22 вопрос. Сидоренко Историография Отечественной истории ( 9 20 вв) учебное пособие
 Скачать 28.79 Kb.
|
|
Сидоренко Историография Отечественной истории ( 9 – 20 вв) учебное пособие. Периодизация Милюков выделил четыре судьбоносных рубежа, или ступени, в истории России. «Первая ступень — это быт племенной, в которой государства еще нет, и люди связаны между собой кровной связью — родством, либо настоящим, либо придуманным. На второй ступени является уже государственная связь, но она еще очень некрепка, и вместо целого большого государства, — общество раздроблено на множество маленьких, в которых господствуют крупные собственники, завладевшие общими и племенными землями и вооружившие своих слуг, чтобы вместе с ними защищать своих подданных и нападать на чужих. Эта вторая ступень называется феодальным бытом». Третий период Милюков связывал с московскими князьями и становлением самодержавия: «На третьей ступени один самый сильный или самый ловкий хищник уничтожает или покоряет остальных и подчиняет своей власти все население одного языка и одной веры, создавая, таким образом, единую нацию и организуя постоянное войско для защиты государства. Эту третью ступень и можно называть военно-национальным государством». Милюков предпочитает точно не датировать обозначенных им процессов. Однако упоминания о хронологических рамках третьего периода он дал и в работе 1905 г. «Исконные начала» и «требования жизни» в русском государственном строе». Данный период длился с XVI в. вплоть до 6 августа 1905 г., когда Россия, по Милюкову, благодаря учреждению Думы сделала первый шаг в направлении превращения военно-национального государства в промышленно-правовое. «Мало-помалу, — писал Милюков, — военная деятельность такого государства ослабевает, уступая место мирному развитию промышленности». Данная периодизация в большей степени характеризует теоретические основания положения Милюкова в освободительном движении дореволюционной России. В «Очерках» Милюков обозначил принципиальные рубежи в истории России. Он считал водоразделом XVII в. — время раскола. Понятие периодизации для творчества Милюкова в конце XIX в. было противоестественным, так как он придерживался концепции «разорванных концов и начал исторического развития», которые затем «вновь связываются». Задача историка виделась в поиске неких устойчивых тенденций. Данное убеждение Милюкова принадлежит к числу коренных, т. е. тех, которых он придерживался всю жизнь. Уже после революции историк писал: «Мы видим после первоначального, очень острого наскока на положение, существовавшее до революции, — постепенное возвращение к прежнему, но с новым запасом опыта и с новым импульсом к внутреннему развитию». Роль государства и русской истории Восприняв тезис о зависимости национальной культуры и ее развития от географического места, Милюков сосредоточил свое внимание на причинном обосновании этой связи. Поскольку на территории России «соединяются, по крайней мере, три-четыре самостоятельные и законченные культуры разного характера, не говоря о культурах незаконченных, соединить их в целое могло только слияние государственное». Милюков придерживался мнения, что роль государства в истории России определялась ее географическим положением. В сильной роли Российского государства он видел отличие нашей страны от западноевропейских стран. Милюков писал о чересчур высоких государственных требованиях к чересчур неразвитому экономически населению, о том, что политический рост государства постоянно опережал его экономическое развитие, особенно в период реформации. Свои соображения о роли государства и механизмах его роста он высказал в рецензии на сочинение А.С. Лаппо-Данилевского «Организация прямого обложения в Московском государстве» (СПб., 1892), возможность написать которую Милюкову была предоставлена благодаря содействию С.Ф. Платонова. Потребность научного самоутверждения привела к появлению под вывеской рецензии монографии, общим объемом 183 страницы. Из-под пера Милюкова родилось произведение невиданного жанра — рецензия-монография «Спорные вопросы финансовой истории Московского государства». Сомнительной, с точки зрения Милюкова, была сама постановка вопроса о необходимости изучения «специфических явлений, свойственных национальному типу, а не черт, общих ему и другим народностям». Он не был согласен с идеей частно-хозяйственного происхождения государственных отношений Московского княжества: «... в наше время, кажется, роль этой идеи следует считать сыгранной». Важнейшая функция государства — податная система. Милюков строит свою критику на анализе характера ее отдельных исторических форм. Так, различая кормления (как род) и корм (как вид), он писал: «Будучи государственным налогом, с самого начала, корм никогда не был «частным доходом» (упрек А.С. Лаппо-Данилевскому), а составной частью казенного жалованья; кормление же, действительно, могло быть передачей государственного налога в частное пользование (если давалось частному лицу, а не чиновнику), но оно не создавало никакого нового налога». Внешняя политика Находясь на посту главы внешнеполитического ведомства, П.Н. Милюков выделял балканское направление, которое как в начале XX в., так и сейчас входит в сферу стратегических интересов России. Среди балканских проблем особым вниманием П.Н. Милюкова пользовались македонский вопрос, глубоко исследованный им в ходе поездок в регион, а также вопрос о принадлежности черноморских проливов. После Февральской революции 1917 г. в жизни П.Н. Милюкова, как и во всей России, произошли значительные изменения. 5 (18) марта 1917 г. он стал министром иностранных дел. Дипломатическая деятельность П.Н. Милюкова охватывает март – апрель 1917 г. Назначение на пост главы внешнеполитического ведомства дало ему возможность проявить свои дипломатические способности и повлиять на решение вопросов международных отношений. В марте – апреле 1917 г. П.Н. Милюков отстаивал свою позицию о необходимости завоевания Босфора и Дарданелл. Он писал: «Было бы глупо и преступно с нашей стороны отказаться от самого крупного приза войны во имя гуманитарно-космополитических целей интернационального социализма» [1, с. 135]. П.Н. Милюков верил, что этот приз еще не потерян для России окончательно. П.Н. Милюков считал, что новая власть обязана сохранить налаженную систему, кадры, программу внешней политики дореволюционного правительства. Он «ценил заведенную машину с точки зрения техники и традиции» [2, с. 289], поэтому не отдал никаких распоряжений о замене послов, посланников, начальников частей центрального аппарата министерства и его рядового состава. Многие служащие внешнеполитического ведомства не были согласны с позицией П.Н. Милюкова по назревшим вопросам. Только незначительная часть специалистов по Балканскому региону разделяла благосклонное отношение П.Н. Милюкова к Болгарии. Несмотря на это, балканский вопрос, который, по признанию самого министра, был для него наиболее сложным, стал одним из важнейших в его деятельности [3, с. 211]. П.Н. Милюков первым постарался перевести его из сферы теоретических рассуждений в практическую плоскость. 7 (20) августа 1917 г., уже уйдя со своего поста, он следующим образом объяснял свои тогдашние планы: «С Болгарией как с нашей союзницей мы покончили бы с Турцией очень легко, и сейчас не существовало бы Балканского театра, и, конечно, мы имели бы давно в наших руках Проливы, а это было бы залогом, при том или ином исходе, всяческих уступок со стороны наших противников» [4, с. 199]. В апреле 1917 г. вопрос о военной операции в проливе Босфор был вынесен на очередное обсуждение в Ставке Верховного главнокомандующего с участием П.Н. Милюкова и А.И. Гучкова. Его результатом стало решение о том, что экономическая ситуация и влияние революционных событий на армию не позволяют провести военную операцию [6, л. 12–13]. П.Н. Милюков остался очень недоволен принятым решением. Он уверял, что если до конца мая 1917 г. не будет прове-дена обсуждаемая операция, то придется расстаться с мыслью о проливах и России навяжут нейтрализацию. В этих условиях министр иностранных дел стал все более склоняться к мысли о необходи-мости появления Болгарии в лагере стран Антанты. Утрату этого балканского государства он счи-тал большой ошибкой С.Д. Сазонова и западных союзников. Поэтому, чтобы наверстать упущен-ное, контакты с эмиссарами из Болгарии старались установить по нескольким каналам: в Швей-царии через А.Н. Мандельштама [7, л. 8, 16], в Норвегии через К.Н. Гулькевича [8] и в Греции через генерального консула в Салониках В.Ф. Каля [9]. Для осуществления своего плана П.Н. Милюков обращался к французским и английским дипломатам, но они не торопились помогать и занимали выжидательную позицию. Заполучить Болгарию в свой блок было очень сложно. Болгарское общество разделилось по вопросу участия страны в войне. Царь Болгарии – Фердинанд I Кобург претендовал на гегемонию Болгарии на Балканах, считая ее основным претендентом на европейское наследство Османской империи. Он опирался на поддержку Германии. Поэтому Фердинанд I и болгарское правительство рассматривали Февральскую революцию как фактор, который, разрушив военные планы Антанты, снизит боеспособность российской армии, усилит в России позиции сторонников миролюбивых тенденций и подтолкнет ее к сепаратному миру, выгодному для центральных держав. Руководители болгарских оппозиционных партий, наоборот, надеялись на заключение се-паратного мира Болгарии с Антантой, который помог бы отвести страну от Германии и сохранить за ней занятые территории, особенно в Македонии. Эти надежды связывались с именем нового российского министра иностранных дел П.Н. Милюкова. Являясь известным российским ученым – знатоком балканской проблематики, он считал, что македонский вопрос – это вопрос, в основном касающийся Болгарии, и в сербо-болгар-ском противостоянии по поводу национальной принадлежности македонского населения придер-живался официальной болгарской позиции. П.Н. Милюков был очень популярен в Болгарии. Об этом свидетельствует тот факт, что даже русофобы-стамболисты видели в нем авторитета. Болгарское правительство либералов навязывало общественному мнению мысль о том, что, судя по высказываниям П.Н. Милюкова, Россия не оставляет надежды завоевать черномор-ские проливы, и следствием этого непременно станет отторжение восточной части болгарской территории, чтобы иметь проход по суше к проливам [10, с. 202]. Для того чтобы рассеять опасения балканских союзников России, П.Н. Милюков уже через несколько дней после своего вступления в должность, излагая точку зрения правительства на контуры послевоенной Европы, сделал ряд заявлений. Он недвусмысленно высказался за вос-крешение Сербии и Румынии в размерах больших, чем когда-либо, и за создание сильного юго-славского государства, которое стало бы непреодолимой преградой для германской экспансии на Балканах [12, л. 162]. П.Н. Милюков был первым представителем союзников, упомянувшим будущую Югославию и выступившим против сохранения довоенного статус-кво в отношении Габсбургской империи, в то время как Англия, Франция и США вплоть до мая 1918 г. стремились удержать Австро-Венгрию от развала, рассчитывая оторвать ее от Германии. В отношениях Сербии и Болгарии «яблоком раздора» продолжал оставаться македонский вопрос, по которому глава правительства Сербии Н. Пашич не допускал никаких компромиссов. П.Н. Милюков обещал его решить, «когда настанет для этого момент, согласно провозглашенным принципам свободы национальностей» [13, л. 15], что было чревато для Сербии возможными неприятностями. В начале апреля 1917 г. в Петроград была направлена делегация сербских уче-ных с целью разъяснить свою позицию по македонскому вопросу, но ей не удалось переубедить П.Н. Милюкова. Он настаивал на передаче Македонии Болгарии ради сохранения равновесия и мира на Балканах при получении Сербией остальных сербских и хорватских территорий. Каждая сторона осталась при своем мнении, о чем сербские представители и сообщили Н. Пашичу в донесении от 26 апреля (9 мая) 1917 г. [14, с. 203]. Что касается «константинопольских надежд» П.Н. Милюкова, то они не вызывали неприятия в Сербии. Она была единственной балканской страной, чьи руководители тогда искренне желали утверждения России в проливах. Это позво-лило бы в случае создания Великой Сербии взять Болгарию в клещи, надолго отбив у последней желание реванша, и, кроме того, могло воспрепятствовать будущим притязаниям Румынии на роль балканского гегемона [15, л. 49]. Что же касается контактов П.Н. Милюкова с болгарской стороной по македонскому вопросу, то здесь он искал опору в лагере антантофильской оппозиции. Его помощником в данном направ-лении оказался российский генеральный консул в Салониках В.Ф. Каль, знавший особенности болгарского менталитета и осознававший значимость Македонии в глазах общественного мне-ния страны. Он просил П.Н. Милюкова хотя бы в общих чертах указать, какую компенсацию со-юзники согласны предоставить Болгарии в случае ее перехода на сторону Антанты. Ответ мини-стра оказался весьма сдержанным. В.Ф. Калю было рекомендовано ограничиться выяснением действительного положения вещей и настроения умов в Болгарии . 18 апреля (1 мая) П.Н. Милюков направил правительствам стран Антанты ноту, разъясняв-шую позицию Временного правительства по вопросу о войне, где недвусмысленно заявлялось о готовности продолжить войну до победы. После того как 20 апреля (3 мая) об этой ноте стало известно в Петрограде, начались стихийные демонстрации рабочих и солдат. Чтобы спасти по-ложение, Временное правительство пожертвовало П.Н. Милюковым и поддерживавшим его во-енным министром А.И. Гучковым. С уходом П.Н. Милюкова с министерского поста период активных действий российской ди-пломатии в Болгарии и в целом на Балканах завершился. Его преемнику М.И. Терещенко тоже не была чужда идея раскола германского блока, но он придавал первостепенное значение воз-можности отрыва Турции от центральных держав, считая именно ее наиболее уязвимым звеном враждебной коалиции. Вопрос о завоевании проливов Босфор и Дарданеллы остался нерешенным. Экономические проблемы и революционные настроения в армии вынудили внешнеполитическое ведомство России отказаться от военной операции, и П.Н. Милюкову пришлось распрощаться с мечтой о проливах, поэтому он переключил свое внимание на решение вопроса о дальнейшей судьбе Болгарии в войне. Были ли вообще у П.Н. Милюкова реальные шансы вывести Болгарию из войны посред-ством сепаратного мира? Необходимыми предпосылками для этого могли стать проработанные мирные предложения, способные удовлетворить болгар, наличие в Болгарии реальных полити-ческих сил, способных не только воспринять идею сепаратного мира, но и осуществить ее, а также военные успехи союзников на фронтах. Ничем из перечисленного П.Н. Милюков весной 1917 г. не располагал. Помимо прочего, для проведения акции необходимо было время, которого у П.Н. Милюкова также не было. Эмигрант В ноябре 1918 года П.Н. Милюков выехал в Западную Европу, чтобы добиться от союзников поддержки антибольшевистских сил. Некоторое время жил в Англии, где редактировал еженедельник «The New Russia», выпускавшийся на английском языке русским эмигрантским Освободительным комитетом. Выступал в печати и публицистике от имени Белого движения. В 1920 году опубликовал в Лондоне книгу «Большевизм: международная опасность». Однако поражения белых армий на фронте и безразличная политика союзников, не сумевшая обеспечить Белому движению достаточной материальной поддержки, изменили его взгляды на способы избавления России от большевизма. После эвакуации войск генерала П.Н. Врангеля из Крыма в ноябре 1920 года Милюков заявил, что «Россия не может быть освобождена вопреки воле народа». В эти же годы он получил из Советской России трагическое известие о смерти от дизентерии дочери Натальи. В 1920 году П.Н. Милюков переехал в Париж, где возглавил Союз русских писателей и журналистов в Париже и совет профессоров во Франко-русском институте. Подводя итоги антибольшевистской борьбы в 1917 – 1920 годов, он разработал «новую тактику», с тезисами которой выступил в мае 1920 года на заседании Парижского комитета кадетов. «Новая тактика» в отношении Советской России, направленная на внутреннее преодоление большевизма, отвергала как продолжение вооруженной борьбы внутри России, так и иностранную интервенцию. Вместо этого предусматривалось признание республиканского и федеративного порядка в России, уничтожения помещичьего землевладения, развития местного самоуправления. П.Н. Милюков считал необходимым совместно с социалистами выработать широкий план в земельном и национальном вопросах, в сфере государственного строительства. Ожидалось, что эта платформа получит поддержку демократических сил внутри России и вдохновит их на борьбу против большевистской власти. Перемена мировоззрения поставила П.Н. Милюкова в оппозицию к большей части русской эмиграции и сделала врагами многих кадетов, бывших его единомышленниками в России. В июне 1921 года он вышел из партии и вместе с М.М. Винавером, образовав Парижскую демократическую группу Партии народной свободы (в 1924 году была преобразована в «Республиканско-демократическое объединение»). Монархистами, справедливо обвинявшими П.Н. Милюкова в развязывании революции в России и во всех её последствиях, было предпринято несколько попыток покушения на него. В Париже, городе с относительно либерально настроенной эмигрантской колонией, бывшему политику приходилось жить на «полуконспиративной» квартире и скрываться, опасаясь нападений. 28 марта 1922 года в здании Берлинской филармонии в П.Н. Милюкова стреляли, но В.Д. Набоков, известный кадет, отец писателя В.Набокова, закрыл собой бывшего лидера партии, в результате чего сам был убит. В эмиграции П.Н. Милюков много писал и издавался: вышли его публицистические труды «Россия на переломе», «Эмиграция на перепутье», были начаты «Воспоминания», так и оставшиеся незавершёнными. Милюков писал статьи о России для Британской энциклопедии, сотрудничал в других изданиях, выступал с лекциями об истории России во многих странах, в том числе и в Соединенных Штатах Америки, куда он ездил по приглашению американской ассоциации Lowell Institute. С 27 апреля 1921 года по 11 июня 1940 года П.Н. Милюков редактировал выходившую в Париже газету «Последние новости». В ней много места уделялось новостям из Советской России. Начиная с 1921 года, П.Н. Милюков тешил себя тем, что находил в России «признаки возрождения и демократизации», которые, по его мнению, шли вопреки политике советского правительства. В 1930-е годы он стал положительно оценивать внешнюю политику Сталина за её имперский характер, одобрял войну с Финляндией, рассуждая: «Мне жаль финнов, но я за Выборгскую губернию». В течение 20 лет возглавляемые Милюковым «Последние новости» играли руководящую роль в жизни эмиграции, объединяли вокруг себя лучшие литературные и публицистические силы русского зарубежья. Достаточно назвать имена тех, чьи произведения регулярно появлялись на страницах газеты: И. А. Бунин, М. И. Цветаева, В. В. Набоков (Сирин), М. А. Алданов, Саша Черный, В. Ф. Ходасевич, К. Д. Бальмонт, А. М. Ремизов, Н. А. Тэффи, Б. К. Зайцев, H. H. Берберова, Дон Аминадо, А. Н. Бенуа и многие, многие другие. Либеральные «Последние новости» вели ожесточённую полемику с ультраправой эмигрантской газетой «Возрождение», возглавлявшейся бывшим соратником Милюкова по «Союзу освобождения» и кадетской партии – П. Б. Струве. Прежние единомышленники, и раньше вступавшие в ожесточенные споры между собой, стали в эмиграции непримиримыми врагами. Споры между двумя газетами шли по всем политическим вопросам, и прежде всего, по самому болезненному - кто виноват в том, что произошло с Россией? Их нескончаемые пререкания на эту тему стали привычным явлением эмигрантской жизни. В занимавшем нейтральную позицию журнале «Иллюстрированная Россия» была помещена такая сатирическая картинка: две собаки грызутся, вырывая друг у друга обглоданную кость. Эмигрант, глядя на них, спохватывается: - Ах, забыл купить «Новости» и «Возрождение»! В условиях Второй мировой войны П.Н. Милюков безоговорочно был на стороне СССР, рассматривая Германию как агрессора. Он искренне радовался Сталинградской победе, оценивая её как перелом в пользу СССР. П.Н. Милюков умер в Экс-ле-Бен 31 марта 1943 года в возрасте 84 лет, был похоронен на временном участке местного кладбища. Вскоре после окончания войны единственный из оставшихся в живых детей П.Н. Милюкова, старший сын Николай, перевёз гроб отца в Париж, в семейный склеп на кладбище Батильон, где ранее была похоронена А.С. Милюкова. |