Виски со льдом
 Скачать 0.53 Mb.
|
|
Глава 3 Я пристроился в глубоком кресле, поддернув выданные мне чуть длинноватые серые домашние брюки. Хозяин мирно спал, ничуть не заботясь о том, что у него в гостях совершенно незнакомый человек. Поразительная беспечность! Хотя вроде же мне обещали какого-то Санту, ну и скорее всего, дом оборудован системой безопасности, и данные поступают в режиме реального времени в полицию, например. Хотя, немного подумав, отмел этот вариант: вряд ли мой благодетель, пожелавший правда остаться неизвестным, получает удовольствие от жизни за стеклом. Так что сигналку, если она и была, он скорее всего отключил. Мужчина на диване повернулся на бок, склубочившись и положив ладони под щеку. Спать на кожаной обивке не самый лучший вариант, и я попытался его разбудить. Потратив на это дело минут десять и так ничего и не добившись – поразительно крепкий сон – пошел искать какой-нибудь плед, который обнаружился в спальне на втором этаже. Эта комната отражала вкусы хозяина, пожалуй, лучше, чем остальной дом, хотя также не могла похвастаться избытком мебели: массивная кровать из натурального дерева, покрытого темным лаком, стандартные две тумбочки со светильниками по обеим сторонам и ковер с высоким ворсом. Шкафов не было, только в углу стояло высокое узкое зеркало в поворотной раме. - Ну и где мне искать плед? – проворчал я себе под нос и решил стащить покрывало с кровати, все же лучше, чем ничего, а если его сложить пополам, так и совсем хорошо. Время тянулось медленно. Я откровенно маялся и не знал, чем заняться. На книжных полках обнаружилась литература, в том числе и на русском языке, но имела она отношение в основном к музыке. По всей видимости, спящий сейчас на диване без задних ног человек был музыкантом. Томик стихов Пушкина Александра Сергеевича оптимизма тоже не вызвал. - Санта, Санта, где ты, Санта, - бормотал я себе под нос, слоняясь по дому. Все, что можно для убийства времени, я уже сделал: и посуду ополоснул, и джинсы простирнул, и с тоской вспомнил о куртке, которая так и осталась в кафе, и телефон между прочим лежал там в кармане… Быть может, Инита звонила. Только вот что делать и как быть теперь, я не знал. Что-то лопнуло во мне, сломалось. Девушка, с которой я почти был готов связать свою жизнь, предстала передо мной в другом свете. Скажем так, я вполне принимаю браки, основанные не на любви, но должно же быть хоть какое-то чувство локтя. Недавние события показали, что мы не пара. Слишком разные. Я сидел на стуле в кухне и обдумывал сложившуюся ситуацию. По всей видимости, придётся поменять билет, если будет такая возможность, и улететь домой раньше – оставаться дольше не было никакого смысла. Странный звук привлек внимание, из коридора раздавалось странное поцокивание, так могли стучать по паркету собачьи когти. Я не ошибся, в кухню вошла здоровенная псина и бросилась ко мне с непонятными намерениями. - Грета, фу! – воскликнула вошедшая вслед за собакой девушка, дергая ее за ошейник. Псина с сожалением оторвалась от вылизывания моего лица и, виляя хвостом, посмотрела на хозяйку: мол, ты чего, я же просто знакомлюсь. Я не выдержал и рассмеялся - уж больно забавная морда была у собаки. - Прости, - улыбнулась девушка, отчего на обеих щеках образовались очаровательные ямочки. – Грета у нас такая любвеобильная. Я Санта. О! И здравствуй, а то я забыла поздороваться! - Привет, - не смог я не улыбнуться в ответ, девушка очень располагала к себе, а акцент был очень милым и придавал ей дополнительный шарм. – А почему Санта? - Как почему? – удивилась она. – Родители так назвали. - Сантой? – уточнил я, - в честь Санта-Клауса? Девушка несколько секунд молча смотрела на меня, хлопая глазами, потом не выдержала и опять засмеялась. - Ты что! Нормальное же имя! Обычное. О боже! Никогда бы не подумала, что можно вспомнить про Санта-Клауса. - Извини, откуда мне было знать, - развел я руками, кусая губы, чтобы не смеяться. - Мой брат ничего толком не объяснил, сказал только, что чуть не наехал на тебя, - она пытливо смотрела на меня по-прибалтийски серыми глазами. Пришлось кратко рассказывать о моих приключениях, девушка несколько раз уточняла детали и хмурилась. - Это неправильно, - наконец вынесла вердикт Санта. – Мне стыдно, что латышка могла так поступить. Прости. - Нет, - не согласился я. – Ты здесь совсем ни при чем, и я очень благодарен тебе и твоему брату за гостеприимство и помощь. - Ой, - встрепенулась Санта. – Я же морковный пирог в машине забыла, потому и не смогла раньше приехать, что готовила. Девушка убежала, а получившая свободу собака вновь напала на меня со своими нежностями. - Грета, Грета, вот даром, что ты такая большая, - говорил я собаке, трепля млеющую псину за ушами, - вот какой от тебя прок, ласковая ты моя? - Ой, да никакого от нее толка, - вернулась с пакетом выпечки Санта. – Рейнису щенка лет пять назад подарили, а он мне отдал. Куда ему животное, уморил бы. - А Рейнис это… - я сделал многозначительную паузу. - Рейнис Озолс, мой брат, - удивленно ответила Санта. – Ты разве не знаешь? - Нет, - вздохнул я, - он не представился. Девушка на какое время потеряла дар речи, молча хлопая длинными ресницами. - Мне кажется, брату просто в голову не пришло, что кто-то может не знать его имя. Понимаешь, он очень известный музыкант в Латвии и даже выступал на Евровидении, - пояснила Санта. Пришлось каяться в том, что я сильно далек от музыки вообще и от популярной в частности. - Все нормально, просто братику сюрприз будет, что его не признали, - махнула рукой девушка. – У тебя куртка же осталась в Лидо, может быть, съездим заберем? – предложила она. Я показал на заемные штаны и футболку и объяснил про мокрую одежду. - Да, да, я забыла, прости, - грустно произнесла Санта, откинув светлые пряди с лица, а я невольно отметил и одинаковый цвет волос у брата и сестры. Медовый? Нет, решил я немного погодя, скорее цвета виски. Мы поболтали еще немного, попили чаю со странным на мой вкус пирогом, девушка все это время о чем-то напряженно размышляла. - Знаешь, я все же съезжу за курткой, а то вдруг она звонит и беспокоится, - озвучила она свои мысли, я с благодарностью согласился – где-то в глубине души все еще жила надежда на то, что все произошедшее не более чем недоразумение; да и в любом случае сильно не хотелось, чтобы меня разыскивала полиция как пропавшего без вести. Санта вытурила собаку во двор, чтобы эта лошадь не шаталась по дому, велела не скучать и отбыла на маленькой красной Хонде. Видимо, любовь к этой марке и цвету являлась фамильной чертой. А я пошел в гостиную коротать время за томиком стихов Александра Сергеевича одна тысяча девятьсот сорок седьмого года издания. Глава 4 Глаза скользили по печатным строчкам, но мозг не фиксировал прочитанное, а возвращался к событиям сегодняшнего дня, раз за разом прокручивая эпизоды. Прикидывая и так и этак, все же вины я за собой не нашел. Наоборот, чем дольше я думал, тем очевиднее вина Иниты: поступать так с человеком, который впервые оказался в другом государстве, по крайней мере невежливо. Да и не рвался я знакомиться с ее родителями, это целиком и полностью ее инициатива. Допустим, что снобистской родне я не пришелся ко двору, да даже не допустим, а примем как очевидный факт, и пусть даже у нее вдруг открылись на меня глаза, но… Дальше перед глазами проносился раз за разом серебристый «Опель», насмешливо подмаргивая красными стоп-сигналами. Сколько я так просидел, занятый якобы чтением, но так и не перевернув ни одной страницы, не знаю, и только заливистый лай Греты отвлек от этого бесплодного занятия. Пришлось идти проверять, на кого эта собаченция так разбрехалась. Не успел я выйти на кухню и выглянуть в окно, как на пороге показалась Санта, надо же, не думал, что она обернётся так быстро. - Вот, - протянула девушка мне куртку, - видишь, все получилось, - почему-то показалось, что нервно, добавила она. - Спасибо, - вежливо сказал я, принимая одежку и роясь в кармане в поисках телефона. – Надо все же Ините позвонить, а то будет разыскивать с собаками. - Ой, а телефон упал, прости, я уронила, - быстро проговорила Санта. – Но ты не беспокойся, мы с ней пообщались, она не будет волноваться, и ты сможешь провести Рождество с нами. Правда здорово?! - Мне кажется, что ты мне что-то не договариваешь, - медленно произнёс я, внимательно глядя на чуть розовые щеки девушки: непонятно, это от холода или от смущения. - Я? Нет, что ты! – воскликнула она. – Слушай, как было: я приехала и пошла выяснять, каким образом мне могут отдать твою куртку, а там как раз приехала эта девушка. Мы поговорили, она получила одежду, отдала мне твою, и все. - И все? – повторил я скептически. - Конечно, - почти убедительно сказала она. - Я очень благодарен вам с братом за помощь, но злоупотреблять вашим гостеприимством с моей стороны было бы нехорошо. Помоги мне, пожалуйста, найти гостиницу и поменять билет… - И-и, не можно, - помотала она головой. – Рождество. Много людей приезжают в Ригу на праздники. Почему ты не хочешь остаться у нас? Вместе же веселее. - Неудобно как-то. - Ерунда! – припечатала Санта, снимая, наконец, свое пальто и разматывая яркий шарф. – Ты же еще и Ригу не видел, заодно и посмотришь. - Спасибо большое, - сдался я, понимая, что выхода как бы и нет, а билет все равно надо будет поменять, а то до второго января напрягать совершенно посторонних людей своим присутствием - совсем уже совести не иметь. Санта оказалась очень легкой в общении, ломая стереотипы; таким же оказался и ее брат. Когда проснулся, разумеется. Отпившись кофе и не обращая внимания на ворчание сестры о том, что почти ночь на дворе и это вредно, он отшучивался, говоря с довольно сильным, но приятным акцентом. Даже извинился. Что не назвал себя. - Прости, - он, улыбаясь, покрутил раскрытой ладонью с плотно сомкнутыми пальцами в воздухе, - корона небо царапает. Думал, я настолько знаменит, что мою физиономию все знают. Даже в голову не пришло. Потом Рейнис рассказывал про группу, которую создал лет десять назад, я внимательно слушал, а Санта тем временем колдовала на кухне, готовя ужин. - Negaiss, что значит раскаты грома, ну и на английский потом перевели дословно. Может быть ты слышал нас как Thunderbolts? В Великобритании мы довольно популярны. Это неважно! – воскликнул он, увидев, как вытянулось мое лицо – было жутко неудобно, но я правда про них ничего не слышал, - я просто, э-э... хвастаюсь. Вот. Я с благодарностью посмотрел на собеседника, который сумел с честью вывернуться из неловкой ситуации, не теряя чувства собственного достоинства и обращая все в шутку. Он мне реально нравился. Было в нем что-то такое безумно располагающее, от чего хотелось вот так сидеть и слушать, причем неважно, что. Голос, манера говорить, мимика и вот эти необычные движения ладонью, когда он не мог сразу вспомнить нужное слово, как будто завораживали, гипнотизировали, не давая избавиться от наваждения. А еще он очень часто облизывал кончиком языка губы. Непроизвольно, просто потому что они у него сохли; и от этого становилось как-то тягуче-сладко, и разливалось тепло в животе, и не хотелось подниматься с кресла и куда-то идти, несмотря на неоднократные призывы Санты с кухни. - Мальчики, ну сколько можно! – возмущенная девушка стояла в дверях гостиной, держа клетчатое полотенце в руке. – Идите уже мойте руки! Все же остыло! Я проводил глазами ладную фигурку, обтянутую темно-синими джинсами как второй кожей – милая, очень и очень милая сестра у Рейниса. - Она очень строгая, - тихонько сообщил мне он почти на ухо, оказавшись вдруг совсем рядом, теплое дыхание коснулось моей щеки, а его рука оказалась на моем плече, заставив непроизвольно вздрогнуть. – Лучше не спорить, пойдем. Снова кончик языка скользнул по изогнутым в улыбке губам, я завороженно проследил за действом и, с трудом заставив себя отвернуться, пошел в ванную, очень сильно надеясь, что ничем не выдал своей заинтересованности. Ужин прошел в построении планов на завтра. После долгих споров по поводу развлекательной программы для гостя и брат и сестра пришли к консенсусу: прогулка по старой Риге и поездка в Юрмалу. Я в обсуждении участия не принимал, а просто наслаждался атмосферой и немножечко завидовал такой близости: у меня с сестрой были напряженные отношения, и о доверии, легком поддразнивании и взаимных подшучиваниях я мог только мечтать. - Ми-иша, ну что же ты молчишь? – попыталась растормошить меня Санта. – Мы же не знаем, может быть тебе хочется чего-то другого! Я уверил хозяев, что их гость всем доволен, счастлив и будет рад любой предложенной программе. - Ригу я еще не видел, и мне, конечно, интересно. Про Юрмалу слышал много и побывать в ней мечтал с детства, - слегка преувеличил я. Поехать в Юрмалу где-то на третьем курсе университета меня подбивали одногруппники, завлекая обещаниями, что будет весело и незабываемо, но Ленка была беременна третьим, и мать сказала, что деньги с подработки надо оставить на приданое малышу. Почему-то сестрицын муж, занятый написанием романа века, не мог прервать столь важное занятие и пойти вагоны, что ли, поразгружать. Говорят, очень стимулирует мозговую активность. От помощи в мытье посуды Санта отказалась, замахав руками, и отправила отдыхать. Рейнис, посмеиваясь, увел меня опять в гостиную, приговаривая, что Санте непременно надо было идти в военное училище, потому что командовать у нее получается лучше, чем у маршала на параде. - Не знаю, - возразил я, улыбаясь в ответ, - не заметил ничего такого, она очень милая девушка. - Конечно милая, - согласился Рейнис и почти без перехода добавил, - Ми-иша, чем бы ты хотел заняться? - А какие варианты? – несколько растерялся я. - Телевизор? - Ну если хочешь, - хитро заблестели серые глаза, - на латышском? Пришлось признаться, что в этом сезоне у меня с иностранными языками напряженка. - Жаль, - протянул Рейнис, - тогда могу предложить универсальный язык общения – музыку. Пришлось изобразить приличествующий случаю интерес, и хозяин повел меня, как он выразился, в музыкальную комнату, которая оказалась на поверку огромным подвальным помещением, заставленным музыкальными инструментами и кучей малопонятной аппаратуры. Рейнис порывистыми движениями освободил место на большом угловом диване от кучи разбросанной в художественном беспорядке макулатуры. - Садись, - махнул он рукой, указывая на получившийся в результате усилий островок. – Ты находишься в святая святых группы Negaiss, - высокопарным тоном заявил он, и я бы поверил в серьезность этого заявления, если бы не смешинки в глазах и не подрагивающие уголки губ, - здесь не ступала нога ни одного журналиста или фаната! На языке вертелось едкое замечание, что я не отношусь ни к тем, ни к другим, но Рейнис не выдержал заданной выспренности и добродушно закончил, запнувшись: - У меня здесь бункер или как это еще сказать? – он пощелкал пальцами, по-видимому, пытаясь вспомнить слово, - берлога! - Похоже, - согласился я, оглядывая помещение с серыми стенами; окон тоже не наблюдалось. - Я здесь пишу музыку, репетирую, ну и все такое, - Рейнис подошел к инструменту, опознанному мной как синтезатор, и откинул крышку. – Какого композитора ты предпочитаешь, кроме Брамса? - Моцарта, - безнадежно произнес я, надеясь, что он не будет устраивать допрос с пристрастием, выясняя, что именно из Моцарта я люблю. - Хороший композитор, - рассеянно согласился музыкант, - ты не возражаешь против неканонического исполнения? - Это как? – удивился я. - Я давно не играл Моцарта, буду импровизировать немного. Так ты не против? – посмотрел на меня Рейнис. - Конечно нет, - ответил я, благоразумно промолчав, что если бы он исполнил даже Седьмую симфонию Шостаковича, то я вряд ли бы это понял. Хотя нет, Седьмую все же отличил бы – учительница музыки часто ее ставила на уроках, да еще Пер Гюнта, узнать бы еще, это автор или произведение. Длинные пальцы порхали по белым и черным клавишам, извлекая из инструмента совершенно волшебные звуки. Почему я раньше не любил классику? Кажется, меня только что обратили в свою веру. Наблюдать за движением рук и тем, как напрягается спина, обтянутая оранжевой футболкой, было удивительно приятно, и я почувствовал даже некое разочарование, когда мелодия закончилась. - Это был Моцарт, хотя отсебятины было больше. Еще что-нибудь сыграть? – повернулся ко мне музыкант. - Обязательно, - ответил я, готовясь еще к одному волшебству. - Альбинони? Адажио? Я кивнул, демонстрировать свою полную музыкальную безграмотность совершенно не хотелось. Эта мелодия была совершенно другой, медленной и проникновенной… - Миша, Миша, - меня кто-то тряс за плечо, кажется, я умудрился благополучно задрыхнуть в процессе импровизированного концерта. – Прости, я несколько увлекся, - покаялся Рейнис, провожая на второй этаж в гостевую спальню. - Это ты извини, - сказал я, опуская глаза под его пристальным взглядом. - Спокойной ночи, - тихо произнес тот, - сладких снов, – и вышел из комнаты. Следующий день выдался суматошным. Рейнис в темных очках и замотанный в шарф почти по самые брови проводил экскурсию сначала по Риге, а потом по Юрмале. Санта не уставала смеяться и уверяла, что такого цирка давно не видела и что братику надо заняться переписыванием истории – уж столько интересных фактов он придумал – и потрясала путеводителем и каким-то буклетом у него под носом. Рейнис отмахивался, ссылался на чьи-то мемуары и уверял, что лишь пытается оживить сухие факты. Что до меня, то я не променял бы эту прогулку, сопровождаемую побасенками, даже на десять абсолютно правильных экскурсий. В конце концов, сами достопримечательности и исторические места он называл правильно, а мне большего и не надо. Обедали в Юрмале. Праздник ощущался везде, некое возбуждение или, может быть, правильнее сказать предвкушение, витало в воздухе, подогреваемое яркими неоновыми огнями украшенных витрин и подмигиваниями наряженных елок. - А как вы отмечаете Рождество? – поинтересовалась Санта. - Да практически никак, - вынужден был сознаться я. – У нас же оно после Нового Года, и там такие длинные праздники получаются, что уже ни есть, ни пить не хочется, но все равно едим и пьем. - Что едите? – не отставала девушка. - Салат оливье, - выдал я главный новогодний секрет россиян. - Понятно, жаль, что нет какой-нибудь хорошей традиции, - заключила Санта. - Традиции всегда кто-то первый придумал, - произнес Рейнис. – Так что давайте фантазировать и претворять в жизнь. Миша, тебе бы что могло понравиться? Я задумался. Праздники с родными теплых воспоминаний не вызывали. Отдельно я отмечал пожалуй что дни рождения редких приятелей, и из таких вот запомнившихся были зимние шашлыки под водочку на морозце. - Мясо можно купить, - задумчиво произнес Рейнис. - Только оно не успеет нормально замариноваться, - возразила Санта. - Тогда сосиски какие-нибудь или колбаски, - предложил я. - Отлично! – обрадовался гиперактивный музыкант и потащил нас по магазинам. Рождество в Латвии наступало уже этой ночью. Уставшие, увешанные пакетами, мы ворвались в дом, чтобы буквально через десять минут уже выскочить обратно – надо было развести огонь и дать ему прогореть, чтобы потом над углями пожарить всякие вкусности, которые накупил Рейнис. Санта мерзла, потому что внезапно слегка подморозило, и ей в изящных сапожках и короткой курточке было зябко. Она время от времени убегала в дом греться, а потом вообще сказала, что будет накрывать на стол и ждать нас с деликатесами. Мы остались наедине с догорающим костром и бутылкой виски, извлеченной Рейнисом из закромов исключительно в согревательных целях. - Я вообще почти не пью, - пояснял он, наливая янтарную жидкость в стаканы, - сам понимаешь, работа такая, и я не могу позволить себе выглядеть плохо или плохо себя чувствовать, но на Рождество это святое! Хотя иногда тоже хочется расслабиться, - признался он. Я молча согласился и отхлебнул из стакана. Без закуски пить крепкое спиртное было не очень хорошо, а Рей еще пожаловался, что безо льда совсем не те ощущения, и быстро сходил за ним в дом, захватив заодно тарелки и кетчуп. С ними дело пошло веселее, и к тому времени, как пожарилась последняя порция сосисок, или колбасок – я уже не различал таких тонкостей – мы изрядно набрались. Я подхватил блюдо и собрался идти в дом к ожидающей нас Санте, но голос Рейниса остановил: - Миша, у тебя соус, вытри. - Где? – спросил я, думая, как же мне вытереться, если руки заняты. - Здесь, - он протянул руку и дотронулся до моей нижней губы. - Сотри, пожалуйста, - попросил я. Рейнис на мгновение замешкался, а потом сделал шаг навстречу и неожиданно лизнул уголок моего рта и почти сразу же легонько поцеловал туда же. Он уже давно скрылся в доме, забрав злосчастное блюдо с жареными колбасками, а я все стоял столбом, не в силах сдвинуться с места, переживая раз за разом повторение сногсшибательного ощущения не то удара молнии, не то огненной стрелы, пронзившей внутренности и задевшей сердце. С трудом отогнав наваждение и запретив себе думать, что это было, я на непослушных ногах двинулся к дому, повинуясь голосу Санты, которая уже давно звала меня. |