Современные секты и их влияние. Тексты. Здесь будет Храмъ
 Скачать 5.27 Mb.
|
И ещё по колпачку…есть ли в такой картине [мира], скажем так, момент Встречи, когда придется «отвечать за базар» перед теми, кому (был) Должен? Ты смотришь на Должен, и на Встречу когда-нибудь потом, где-нибудь ещё. Нас так научили, но «потом» не бывает. Хотя так тоже можно сказать, но и не только так, и даже совсем не так, всё только способ говорить. Когда так, оставляешь себе лазейку; я не говорю, что именно ты используешь именно её, но она есть: точно так же мы все знаем, что помрём, точно так же это знать неприятно, поэтому прямо сейчас об этом можно не думать; поскольку следующее «прямо сейчас» наступает прямо сейчас, сразу после предыдущего (ведь для тебя никаких завтра или вчера не будет и не было, их надо себе специально пред-ставлять), мы и не думаем о неприятном (почти) никогда, и ведём себя, будто мы бессмертны и ни перед кем не отвечаем. Можно сказать по-другому: вот прямо сейчас ты их несёшь, всех твоих, кто был и кто будет. Прямо сейчас всё зависит именно от тебя, ты единственный, кто может погубить их всех, это легче лёгкого и быстрее быстрого происходит. А вдруг уже? Да, дети тоже несут, но смогут ли? Вынесут? Для человека нет больше кайфа, чем сдохнуть со спокойной совестью, но это только если человеком жить. Из параши кажется, что это тяжело, что вся эта занудная бодяга с осознанием и ответственностью, это какой-то суровый мазохизм. На самом деле нет ничего легче и приятней, чем жить по-настоящему и делать своё, пахать мир и трахать жизнь. Для этого тебя сюда и отрядили, и самая первая (и самая страшная) Встреча будет с тем, кем ты всю жизнь не давал себе стать. 23.05.2019 ЧТДеда, а вот чо главнее, семья или страна? Для кого? Ну для для всех, для человека вообще? Не бывает вообще и для всех. Бывает для кого-то именно. Ну например для тебя. Для меня наша семья. А почему не страна? Ведь если со страной что-то случится, то и наша семья пропадет? Ну это ещо как сказать, не обязательно пропадет. Наша семья уже две страны пережила и в третьей стране живет, и ничего, никуда пока не делась. Эта вон, третья, она тоже вот-вот хряпнется, а мы все есть и есть. И будем. Хотя то уже от тебя зависит, будем мы дальше или нет. Пока вот есть. Деда, а как же тогда в Войну, вона сколько народу на фронте погибло, они же как, получается, свою страну выше своих семей поставили? Они же бросили своих, и поехали немцев бить, так? Получается, они неправы были? Коли отвечу, сумеешь при себе оставить и языком не болтать? Смогу, деда! Ну смотри, ты обещнул, а я услышал. Нету никакого «они», есть каждый лично сам, со всеми своими личными обстоятельствами. И да, кто-то из них был прав, а кто-то нет. Под одну гребенку их токмо те грести пытаются, кто сам от героев ташкентского фронта происходит, а повторяют за такими токмо дураки, жывущие в непонятном. А кого это непосредственно коснулось, тот к принцыпиальностям обычно не склонен, ибо цена у этих вопросов не просто высока, а высока сверх всяких пределов. То есть хочешь сказать, что когда Война настала, можно было не поехать Родину защищать, и при этом правым остаться? Да. Многие так и поступили, кто из чиста жывотных соображений, те же герои ташкента да свердловска, а кто и из здравого смысла. Вот попробуй сам понять, на жывом жызненном примере, причем твоей собственной крови касающемся. Из моих дедов воевало трое, один, самый из них вояка, тот не дожыл, его на Беломорканале сгноили ещё до Войны. Из троих на Войну ушодшых один сгинул, двое вернулися. Это тогда считалось счастьем невозможным, много семей вообще под ноль выкосило, будто и не было их никогда, даже баб с детями и то Война посгубила, а у нас из троих мужиков всего один. Хотя надо сказать, наших не двое вернулось, полтора: один живой и один полуживой. У того, который сгинул, была жена да трое детей, сын и две дочки. Без отца все выжили кроме сына. Отец их мог не ехать никуда, у него бронь была как у чекиста. Но поехал, — «Как так, все на фронт, а я тут жуликов да контру ловлю? С жуликами да контрой и бабы наши справются!». Ну и чо, даже полгода отвоевать не успел, четыре месяца и похоронка. У того, который полуживым приехал, это моего деда родной брат, никого своих семейных не было, ни до Войны, ни тем более после. Он всю Войну отвоевал, от начала и до конца, в сорок первом призвали, в сорок шестом отпустили. Вернулся, а на теле живого места нет, так что не под силу ему было жену заводить да детишков строгать, немного пожил да и все. У моего деда раны были полегше, так что детей он родил восемь, после Войны сына с тремя девками, а четверо сыновей было ещо довоенных. Вот и рассуди, кто из них был прав, когда на Войну поехал, а кто нет. Надо было одному бездетному ехать. Только у него все указывало, что его доля на Войну идти. Верно. Потом сама жызнь подтвердила, что война как раз его дело: и жив остался, и вырос от деревенского шалопая аж до начальника разведки артполка; даже в каком-то немецком городе военным комендантом посидел после Войны. И с Войны ничего не привез, совсем ничего. Хотя, по его словам, в конце в самом под свою комендатуру банк какой-то занял, и они там поначалу прям по долларам да фунтам сапогами ходили. Зато висюлек от власти полный кисет, да и как-то обмолвился, что пока в командиры не вышел, два десятка фрицев только своей рукой зарезал. Так что да, он был прав, когда на призывной пошел. Тому, который сгинул, вообще нельзя было ехать, тем более коли даже власть согласилась, что ему будет лучше живым остаться. Тоже верно. Про него жызень тоже все указала: только до фронта добрался, и чуть ли не сразу же похоронка. Не в окопах было его место, его место было с семьей. И пользы бы больше принес, и род бы свой не прервал. Смотри, даже власть это понимала. Выходит, власть понимала, а он нет. Значит, неправ он был, что на Войну ушел. Да. Нечего ему там было делать. А с тем, кто вернулся, мне что-то невнятно: вроде бы и так, и эдак. С четырьмя сынами уже как бы можно пойти да потратить себя за всю страну. С другой стороны, а вот погибни он на фронте, и это уже сразу минус четыре семьи! Так было бы четыре, и вроде бы уже немало, а так аж восемь! Есть разница. А ежели ещо и тех детей учесть, что они понарожали, так вообще страшно подумать, что их бы не было. Афигеть, деда, какова тут цена ошибки выходит… Деда, а я вот чо подумал: а вот если бы тот твой дед не погиб, а другой от ран не помер, и нарожали бы хотя бы примерно так же, как уцелевший, то нас бы сейчас было не полсотни без маленьких, а человек сто, или даже полтораста! Запросто. Когда молодых много, это значит что везде на все хватит. У нас бы тогда много где свои сидели. Ух бы мы тогда подвинули бы кой-кого кое-откудова! Свое бы сберечь, подвигальщик. Деда. А вот ежели снова такое? Как тогда быть? Тебе решать. Цены ты себе немножко представляешь. И чо, как мне решыть? Вот дедам твоим легко было, у них этот вопрос не стоял, у них своя страна была именно своя, а не как у нас, бензоколонка жыдовская. Случись вот чего, и чо? Я ж тоже не дурак, я ж чотко вижу, зачем этим какбы «нашим» жыдам все эти «победобесия», как постоянно проговаривается ихнее соплячье. Это чтоб если чо, то врубить «Вставай Страна Огромная» из кажного утюга, да и погнать нас на потрату, и чтоб мы даже не вякнули, и сами всех кто не хочет с собой в строй затягивали. И чо тогда, деда? Идти подыхать за ихние бизнес-планы, чтоб эта блядва и дальше на яхтах по карибским морям всяких шлюх катала? Но ведь с другой стороны, если и вправду чего случится, да посурьезному, то нас в итоге пониже африканских мартышек задавят, а то и вообще выморят в ноль какой-нибудь химией, или там вирусом, без разницы. Получается, что впрягаться за них пошло бы оно козе в трещину, и не впрягаться страшно: а ну как нашых жыдов разгонют, да и решат с нами вопрос со всей капиталистической эффективностью. Своим жыдам мы ещё хоть на убой, хоть на ветошь протирошную, да все ж как-то нужны; а чужым? Чужым мы вообще нивкуда невтарахтели, чужым от самого факта нашего существования один убыток. Говорю же: тебе решать. Не моим дедам, они уже все свои вопросы как могли порешали. Да и не мне, я вон тоже че смог, то порешал – вон он твой батя с братцем со своим, вот они внучеки, жывы-здоровы, под хвост не долбятся, синюю яму пока обходят, и даже в башке временами чота шевелится. Так что на меня не смотри, мне пятилеточку ещо доскрипеть и повезете закапывать. Все что дальше, оно уже твое, впрягайся да тащи, никому в этом деле никто не помогал, и тебе никто не поможет. А уж куда притащишь, так тому и быть; и ежели просрешь, то все наши, кто до тебя с этим трудом справлялся, считай что зря жылы рвали. У-у-у-у-уу… Чего, никак доходит, сколько всякого висит на загривке на твоем? У-у-у… Вот так оно как-то, да. Привыкай. Просрать это все не просто легко, а очень легко, одна ошибка – и все. И никто тебе в том никогда никакой поддержки не кинет, наоборот, всю дорогу только ходишь да уворачиваешься, всяк норовит хоть что-нибудь откусить, а то и вовсе к своим нуждишкам припрячь. Деда. А вот мне все равно до конца неясно про, ну… Ну вот ты говоришь, что-де «Вставай Страна Огромная», это как выходит? Это запрягает кто-то, или оно на самом деле там «святой долг» и все такое? Ведь выходит, если я решу что это мол всякое грузилово да припрягалово, пошли вы все, идите сами воюйте, то как со страной-то быть? Я ж ее предам получается. И даже если чужие до семьи не дотянутся, то свои же как предателей и накажут? Возможно же такое? Получается, я опять семью подставлю? Вот затем таких как ты салапетов и приучают думать башкой, чтоб хоть немного различали, где кончается одно, и начинается совсем другое. Я ж тебе пояснил, как самому себе понять, когда одно и то же для одного еройство, а для другого глупость и косяк непростительный: любое движение оценивается только по конечному результату, больше ни по чему. Вот возьми опять дедов моих, да погляди на то, чем ихние решения для их семей обернулися: один послушал как ему из кажного утюга вставай-вставай поют, побежал скорей тоже вставать, и тем самым отдал семью в чужую волю. И добился такого результата, что семья его на нем и кончилась: сын погиб, а девки стали в нашей семье бабками. Они наши теперь, не его. Он свое… грех говорить, не хочу об нем такое вслух, я его чту безмерно, но ты понял же? Понял. Другие два никуда не рвались, но в то же время и хитрить не стали, оно семье так и так боком бы вышло. Но у одного ни ребенка ни кутенка, терять нечего, а у второго четверо, худо ли бедно, а уж из четырех-то хоть один найдется, кто тащить способен. Есть риск? Да, и ещё какой, самый великий за всю жызнь нашей семьи на земле. Но, как видишь, они себя сразу же в расход списали, и поглядели: ну и чо при таком раскладе, как, выкрутится без нас семья? Останется жыть дальше либо пропадет? Решили что да, скорее останется чем пропадет. И пошли, — «ну чо теперь делать», ведь вопрос «жыть-не жыть всей стране» тогда на самом деле очень круто стоял. И то, что они вернулись, это вообще никак не подразумевалось. Уходили они насовсем, тогда это было каждому предельно ясно, и им самим, и бабам ихним, мне бабка моя как-то рассказала об том… Но вот видишь, в жызни всякое бывает, и они вернулись, да ещё оба. Чудом, да. Один весь израненный. Но это все равно чудо, потому что с призыва сорок первого-второго мало кто возвращался, в соседнем районе есть деревня, где вообще ни одного назад не дождалися… Деда, ты опять не об тм. Я ж тебя конкретно спрашываю, мне-то чо делать, коли вдруг опять утюги запоют? Как тогда не запоют, даже не надейся, это было бы слишком уж хорошо для правды. Вам и погаже, и помутнее хлебнуть достанется, но сама суть не меняется никогда, потому что она всегда про «к кому прислониться». Песен у тебя будет не одна, «вставай-вставай», а много. И к кому тебе семью прислонять, это ты сам смотри, да не только на песни, а на факты. Вон например те песни про вставай-вставай , они конечно дело хорошее когда война, сомневающихся там подтолкнуть, дух там повысить и все такое. Это да. Но есть и другая сторона, фактическая. Например вот такая: те кто тогда из утюгов песни пел да вставай-вставай орал, они все жывы остались. Они в окопах своих жоп не морозили, в госпиталях не гнили, и паек жрали такой, какого ты и сегодня себе не позволишь. Некоторые вон даже приподнялися, ихние детки до сих пор вона как важно ходют. Таким любая война слаще маргарину, потому оне и поют про Все Как Один. А вот кто их слушал – те все легли. И сразу же себе заметь: кто песен не слушал, а по лесам бегал и воевать не хотел, те тоже легли. Соответственно, ихние семьи как сор разметало, и внучеки ихние вон погляди как жывут, хуже гавна в проруби. Ну, дошло наконец, куды я тебя волоку? Да понял, чо я, совсем штоль дурной. Ты мне все втуляешь, что мол не держысь тех кто слушает чо из утюга поют, но и кто не слушает, тех тоже не держись, а держись токмо своего собственного здравого смысла, потому как наперед ничего не загадаешь. Это для меня и так не секрет, у тебя все об одном и том же, но вот по конкретному случаю как не было понимания, так и нет. Вот как мне быть, если завтра опять что-нибудь такое? У тебя ножки-то как, ходют? Не болеют, не отсохли? Да вроде нет, хы-хы. Значить, ходить да думать тебе ничо не мешает. Вот ходи и думай, а как чо ты в курсе. Ну и че сидишь? Тебе сказано «ходи»? Вот и ходи отсуда. 24.05.2019 |