Современные секты и их влияние. Тексты. Здесь будет Храмъ
 Скачать 5.27 Mb.
|
ВЦВ отвечает С пионэрами очень часто случается так, что им вдруг резко начинает «нравиться» всякое околокриминальное. Такие пионэры начинают косить под лагерную грязь, базарить как реально авторитетные пасаны, тянувшые реальные срока на настоящей малолетке, чем бесят училок и огорчают своих мам. Нормальные папы над этим похахатывают, потому что это хуйня на самом деле, и в детстве золотом примерно такое было почти что у всех, но частенько случается, что папы хахатали-хахатали, а потом вдруг начали покупать на оптовке сигареты без фильтра, а на базаре соленое сало, и возить это очень помногу в местное почтовое отделение. Поэтому любому пионэру годиков эдак до двадцати очень нелишне осознавать, что именно тебе «нравицо», и по какой причине тебе «нравицо» либо одно, либо другое. Если твой папа не жулеман а мама не воровайка, то вся эта околокриминальная движня, оно не твое. И тебе нехуй там делать, тем более прислоняться ко всему этому по своей доброй воле. Если будет тебе такая сутба, тебя в криминал само и занесет, и вынесет, а скорей всего не вынесет, а сделает из твоего тощего тельца кулечек лагерной пыли, и сгинешь в заснеженном мордоре как и не было тебя никогда. Этого не изменить и не исправить, если тебе такая сутба. Однако гораздо чаще выходит, что пездючата навроде тебя сами добровольно лезут в не свое и в результате становятся той самой лагерной пылью, ну или теми чахотошными доходягами, какие тусят у кажной рюмошной, шакалят и попрошайничают, а замахнувшы опивок понтуются своим блистательным криминальным прошлым, которое чисто случайно стало вот таким обоссаным настоящим. Происходит это все из-за того, что пездючата слишком уж расслабляют свой потрох, и он начинает трястися не по делу: пездючатам Страшно, что их Обидют. Даже тогда, когда их никто и не собирается Обижать, а даже если вдруг соберется, то нету никаких проблем показать такому обижальщику немножко твердости, и он навсегда отстанет, потому что зассыт сам. Однако папы у пездючат либо отсутствуют, либо алени, и потому сыкливые пездючата начинают бешано полюблять восьмиклиночьки да распальцовки. «А чо, мне просто нравицо». Осознать это, да и все остальное, очень легко. Нормальному человеку покласть, как там кто на него глядит, с одобреньем или наоборот, нормального человека сроду не увидишь спешащим кому-то понравиться или к чему-то прислониться, ему этого не надо, потому что он не ссыт. Спешат понравиться те, кто ссат. Примерно такие малолетние пездючаты как ты. Вот они да, они как увидют, что кто-то может запросто подойти-обидеть, и сразу прям из кожи лезут, стараются прислониться да подлезть под ручку мяхкой кисою, чтоб типа приобняли, типа «да вроде здешний шкет, пущай подбегивает». Ссущим пездючатам все время кажется, что так им будет легше пробежать промеж обидок. Это при том, что ссать-то им по сути нечего. И незачем. И можно сказать что вредно: к поссыкивающим всякие неприятности сбегаются сами, даже если не свистеть и руками не махать. А ещо ссущих грузят, разводят и чморят. И кстати правильно делают, потому что тех, у кого играет очко, надо в меру возможности подлечивать от такого. При этом ссущие сами согласны, чтоб их грузили и чмарили, ведть пока ты сам своей ножкой на чужую поляну не наступил, никто тебе ни нежелательных тебе действий, ни чужых понятий навязать не может. Ни криминальных, ни коммунячьих, никаких. Все только с твоего личного добровольного согласия. Пока ты не пришел сам в чужое место, ты полностью волен определять свои действия по своим личным понятиям. Пока ты сам не признал над собой какие-то авторитеты, никто лично тебе никем не является. Если это положение вещей кому-то не нравится, это его печяль, не твоя. А уж насколько лично ты боишься кого-то опечялить, это решать только тебе самому, потому что оплачивать такое решение тоже только тебе. Хотя кто тебе запретит бояться, ты можешь бояться всех подряд, чиста на всякий случай. И спешить всем понравиться. А чо, разумно же, вдруг кто-нибудь возьмет да и опечялится твоим равнодушыем. Особенно тот, кто может подойти да обидеть. Добровольно выбрав себе такое поведение, ты сразу перестаешь ходить вольно, и начинаешь при ком-то подбегивать. Даже не при ком-то конкретно, а чиста «да у нас в учаге все на понятиях», и выходит, что от собственного дрожащего потроха пездючата сами не знают под чо косят и под кого строятся. Под первого желающего, по сути. Не спеши кому-то понравиться, не принимай чужые понятия, имей свои. А если папа твой алень и своих понятий покашто нету, то нажывай их, а не всасывай чужые. Как только начнешь добровольно сосать чужое, получится что ты сам, добровольно, не вынуждено подойдешь близко к Нехорошему. Тебе по малолетству может казаться, что «а хуйня, как подошел так и отошел», и очень хорошо, если с конкретно с тобой так и выйдет. Однако везет не всем, ведь Нехорошее очень полюбляет мяконьких свеженьких подростков, особенно когда за ними даже бегать не надо, когда они сами отказываются иметь свои понятия, сами подходят и прислоняются. Сами, по своему собственному желанию. Короче, осознание причин своего «нравицо-ненравицо» для тебя желательно, но конешноже необязательно. Никому кроме тебя не нужно чтоб ты осознавал, ведь осознание полезно для тебя одного, а кому оно надо, подпрыгивать за твою выгоду. Если оно тебе надо, Нам не жалко, кури пока дымицо, ну а коль не надо, выход отсюдова вон он, и как раз трамвай подходит. Кстати, заметь: если оно тебе реально не надо, никакого запрета на криминальный образ жызни тебе никто не ставит, ни папа, ни мама, потому что это просто невозможно. Бегай с кем пожелаешь пока не нагонют. Можно даже откровенней выразить: жить по мурке, нарушая законы общества, в котором ты живешь, можно и нужно – если точно знаешь цены и действуешь в осознании себя и своих интересов. Можно даже посидеть на турме, если конечный результат тебя устраивает. А сидя на турме, вполне можно встать за Людское, отрицать режым и двигаться босячьим ходом, — опять таки, если ты чотко себе осознаешь, по каким конкретным причинам тебе нужно провести часть своей жызни именно вот так, а не как-то иначе. Если оно тебе действительно зачем-то нужно, ты волен провести так да хоть всю свою жызень, никому до твоей жызни пичяли нету, кроме мамы по тебе никто не заплачет. И никто не станет мешать, наоборот, тебе в этом деле охотно помогут. Такшта все путя открыты, — двигайся с пацанами, мурчи, блатуй, возможностей полно, достаточно ни к чему осознанно не стремиться, а просто приблизиться к этой части жызни и больше ничего не делать: как только ты встал рядом с этой темой, соответствующая Доля найдет тебя сама. И даже догонит, если ты уже передумал и убигаеш. Не уворачиваются от этой доли либо самые тупые, либо самые умные. У умных всегда есть свой интерес, и некоторым хватает духанки, чтоб потолкаться за него даже с необъятной тушей государства. Иногда такое прокатывает, но куда чаще государство ставит духарного умника в стойло, и возрастной головастый мужык оказывается за забором, среди малолетних долбоебов в зечке, и таких же малолетних долбоебов в фуражках. Это явно не твой случай, согласись. Ты сам малолетка, у тебя в голове пусто и насрано, какие у тебя могут быть «свои интересы», ты и понятия-то этого не одупляешь.Такие как ты оказываются за забором в числе самых тупых по совершенно иным причинам, которые чаще всего можно назвать двумя словами: «сотворил хуйню». Таким турма что называется «вкладывает ума», ибо уже после пары пасок на казенной хавке такие начинают не для отмазки, а реально задумываться о себе и своих деяниях: а вот чо я сделал? С какой целью, чтобы што? Зачем конкретно мне это было надо? И в большинстве, особенно у всяких боксеров да бакланов выходит, что сделал именно хуйню. Не рванул себе Жыра, не приподнялся, не прибавил состоятельности, — не достиг ничего полезного, зато многое свое просто взял и спустил в парашу. Сам, своими руками. Без какой-то осмысленной цели, голимого понта ради, «не обосраться перед пасанами». Нужды в таком деянии не было ваще никакой, а вред был, и все это было известно заранее. То есть по сути сел сам, своей дурниной. Сам лишил себя заметного куска жызни, безвозвратно отдал непонятно кому кучу своего личного здоровья и кучу своих возможностей, которых и так-то было не в избытке, а теперь стало ещо меньше: кому, ну кому он теперь даром нужен такой, случайный пассажыр грусново поезда. Впрочем, у тех, кто на турме не случаен, кому турма на лбу с рождения прописана, у всяких крадунков-угонщиков да по наркоманке год-через год заезжающих, тоже ничуть не веселее: бабло поимели другие, а я сижу. Причом с самого начала было понятно, что сдадут, сдадут как стеклотару, вопрос времени. Но я-мудак почему-то этого не понимал, хотя все было на виду. Мне казалося, что ну кому я нужен, все прокатит, у других же прокатывает. Хотя все было ясно изначально: как раз такие как я и нужны. Причом сразу всем, одним чтоб было чего сдать, другим чтоб было чего посадить. И теперь они сидят по ушы в бабле, на Отцов подбегивает следующий мудак, а я сижу по уши в гавне. Среди тех самых «других у которых как-то прокатывает». И моя личная жызень теперь сплошняком гавно и боль, а также страх и тоска. И ради чего все это? Ради бабла? Много я его видал, этого бабла? Ну, оставляли мне Отцы смешную копеечку, и чо, где теперь эта копеечка? Отцы с меня поимели, это факт, а я как был в гавне, так и остался. Вот выйду – куда я выйду? У меня же нет нихуя, и луку мешок. А вот не лез бы в эти мутные мутки, а к примеру завел бы себе шыномонтажку, да и пыхтел бы потихонечку, к этому времени уж по-любому не с голой жопой ходил…Чем я сцуко думал, когда добровольно лез в эти мутняки?! Как правило, стоит пассажыру погонять вот так пару годков, посрывать немножко волосню на жопе, и до самого тупого помаленьку доходит: жыть дома гораздо лучше чем на зоне. Теплее, сытнее, удобнее. Опять же баба под боком. И не напрягает никто. Ни трюмов, ни построений, вставай хоть в девять утра, а как лето езди в отпуск. Красота, если вдуматься. «Сынок, ты чо, не мог кушать этого дома?!» — дошло наконец. До ебанашек, сдуру сунувшых в Нехорошее свое тупое рыло, только так и доходит. И потом оне ходют всю жызень пустым мешком напуганые, потому что очень сильно не хочут себе ещо одного сеанса. Хочешь себе такого, есть желание точно узнать, что именно поджыдает таких как ты в Нехорошем? Не вопрос, вот оно, Нехорошее, всегда в одном шаге от твоей мяконькой юной попочьки. Лезь, узнавай, буквально через пару недель ты узнаешь все чо хотел. И чо не хотел, тоже узнаешь. А через пару пасок ещо и осознаешь узнатое. До некоторых, особо неотупляемых, не доходит даже и так. Эти некоторые решают себе: все равно я не бычара, в стойло не пойду, лямку не одену, а что в данный момент хожу строем в столовую, это так, случайно вышло, не фартануло просто. Это я раньше был тупым фраерюгой, а теперь я вона целую пятилеточьку оттоптал, теперича я турмы коренной обитатель, весь дохуищя умный и пиздец прошареный, теперь я в курсе: коли уж решился поднять себе статью, рвани по самой максималке. Чтоб если уж и сидеть, так шоб было за шо. Но теперь я умный, меня никто не посадит! Сделаю чисто, ментов разведу, прокурору если вдруг чего бабла накину! Да даже если и прикрутят чего, жызень моя за решоткою чижолой не покажется, перетерплю уж как-нибудь. Зато как выйду — сразу в Сочи, гонять на Белом Мерседесе, полном блядей и шомпанцкого! Ничоничо, первый срок не срок, зато умища-то вона скока прибыло, теперь пойдет у меня совсем другая жызень, фартовая да сладкая! Но увы. Все время что-то не дает доехать до Сочей, все время чота мешаецо, спутывает Фартовому планы Красивой Жызни, и как правило это новый срок. Но и на зоне Фартовый не трати время впустую, им осваивается все новая и новая Премудрость, типа бегай всегда в одно жало, не понтуйся, не светись, не болтай языком, не то, не другое, не шашнацатое, — но вот засада, только понимаешли нажыл хотя бы немножко ума, а ему уже хорошо за полтышок, здоровьишко куда-то подевалося, да и неохота по сути уже ничего, только покоя, — но до звоночка ещо не одна и не две пасочьки. Которые раньше казалися Да Хуйня Чо Там Питилеточька, а теперь «хз дожыву хотя бы сдохнуть под вольным кустиком, или тут закопают». Как правило, тама и закапывают. Походил в строю, поприседал перед красножопым сучьем, все ждал чего-то, — ан вот уже и все, жызень как-то незаметно кончилась, пора под травку. «И вся воооля, и невооооля, пронеслось на всех парааааах» — эту песенку не зря придумали, заводи себе ее почаще как на жыганское потянет, тама окромя жызненной правды ничего лишнего. На этой жызнерадосной ноте можно и закруглиться, но тута какбэ Церква, тута все время дают больше чем обещнули, такшта вот тебе от Нас на сладенькое немного того, о чом тебе не жеванут нигде, окромя нашей Церквухи. Тебе всей жызни отмерено четыре пятилетки. В том смысле, что прожывешь ты может и поболе, если свезет или например войны не будет, но того, что ты сам будешь считать «своей жызнью», в твоем случае всего столько, сколько обозначено, не больше. Сейчас тебе это непонятно, и верить в это тебя никто не просит, кому бы оно было надо, — просто прими это к сведенью: их у тебя четыре, не пять и не десять. Одна, вторая, третия и четвертая. И все. За эти сраные минутки надо сделать себе столько хорошего, чтоб подыхая ты не выл на луну. Не сделаешь – будешь выть или вижжять, смотря к чему ты больше склонен, все кто сдох до тебя в этом сполна убедилися. И те, кто хоть немного недотянул в делании хорошего, воют РОВНО ТАК ЖЕ, как и те, кто даже браться не начинал. Твоя жызень, она для того, чтобы ты делал себе хорошее. Кто мечется и не понимает этой простейшей вещи, тот жывет на чужой карман и подыхает как врагу не пожелаешь. Успевай, не проеби попусту ни одного денька, больно уж дорогим в оконцове оказывается проебалово. 09.02.2019 |