Курсовая работа. Курсовая Мамиловой. Введение язык нестабилен, подвижен, изменчив

• Название: Введение язык нестабилен, подвижен, изменчив
• Анкор: Курсовая работа
• Дата: 05.09.2022
• Размер: 74.78 Kb.
• Имя файла: Курсовая Мамиловой.docx
• Тип: Документы; #662782
• страница: 2 из 3

ГЛАВА 2. СИНКРЕТИЗМ КАК СВОЙСТВО ЧАСТЕЙ РЕЧИ РУССКОГО ЯЗЫКА

2.1. Синкретические явления в описании частей речи.

2.1.1 Принцип синкретизации между именем существительным и глаголом
Синкретизм между именем существительного и глаголом в системе частей речи современного русского языка виден наиболее отчетливо. Именно они, употребляясь в типичной синтаксической функции, образуют грамматический центр высказывания. По словам К. С. Аксакова, «слово как гармоническое сочетание Имени и Глагола есть речь» [3, с. 51]. Но и такие отчетливо противопоставленные структурно-семантические классы слов, как существительное и глагол, обнаруживают связующие их звенья. Любопытно отметить, что вплоть до 30-х гг. XIX в. слова существенность и действительность последовательно не различались.

Синкретические связи между именем существительным и глаголом проявляются прежде всего на уровне морфемного словообразования, поскольку регулярно образуются глаголы, мотивированные существительными, и существительные, мотивированные глаголами. Образованные от субстантивных основ слова (пророчествовать, ночевать, потрошить, калечить, боронить) органично «вписываются» в состав глаголов. Эта модель продуктивна, в том числе и в отношении заимствованных существительных (митинг - митинговать, банкет - банкетировать, блеф - блефовать) [14, с. 54].

Образованные от глагольных основ имена существительные по-разному проявляют связь с производящей базой. Существует проблема установления направленности синхронной словообразовательной мотивации в парах «глагол имя действия» (например, в таких, как бродяга — бродяжничать, попрошайка попрошайничать [16, с. 58]). И. А. Мельчук приводит в качестве примера обратного словообразования пары арест - арестовать, блокада блокировать, казнь - казнить, экзамен - экзаменовать, в которых «глаголы образованы от существительных только формально, по смыслу же соответствующие существительные образованы от глаголов» [16, с. 64].

Замечание о том, что «отглагольное существительное (имя действия) по смыслу равно первообразному глаголу, то есть имеет одинаковое с ним означаемое» [16, с. 64]. Оно соответствует также концепции трансформационалистов о «номинализации», признающей смысловое равенство между отглагольным существительным и глаголом (участвовать — участие), отадъективным существительным и прилагательным (верный — верность). Важно, однако, что номинализация понимается как «сжатие» целого предложения и что производные существительные отличаются от непроизводных тем, что они имеют трансформационную историю и, по словам П. Серио, «связаны с другим» [28, с. 139]. Иными словами, семантика производных слов богаче, чем у исходных, и синкретичные образования являются средствами «конденсации семантики».

Различия отглагольных существительных и глаголов, по И. А. Мельчуку, во «вспомогательной» информации, которая относится «не к формальной, а к идеальной, то есть к «смысловой» (в самом широком значении этого слова) стороне языковых знаков» [16, с. 65]. Иначе говоря, к классифицирующему (общему грамматическому значению), на основании которого слово относится к определенной части речи. Отметим также, что П. Серио описал разницу номинализации и глагола с точки зрения порождения высказывания и колебания ассертивного статуса высказывания в советском политическом дискурсе [29, с. 201].

Характерной особенностью семантической структуры отглагольных существительных со значением действия является постоянно колеблющееся состояние взаимодействующих компонентов существительного и глагола (предметности и процессуальности), которые могут более или менее отчетливо отражать усиление / ослабление признаков в различных синтаксических условиях и тем самым демонстрировать безграничное множество граней своей двойственной природы.

Среди существительных, мотивированных глаголами, противопоставлены друг другу слова с общим словообразовательным значением «носитель процессуального признака» и слова со значением отвлеченного действия или состояния [25, с. 13]. Состав существительных со значением отвлеченного действия также неоднороден. Е. Н. Ремчукова рассматривает их при описании структурно-семантической зоны «сложное действие» в русском языке [26, с. 51].

Х. Н. Абдуллаев выделил 5 групп (по мере ослабления глагольных и увеличения субстантивных свойств) [27, с. 90]:

1) существительные с суффиксом -ива-\ взыскивание, наливание, обслуживание;

2) существительные типа бурение, ввоз, переустройство, чистка;

3) существительные типа украшение, остановка, спуск, руководство;

4) существительные типа волнение, ошибка, превосходство;

5) существительные типа заметка, надпись, склад.

Этот ряд, отражающий колебание удельного веса процессуального и предметного компонентов в семантической структуре отглагольных существительных, построен прежде всего на основании анализа сочетаемости, трансформации (замены глаголом), категории числа.
2.1.2 Принцип синкретизации между именем существительным и прилагательным
Близость имен существительного и прилагательного очевидна, поскольку прилагательное семантически и грамматически зависит от существительного. Именно сочетаемость с существительным - важнейший показатель принадлежности слова к классу прилагательных. «Без существительного, явного или подразумеваемого, нет прилагательного», - писал Л. В. Щерба [35, с. 138]. По словам А. А. Шахматова, прилагательное определяется как та часть речи, которая, «означая знаменательное представление, мыслится неизменно в сочетании с существительным...» [31, с. 25].

Образованные от прилагательных существительные многочисленны и разнообразны. Многие из них близки к «ядерным» именам существительным и семантически, и грамматически: у меня много хороших новостей. Отвлеченные существительные, сохраняющие значение качества, являются периферийными, хотя и они могут образовывать форму множественного числа, что свидетельствует о семантических изменениях.

Только процессы полисемии (метафоризация относительных прилагательных и метонимия отвлеченных существительных) могут приближать к ядру периферийные образования (отсубстантивные прилагательные и отадъективные существительные).

Неоднозначна семантическая структура отадъективных отвлеченных имен существительных, сочетающих признаковый семантический компонент с категориальным значением предметности. Значение признака передает корневая морфема, значение предметности - аффикс, значение отвлеченности и предметности - суффикс. Тезаурус черт личности (составленный К. П. Платоновым на основе словаря С И. Ожегова) включает 1300 словарных единиц, из которых 1081 имеют суффикс -ость (агрессивность, бдительность, важность, галантность, дальновидность). Многочисленны также существительные с этим суффиксом и префиксом не-, фиксирующих отсутствие качества, свойства (немилосердность, неподкупность).

Взаимодействие существительных и прилагательных обусловливает разнонаправленные словообразовательные процессы. С одной стороны, от качественных прилагательных путем суффиксации образуются отвлеченные существительные со значением качества, свойства, состояния (гордый — гордость). В результате семантических и формальных трансформаций у таких существительных может появляться конкретное значение (нежный — нежность – нежности). Отвлеченные существительные образуются и от относительных прилагательных (домашний —домашность). С другой - от существительных разных лексико-грамматических разрядов при помощи суффиксации образуются относительные прилагательные, способные развивать переносное (качественное) значение и образовывать путем суффиксации отвлеченные существительные со значением качества, свойства (песня — песенный — песенностъ). Ресурсы словообразования помогают представить и «опредмеченный» признак (красота), и предмет, ставший основанием для признака (камен-н-ый). Это отражает различные ступени осмысления в процессе языкового освоения мира.

Явление расчлененного синкретизма представлено рядом образований. Периферийные (отвлеченные) имена существительные, сочетающие значение предметности и атрибутивности, образуются как от ядерных (качественных), так и от периферийных (относительных) имен прилагательных в результате словообразовательных и семантических трансформаций. Периферийные прилагательные, в свою очередь, образуются от ядерных (конкретных) и периферийных существительных. Принадлежность к периферии проявляется прежде всего на уровне семантики, поскольку в современном русском языке существительные и прилагательные морфемно дифференцированы.

Другая группа функциональных омонимов формируется буквально на наших глазах. Речь идет о грамматической интерпретации заимствованных слов, возможности их квалификации как существительных и как прилагательных. Представляется, что промежуточное звено между существительными и прилагательными образуют «аналитические прилагательные», эти признанные «нарушители спокойствия» в морфологическом мире. В лингвистической литературе представлены различные точки зрения относительно морфологической природы этих слов.

К аналитическим прилагательным М. В. Панов [22, с. 54] относит «пеструю и мозаичную» группу разных по происхождению неизменяемых слов: форма хаки, аэропочта, программа-минимум, жук поневоле. Основанием для объединения выделенных исследователем 18 подгрупп таких слов в единый целостный грамматический класс из «полутораста-двухсот хорошо уязыковленных слов», который «лингвисты не торопятся признать de jure», является общность категориальной семантики, способность обозначать признак предмета: они, по выражению М. В. Панова, «неизбежно присуществительны» [22, с. 55]. «Аналит-прилагательные» названы особой частью речи, отмечены их нулевые морфологические показатели, отсутствие согласуемых категорий и единообразного орфографического оформления.

А. И. Молотков, отрицательно отвечая на вопрос «Есть ли в русском языке категория неизменяемых прилагательных?» [17, с. 81], отказывает неизменяемым словам в статусе прилагательных и считает их новой грамматической категорией. Академическая грамматика бесстрастно фиксирует несклоняемые слова типа бордо, декольте в классе прилагательных [17, с. 81], отмечая наличие омонимичных существительных.

Предлагается и описание рассматриваемой группы слов, «не прибегающее к аналогиям с прилагательными или к выделению новой части речи», а предполагающее полное включение (без представления в виде омонимов разных частей речи) в класс существительных [17, с. 82]. При этом сочетания типа брюки галифе, кофе мокко, нить люрекс квалифицируются как сочетание классификатора и наименования при нем.

Работа Л. В. Кнориной содержит в качестве приложения составленный на основании 6 словарей список, включающий около ста «проблемных» слов (ажур, барокко, комильфо, либерти, морзе, суахили), которые хотя бы в одном из словарей относятся к неизменяемым прилагательным. Для сравнения приведен перечень слов, «употребляющихся сходно с приведенными выше», но трактуемых однозначно как существительные во всех 6 источниках (ассорти, баккара, гофре, жакоб, инженю, молния, сервелат, табака, фикс, цунами).

В качестве иллюстративного материала воспользуемся уникальным материалом приложения к статье Л. В. Кнориной. Этот список дает возможность сопоставить грамматические пометы к неизменяемым словам, которые трактуются как существительное, как прилагательное или как наречие, обратить внимание на случаи признания омонимии частей речи и недифференцированные пометы («нескл.», «неизм.»), свидетельствующие о трудностях однозначной грамматической квалификации.

Список неизменяемых прилагательных: ажур, аллегри, ампир, антука, апаш, аплике, банту, барокко, беж, бемоль, бордо, брутто, буфф, валансьен, волан, гала, гласе, галифе, гольф, гротеск, дезабилье, декольте, демисезон, диез, джерси, ин-кварто, ин-октаво, инфолио, кабул, клеш, коми, комильфо, либерти, лино, люкс, мажор, майонез, максимум, манси, маренго, маркетри, массака, микст, мини, минимум, минор, модерн, мокко, морзе, нетто, пай, перманент, пик, пике, пикколо, плаке, плиссе, реглан, рококо, рондо, соло, сомали, сомо, соте, суахили, терракот, тет-а-тет, томат, травести, трико, урду, факсимиле, фантази, фрез, фри, хаки, хинди, цирлих-манирлих, экстра, электрик [12, с. 351].

Как ни парадоксально, выделение типичных и синкретичных явлений в системе частей речи позволяет «примирить» все вышеизложенные позиции. Суть вопроса в том, квалифицировать ли неизменяемые слова как периферийные прилагательные, как периферийные существительные или считать их особой частью речи (с разными точками зрения на грамматическую природу причастий и деепричастий).
2.1.3 Принцип синкретизации между именем существительным и наречием
В составе наречий производные слова явно преобладают над непроизводными. Число немотивированных слов (как, так, вдруг, теперь, еле) ограничено. Обычно в качестве производящей базы наречий называют прилагательные, существительные, числительные, глаголы, наречия. Субстантивно-наречные образования составляют многочисленную и неоднородную группу слов.

Уникальность их заключается в неразличении, синкретизме морфологических и неморфологических способов словообразования. Исследователи подчеркивают, что поскольку многие наречия восходят к падежным и предложно-падежным формам мотивирующих существительных и прилагательных, суффиксы в них омонимичны падежным окончаниям, а приставки - предлогам. Однако такое переосмысление является результатом трансформационных процессов. Во всяком случае, в качестве примеров, призванных иллюстрировать различные способы морфемного словопроизводства, приводятся явно транспозитивные образования (вечером, волчком, чудом; в шутку, навстречу; вполсилы) [12, с. 360]. Создается впечатление, что в «чистом» виде отсубстантивного морфемного словообразования не существует.

Адвербиализации существительных способствует возможность их употребления в первичной для наречий синтаксической функции обстоятельства. Именно она является «связующим звеном» двух частей речи.

Считается, что предложно-падежные формы знаменательных слов берут на себя функции неизменяемых частей речи, поскольку с развитием языка появляется необходимость выражения более тонких оттенков и отношений. Основной причиной адвербиализации существительных является, таким образом, необходимость выражения многочисленных нюансов обстоятельственной семантики.

Процессы взаимодействия имени существительного и наречия отмечены в лингвистической литературе.

В работе М. Ф. Лукина, посвященной упорядочению трансформационных процессов, приведены примеры адвербиализации существительных в форме именительного падежа (страх, ужас, страсть, смех) и в формах косвенных падежей (без устали, без ума) [15, с. 78]. Интересно отметить, что начальные формы существительных, обозначающих эмоциональные состояния, пополняют состав разговорных наречий степени, имеющих яркую эмоциональную окраску, сохраняя, таким образом, исходную семантику. Предложные и предложно-падежные субстантивные формы наполняются различным содержанием и выражают широкую гамму обстоятельственных значений.

Признаком перехода справедливо считать формирование нового лексического значения: смотреть волком (то есть «злобно»). Исследователь рассматривает «крайние точки» процесса, без учета переходных звеньев, однако приведенный им пример адвербиализации, скорее, иллюстрирует промежуточную ступень, поскольку сохраняется связь словоформы с классом существительных. Кроме того, вызывает сомнение и новизна лексического значения, сформированного на основе фиксации главного, традиционно приписываемого волку свойства. В этом случае точнее было бы квалифицировать данную словоформу как творительный метаморфозы, который сохраняет «оборотень» основного субъекта и демонстрирует образное видение мира.

Представляется не только возможным, но и необходимым при описании процесса адвербиализации выделить связующую зону между крайними точка­ми, различные ступени и, следовательно, синкретичные явления, в различной пропорции совмещающие признаки ядерных частей речи.

Исследуя процесс перехода существительных в наречия, В. В. Виногра­дов отмечал возможность промежуточных образований - «гибридных наречно-субстантивных типов форм» [6, с. 7]. К ним можно отнести, в частности, «полунаречные формы предложно-местного падежа единственно­го числа мужского склонения на -ус предлогами ви на (на носу, на корню, в ладу)»с семантикой состояния, назначения [6, с. 7], формы творительного падежа. Степень близости именной формы к наре­чиям определяется, по мнению ученого, степенью ее изоляции, характером ее обособления от живой системы падежей и функций соответствующего имени существительного [6, с. 7].

Отмечая отсутствие непреодолимых границ между двусторонними единицами языка (морфемой (частью слова) и словом, словом и словосочетани­ем), Д. Н. Шмелев говорит о промежуточных единицах, однозначная характе­ристика которых оказывается затруднительной. При этом подчеркнуто, что их существование - несомненный факт самого языка [32, с. 15]. Этими единицами являются разнообразные обороты (до конца, на цыпочках, нога в ногу), которые находятся на границе слова и словосочетания.

Анализируя некоторые группы таких оборотов, исследователь указывает на различную степень семантической обособленности, «идиоматичное» их составляющих. Подобные сочетания рассматриваются как результат семантического расщеп­ления многозначного слова, а это «предполагает признание определенного се­мантического процесса, приводящего к переходу многозначности в омони­мию» [32, с. 15]. Важно, что Д. Н. Шмелев представляет этот переход не как завершенный процесс, после которого вместо одного слова с двумя раз­ными значениями в языке появляются два различных слова, совпадающих только своей звуковой формой, и допускает наличие «в языке в каждый пери­од его существования» промежуточных, переходных случаев. По сути, это совпадает с представлением о синхронной переходности и явлении синкретиз­ма. Отметим, что сделанные Д. Н. Шмелевым наблюдения над процессом фразеологизации субстантивных оборотов крайне важны и при исследовании их грамматической природы. В частности, представляется чрезвычайно ценным с точки зрения и семантики, и грамматики взгляд на образования вбок, сбоку, под боком, бок о бок, набок, с боку на бок как на «перекрещивающиеся ответв­ления, в неодинаковой мере сохраняющие связь с исходным существитель­ным» [31, с. 16].

Фразеологизация субстантивных форм не единственный источник трансформационного процесса. Так, В. В. Виноградов отмечает в явлениях адвербиализации имен столкновение противоположных тенденций [6, с. 9], связанных с принадлежностью трансформирующейся единицы к активному или пассивному запасу. Таким образом, можно говорить о четырех источниках адвербиали­зации субстантивных форм.