Диссер введение + 1 глава. Введение актуальность исследования
 Скачать 86.58 Kb.
|
|
торговля услугами и коммерческие аспекты интеллектуальной собственности, а также прямые иностранные инвестиции, когда эти соглашения содержат положения, по которым требуется единогласие для принятия внутренних правил; торговля культурными и аудиовизуальными услугами, когда такие соглашения могут нанести ущерб культурному и языковому разнообразию Союза; торговля социальными, образовательными и медицинскими услугами, когда такие соглашения рискуют серьезно нарушить организацию этих услуг на национальном уровне и подорвать ответственность государств-членов за их предоставление; транспорт, когда в этих соглашениях учтены особенности положений, касающихся общей транспортной политики ЕС. Положения ДФЕС, касающиеся общей торговой политики, составляют основу для заключения отраслевых двусторонних соглашений между ЕС и третьими странами в конкретных сферах коммерческого сотрудничества69. Кроме того, реализация положений ДФЕС об общей торговой политике, которая лежит в основе создания глубоких форм экономических связей между ЕС и третьими странами, которые являются зоной свободной торговли, таможенным союзом и экономической зоной. Такие формы экономических связей между ЕС и третьими странами оформляются, как правило, на основе международных договоров. Зона свободной торговли используется чаще других для углубления торгово-экономических отношений между ЕС и третьими странами. В соответствии с п. 8 ст. XXIV ГАТТ-1947, зона свободной торговли понимается как группа из двух или более таможенных территорий, на которых действуют пошлины и другие меры, ограничивающие торговлю (за исключением, если необходимо, мер, разрешенных статьями XI-XV и XX ГАТТ). отменена почти вся торговля между субъектами Федерации в отношении товаров, происходящих с этих территорий. Следует также отметить, что зона свободной торговли, созданная ЕС с третьей страной, как правило, касается не только движения товаров и полной или частичной либерализации движения людей, услуг и товаров. Капитала. В этом смысле зоны свободной торговли ЕС с третьими странами выходят за рамки определения, данного в ГАТТ. Использование такой формы глубокого экономического сотрудничества, как зона свободной торговли в отношениях, часто вызывает критику со стороны специалистов, поскольку создание таких площадок осуществляется, как правило, на двусторонней основе, не синхронизировано и неконтролируемо по возможности определения такой зоны для третьей стороны с другими контрагентами70. Другой формой, определенной в ГАТТ, является таможенный союз. Согласно ст. XXIV ГАТТ-1947 Таможенный союз означает замену двух или более таможенных территорий единой таможенной территорией, при которой: пошлины и другие ограничительные меры, направленные на регулирование торговли (за исключением, в случае необходимости, мер, разрешенных статьями XI-XV и XX ГАТТ), отменяются почти для всей торговли между субъектами Союза или по крайней мере в отношении почти всей торговли товарами с этих территорий; с учетом положений ГАТТ практически те же права и другие меры регулирования торговли применяются каждым членом союза в отношении торговли с территориями, не входящими в союз. Экономическая зона – это оригинальная форма глубокого экономического сотрудничества между ЕС и третьими странами. Экономическое пространство предполагает сближение сторон во всех аспектах экономических отношений. Такое Европейское экономическое пространство было создано со странами ЕАСТ в 1994 году на основе Соглашения о Европейском экономическом пространстве 1992 года. Следует отметить, что соглашение было заключено не с ЕАСТ, а со странами-участницами. (сегодня Исландия, Норвегия, Лихтенштейн, Швейцария). Кроме того, Соглашение не вступило в силу для Швейцарии. В отношениях с Россией на основе подписанной в Москве 10 мая 2010 года дорожной карты провозглашено создание общего экономического пространства между Россией и ЕС. Целью общего экономического пространства является создание открытого и интегрированного рынка между Россией и ЕС. Более того, анализ практики создания глубоких форм экономического сотрудничества ЕС с третьими странами указывает на четкую тенденцию в общей торговой политике ЕС к созданию таких форм не с другими ассоциациями, региональными экономиками, а с их отдельными странами-членами. Меры, определяющие правовую основу для реализации общей коммерческой политики, в соответствии с ДФЕС71 приняты на основании постановлений. Таким образом, особые положения для экспорта товаров из Союза в третьи страны установлены Регламентом Совета (ЕС) № 1061/2009 от 19 октября 2009 г., устанавливающим общие положения для экспорта. Односторонние меры ЕС в рамках общей торговой политики различаются в зависимости от того, направлены ли они на регулирование справедливой торговли или на защиту внутреннего рынка ЕС от недобросовестной торговой практики. Регулирование справедливой торговли как часть общей торговой политики включает следующие меры: общая система тарифных преференций, предусмотренная Регламентом (ЕС) № 732/2008; количественные ограничения на импорт из третьих стран, которые, как правило, запрещены на основании ст. XI ГАТТ, но применяются в исключительных случаях к определенным категориям товаров (например, текстиль, стальная продукция, автомобили и т.д.); защитные меры, основанные на Регламенте (ЕС) № 260/2009 от 26 февраля 2009 г. об общих правилах импорта, ГАТТ и Соглашение ВТО о гарантиях 1994 г. Общие меры торговой политики, направленные на защиту внутреннего рынка ЕС от недобросовестной торговой практики, включают: антидемпинговые меры, основанные на Регламенте Совета (ЕС) № 1225/2009 от 30 ноября 2009 г. о защите от демпингового импорта из стран, не являющихся членами Европейского сообществ; антисубсидионные меры, основанные на Регламенте Совета (ЕС) № 597/2009 от 11 июня 2009 г. о защите от субсидированного импорта из стран за пределами Европейского сообщества; торговые барьеры, введенные на основании Регламента 3286/94. Практика Суда ЕС, который в этой области действует не только как институт конституционного контроля и толкования законодательства ЕС, но и как орган для урегулирования международных торговых споров. В заключение следует отметить, что ЕС является самостоятельным субъектом международного права, олицетворяя беспрецедентные в истории интеграционные процессы в Европе и оказывая существенное влияние на глобальные процессы. Однако Союзу еще предстоит проделать большую работу по реформированию внутренней структуры, компетенции и механизма согласования интересов государств-членов. Еще до появления ВТО Европейские сообщества заявляли о своем стремлении получить особый статус в рамках ГАТТ. Современный ЕС, представляющий не только единую таможенную территорию, но и конкретную интеграционную организацию с собственной правосубъектностью, действует в рамках ВТО как субъект, выражающий коллективную волю государств-членов. Первоначально участниками ГАТТ были отдельные государства-члены, созданные в 1950-х годах Европейские сообщества. На основании положений Римского договора 1957 г., касающихся общей торговой политики, ЕЭС постепенно стала участвовать в деятельности ГАТТ, формально не являясь договаривающейся стороной. Растущая роль экономической интеграции и создание общего рынка вынудили страны ГАТТ вести переговоры непосредственно с ЕЭК, а не с ее отдельными членами еще в 1960-х годах. С начала 1970-х годов, после этого. В предыдущих решениях Суда ЕЭК большинство соглашения были приняты ЕЭК в целом, без утверждения данной меры ее членами. Женевский протокол 1979 года, принятый на этой основе, признал ЕЭС в качестве договаривающейся стороны ГАТТ. Появление ЕС, в который Европейские сообщества вошли в качестве составной части, повысило важность интеграционных процессов в Европе для всего мирового рынка. Исходя из текущей ситуации, когда общая торговая политика перешла в исключительную компетенцию ЕС, в ходе Уругвайского раунда переговоров ЕС настаивал на расширении своего статуса и признании его де-юре полноправным членом ВТО. Несмотря на неоднозначную позицию США, стороны Уругвайского раунда удовлетворили просьбу ЕС. 15 апреля 1994 года ЕС и его государства-члены в лице своих представителей подписали Заключительный акт Уругвайского раунда многосторонних торговых переговоров и Соглашение об учреждении Всемирной торговой организации. Европейское экономическое сообщество, старейшая часть ЕС, стало членом организации 1 января 1995 года. Статья XI Соглашения о ВТО дает государствам-членам и ЕС статус основных членов ВТО. Вопрос о способности сообщества представлять коллективный голос государств-членов в международных торговых отношениях был рассмотрен Европейским судом в его заключении 1/94. Комиссия попросила Суд подтвердить исключительную компетенцию Европы заключать многосторонние торговые соглашения в рамках Уругвайского раунда. Однако в контексте принятия Лиссабонского договора понятия «община» и «общины» утратили свое прежнее значение. Однако в тексте Марракешского соглашения по-прежнему используется название «Европейские сообщества». Суд изучил компетенцию ЕС заключать ГАТТ, ГАТС и ТРИПС и четко определил два момента в своем Заключении 1/94: компетенция ЕС в области общей торговой политики, и в частности в области заключения международных торговых соглашений, является исключительной; ЕС и его государства-члены участвуют в GATS и TRIPS на смешанной основе. Трибунал подробно изучил соответствие мер ЕС по реализации свободы предоставления услуг положениям ГАТС. Суд ЕС в своем Заключении 1/94 впервые сделал положение, согласно которому исключительность компетенции ЕС не вытекает автоматически из полномочий ЕС в области внутренней политики, что подтверждается практикой самого Суда ЕС и в процессе реформирования Союза на основе Амстердамского, Ниццкого и Лиссабонского контрактов. С вступлением в силу Лиссабонского договора в декабре 2009 года и обретением полной правосубъектности ЕС стал полноправным членом ВТО со всеми ее 28 государствами-членами. На уровне ВТО интересы ЕС представляет Европейская комиссия. Европейский Союз является наиболее активным участником системы ВТО не только благодаря использованию существующих механизмов сотрудничества, но и благодаря активному использованию системы урегулирования споров в рамках ВТО, выступая в качестве запрашивающей стороны, ответчика и третьей стороны в нескольких сотнях дел. 1.3. Основания ответственности в праве ВТО Необходимой и уникальной основой международной ответственности в общем международном праве является международно-противоправное деяние. Это означает, с одной стороны, что международная ответственность наступает только за совершение такого деяния, с другой стороны, что любое международно-противоправное деяние государства влечет за собой его международную ответственность. Международно-противоправное деяние — это действие или бездействие государства, которое: приписывается государству в соответствии с международным правом; представляет собой нарушение международно-правового обязательства этого государства. Ущерб и вина, которые часто обозначаются в доктрине как элементы международно-противоправного деяния, как обязательные элементы любого международно-противоправного деяния, СДН не указываются: необходимость их установления зависит от основной нормы международного права. Г. Гроций понимал правонарушение как «всякую вину, состоящую как в действии, так и в отказе от действий, кроме того, как люди должны действовать в целом или в соответствии с определенной позицией». В силу такой виновности возникает естественная обязанность при наличии ущерба, а именно возмещение ущерба». В доктрине международного права под ущербом обычно понимается материальный и материальный ущерб и ущерб нематериальным интересам государства, его престижу и международному правопорядку в целом. По мнению Э. Хименеса де Аречага, Д.Б. Левина, Б.А. Василенко, любое международно-противоправное деяние наносит ущерб, подрывает международные отношения и верховенство права. Но при таком подходе понятие вреда покрывается понятием противоправности. В то же время изоляция ущерба как обязательного элемента международно-противоправного деяния налагает на потерпевшего обязательство доказать его существование, может позволить преступнику уйти от ответственности, ссылаясь на отсутствие ущерба (или неспособность доказать его наличие). существование жертве). Соответственно, КМП пришла к выводу, что нет необходимости включать элемент ущерба в императивные элементы любого международно-противоправного деяния, подчеркнув при этом, что наличие этого элемента в международно-противоправном деянии зависит от нормы. Таким образом, ущерб при отсутствии конкретных указаний первичных правил не важен для возникновения ответственности, но ущерб имеет решающее значение при определении вида, форм, размера ответственности, а также процессуальных условий для реализации ответственности. Например, виды ответственности и формы компенсации зависят от типа ущерба (материальный / нематериальный). Необходимость исчерпания местных средств правовой защиты зависит от пострадавшей стороны (непосредственно от государства или его граждан). Размер компенсации (прямые или косвенные убытки) зависит от характера причинно-следственной связи. Как будет показано ниже, в законодательстве ВТО ущерб, причиненный нарушением, важен для определения взаимного приостановления уступок или других обязательств (контрмер). Таким образом, КМП в своих статьях 2001 года различает два элемента международно-противоправных деяний: присвоение поведения государству и незаконность такого поведения. Государственная присвоение поведения — это процесс квалификации действий государственных органов, агентов и представителей как действий государства. Государство - это консолидированная и абстрактная сущность. «Государство не может действовать само по себе», действие государства должно предполагать действие или бездействие любого лица или органа. Правила атрибуции позволяют определить, чьи действия следует рассматривать как действия государства, за действия которых государство должно нести ответственность. Согласно общему правилу присвоения, государство несет ответственность за действия всех своих органов и агентов, независимо от их функций в системе разделения властей (законодательной, исполнительной или судебной), независимо от их места в системе. а также независимо от штата федерального и административно-территориального деления. В результате частное поведение не приписывается государству. Орган власти - это любое физическое или юридическое лицо, которое имеет такой статус во внутреннем законодательстве (полномочия де-юре) или которое «полностью зависит от властей государства, являясь в конечном итоге только их инструментом» (полномочия де-факто), в то время как это лицо или образование должно действовать в своем официальном качестве при совершении рассматриваемого действия, даже если оно выходит за рамки инструкций или нарушает инструкции. Чтобы использовать правильное и лаконичное выражение Э. Хименес де Аречаги: «Государство отвечает за свои органы только за свои органы и за все свои органы». Государство не несет ответственности за действия отдельных лиц, но государство может нести международную ответственность за свои действия в отношении действий отдельных лиц. В частности, в силу обязанности проявлять должную осмотрительность от государства требуется принимать все необходимые меры для предотвращения и наказания нарушений международного права, совершенных лицами, находящимися под его юрисдикцией, для расследования этих преступлений и наказания виновных. Европейский суд по правам человека часто считает государство ответственным за нарушение «позитивных обязательств» уважать и гарантировать права человека в отношении действий негосударственных субъектов. Кроме того, в статьях КМП 2001 г. также выделены особые правила атрибуции, согласно которым к государству можно отнести поведение других лиц и организаций, не являющихся органами государства: осуществление элементов власти государства считается деянием этого государства в соответствии с международным правом при условии, что в этом случае это физическое или юридическое лицо действует в этом качестве. В деле Maffesini, рассмотренная Международным центром по урегулированию инвестиционных споров, центральный вопрос заключался в том, следует ли относить поведение частной компании, Общества промышленного развития Галисии (SODIGA), к Испании. В этом решении Центр исходит из принципа, что «коммерческие акты не могут быть переданы испанскому государству, в то время как правительственные акты должны быть переданы». Поведение органа, предоставленного в распоряжение государства другим государством, считается деянием первого государства по международному праву, если этот орган действует при осуществлении элементов государственной власти государства, находящихся в его распоряжении. который предоставляется. Орган должен не только быть предусмотренным, но и интегрироваться в систему государственной власти «принимающего» государства, выступать в качестве одного из компонентов государственного аппарата и находиться под его исключительным контролем. Государству приписывается поведение органов и должностных лиц или лиц и организаций, уполномоченных осуществлять элементы государственной власти, даже если они превышают свои полномочия или нарушают инструкции. Поведение лица или группы лиц считается деянием государства в соответствии с международным правом, если это лицо или группа лиц фактически действуют по инструкциям, под руководством или контролем этого государства, пресекая осуществление такого поведения. В международном прецедентном праве существует несколько подходов в отношении степени проверки, необходимой для присвоения поведения. Международный Суд сформулировал доктрину «эффективного контроля», согласно которой для установления ответственности государства за действия контролируемых им частных лиц необходимо доказать, что они действовали в соответствии с указаниями государства или под его «эффективным контролем». В то же время такой «эффективный контроль» должен осуществляться или такие государственные инструкции должны даваться для каждой операции, в которой имели место предполагаемые нарушения, а не в первую очередь в отношении общей деятельности, осуществляемой отдельными лицами. или группы лиц, совершивших такие нарушения. Поведение лица или группы лиц считается деянием государства в соответствии с международным правом, если это лицо или группа лиц эффективно осуществляет элементы власти государства в отсутствие или в случае несостоятельности официальных властей и при несостоятельности. условия, требующие осуществления этих элементов власти (статья 9). Такие ситуации могут возникнуть в случае иностранной оккупации, немеждународных вооруженных конфликтов, социальных революций и других потрясений. Наконец, поведение, которое не присваивается государству на основании предыдущих статей, тем не менее считается деянием этого государства в соответствии с международным правом, если и в той мере, в какой это государство признает и принимает это поведение как свое собственное. С точки зрения незаконности действие государства является незаконным, если оно не соответствует тому, что от него требует соответствующее обязательство, в то время как на момент совершения действия обязательство должно оставаться в силе. Для государства (статья 28 Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г.). С точки зрения квалификации деяния как противоправного и определения его последствий (прекращение действия или возмещение ущерба) необходимо различать завершенные и продолжающиеся действия, а также составные деяния, которые состоят из серии действий или бездействия с совокупным эффектом (например, геноцид, преступления против человечности, военные преступления). Согласно ГАТТ-1994, если сторона считает, что выгода, которую она получила, прямо или косвенно, аннулирована или сокращена, или что достижению любой из целей Соглашения препятствует: невыполнение другой Стороной своих обязательств. в соответствии с настоящим Соглашением, или применение другой Стороной какой-либо меры, независимо от того, противоречит ли она положениям настоящего Соглашения, или любой другой ситуации, то механизм урегулирования споров активируется или предусмотрен в целом. В последнем случае обязательства по отмене меры не возникает, но необходимо решить проблему на взаимоприемлемой основе, в том числе путем обращения в арбитраж, которые могут определять уровень уменьшения или отмены льгот, а также предлагать сторонам способы и средства взаимоприемлемого урегулирования, частью которого может являться компенсация. Однако эти предложения об арбитраже не являются обязательными для сторон. Аналогичные положения содержатся в ГАТС 1994 года. Согласно п.1 ст. XXIII ГАТС, «если участник считает, что другой участник не выполняет свои общие или конкретные обязательства по настоящему Соглашению, он может обратиться к АРС для достижения взаимоприемлемого решения проблемы». В п. 3 ст. XXIII ГАТС гласит: «Если участник считает, что любая выгода, которую он разумно ожидает получить в соответствии с конкретными обязательствами другого члена в соответствии с Частью III настоящего Соглашения, будет аннулирована или сокращена по причине применения любой меры, которая не противоречить положениям настоящего Соглашения, он может связаться с ДЕС. «Если ДЕС определяет, что эта мера аннулирует или уменьшает эти льготы, соответствующий член имеет право на взаимоприемлемое урегулирование на основе статьи XXI ГАТС (т. е. компенсация), которая, помимо компенсации, может также включать изменение или отмену такой меры. Особенностью ГАТС, в отличие от рекомендованных стандартов ГАТТ в этой части, является то, что если соглашение не может быть достигнуто между сторонами, то статья 22 ДЕС, т. е. участник, пострадавший от сокращения или отмены льгот, может с разрешения запросить приостановку получения рокировка уступок или иных обязательств (подробнее ниже). Такое небольшое количество случаев было объяснено группой в Японии - Меры в отношении потребительской пленки и фотобумаги. По мнению группы, государства «относятся к этому средству с осторожностью и фактически рассматривают его как исключительное средство разрешения споров. Причина этого предостережения проста. Стороны соглашаются с правилами, которые они обязуются соблюдать, и только в исключительных случаях ожидают, что их действия, не противоречащие этим правилам, могут быть оспорены». В первом случае в 1952 году Чили утверждала, что отмена Австралией чилийских субсидий на удобрения, которая началась во время Второй мировой войны, при сохранении таких австралийских субсидий на удобрения лишает Чили льгот, которые были предоставлены ей в виде нулевой суммы. импортная пошлина на удобрения из Чили. предлагая австралийским производителям ценовое преимущество на 25%. Группа пришла к выводу, что во время переговоров о снижении тарифов на удобрения правительство Чили не могло разумно ожидать, что правительство Австралии предпримет действия, которые нарушат конкуренцию между австралийскими и чилийскими удобрениями. Рабочая группа рекомендовала Австралии предпринять шаги для устранения неравенства в конкуренции, возникающего в результате отмены субсидий на один продукт при сохранении субсидий на покупку другого. В другом случае Соединенные Штаты утверждали, что выгоды, которые они ожидали от нулевой ставки импорта масличных в ЕС, были значительно ниже после того, как европейские сообщества запустили программу субсидирования для своих производителей этих культур, чего Соединенные Штаты не могли разумно ожидать. при согласовании тарифной ставки. И хотя программа субсидирования не выходила за рамки обязательств ЕС по ГАТТ, комиссия, тем не менее, признала, что стороны в переговорах о предоставлении тарифных уступок могли ожидать того, что влияние этих уступок на цены не будет компенсировано последующими действиями, которые лишили бы уступку. о его благоприятном влиянии на облегчение доступа на рынок, рекомендуя ЕС рассмотреть пути и средства устранения «амортизации» предоставленной тарифной уступки. По мнению арбитража, на основании ГАТТI основан на идее о том, что конкурентное преимущество, которого можно законно ожидать от предоставления тарифных уступок, может быть устранено не только принятием мер, указанных в ГАТТ (т.е. запрещенных ГАТТ), но и мерами, совместимыми с ГАТТ: «Для того чтобы договаривающиеся стороны более охотно предоставляли друг другу тарифные уступки, они должны иметь право на защиту в случае, если взаимные уступки будут уменьшены другой стороной при совершении каких-либо действий, независимо от того, противоречит ли это Генеральное соглашение [ГАТТ] или нет». Как отметила группа, «основная ценность тарифных уступок заключается в том, что они предлагают больший доступ к рынку за счет усиления ценовой конкуренции. Договаривающиеся стороны в основном ведут переговоры о тарифных уступках. тарифные переговоры при условии, что действие по концессионным ценам s тарифы не будут систематическими. уменьшенный. Если бы им не было предоставлено право на защиту, они бы очень неохотно пошли на уступки, и Генеральное соглашение перестало бы использоваться в качестве правовой основы для включения результатов торговых переговоров »1. Правовые особенности режима ответственности за действия, не противоречащие обязательствам по ГАТТ, подробно обсуждались группой экспертов в документе «Япония - Меры в отношении потребительской фотопленки и бумаги». При этом группа не только подтвердила и обобщила выводы предыдущих групп, но и представила ряд романов. Подчеркнув, что предыдущие дела в основном были связаны с рассмотрением финансовых мер (в основном субсидий), которые привели к «вводящим в заблуждение» «законным (разумным) ожиданиям» и сокращению льгот, группа подчеркнула, что не может исключить, что это концепция применима так же, как и к другим мерам промышленной политики (нефинансовым): «Независимо от того, является ли помощь финансовой или нефинансовой, прямой или косвенной, это само по себе не определяет, влияет ли данная мера на сокращение ожидаемых результатов переговоров по тарифам». Группа сформулировала три юридически значимых обстоятельства, которые должны быть продемонстрированы запрашивающим государством на основании ст. XIII ГАТТ: |