Зарубежная литература 29-41. Вопрос 29. Творческий путь Проспера Мериме. Новеллистика Мериме и проблема реализма. Проспер Мериме
 Скачать 126.98 Kb.
|
Вопрос 30.Новелла Мериме «Кармен». .Новелла "Кармен": герои, сюжет и композицияНовелла Мериме, крупнейшего мастера новеллистического жанра в реализме XIX века, имеет ряд интересных композиционных и стилистических особенностей. Мериме - мастер психологической новеллы, в центре его внимания - внутренний мир человека, показ его внутренней борьбы, падения или, наоборот, возрождения, роста. Однако Мериме, так же как и Стендаль, не делает внутренний мир человека изолированной от внешнего мира сферой. Внутренняя борьба героя у Мериме всегда определяется теми столкновениями, которые намечаются у человека с обществом, с общественной средой, формирующей его характер. Драмы героев рождаются из противоречия этих людей окружающей действительности. Отсюда вытекает интересная особенность новеллы Мериме; в ней всегда огромное значение приобретает событие, которое, так или иначе, определяет внутренний конфликт героя. Новеллы Мериме обычно очень драматичны. Из любой его новеллы можно сделать драму. Событие, поставленное автором в центре новеллы, чаще всего имеет характер катастрофы. Это убийство, самоубийство, кровная месть, гибель героя, ломка всей его жизни. Соединение психологизма и событийности - очень яркая черта, определяющая своеобразие в построении новелл Мериме. И эта черта не случайна; она говорит об определенном взгляде Мериме на жизнь. Прием контраста использован Мериме и в его знаменитой новелле "Кармен" (1845). С одной стороны, перед нами образ рассказчика, любознательного ученого и путешественника, представителя утонченной, но несколько расслабленной европейской цивилизации. Этот образ привлекает симпатии читателя. В нем есть, бесспорно, автобиографические детали. Он напоминает самого Мериме гуманистическим и демократическим характером своего образа мысли. Но фигура его в какой-то мере пронизана и иронией. Иронически звучит описание ученых изысканий рассказчика, их умозрительности и отвлеченности, характеристика его созерцательного отношения к жизненной драме, свидетелем которой он является. Кармен убита доном Хозе. Убийство очень подробно описанное, оставляет тяжелое впечатление; этот эпизод, казалось бы, должен явиться естественным концом произведения. Но Мериме добавляет еще одну главу, посвященную описанию цыганских племен, изучением которых занимается якобы рассказчик. Автор подробно описывает эти племена с точки зрения исторической, географической, лингвистической и т.д. Что означает такая концовка? Какую цель она преследует? Это своеобразный прием "умолчания" о том, самом важном и большом, что описано в рассказе. За этим умолчанием скрывается подлинная взволнованность автора, чувство ужаса, его оценка происшедшего. То, о чем рассказано в "Кармен" глубоко волнует и автор избегает прямыми словами передавать это чувство. Он не хочет навязывать свои мнения и оценки, которые обычно скрывает или замаскировывает. Если бы он стал говорить о том, как ужасно убийство Кармен, он тем самым снизил бы впечатление. Резко переключая внимание на что-то другое, постороннее, постороннее, он заставляет лучше вдуматься в происшедшее, вследствие чего само событие как бы становится для читателя более ощутимым. Все эти детали призваны еще ярче оттенить глубокую самобытность, стихийную страстность Кармен и дона Хосе. Цельность и обаяние их натур и заключены в этой всепоглощающей власти страстей. Кармен впитала в себя много дурного от того преступного окружения, в котором она выросла. Она не может не лгать и не обманывать, она готова принять участие в любой воровской авантюре. Но в противоречивом внутреннем облике Кармен таятся и такие прекрасные душевные качества, которых лишены изнеженные и очерствевшие представители господствующего общества. Это - искренность и честность в самом сокровенном для нее чувстве - любви. Это - гордое, непреклонное свободолюбие, готовность пожертвовать всем, вплоть до жизни, ради сохранения внутренней независимости. Мериме как писателю, мировоззрение которого складывалось в сложной и бурной обстановке перед революцией 1830 года, было абсолютно чуждо созерцательное отношение к жизни. Он воспринимает жизнь как движение, ощущает ее в динамике и борьбе противоречий, что и находит очень яркое отражение в характере его новеллы, всегда насыщенной драматизмом, почти не содержащей элемента описаний. Динамизм, драматичность и напряженность действия в новеллах Мериме определяют еще одну их своеобразную черту. Это - скудость описаний, в частности описаний природы. Мериме очень скуп на описания именно потому, что в центре его внимания всегда действие, драма, нарастание драматического конфликта. Описания играют лишь второстепенную роль. Хотя действие его новелл развертывается нередко среди экзотической природы, тем не менее, Мериме ограничивается лишь сухим, как бы деловым описанием природы. В "Кармен" действие происходит в окрестностях Монтильи Испании. Казалось бы, какие возможности для поэтического описания природы! Но даже и здесь все внимание сосредоточено на действии, на поступках героев, описаниям же уделяется очень мало места. В связи с этим совершенно особое значение в новеллах Мериме приобретает деталь, отдельный небольшой штрих, который часто заменяет пространные описания и характеристики. "Не мне принадлежала честь открытия столь красивых мест. Там уже отдыхал какой-то человек, и, когда я появился, он, по-видимому спал. Разбуженный ржанием, он встал и подошел к своему коню, который было воспользовался сном хозяина, чтобы плотно пообедать окрестной травой. То был молодой малый среднего роста, но, по виду сильный, с мрачным и гордым взглядом. Цвет его лица, должно быть, красивый когда-то, стал под действием солнца темнее его волос. Одной рукой он взялся за недоуздок, в другой держал медный мушкетон. Сознаюсь, что в первый миг мушкетон и свирепый облик его обладателя меня несколько озадачили; но я перестал верить в разбойников, постоянно про них слыша и никогда с ними не сталкиваясь. К тому же я встречал столько честных поселян, вооружившихся до зубов, чтобы ехать на рынок, что вид огнестрельного оружия не давал мне права подвергать сомнению нравственность незнакомца. И потом, подумал я, на что ему мои рубашки и эльзевировские Записки? Поэтому я приветствовал человека с мушкетоном дружелюбным кивком и спросил его, улыбаясь, не нарушил ли я его сон. Он молча смерил меня взглядом от головы до ног; потом, как бы удовлетворенный осмотром, столь же внимательно взглянул на подъезжавшего проводника. Я видел, как тот побледнел и остановился, выказывая явный испуг. "Дурная встреча!" - подумал я. Но благоразумие тотчас же подсказало мне не проявлять ни малейшего беспокойства. Я слез с лошади, велел проводнику разнуздать ее и, опустившись на колени у ручья, погрузил в него голову и руки; потом выпил изрядный глоток, лежа ничком, как плохие воины Гедеона" [3, С. 481]. Как видим, героев очень ярко характеризуют детали: "мушкетон", "молодой малый среднего роста, но, по виду сильный, с мрачным и гордым взглядом", "цвет лица" "темнее волос", проводник "побледнел и остановился, выказывая явный испуг". Эти детали сразу заинтриговали читателя, возникло множество вопросов, ответ на которые он должен найти в дальнейшем повествовании. Дальнейшая сюжетная линия продолжает нагнетать тревожное чувство опасности и возбуждает интерес читателя и личностью героя, портрет которого явно еще не завершен. "Таинственные знаки Антонио, его беспокойство, некоторые вырвавшиеся у незнакомца слова, в особенности же его тридцатимильный пробег и малоправдоподобное объяснение такового уже помогли мне составить мнение о моем попутчике. Я не сомневался, что имею дело с контрабандистом, быть может, с бандитом, но не все ли мне было равно? Я достаточно хорошо знал характер испанцев, чтобы быть вполне уверенным, что мне нечего бояться человека, с которым, мы вместе ели и курили. Самое его присутствие было надежной зашитой на случай какой-либо дурной встречи. К тому же я был рад узнать, что такое разбойник. С ними встречаешься не каждый день, и есть известная прелесть в соседстве человека опасного, в особенности, когда чувствуешь его кротким и прирученным" [3, С. 482]. Постепенно появляется имя героя. Автор рассказывает о разбойнике, которого зовут Хосе Мария. "Хосе Мария - просто шут, - холодно произнес незнакомец". И "при виде моего спутника у старухи вырвалось удивленное восклицание. - Ах! Сеньор дон Хосе! - промолвила она. Дон Хосе нахмурил брови и поднял руку повелительным движением, тотчас же заставившим старуху замолчать. Я обернулся к проводнику и сделал ему незаметный знак, давая понять, что ему нечего пояснять мне, с каким человеком я собираюсь провести ночь"[C.483]. Портрет завершается еще несколькими штрихами: "Он положил мандолину наземь и, скрестив руки, стал смотреть на потухающий огонь с видом какой-то странной грусти. Освещенное стоявшей на столике лампой, его лицо, благородное и в то же время свирепое, напоминало мне мильтоновского Сатану" [3, C.484]. Кармен появляется во второй главе. Автор видит ее в сумраке летнего вечера. Вот ее портрет: "она невысока ростом, молода, хорошо сложена", "у нее огромные глаза", "одета она была просто, пожалуй, даже бедно, во все черное, как большинство гризеток по вечерам", "в волосах у нее был большой букет жасмина, лепестки которого издают вечером одуряющий запах". Далее автор дополняет ее портрет уже при свете свечи. Он уже узнал, что она Карменсита, цыганка и ведьма. Но любопытство и дух исследования заставляют его пригласить ее в кафе поесть мороженого. Вот что он пишет: "Я сильно сомневаюсь в чистокровности сеньориты Кармен, во всяком случае, она была бесконечно красивее всех ее соплеменниц, которых я когда-либо встречал. Чтобы женщина была красива, надо, говорят испанцы, чтобы она совмещала тридцать "если", или, если угодно, чтобы ее можно было определить при помощи десяти прилагательных, применимых каждое к трем частям ее особы. Так, три вещи у нее должны быть черные: глаза, веки и брови; три - тонкие: пальцы, губы, волосы, и т.д. Об остальном можете справиться у Брантома. Моя цыганка не могла притязать на все эти совершенства. Ее кожа, правда, безукоризненно гладкая, цветом близко напоминала медь. Глаза у нее были раскосые, но чудесно вырезанные; губы немного полные, но красиво очерченные, а за ними виднелись зубы, белее очищенных миндалин. Ее волосы, быть может, немного грубые, были черные, с синим, как вороново крыло, отливом, длинные и блестящие. Чтобы не утомлять вас слишком подробным описанием, скажу коротко, что с каждым недостатком она соединяла достоинство, быть может, еще сильнее выступавшее в силу контраста. То была странная и дикая красота, лицо, которое на первый взгляд удивляло, но которое нельзя было забыть. В особенности у ее глаз было какое-то чувственное и в то же время жестокое выражение, какого я не встречал ни в одном человеческом взгляде. Цыганский глаз - волчий глаз, говорит испанская поговорка, и это - верное замечание. Если вам некогда ходить в зоологический сад, чтобы изучать взгляд волка, посмотрите на вашу кошку, когда она подстерегает воробья". Это была завязка повествования. В третьей главе происходит его развязка. Устами главного героя автор повествует о любви молодого ефрейтора к цыганке, крахе его военной карьеры, о том, как Кармен втянула его в отношения с контрабандистами, как разлюбила и отказалась от его любви, о том, как он убил ее и сдался в руки властей. Четвертая глава посвящена изысканиям автора о жизни цыган. Она, как уже говорилось, усиливает эмоциональное воздействие на читателя именно своей обыденностью и кажущимся равнодушием к судьбам героев. Мериме-новеллист значительно углубил в литературе изображение внутреннего мира человека. Психологический анализ в новеллах Мериме последовательно реалистичен. Он неотделим от раскрытия тем общественных причин, которыми порождены переживания героев. Хосе убил Кармен, но глубоко переживает это. Образ его трагичен, вызывает сочувствие и сожаление. Отсюда вытекает интересная особенность новеллы Мериме; в ней всегда огромное значение приобретает событие, которое, так или иначе, определяет внутренний конфликт героя. Новеллы Мериме обычно очень драматичны. Из любой его новеллы можно сделать драму. Событие, поставленное автором в центре новеллы, чаще всего имеет характер катастрофы. Это убийство, самоубийство, кровная месть, гибель героя, ломка всей его жизни. Соединение психологизма и событийности - очень яркая черта, определяющая своеобразие в построении новелл Мериме. И эта черта не случайна; она говорит об определенном взгляде Мериме на жизнь. Вопрос 31. Поэзия Беранже. Пьер Жан Беранже (19.8.1780, Париж, — 16.7.1857, там же), французский поэт. Воспитывался у деда-портного; с детских лет воспринял освободительные идеи Великой французской революции. В своих первых поэтических опытах подражал т. н. высоким жанрам классицизма, но вскоре обратился к песне. Б. поднял традиционный фольклорный куплет с рефреном до уровня профессионального искусства. Он придал песне жанровое и композиционное разнообразие, невиданную гибкость, позволявшую ей превращаться под его пером в любой из "высоких" жанров — в оду, гимн, дифирамб. Б. создал песню-марш, песню-призыв, песню-памфлет, сатирическую песню, публицистическую, элегическую, любовно-эротическую. Некоторые его песни построены как лирический монолог, как ораторское выступление или жанровая картинка. Иногда песня Б. — портретная зарисовка или миниатюрная новелла. В пору Первой империи (1804—14) песни Б. отличаются эпикуреизмом, добродушным юмором; политическая сатира встречается лишь изредка — например, песня "Король Ивето" (1813), иносказательно высмеивающая Наполеона I. Тон песен Б. резко меняется в годы Реставрации: поэт становится выразителем народной вражды к Бурбонам, к дворянско-католической реакции; его политическая сатира достигает расцвета. С едкой насмешливостью, с плебейской прямотой бичует Б. королевскую власть ("Бесконечно малые"), своекорыстных тупиц дворянской эмиграции ("Маркиз де Караба", "Белая кокарда"), католическое духовенство и иезуитов ("Святые отцы", "Смерть сатаны"), противопоставляя им образы наполеоновских солдат ("Старый сержант", "Старый капрал"). Дважды Б. привлекался к суду (1821 и 1828) за сборники песен и попадал в тюрьму. Вожди официальной оппозиции — буржуазные либералы не раз предавали его. Однако Б. был непоколебим в своей борьбе и твёрдо верил в падение режима Реставрации ("14-е июля"). Б. участвовал в Июльской революции 1830 и воспел её, но вскоре увидел, что буржуазная монархия не облегчила положение народа ("Жак", "Старый бродяга"). В поисках выхода он обратился к утопическому социализму, славил его учителей ("Безумцы"). Отвращение к владычеству финансовой аристократии, отразившееся у Б. в резких антибуржуазных песнях ("Бонди"), возвращало поэта к мысли о новой революции ("Идея"). Нарастание народного недовольства в 40-х гг. отозвалось у Б. в песне "Потоп", предвещавшей Революцию 1848. К. Маркс называл Б. "бессмертным". Русские революционные демократы В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов высоко ценили его наследие. В 50—60-х гг. 19 в. огромную популярность его песням придали переводы В. С. Курочкина и М. Л. Михайлова. Много переводили из Б. советские поэты (П. Антокольский, В. Дмитриев, В. Левик, В. Рождественский и др.). Появление революционной поэзии во Франции относится к периоду Реставрации. В 1814 году во Франции восстанавливается династия Бурбонов. Французская знать, находившаяся в эмиграции, возвращается благодаря помощи иностранных держав (Англии, Австрии, Германии). Народный протест против поработителей и предателей родины находит свое отражение в революционно-демократической поэзии Франции этой эпохи. На первом месте здесь должен быть поставлен Пьер Жан Беранже (1780—1857). Первая французская революция 1789 года застала Беранже девятилетним мальчиком. Он был отдан родными в одну из новых школ, открытых после революции. Это были учебные заведения якобинского духа, носившие название «патриотических школ». Здесь будущему поэту была привита любовь к революции, которую Беранже сохранил и позднее. Отец Беранже, мелкий служащий, пытался основать собственное предприятие и был уверен, что сын будет ему помощником в делах. Но юного Беранже не привлекала коммерческая деятельность. Разорение отца не испугало будущего поэта, он даже был им доволен. Он считал, что бедность — состояние более благородное, и чувствовал себя лучше на чердаке, в нетопленой комнате, нежели в коммерческой конторе отца. Первый период творчества Беранже. Первый период творчества Беранже — это эпоха Первой империи. В эти годы Беранже только складывается как поэт, он еще не находит своего настоящего призвания. В поисках жанра он использует так называемую «застольную песню» XVIII века. Он воспевает мимолетные радости, вино, любовь. Его песни этого периода еще лишены глубокого социального содержания, политической остроты («Весна и осень»). Но вскоре Беранже нашел свой настоящий жанр: это была массовая песня. Беранже так говорил о ее значении: «Мои песни — это я сам». «Народ — моя муза». «Я никогда не заявлял притязаний на какое-нибудь другое, более почетное звание, нежели звание простого песенника». Таким образом, сам Беранже четко определил свое назначение: быть песенником, служить своими песнями народу. Уже в раннюю песнь Беранже вносит совершенно новые, демократические мотивы. В стихотворении «Беднота» он прославляет жизнь бедняков, утверждая, что эта жизнь более содержательна, более осмысленна, чем жизнь богача, который томится бездельем, живет паразитом. Тот же демократический мотив еще сильнее звучит в раннем стихотворении Беранже «Мой старый фрак». У бедняка всего-навсего один только фрак; он бережет его, считая более благородным одеянием, чем великолепный костюм богача: Мой друг, тебя духами я не прыскал, В тебе глупца и плута не казал, По лестницам сиятельных не рыскал, Перед звездой спины не изгибал. Пускай иной хлопочет для отлички, Взять орденок,- за ним не лезу я: Два-три цветка блестят в твоей петличке. Мой старый друг, не покидай меня! К этому же раннему периоду относится политическое стихотворение «Король Ивето». Восхваляя сказочного короля Ивето, Беранже тем самым осуждал Наполеона за то, что при нем народные деньги шли на разорительные войны, на роскошь императорского двора. Наполеону он противопоставляет сказочного короля Ивето, который отличался скромностью и демократизмом; никакой роскоши у него при дворе не было, и народ, не обремененный налогами, любил своего короля: Он отличный был сосед: Расширять не думал царства И превыше всех побед Ставил счастье государства. Слез народ при нем не знал, Лишь как умер он,— взрыдал Стар и мал... Ха, ха, ха! Ну не смешно ль? Вот так славный был король! |