психология. 14 нед социология. Xx в., противопоставлявших себя не только существующему партийнополитическому спектру, но и общепринятой стилистике политической жизни, негласным правилам межпартийной конкуренции в рамках системы парламентской демократии.

• Название: Xx в., противопоставлявших себя не только существующему партийнополитическому спектру, но и общепринятой стилистике политической жизни, негласным правилам межпартийной конкуренции в рамках системы парламентской демократии.
• Анкор: психология
• Дата: 24.12.2021
• Размер: 37.04 Kb.
• Имя файла: 14 нед социология.docx
• Тип: Документы; #317271

Современные протестные движения.

 

Понятие «протестное движе­ние» обычно используется для характеристики радикальных общественных движений второй половины XX в., противопоставлявших себя не только существующему партийно-политическому спектру, но и «общепринятой» стилистике политической жизни, негласным правилам межпартийной кон­куренции в рамках системы парламентской демократии. Но исторически первым протестным движением можно считать классический анархизм XIX в. Подобную направленность имели и некоторые движения, возникав­шие иод влиянием идей «третьего пути» на рубеже XIX- XX вв. Их соци­альную базу преимущественно составляли маргинальные слои общества, протестующие против формирования индустриальной общественной систе­мы, присущих ей принципов социальной состязательности, идеалов про- грессизма, личной ответственности и независимости. Ситуация принципи­ально изменилась в условиях системного кризиса индустриального обще­ства на рубеже 1950-1960-х гг. Новые формы протестной идеологии начали формироваться под влиянием растущей плюрализации общественной жиз­ни, все более пестрой мозаики стилей жизни и поведения, разнообразных субкультур со своими ценностными и мировоззренческими установками.

На протяжении 1960-х гг. сформировалось три основных вектора протестного движения - «новые левые», феминизм и экологическое («зеле­ное») движение.

Основу движения «новых левых» составили многочисленные моло­дежные группировки и течения, выступавшие против власти технократи­ческой элиты, «буржуазных ценностей» «общества потребления», засилья «системной» идеологии, ограничения человеческой индивидуальности и свободы самовыражения. Масштабные политические акции «новых левых» были чрезвычайно редки. Лишь во Франции во время «красного мая» 1968 г. и США на фоне массового недовольства войной во Вьетнаме сложились массовые политические молодежные движения.

Французские «новые левые», протестующие против деголлевского режима, образовали движение «гошистов» (фр. «gauche» - левый). В него влились разношерстные группировки троцкистов, анархистов, маоистов, единые лишь в своей радикальной критике «буржуазного строя» и неприя­тии политиков из «поколения бтцов». Гошисты считали, что парламента­ризм и многопартийная избирательная система служат прикрытием для господства олигархической буржуазии, и возрождение подлинной демокра­тии возможно только при условии тотального разрушения существующих порядков. Их лозунгом стало «требование невозможного», проведение ак­ций протеста, исключающих возможность компромисса с властями.

В США акции молодежного протеста возглавила организация «Сту­денты за демократическое общество». Ее лидеры заявляли в своей про­граммной Порт-Гуронской декларации: «Мы стремимся к демократии ин­дивидуального участия, ставя перед собой две основные задачи: первое - ■ задачу личного участия в тех социальных решениях, которые определяют важные стороны и направления жизни человека, и второе - чтобы общество было организовано таким образом, дабы способствовать независимости людей». Идеи «демократии индивидуального участия» получили развитие в коммунитарном движении американских студентов, пытавшихся создавать «антиобщины» - автономные сообщества, построенные на «альтернатив­ных» нормах морали и взаимодействия.

Репутацию идеологов «новых левых» снискали философы из так называемой «Франкфуртской школы» - М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Мар- кузе, Э. Фромм (позже - Ю. Хабермас, А. Шмидт, О. Негг). Пик влияния «Франкфуртской школы» пришелся именно на 1960-е гг., когда воззрения ее лидеров превратились в символ «антибуржуазной» философии. Методоло­гическую основу философии «франкфуртцев» составило сложное сочета­ние неофрейдистских идей, неогегельянской версии теории отчуждения и критической социологии в духе неомарксизма. Пафос же ее составлял протест против насилия «тотального общества» над личностью, признание драматического одиночества человека, его нравственной дезорганизации и социальной «потерянности».

Критическая социальная философия «Франкфуртской школы» была очень созвучна настроениям тех слоев общества, которые дистанцирова­лись от норм и стереотипов «общества потребления». «Крестовый поход» «франкфуртцев» против позитивизма и всей классической научной методо- , логии воспринимался как яркий призыв возродить «подлинно человечес­кое» не только в философии, но и самой жизни. «Франкфуртцы» доказыва­ли непреходящую значимость самостоятельного мышления человека, его смелости думать и противопоставлять обществу собственное мнение. Их философские рассуждения провоцировали обостренный общественный ин­терес к иррациональным мотивам человеческого поведения, акцентировали значимость рефлексии как фактора социализации личности.

С конца 1960-х гг. идеи «Франкфуртской школы» начали утрачивать былую привлекательность для «новых левых». Причина заключалась в том, что в поздних работах Адорно и Хоркхаймера, а также исследованиях Хабермаса и его единомышленников акцент начат смещаться на сугубо философские про­блемы, близкие к парадигме постструктурализма и постмодернизма. Исключе­ние составил лишь Герберт Маркузе, неизменно воспринимавшийся в качестве . духовного «гуру» молодежного протестного движения.

В наиболее популярных произведениях Маркузе («Эрос и цивилиза­ция», 1955; «Одномерный человек», 1964; «Очерк об освобождении», 1969) последовательно раскрывались идеи неофрейдизма. Индивидуальную психологию Фрейда раскрывающую механизмы репрессивного подавления человеческого «Я», Маркузе считал ключом к формированию современной социальной философии. Он доказывал, что в современном обществе, обла­дающем огромным экономическим и научно-техническим потенциалом, подавление самостоятельности человека утрачивает смысл. Репрессивная система, вполне целесообразная на ранних стадиях истории, становится

иррациональной, основанной на ложных принципах и целях. Для сохране­ния Системы происходит усиление контроля не только над влечениями, но и сознанием человека. Общество потребления с его «индустрией бездумного времяпрепровождения» превращает общественный контроль над личнос­тью в беззастенчивое манипулирование самыми низменными страстями и страхами. Этот прессинг, по мысли Маркузе, служит одной цели - запол­нить сознание человека, «отвлечь от мысли, что он может меньше работать и самостоятельно определять собственные потребности и способы их удов­летворения». Так рождается «одномерный человек», неспособный противо­поставить государству собственную волю и утративший представления о подлинном счастье.

Выход из ситуации тотального отчуждения Маркузе видел в раскрепо­щении человеческой личности, в «Великом Отказе» от любых навязывае­мых обществом условностей и норм. 'Это, по его мнению, способно возро­дить в человеке «нерепрессивные потребности» в свободе, эстетическом удовольствии, нравственной гармонии. Вслед за Фрейдом большую роль Маркузе придавал освобождению Эроса - энергии инстинктов, свободной игры человеческих потребностей и способностей. Торжество Эроса, по мнению Маркузе, означает преодоление сублимированной сексуальности, порожденной репрессивным давлением общества и имеющей агрессивную, насильственную направленность.

Характерно, что единственную силу, способную противостоять одно­мерному обществу, Маркузе видел в аутсайдерах - личностях, не интегриро­ванных в социальную систему, а потому не испытывающих всю силу ее репрессивного давления. Маркузе считал, что любой человек может встать на путь «Великого Отказа», испытывая «отчаяние в страхе», т.е. пассивное неприятие одномерности своей жизни. Но лишь те люди, которые сохранили благодаря своей неустроенности и неприкаянности протестный дух и жиз­ненную энергию, способны к проявлению «надежды в отчаянии» — активно­му бунту против Системы, стихийному, спонтанному самовыражению.

Влияние философии «Франкфуртской школы» на идеологию «новых левых» не стоит переоценивать. Скорее речь может идти о созвучности протестного пафоса, бунтарского отрицания «правил» и «устоев», пара­доксального сочетания социального нигилизма и чувственной экспрессии. В целом, идеология «новых левых» представляла собой скорее особую знаковую, символическую культуру, нежели программу тех или иных действий. Показательным примером стало формирование настоящего культа кубинского революционера Эрнесто Че Гевары. Его образ превратился в секс-символ молодежной контркультуры, а знаменитый портрет «арханге­ла революции» в берете со звездочкой стал брендом протестного движе­ния «новых левых».

Понятие «контркультура» вошло в обиход в конце 1960-х гг. в США и было тесно связано со знаковой, символической спецификой идеологии «новых левых». Его автором считается преподаватель хэйвудского колледжа Теодор Рожак, опубликовавший в 1969 г. книгу «Создание контркультуры». «Молодежный протест нашего времени, - писал Рожак, - выходит за рамки идеологии и достигает уровня сознания, пытающегося преобразовать самые глубинные чувства». Он полагал, что протестная культура молодежи на­правлена на разрушение не только технократической культуры, но и самой «социальности» технократического общества. Ее противник - это «абсо­лютное зло», поскольку, увлекшись своим «показным потребительством»,

«поколение отцов» подвело человечество к опасной черте ядерного само­уничтожения, разложения всех моральных ценностей, расового геноцида.

В 1970 г. в свет вышло концептуальное исследование Чарльза Рейча «Зеленеющая Америка». В этой книге понятие контркультуры ассоциирова­лось с революционным рождением «третьего типа» сознания. «Сознание I», по Рейчу, сформировалось на протяжении XIX в. и отразило мечту о всеобщем благосостоянии, основанном на индивидуальном труде" и самоог­раничении. На смену ему в XX в. пришло «Сознание II», отводящее ключевую роль в обеспечении общественного и индивидуального блага научному прогрессу, техническому оснащению труда, системной организа­ции и планированию всех сфер жизни. Подобные установки позволяли отдельному человеку достичь высокого положения в обществе, а всему обществу - быстро увеличить обший уровень благосостояния. Но ценой такого рывка становится забвение гуманистических ценностей, нрава чело­века быть самим собою. Рейч утверждал, что наступает эпоха «Сознания III» - освобождения личности, как неповторимой, честной и не приемлю­щей насилие по отношению к себе и другим. Он доказывал, что подобные изменения не могуг быть результатом политического выбора. Революция сознания порождается «изменением индивидуальных жизней», а потому первоначально распространяется именно на сферу культуры. Молодежную ■ «альтернативную» музыку Рейч считал наиболее ярким и важным проявле­нием такой культурной революции.

Рок-музыка действительно стала символом молодежной протестной культуры. Толчком для ее становления стало распространение в США в начале 1950-х гг. мелодий в стиле «ритм-энд-блюз» (фолк-музыка с блюзо­выми интонациями). Дискжокею Элану Фриду из Кливленда принадлежит авторство слова, которое стало символом «новой музыки» - «рок-н-ролл» (игра слов, близкая к фразе из популярной песенки тех лет: «Мы будем качаться, мы будем вертеться»). Ошеломляющий триумф «ливерпульской четверки» («Beatles») превратил рок-музыку в настоящее культурное явле­ние, но ее первыми «гуру» стали музыканты из «Rolling Stones». Эта группа была создана Миком Джаггером и Кейтом Ричардом в 1962 г. в Лондоне и быстро обратила на себя внимание скандальными выходками на концертах, нарочито небрежным внешним видом. Длина волос «рокеров» стала с тех пор предметом особого осуждения защитников общественной морали.

Многие рок-музыканты не только использовали имидж бунтарей, протестующих против общественных нравов, но привносили соответствую­щие акценты в свое творчество. Вскоре зародилось и соответствующее музыкальное направление - хард-рок («Led Zeppelin», «Deep Purple», «Black Sabbath», «Nazareth»). Его музыкальная концепция была построена на «неистовом» инструментальном саунде в сочетании с напористым, «жест­ким» вокалом. Особенностью композиций многих хард-роковых групп становилось использование «иррациональных» элементов (мистики, ок­культизма, сатанизма). По примеру «Black Sabbath» этот мистический эле­мент получил название «хоррор» (ужас).

На волне шумного успеха «тяжелой» музыки сформировалось наибо­лее радикальное течение рока, проповедующее экстремистские идеи «но­вых левых». Его лидером стала группировка «Белые пантеры», созданная в США в 1968 г. Джоном Синклером. «Наша программа - это культурная революция при помощи тотальной атаки на культуру, - утверждалось в манифесте «Белых пантер». - Наша программа - это рок-н-ролл, наркотики и секс на улицах. Это программа по освобождению всех и каждого. Мы дышим революцией. Мы - ведомые ЛСД маньяки всей вселенной. Рок-н- ролл - это острие нашего боевого копья...».

Формула «секс, наркотики и рок-н-ролл» превратилась в почти нари­цательную во время «молодежного бунта» конца 1960-х гг. Сексуальная и психоделическая революции стали такими же символами протестного дви­жения, как и рок-музыка. В пропаганде сексуальной свободы «новые ле­вые» оказались близки к движению хиппи (термин «хиппи» принадлежит американскому писателю Майклу Фаплону, тогда как сами хиппи предпочи­тали называть себя «прекрасными людьми» - «beautiful people»). Движение хиппи сформировалось на основе сан-францисской «Лиги сексуальной свободы» и организации «Сторонники легализации марихуаны». Помимо пропаганды свободной любви, хиппи поддерживали антивоенное движе­ние. разделяли идеи пацифизма и экологизма. Употребление легких нарко­тиков природного происхождения рассматривалось ими как способ духов­ного раскрепощения, ухода из мира «лжи, лицемерия и обмана».

«Новые левые» придали «психоделической революции» более жест­кий характер. Толчком стало массовое распространение наркотика ЛСД - сильного галлюциногена, химически синтезированного на основе лизерги- новой кислоты. Идеологами «кислотной культуры» стали Тимоти Лири, Хантер С.Томпсон, Том Вульф, Кен Кизи (автор известной книги «Полег над гнездом кукушки). Употребление «кислоты» пропагандировалось как особый психоделический' оп.ыт, позволяющий не уйти в мир грез, а расши­рить собственное восприятие реального мира, получить возможность уп­равления сознанием. Возведя психоделический опыт в ранг культа, Т. Лири объявил себя пророком этого учения. Он доказывал, что человеческое сознание способно функционировать на семи уровнях, из которых рацио­нальное мировосприятие является лишь начальным, а «доклеточный» уро­вень, достижимый под воздействием ЛСД, - высшим. «Ваши нервные клетки знают не хуже Эйнштейна, что все во Вселенной - это пульсирую­щая энергия, - писал Лири. - Это то, что мистики и визионеры на протяжении тысячелетий описывали как «белый свет» и «танец энергии». Опыт путешествия в нем может казаться устрашающим, но вас охватывает ликование: вы проникли в природу материи и вибрируете в гармонии с изначальным, космическим ритмом. И я подозреваю, что это еще не все». Лири видел в наркотиках не только способ самопознания, но и средство, с помощью которого, посредством изменения сознания, можно будет изме­нить саму реальность. Он мечтал, что «лет через двадцать все обществен­ные институты будут преобразованы в соответствии с прозрениями, почер­пнутыми из опыта расширения сознания», что изменится вся система образования и вместо книг будут молекулы определенных веществ, откры­вающие «внутреннюю библиотеку».

Особняком в протестном лагере левых радикалов стояли представите­ли немногочисленных террористических организаций. Политическая фило­софия левого терроризма восходила к концепции «прямого действия» Ж. Со- реля. Наиболее активными группировками подобного толка стали западно­германские группы «Фракция Красной армии», «Движение 2 июня», «Рево­люционные ячейки» и «Антиимпериалистические ячейки»; в Италии - «Красные бригады» (в целом, в начале 1970-х гг. здесь насчитывалось более 100 террористических групп). Две мощные террористические организации сложились в Испании - «Революционный патриотический и антифашистс­кий фронт» и «Группа патриотического сопротивления 1 октября», во Фран­ции схожие позиции занимала «Аксьон дарект», в Греции - «Движение 17 ноября». Большое распространение левый терроризм получил в Латинской Америке.

Особым направлением протестного движения стал феминизм. Станов­ление его идеологии происходило на протяжении всего XX в., а ее истоки можно усматривать еще в размышлениях европейских просветителей о гражданской эмансипации женщин. Первоначально усилия феминисток сосредоточились на требованиях предоставления женщинам юридической самостоятельности и избирательного права (движение суфражисток). Обра­зовалось и весьма влиятельное социалистическое крыло феминистического движения. Его представительницы, в том числе Ш.П. Гилман, Э. Голдман, М. Инмэн, К. Цеткин, А. Коллонтай, обращали внимание не на мужской сексизм, а на эксплуатацию женщин в капиталистическом обществе. В их представлении борьба за равенство полов была неразрывно связана с революционным классовым движением.

Переломное значение для развития идеологии феминизма сыграла публикация трудов Симоны де Бовуар, в том числе ее концептуальной работы «Второй пол» (1949). Опираясь на сартровскую версию экзистенци- шшзма, де Бовуар пыталась доказать, что основным препятствием к женской свободе являются не юридические ограничения или экономическая эксплуатация, а сама существующая в обществе система социализации женщин. Знаменитой стала фраза де Бовуар: «Женщиной не рождаются, ею становятся». Де Бовуар доказывала, что женщина способна достичь такой же духовной свободы и социальной ответственности, как и мужчина, если преодолеет собственный негативный образ, откажется от предрассудков и условностей, исключит влияние физиологических особенностей на свое поведение в обществе.

Идеи Симоны де Бовуар послужили основой для формирования в 1960-х гг. феминистского движения либерального толка. Его лидер Бетги Фридан в книге «Загадка женственности» утверждала, что путь к решению женского вопроса лежит через «демифологизацию женственности», отказ от представления об «особых», «исключительных» функциях женщины. По мнению Фридан, подобные установки служат лишь поводом для изоляции женщин от многих сфер общественной жизни. Организовав в 1966 г. Национальную организацию женщин (NOW), Фридан придала феминизму в Америке характер широкого политико-правового движения. Вскоре сло­жилось и радикальное течение феминизма, трактующее идею эмансипации не в контексте борьбы за равные права и возможности, а, напротив, как последовательную защиту интересов женщин вопреки «мужским» законам и установкам. Образ «мужчины-угнетателя» стал ключевым для радикаль­ного феминизма. «Женщины - угнетенный класс, - утверждалось в манифе­сте «Красный чулок Нью-Йорка» (1969). - Наше угнетение абсолютно, оно влияет на все стороны нашей жизни. Йас эксплуатируют как сексуальные объекты, как домашних слуг, дешевую рабочую силу. Нас считают неполно­ценными существами... Действующей силой нашего угнетения мы считаем мужчин. Мужское превосходство есть главная форма подавления. Конфликт между конкретным мужчиной и конкретной женщиной есть конфликт поли­тический».

При всей своей идеологической специфике феминизм внес немалый вклад в формирование протестного движения конца 1960-х гг. Менее ради­кальной была программа экологического движения, которое зародилось в те же годы. В основу ее легло представление о единой планетарной экосистеме - неразрывной связи в развитии живой природы, техногенной инфраструк­туры и социальной организации человечества. Экологисты считали, что накопительская философия «общества потребления» ставит человечество на грань катастрофы. Их просветительская деятельность и протестные идеи вызвали отклик у представителей самых разных социальных слоев, но организационное оформление «зеленого движения» состоялось лишь в 1970-х гг. Причем сразу же выделилось два направления в развитии эколо- гизма. Для становления первого из них точкой отсчета послужило образова­ние в 1971 г. международной организации «Green Peace» («Зеленый мир»). Она провозгласила принципами своей деятельности «протест действием», «ненасильственность» и «независимость». Активисты «Green Peace» пред­принимали весьма эксцентричные акции, выступая против ядерных про­грамм, использования токсичных веществ, загрязнения атмосферы.

Умеренную часть «зеленного движения» составили экологические партии, предпочитавшие парламентские методы борьбы, а не шумные акции протеста. Крупнейшими из них стали партия «зеленых» в ФРГ, «Эколо» и «Агалев» в Бельгии, партия «Зеленые - Зеленая Европа» в Италии, «Объединенные зеленые Австрии» и «Альтернативный список Австрии», «Экологическая партия» Великобритании, партия окружающей среды в Швеции, «Зеленые» и «Экологическое поколение» во Франции. Не обладая широкой организационной структурой и массовым электоратом, «зеленые» быстро заняли свою нишу в партийно-политическом спектре. Их программные установки включили не только призывы к защите окружаю­щей среды на международном и национальном уровнях, но и идеи развития самоуправления рабочих на предприятиях, децентрализации капитала, ми­ролюбивой внешней политики, более сбалансированной стратегии эконо­мического роста. К 1990-м гг. «зеленые» партии окончательно превратились в ближайших союзников обновленной социал-демократии.

Помимо весьма разнообразного левоцентристского протестного лаге­ря, на протяжении 1970—1980-х гг. сложилось и консервативно-протестное движение. Его представители получили название «новых правых». Правда следует учесть, что использование в данном случае понятия «правые» оказалось двусмысленным. В роли «правых» еще с конца XIX столетия выступали либеральные, а затем либертарные партии, противостоящие «левому» флашу коммунистов и социал-демократов. «Новые правые» воз­родили идеи этнокультурного национализма, дискредитированные после Второй мировой войны их ассоциацией с фашизмом. Не случайно, что идеология «новых правых» нередко характеризовалась как неофашизм. В основу ее легли радикальный традиционализм, ксенофобия, ненависть к «чужакам», особенно с иными цветом кожи и вероисповеданием. «Новые правые» апеллировали к чувствам «простых людей», выражали присущую «маленькому человеку» тягу к «сильной руке» при одновременном глубо­ком недоверии к элитам и бюрократии, крупному бизнесу и наднациональ­ным организациям. В Европе «новые правые» стали оплотом антиинтегра­ционных настроений («евроскептицизма»), источником ностальгических воспоминаний о «добрых старых временах», «культурных корнях», «вели­ком национальном прошлом».

Самыми яркими представителями «новых правых» стали Нацио­нальный фронт Ж.-М. Ле Пена во Франции, Партия республиканцев в

Германии, Партия свободы в Австрии, Лига Севера и Итальянское социаль­ное движение в Италии. Особую нишу заняло молодежное движение скин­хедов и близкие к нему экстремистские группировки футбольных фанатов. Возникли и немногочисленные неонацистские группировки. К «новым правым» примыкали националистические террористические группировки, наиболее активно действовавшие в 1970-х - начале 1980-х гг. Среди них выделялись баскские националистические организации в Испании и северо­ирландская ИРА в Великобритании, «Военно-спортивная группа» Гофмана и «Германские группы действия» в ФРГ, ОАС (Секретная вооруженная организация»), «Бригады Пейпера» и «Федерация национального и евро­пейского движения» во Франции.

С началом процесса глобализации в конце XX в. протестное движение в западных странах приобрело новую направленность. «Новые правые» полу­чили возможность значительно расширить свой электорат за счет маргиналь­ных групп населения. Отказавшись от экстремистских акций и провозгласив своей целью борьбу за приоритет национальных интересов в глобализован- ном мире, праворадикальные партии превратились во вполне респектабель­ную и успешную часть политического истеблишмента. Неожиданный рывок к власти совершила Партия свободы в Австрии. В правящую коалицию в Италии вошли политики из Лиги Севера. Французский Национальный фронт устойчиво получал поддержку около 10 % избирателей, а его лидер Ле Пен даже сенсационно вышел во второй тур президентских выборов в 2002 г.

На позиции антиглобализма перешли и левые протестные движения. Координация их действий началась в 1998 г. после совещания в Женеве. На нем было принято пафосное решение о создании «альянса борьбы и взаим­ной поддержки» под названием «Глобальное народное действие» («People's Global Action»). Эта организация позиционировалась как неформальная коалиция гражданских инициатив и социальных движений. Основные тре­бования антиглобалистов сводились к списанию долгов развивающимся и бывшим коммунистическим странам, усилению налогового бремени на крупный капитал, выработке новых правил международного кредита, выве­дению из-под частного контроля и передаче в общественное ведение при­родных ресурсов и важнейших культурных институтов, демократизации политической жизни, отказу от военного насилия на международной арене.

18 июня 1998 г. более чем в 40 городах мира прошел «Всемирный карнавал против капитализма». С этого времени антиглобалистское движе­ние особенно явно начинает перенимать старые лозунги «новых левых». На вооружение были приняты и методы «прямого действия». Первой массовой акцией протеста антиглобалистов стали события в ноябре 1999 г. в Сиэтле, когда саммит Всемирной торговой организации оказался фактически со­рван 50-тысячной демонстрацией. За «битвой в Сиэтле», как окрестили эти события средства массовой информации, последовали бурные демонстра­ции в Мельбурне и Давосе, когда там заседали участники Всемирного экономического форума, в Вашингтоне и Праге - по случаю заседаний Всемирного банка и МВФ, в Виндзоре (Канада) - по случаю саммита Организации американских государств, в Ницце в декабре 2000 г., когда там проходила встреча глав государств и правительств Европейского союза, а также других городах Европы и Америки, где собирались крупные между­народные политические или экономические форумы.

Кульминацией протесгного антиглобалистского движения стали бес­прецедентные по размаху массовые демонстрации в Генуе в 2001 г., приуро- ценные к проходившей там очередной встрече «восьмерки». По разным оценкам, в них участвовало 200—300 тыс. чел. Все эти выступления сопро­вождались столкновениями с силами порядка, актами насилия и вандализ­ма, за которыми обычно стояли хорошо организованные группы экстремис­тов. В дальнейшем движение антиглобалистов пошло на спад. Причиной стали жесткие охранные меры, предпринимавшиеся правительственными кругами в тех странах, где планировались акции антиглобалистов. Измени­лись и настроения общественности. После трагических событий 11 сентяб­ря 2001 г., в США внимание оказалось сосредоточено на угрозе терроризма. Действия антиглобалистов перестали получать прежнюю моральную под­держку, а эпицентр политических дискуссий сместился на проблемы меж­дународной и национальной безопасности.