холдинг», «Чукурова холдинг», Деловой банк и др. Каждая из ведущих компаний контролирует десятки акционерных обществ, большинство из которых монополизировали производство и сбыт определенных видов товаров, их реализацию, кредитные и страховые операции и т.д. В 1960—1970-е годы в Турции окончательно сформировался национальный государственно-монополистический капитализм, который имеет, разумеется, многие специфические черты (19, с.24).
О мощи ведущих турецких монополистических групп можно получить представление из сообщения газеты «Тюркие постасы», которая писала, что сумма запродаж 500 крупнейших турецких фирм определялась в 1981 г. 2,6 трлн. лир, а доходные статьи государственного бюджета в том же году составляли 1,5 трлн. лир. Сумма запродаж фирмы В. Коча исчислялась 2533 млн. долл. По оценкам американской прессы, ведущие турецкие монополии («Коч холдинг» и «Сабанджи Холдинг») занимают ныне 186-е и 189-е места среди 500 крупнейших корпораций мира (19, с.32).
Монополистический капитал успешно действовал в дореволюционном (1979 г.) Иране, где 45 семейств контролировали 85% компаний. Ведущими группами монополистического капитала были концерн «Шахрияр», владельцем которого был Али Резаи, общества «Мелли», «Парс», «Хавар», «Сепента» и т.д. Иранские монополии контролировали производство и сбыт металлов, проката, бытовых приборов, обуви, автомашин, хлопчатобумажных тканей, искусственного волокна, предметов бытовой химии и т.д. Ежегодные прибыли крупнейших промышленно-финансовых объединений Ирана, по официальным сведениям, превышали 30% на капитал (89, с.198).
Аналогичные тенденции наблюдались и в других перечисленных выше странах. В наиболее экономически развитых из них можно отчетливо наблюдать слияние не только промышленных и банковых компаний и образование финансового капитала, но и переплетение последнего с государственными корпорациями и образование государственно-монополистического капитализма (ГМК). Такой капитализм (разумеется, имеющий многие национальные особенности) возник в результате взаимодействия крупного частного капитала стран Востока, государственного капитализма и в ряде случаев — иностранного капитала, как правило, в форме транснациональных корпораций. В ходе образования ГМК произошло слияние национальных монополий с государством, что дает ряд преимуществ и выгод национальным корпорациям, вступающим в противоречия с транснациональными монополиями и банками, а также с капитализмом, растущим «снизу».
Образование ГМК в странах Востока имеет свои особенности. Он возникает в сравнительно экономически отсталых странах, в условиях незавершенности всех закономерных процессов капиталистической эволюции, преобладания низших форм капитализма, особенно в сельском хозяйстве. В большинстве случаев государство выступает организатором монополизации народного хозяйства, оказывает всестороннюю помощь и поддержку национальным монополиям, является ускорителем монополизации капитала раньше, чем материального производства.
Во многих случаях образование ГМК стимулирует военно-бюрократическая государственная элита, заинтересованная в увеличении прибылей путем внедрения новейших форм организации бизнеса и совершеннейших форм эксплуатации трудящихся. Так, в Иране национальный ГМК возник в результате деятельности проамериканского шахского режима, и, естественно, он оказался «надстройкой» над слаборазвитой экономикой страны. В Саудовской Аравии решающую роль в создании ГМК сыграл феодально-абсолютистский режим, получающий огромные доходы от продажи нефти. Аналогичное положение имеет место в Кувейте, Омане, Бахрейне, Объединенных Арабских Эмиратах. Естественно, что возникновение ГМК в ряде стран Востока изменяет в них социально-экономическую обстановку, их классовую структуру и социальное развитие.
Сравнительный анализ статистических источников стран, в которых возникли национальные монополии и ГМК, свидетельствует о том, что степень концентрации производства и капитала, прежде всего банкового, а также мощь крупнейших монополий в них достигли приблизительно одинакового уровня. В Индии, Пакистане, Турции и Таиланде основная часть национального банкового капитала контролируется практически двумя — пятью банками. Национальные монополии в этих странах почти одинаковы по своей мощи. Они достигли такого уровня развития, когда в состоянии оказывать давление на экономику не только своей, но и некоторых сопредельных стран.
Например, в 1973 г. индийские монополии действовали в 27 государствах и вели совместные операции с монополиями Англии, Канады, США, Ирландии, Ирана, Сингапура, Таиланда, ФРГ, Шри Ланки и т.д. В каждом из этих государств действовали смешанные общества. Монополистический капитал афро-азиатских стран неизменно стремится к сотрудничеству с империалистическими монополиями, к получению от них помощи, кредитов, лицензий и т.д. Так, около 20 монополистических групп Индии в 1970-х годах находились под контролем иностранного капитала. Монополистический капитал Турции и Пакистана находится в тесном союзе с империалистическими монополиями, которые помогали ему наладить производство автомашин, тракторов, химических товаров, радиоэлектроники, вооружения и т.д. В союзе с местным монополистическим капиталом транснациональные корпорации проникли в химическую, металлургическую, машиностроительную, автомобильную, самолето- и вертолетосборочную, атомную, уранодобывающую и другие отрасли промышленности многих стран Востока. Таким образом, монополистический капитал стран Азии и Африки стал главным союзником империализма и проводником его политики в своих государствах (12, с. 142).
Вместе с этим следует отметить, что монополистический капитал стран Востока генетически был (и частично остается) больше связан не со сферой производства, а со сферой обращения — с кредитом и торговлей. Если в странах Европы образование финансового капитала происходило в ходе роста концентрации промышленного и банкового капиталов, их постепенного переплетения, то на Востоке банковый капитал играл ведущую роль. И в настоящее время крупнейшие банки являются подлинными «верховными правителями» не только в торгово-финансовой области, но и в промышленности, на которую эти учреждения, как правило, «сверху» распространяют свое влияние и контроль. По масштабу и характеру кредитных операций, принадлежности уставного капитала банков, взаимодействию с государством можно определить как уровень развития местного предпринимательства, так и степень самостоятельности национального капитала.
Банковый капитал не только наиболее удобная и прибыльная сфера деятельности для национального капитала, ной самая концентрированная, что ставит этот капитал в особо привилегированное положение. Именно поэтому правящие круги многих молодых стран, как правило, наиболее тесно связаны с банковым капиталом и контролируемыми им торгово-финансовыми предприятиями (торговыми и посредническими компаниями, страховыми и кредитными обществами и т.п.). Государственно-капиталистические мероприятия национальные правительства чаще всего осуществляют в тесном взаимодействии с частным банковым капиталом.
Банковый капитал имеет потенциально большие возможности вступать в деловые отношения с империалистическими монополиями, становиться посредником между ними и национальными предприятиями, превращаться в «партнера» международных монополий. Вследствие этого в некоторых развивающихся странах именно банки и крупные торговые фирмы чаще всего воспринимают империалистические методы организации деятельности. Эти обстоятельства учитываются международными монополиями, которые охотнее всего вступают в соглашение именно с банками стран Азии и Африки.
Итак, для современного крупного и монополистического капитала стран Востока характерны следующие основные черты: концентрация и централизация прежде и скорее всего не в производительных отраслях, а в области банкового дела и торговли; стремление к связям с иностранными монополиями путем привлечения финансовой и технической помощи из-за границы; стремление использовать помощь и поддержку национального государства и государственных организаций в своих интересах для установления и укрепления монопольного положения в любой сфере деятельности; применение как самых отсталых, так и новейших методов организации производства.
В условиях недостаточной зрелости товарно-денежных отношений, сохранения значительных пластов малопроизводительных укладов монополия в кредитно-финансовой и торговой сферах, а затем и в промышленном производстве может быть установлена и при сравнительно незначительном (по абсолютным размерам) денежном капитале, если этот капитал концентрируется в руках одного человека или семьи, пользуется поддержкой государства или иностранного капитала. Это обусловливает часто особенно ожесточенную борьбу между различными группировками буржуазии за влияние на государственный аппарат.
Распространяя свое влияние, крупный капитал и монополии играют огромную роль в формировании структуры национального капитализма стран Востока. Монополистическая надстройка, с одной стороны, представляет собой как бы «самостоятельный» вид эволюции национального капитала, а с другой — подавляет капитализм, развивающийся «снизу», на базе мелкотоварного производства. Таким образом создается тугой узел сложнейших и острейших противоречий между отдельными потоками капиталистической эволюции. Противоречия усиливаются по мере распространения капиталистических отношений на все новые и новые районы и сферы деятельности.
В условиях растущего гнета и притеснения крупного капитала на путь борьбы за «свои» права становится мелкая буржуазия (одним из ярких примеров является иранская революция 1979/80-х гг.). В ней происходит раскол на группы и группировки, одни из которых примыкают к революционной борьбе, а другие встают на путь экстремизма. Часто государственные перевороты, происходящие в странах Азии и Африки, объясняются именно обострением противоречий между представителями различных слоев местной буржуазии. При этом в наэлектризованной обстановке стран Азии и Африки, вызванной их капиталистическим развитием в условиях отсталости, политическая диктатура нередко необходима как крупной буржуазии (для подавления недовольства мелкой буржуазии и рабочего класса вместе с крестьянством), так и мелкой (для защиты своих позиций от крупной буржуазии и рабочего класса вместе с крестьянством). Не удивительно, что обе группировки, хотя и руководствуются разными интересами, нуждаются в «сильной власти», которую чаще всего в этих странах формирует офицерство.
В-третьих, государственный капитализм, наиболее прочной материальной основой деятельности которого является государственный сектор экономики. Значение и роль его в развивающихся странах сложны и многообразны, они непосредственно зависят от характера государственной власти, размаха и направленности общественной и классовой борьбы в каждой конкретной стране. В некоторых странах государственный капитализм служит опорой формирующегося бюрократического и монополистического капитала, в других с его помощью национальные правительства пытаются ограничить хищнические устремления крупной буржуазии, защитить национальную экономику от пагубного влияния иностранных монополий, решить проблемы экономической отсталости.
Государственный капитализм в странах Азии и Африки — ныне повсеместное явление. Появившись вследствие объективной необходимости преодолеть экономическую отсталость, зависимость от империализма ликвидировать массовую нищету населения, государственный капитализм превратился в фактор социально-экономического развития молодых государств.
Доля государственных инвестиций в развивающихся странах, составлявшая в 1950-х годах примерно 25—35% общей суммы капиталовложений в экономику, в конце 1960-х годов выросла до 45—55%. При довольно значительных по странам колебаниях удельного веса государственного сектора в народном хозяйстве в общем в нем занято 10—25% самодеятельного населения и вырабатывается 5—30% валового национального продукта. В Индии, например, удельный вес государственного сектора в основном капитале в 1956-1961 гг. составлял 15%, в 1960-1961 гг. – 25,6%, в 1975-1976 гг. – около 52,1%. В начале 1970-х гг. оплаченный капитал государственных обществ в совокупности достигал 45% капитала всех компаний Индии. На долю государства приходилось 62% выпуска чугуна, 45% проката, 68% производства цинка, 77% удобрений, 48% выпуска станков, 52% добычи нефти и т.д. После национализации (по закону от 19 июля 1969 г.) банков с депозитами свыше 500 млн. рупий доля государственного сектора в организованной кредитной системе страны возросла и достигла почти 84% по активам и депозитам. Эти показатели намного выше соответствующих данных по такой стране, как Турция, где в это же время активы государственных банков составляли примерно 65% всех банковских страны (101, с. 273).
Рост государственно-капиталистического сектора и активность государства экономике наблюдаются практически во всех странах Востока. Это стало типичным для них явлением.
Практически государственный капитализм встречается на Востоке везде, где есть капитализм (или его зачатки) и где государство так или иначе сотрудничает с этим капитализмом, выступает стимулятором или регулятором его зарождения и развития.
Государственный капитализм в развивающихся странах существенно отличается от других видов государственного капитализма, известных экономической истории: государственного капитализма периода свободной конкуренции в странах Европы и Северной Америки, государственно-монополистического капитализма империалистической стадии развития и государственного капитализма в условиях диктатуры, пролетариата.
Государственный капитализм в странах Востока отличается от государственного капитализма периода свободной конкуренции в европейских государствах тем, что эта форма капитализма не направлена целиком и полностью на поддержку развивающегося частного предпринимательства. Внутриэкономическая ситуация в молодых государствах, где сохраняются и тесно взаимодействуют различные общественно-экономические уклады, классы, социальные слои и прослойки, а также их положение в мировом хозяйстве в условиях противоборства двух систем ставят государственный капитализм перед необходимостью решать ряд глобальных задач, в том числе общенациональных.
Главное отличие государственного капитализма стран Востока от государственно-монополистического капитализма состоит в том, что первый в значительной мере выполняет важнейшую функцию по защите национальной экономики от проникновения империалистических монополий и созданию максимально благоприятных условия для развития местного предпринимательства, в то время как второй есть результат «перезрелости» капитализма империалистических стран и целиком поставлен на службу монополиям. Тем не менее, в некоторых капиталистически развивающихся странах Востока, как уже говорилось, государственный капитализм вступает в тесное взаимодействие с местным монополистическим капиталом и начинает приобретать признаки государственно-монополистического капитализма.
Наконец, отличие государственного капитализма стран Востока от госкапитализма в условиях диктатуры пролетариата (Советской власти) состоит в качественно другой политической основе его зарождения и развития. Некоторые формы и функции такого госкапитализма, несомненно, существуют ныне и в странах Азии и Африки. Многие буржуазные общественные деятели и ученые не скрывают, что исторический опыт и теоретические разработки советских ученых сыграли важнейшую роль в целенаправленной политике молодых государств в области экономики, особенно в планировании экономического развития.
Таким образом, государственный капитализм в странах Востока определяется своеобразным сочетанием существующей там экономической ситуации и политических условий. Государство в странах с отсталой экономикой в век научно-технической революции и ускоренного развития производительных сил во всем мире не может не вторгаться в сферу экономики, не выступать инициатором, организатором, стимулятором развития национальной промышленности, модернизации сельского хозяйства. Вопрос же о том, какие классы или коалиции каких классовых прослоек используют государственный капитализм для отстаивания экономической самостоятельности и укрепления своих позиций, зависит от общей социально-политической обстановки в каждой конкретной стране расстановки классовых сил и характера государственной власти.
Государственный и частный капитализм в странах Азии и Африки капиталистической ориентации развивается в тесном взаимодействии, а общая социально-экономическая обстановка в каждой данной стране и политика буржуазного правительства определяют метод, масштабы и цели государственно-капиталистических мероприятий. Вообще государственный капитализм никогда не «препятствовал» развитию частного предпринимательства и не «сдерживал» его, хотя и способствовал изменению темпов, форм и методов воздействия государства на такое развитие и не исключал подрыва позиций и даже ликвидации отдельных представителей или групп буржуазии.