реферат. Глава 1. 1. 1 Смеховая культура Древней Руси
 Скачать 30.12 Kb.
|
|
Глава 1. Природа смеховой культуры на Руси Большинство отечественных ученых традиционно полагают, что история русской культуры от ее начал до ХVIII века является ареной борьбы языческого и христианского мировоззрений, смеха и слёзности, телесного и душевного идеалов. В этой борьбе формировалось русское самосознание с нравственно-духовными и эстетическими ценностями, определившими жизнь человека не только в древности, но и в обществе ХVIII века и последующих веков. Последние, безусловно, претерпели значительные культурно-исторические изменения, однако традиционная преемственность здесь сохранилась. Чтобы ее понять в смеховой культуре Древней Руси целесообразно выделить ряд основных направлений, базовых в ее развитии. Это, во-первых, праздничная жизнь, характерная и для языческой, и для христианской культуры, которую невозможно представить без веселья и смеха. Вместе с тем, здесь существует и различие. Так, языческая смеховая культура основана на архаичном, откровенно телесном смехе, а православная вобрала в себя традиционную народную культуру обрядового смеха, особым образом - символически - ее переосмыслив и приспособив к потребностям христианства. Во-вторых, следует обратить внимание на индивидуальный, маргинальный смех личности, профессионально стоящей вне общества, но, тем не менее, обществом востребованной, а именно: смех скоморохов (телесный, языческий) и юродивых (духовный, христианский). И, в-третьих, это назидательная сатира и сатирические тенденции в ранней христианской литературе, получившие широкое распространение в Древней Руси, с "обличением" пороков, характерным для христианской словесности в целом и продолжающим традиции Василия Кесарийского, Иоанна Златоуста и др.; и их дальнейшая соотнесенность с "осмеянием" тёмности и невежества, присущим светской демократической сатире ХVII века, а впоследствии и сатире ХVIII века, то есть сатире Нового времени. 1.1 Смеховая культура Древней Руси Первый, языческий этап русской смеховой культуры связан с архаическим ритуальным смехом, абсолютизирующим телесность; второй, православный, характеризуется уже двойственным смехом, соединяющим в себе как древние дохристианские, преимущественно телесные традиции, так и духовно ориентированные каноны православия. Архаический обрядовый смех является исторически первой "парадигмой" развития смеховой культуры, характерной практически для всех народов мира в доцивилизованный период. На основе немногочисленных источников (сведений путешественников, указов и запретов христианских писателей, фольклора и данных этнографии) можно выделить ряд определенных характеристик этой смеховой культуры. Так, в наибольшей степени, архаический русский смех тесно связан с идеей круговорота времени, сменой времен года, солнечным циклом - вечным повторением и возвращением. Символы солнца - колесо, спускаемое с горки на праздник Купалы, круглые масленичные блины, хороводы - представляют собой смеховое начало. Солярный архетип связан с цикличностью, незыблемостью, предполагающей требования сохранения традиций, ритуально-моральных предписаний, нормативного поведения членов общины. Осознание того, что все идет как надо, веселило, радовало славянина-язычника. С радостью и смехом совершал он освященные древностью обряды, символизировавшие собой космический порядок, порядок природы. Отголоски этих древних смеховых обрядов нашли свое выражение и в христианских праздниках, например, в так называемой сырной неделе, или масленице: "На масленицу жгли костры, сжигали чучело зимы, скатывали огненное колесо в реку и т.п. Масленичное обрядовое печенье - блины удержалось в русском быту до наших дней. Давно уже высказано мнение, что блины являются символом солнца, и их приготовление и коллективное поедание отмечало победу дня над ночью, света над тьмой",3. Все эти обряды сопровождались искренним смехом и безудержным весельем. Для архаического ритуального смеха славян-земледельцев характерна аграрная символика - таковы обряды "посыпания" (оплодотворение земли), изготовления соломенных чучел (символ собранного урожая), общее приурочивание праздничного цикла к жатве, первым всходам, уборке и пр. В этой символике прослеживается рождение и дальнейшее вычленение таких моральных ценностей, как близость к природе, чувство родной земли, патриотизм, трудолюбие. Древние славяне глубоко чувствовали серьезность этих ценностей, которые согревали, веселили их души. И вместе с тем славяне позволяли себе над ними посмеяться, временно, как праздничные нарушения обычного хода трудовых работ, вывернув их наизнанку: "Одной из характернейших черт святок и масленицы является ряжение, одевание тулупов шерстью вверх, ношение звериных масок и шумные карнавальные пляски в домах и на улицах. Рядятся в медведя, коня, быка, козу, гуся, журавля. Во время сборищ поют самые разнообразные песни из всего годового репертуара. ". Дохристианские праздники в Древней Руси и сопровождавший их ритуальный смех группируются вокруг дней летнего и зимнего солнцестояний (25 декабря и 22 июня), а также дней весеннего и осеннего равноденствий (21 марта и 23 сентября). Символизируют они смену времен года и аграрных серий: цикл зимних и весенних празднеств (святки и масленица) посвящен Велесу (или Волосу), изначально богу охоты, представавшему в виде медведя (отсюда, видимо, обычаи ряженых, переодевающихся в медвежью шкуру). С переходом от охоты к скотоводству Велес становится богом скота, а затем - богатства и благополучия (от его имени происходит глагол "володети" - владеть). С этим связано также изменение моральных воззрений: от "охотничьих" (смелость, мужество, сила, ловкость) до "оседлых" (трудолюбие, справедливость и др.). Святки (25 декабря - 6 января) связаны с переходом солнца "на весну" - с начальной даты праздника дни удлиняются. Первый день святок должен пройти с весельем и смехом - с этим связана "магия первого дня" (как проведен первый день года, так пройдет и весь год). Обряд святочного "посевания" - рассыпания по дому пшеничных зерен - пожелание плодородия и благополучия в новом году. В течение двух недель устраиваются "игрища" - "вечерки" со сценами, играми, хороводами и песнями. Ряженые с "харями, лаврами и страшилами" устраивают веселые, полные юмора бытовые сценки. Молодежь предается "святочным шалостям", иногда не очень безобидным, так в каком-либо доме "заваливают вход снегом, дровами, бревнами" сопровождая это бранью и непристойными шутками над беспомощными хозяевами. Важное место занимают на святках гадания. Для святочного гадания смех предвещает удачу, например: "бросали в чужой дом лаптем". "Если хозяева засмеются - попадешь в веселую семью, если будут ругать - в сварливую". С весельем и смехом проводились и весенние велесовы дни - масленица, олицетворяющая уход зимы. В этот день пекут блины (символ весеннего солнца), устраиваются игры и хороводы с песнями. Ряженые устраивают целое действо по звучанию и по духу близкое античной комедии. И здесь реализуется основная природа культуры смеха. С насмешками и шутками "актеры" обращаются к порокам и слабостям: обжорству, лени, трусости, скупости, разыгрывая веселые бытовые сценки. К вечеру с пением сжигается чучело зимы. К 22 июня, когда солнце в зените, в наивысшей точке, и посевы входят в силу, отмечается праздник Ярила - бога посевов и мужского семени. Он олицетворяет также безрассудную удаль и силу (его имя этимологически родственно словам "ярость", "ярый"), усматривая параллели в культах обоих умирающих и воскресающих богов. Действительно, яростный смех Ярила сродни дионисическому. Наиболее яркое его воплощение - хохот зрителей, наблюдающих за кулачным боем - ритуальным символом борьбы, жизни и смерти, света и тьмы, добра и зла. Этот бог - покровитель таких истинно славянских добродетелей как мужество, смелость, открытость. К имени "Ярило" также восходят такие слова как "ерник" - насмешник, "ерничать" - насмешничать. сентября - в день осеннего равноденствия отмечается праздник в честь Рожаниц - парных женских богинь, благодатных покровительниц рода, плодородия и рождения, отгоняющих от людей "лихо и кривду". Они - также покровители родовой коллективной морали, отвечающие за справедливость, близость к родной земле, патриотизм, взаимовыручку в пределах племени. Со смехом, песнями и шутками отмечались и другие языческие праздники - Купала (в июне, с ритуальным очищением от болезней и пороков - купанием в воде, прыжками через костер), Лады и Леля (в апреле, с выборами женихов и невест, с хороводами и песнями) и многие другие. Христианизация Руси в 988 году знаменует новую эпоху в развитии праздничной обрядности, в том числе, в культуре смеха. Суммируя научные исследования в области культуры смеха, можно выделить следующие характерные черты борьбы язычества и православия: -введение православного календаря на Руси встречает противодействие со стороны развитого и устоявшегося языческого мироощущения, еще не пережившего свой упадок. В результате на Руси складывается двоеверие, пережитки которого встречаются и в наши дни; -прочно укорененные языческие обряды скорее подчиняют себе христианство, перенимая его символику только на внешних, видимых уровнях, образуя своеобразный сплав, именуемый "бытовым православием"; Древней Руси, в виду этого, свойственен более живой и развитый смеховой элемент, наполненный, смыслами архаики и ритуальности. Для "бытового православия" характерно наложение языческого и христианского календарей, святки и каляда становятся праздничной основой Рождества и Богоявления, Перунов день - Ильиным, масленица включается в предпасхальный цикл и т.д. Во многих случаях меняется только имя покровителя (дни Иоанна Богослова (Пшеничника), пророка Ильи (Перуна) и др.), исконная же суть праздника остается прежней. Сохраняются даже такие мелкие божества как домовые, кикиморы, лешие - они лишь уходят "вниз", превращаясь в бесов и пополняя тем самым христианскую демонологию. Постепенно христианство все же вводит в народную обрядность свою, как прямую (крест, молитвы, просфоры), так и косвенную (переосмысление устойчивых языческих символов) религиозно-этическую символику. Языческие ритуалы купания как очищения от болезней наполняются символикой крещения, очищения от грехов и т.д. Полная и всесторонняя христианизация праздничной обрядности оказалось, однако, чрезвычайно сложной проблемой для русской культуры. Вплоть до ХVII века борьба церкви с ритуальным языческим смехом заканчивалась поражением первой. О неискоренимости праздничного веселья говорит упорство, с которым оно обличалось, начиная с "Повести временных лет" и "Жития Феодосия Печерского", до указов ХVII века. Затем "обличения" церкви (царская грамота 1648 г.; указ патриарха Филарета 1627 г.; "память" 1649 г. Рафа Всеволжского и др.) становятся более жесткими: церковь занимает весомую позицию в общественной жизни, языческое мироощущение практически вырождается. Смех отождествляется с бесовством, за него накладываются епитимьи. К ХVIII-ХIХ столетиям полные сил языческие праздники превращаются в веселые, шутливые обряды - развлечения молодежи и игры детей, переходя от широкого культурного явления к повседневности и быту. Само по себе это является свидетельством серьезной трансформации русской смеховой культуры. В русском православном праздничном смехе есть элементы, объединяющие его с карнавалом в Западной Европе: "языческо - христианское" двоемирие, "универсальность", "амбивалентность" и пр. Однако широкой карнавальной культуры на Руси, в отличие от католической Европы, не было. Формы карнавальной традиции пытался привить в России Петр I, проводя "реформу веселья". Начинает он в декабре 1699 года указом о праздновании Нового года по европейским канонам: с фейерверками, потешными огнями, балом и гулянием. К этой дате царь приурочивает острижение бород и перемену одежды на европейскую - реформа веселья в этом контексте является частью "европеизации" России и ее перехода на новые политические, эстетические и моральные ориентиры. Карнавалы, подобные петровским, устраивались и позднее - эпатажная для "ревнителей древности России" свадьба шута 1739 года в Ледяном доме в царствование Анны Ивановны, катание с горки Елизаветы Петровны в Покровском, аллегорические карнавалы Екатерины Великой. Массовые праздники, подобные этим, воспринимались все же, как нечто искусственное и на российском культурном фоне со всей его самобытностью также прочно не закрепились. Зато в ХVIII веке особой популярностью пользовалось лубочное искусство, поскольку в нем находили отражение реальные взгляды различных классов и слоев населения. Диапазон его тем простирался от простонародных насмешек над царем ("Мыши кота погребают", "Кот") до попыток теми же средствами поддержать официальную идеологию ("Раскольник и цирюльник"). Для лубка значимыми оказываются традиционные связи с народной, "низовой" культурой. Огромное воздействие на него оказывают балаганные и театральные представления. Сильна устремленность его "вниз", к фольклору. Он постоянно обыгрывает, переворачивает, высмеивает то, что еще недавно было найдено "высокими" художниками. Лояльное отношение к "игровому" лубку прекрасно объясняется обстановкой ярмарочного веселья и снисходительностью моральных норм балаганно-театральной культуры. Интермедия, ярмарка и ее увеселения, ритуализованные формы календарных праздников, народный театр и лубок - те виды массовых искусств, которые подразумевали активную игровую и смеховую реакцию со стороны аудитории, - подчинялись совершенно особым нормам морали. Они (балаган и театральная комедия) очерчивают вокруг действия круг, внутри которого практикуется особое поведение, нормы которого не распространяются на внележащий обыденный мир. Лубок - в той его разновидности, которая тяготела к фривольным сюжетам, - принадлежал, конечно, не обыденному, будничному и домашнему миру, а миру праздничному и театральному. Неотъемлемой частью русской смеховой фольклорной культуры являются русские народные сказки, собранные и изданные А.Н. Афанасьевым. "Русские заветные сказки" - единственное в своем роде произведение, в котором бьет живым ключом неподдельная народная речь, сверкающая блестящими и остроумными сторонами простолюдина. Народный ум, мало стесняясь выражениями и картинами, резко выставил на посмеяние разные стороны жизни. Сборник открывается сказками о животных. Эти произведения создавались в ту эпоху развития человечества, когда основным источником существования людей служила охота; по своему происхождению они связаны с тотемизмом - мировоззрением первобытных охотников, почитавших священными некоторых животных и веривших в их сверхъестественную связь со своим родом. Когда мужчины находились на охоте, женщины восхваляли этих животных, рассказывая об их ловкости и хитрости в борьбе с другими, более сильными животными. Восхваления эти должны были, по их представлениям, способствовать удаче охотников. Но эта древнейшая магическая функция сказки давно забыта. В сказках о животных героем часто является хитрая лиса, рассказы о проделках которой восхищают слушателя остроумием и неистощимым оптимизмом. Герои других "Заветных сказок" - лихой отставной солдат, мужик, крестьянский парень или батрак. Хитростью, сметливостью и догадливостью он одурачивает своего алчного хозяина, попа или барина, глупую попадью или барыню-помещицу. С необычайной наблюдательностью и большим искусством повествования в сказках рисуются столкновения, которые кончаются посрамлением и наказанием обидчика и поработителя. При рассмотрении праздничной смеховой культуры, можно выделить ряд характерных ее черт, таких как: -телесное восприятие мира; -полнота жизни и безграничный оптимизм; -плодородие, трудолюбие и любовь к родной земле; -апология мужества, открытости и силы, подчеркнутая солярной символикой; -вечное нравственное возрождение, воплощенное в традициях архаического смеха. Своеобразие российской смеховой культуры все же не ограничивается праздничной жизнью. Не менее влиятельными и важными для исследования представляются и иные, индивидуальные формы самовыражения посредством смеха. Глава 2. Смеховая культура России Нового времени В процессе петровских преобразований русская смеховая культура претерпела значительные изменения. Уже с конца ХVII в. в русском искусстве начинается переход от библейских сюжетов к светским. Так, например, в истории развития русской зрелищной культуры начинается новый период, повлиявший на становление смеховой культуры Нового времени. В драматургии определяется роль единоличного автора. В отличие от народного творчества, тесно переплетающегося с фольклорной традицией, в драматургии ХVII - ХVIII вв. начинает заявлять о себе личностное начало автора. Появляются такие крупные деятели театрально - драматического искусства как Симеон Полоцкий, Грегори, Гюбнер и Чижинский. Если говорить об устной народной драме того времени, то она продолжала развиваться преимущественно стихийно, коллективно, в направлении от "малых" жанров к "большим". Примером здесь может служить кукольная комедия о Петрушке. Путь церковношкольного театра также пролегал от простейших диалогов религиозного содержания к большим пьесам, от библейской тематики к светской. Что же касается Русского придворного театра, то он сначала пытался использовать народное развлекательное искусство скоморохов ХVI - ХVII вв.), потом практиковал драматургию церковношкольного театра, разрабатывавшуюся Симеоном Полоцким (начиная с 60-х годов ХVII в.), в годы правления царя Федора Алексеевича и царевны Софьи предпринимались попытки освоить драматическое искусство зарубежного театра в лице Грегори и Гюбнера. Известно, что Иван Грозный широко пользовался услугами скоморохов, которые не только развлекали царя и его двор, но и служили государю средством решения политических задач, борьбы с церковной оппозицией, соперниками его социально-политическим реформам. Царь был не только зрителем, но и участником скоморошьих потех. И он сам, и его придворные часто рядились в чужое платье и маски, после чего плясали и пели вместе со скоморохами. Участвовали скоморохи и в придворных свадебных торжествах, которых Грозный устраивал немало. "В 1557 г. скоморохи были взяты в придворный штат, чтобы обслуживать придворные зрелища в специальном Потешном чулане. К сожалению, сколько-нибудь точных сведений о характере этих потех ХVI в. не сохранилось". В годы правления Михаила Романова Потешный чулан был заменен Потешной палатой и стал представлять собой первое театральное помещение в России. Естественно, что при отсутствии иных профессиональных актеров скоморохи вошли в его штат. А сами потехи того времени носили преимущественно танцевально - цирковой характер. В годы правления Алексея Михайловича деятельность Потешной палаты замерла. Богомольный царь скоморошьей "бесовской потехе" предпочитал увеселение божественными песнопениями. В 1648 г. он даже издал грамоту, направленную против скоморохов. Это не могло не отразиться на скоморошьей культуре, деятельности скоморохов. Скоморошество как игрище трансформировалось. В нем стали усиленно развиваться зрелищные черты, в результате чего скоморошьи игрища преобразуются в позорища - развлечения, ориентированные на зрителя, публику. Работа на зрителя вызывала необходимость сооружать особые приспособления - сценические коробки, сценические площадки, что впервые было осуществлено в народном кукольном театре; при дворе строились специальные помещения со сценой или эстрадой и зрительным залом. Таким образом, формируется зрелищная смеховая культура, которая постепенно становилась самостоятельным видом искусства, средством отражения, оценки действительности и воздействия на нее. Все это обусловливало общественное значение позорищ и еще приводило к созданию драмы, театра, определяло их идейное содержание. Н.М. Карамзин в своей Истории Государства Российского отмечает, что в ХVI - ХVII веках "цари запрещали народу всякую веселость". Однако сами "царские семейства забавлялись песнями, что им пели скоморохи, сказками, смотрели на пляску и даже разными действами или сценическими представлениями сильно увлекались. Штат дворца составляли, между прочим, - дураки-шуты, дурки-шутихи, карлы и карлицы, потешавшие высоких особ своими шалостями". В царствование Алексея Михайловича при его дворе было множество карликов и карлиц; эти люди служили забавой для всего царского семейства, а также карлики и карлицы были не только при дворе, но и у богатых и знатных людей. Как известно из истории и литературы, дураки таковыми на деле не являлись. Но посредством этой роли веселья, давая разумные советы, издевались над скрытыми пороками тех, кто был близок ко двору. От возможных преследований за "правду" они защищались внешней глупостью и смехом. Существовали придворные шуты и в ХVIII веке. Иван Алексеевич Балакирев, шут Петра I, - один из самых популярных героев дореволюционной лубочной литературы. Образ шута Балакирева был весьма популярен в народе: о нем рассказывали сказки, анекдоты, наделяя героя чертами фольклорного хитреца, ловкача, обманщика. Авторы лубочных анекдотов о Балакиреве использовали фольклорные сюжеты, а в народе пересказывали и обрабатывали книжные рассказы. Лубочные анекдоты о шуте Балакиреве представляют его выходцем из старинного дворянского рода. Балакирев умен, хитер, его главная задача - веселить царя и придворных. Насмешки Балакирева над придворными носят личностный характер. Иногда шут показывает царю недостатки одного из царских слуг, министров, вельмож. Русское средневековье - время, для которого характерны оппозиция чистого - нечистого, сакрального - профанного, серьезного - смешного, церковного ритуала - игры (потехи). Дуализм средневекового видения мира проявляется в разделении ритуальных полей церковного и мирского. Роли действующих лиц, принадлежавших каждой из этих сфер, противоположны: по одну сторону - сосредоточенное молитвенное пение, неспешные поклоны и плавные движения церковных клириков; по другую - шум, кривляние, плясание и "гудение" игрецов-скоморохов. Два ритуальных пространства не должны соприкасаться друг с другом. В Петровскую эпоху границы культурного пространства, предписанные православными канонами, начинают разрушаться, как мы уже отмечали выше. Новые ценностные координаты определяют уже пути развития древней традиции. Для мира новой культуры, рождавшейся вместе с Петербургом, были характерны разные тенденции: с одной стороны, продолжение традиционной скоморошьей практики в новых условиях, с другой - ее преобразование, приспособление скоморошьего игрища к условиям придворного ритуала. Петр строил светскую, автономную от церкви культуру. Ее основа - учение о естественном праве, согласно которому природа, пусть и созданная богом, выдвигает некие неизменные требования. Веселье и смех - в природе человека, поэтому необходима "реформа веселья", его реабилитация от обвинений в сатанинстве. Поэтому Петр и создавал "школы веселья", хотя в формальном отношении они зависели не только от Запада, от "искусства развлечения", но и от искусства скоморохов, балагана, площадных зрелищ. Таким образом, было предопределено рождение новой русской сатиры. В форму скоморошьих игрищ облекаются некоторые государственные ритуалы петровского времени. Смысл их - в перечеркивании старых и установлении новых культурных ориентиров. Прежний облик культуры как бы в кривом зеркале отражается в новых придворных играх: здесь искажаются пропорции и меняется соотношение верха и низа. Это приводит к разрушению старой ценностной системы в культуре, к инверсии ее полюсов. Петр I в обрядах святочных гуляний смешивает певчих своего церковного хора со скоморохами. Во время пьяного веселья звучат церковные молитвы. Святочные игры при дворе, как и потехи Всепьянейшего собора, стали при Петре I средством разрушения традиционных границ между мирским и сакральным. Святочные ритуалы - "перевернутое" отражение картины мира. Их черты воспринимают потешные придворные церемонии петровского времени. Последние служат для утверждения святочной модели в качестве основной. Практика скоморошьих потех отражается в обрядах "Всепьянейшего собора" - начинании государственной важности (в понимании Петра I). Государственные сановники, церковнослужители выступают в них в роли "святочных игроков", участников "скомрашеских игр". Новый стиль жизни, ориентированной на мирские ценности, был связан с адаптацией элементов западноевропейской культуры. Петр I, путешествуя по Европе, восхищался музыкой, которая "пела в церкви", посещал оперу и комедии. Особенно восхищали его представления, напоминавшие скоморошьи забавы. Европейские новшества, вывезенные в Россию, воспринимались здесь как нечто привычное. В старые времена скоморохи при помощи специальных трубок производили во время Рождественских праздников "огненные потехи". При Петре I фейерверки стали важнейшим государственным делом, знаменующим всякое политическое событие. Потеха и играния становятся в столице занятием государственной важности, всякого рода "игратели" - самыми уважаемыми людьми. "Потеха великая" утверждается в новой смеховой культуре как освобождение, как право жить "по воле сердец своих". Организация зрелищ служила Петру не только средством развлечения, потехи двора и народа. Петровские зрелища выполняли также воспитательную, образовательную и пропагандистскую функцию. Среди прочих зрелищ наиболее эффективным зрелищным средством народного воспитания Петр считал театр. Петровский театр должен был вести пропаганду государственных реформ в широких слоях городского населения. Как известно, петровские преобразования сопровождались интенсивным созданием системы светского образования. И в этой системе стимулировалось создание собственного театра. Это влекло за собой возможность сочинения и постановки пьес светского содержания. Решая эту задачу, Петр I попытался создать в России профессиональный светский театр. Изначально новый театр предполагалось сделать общедоступным для городского населения. Пьесы в таком театре чаще всего не имели твердого текста, поэтому актеры импровизировали, ориентируясь на настроение зрительской аудитории. В основной сюжет и текст весело вторгались, нарушая их ход, гаеры (шуты) или арлекины, появление которых на русской сцене было связано, скорее всего, со знакомством русской публики с итальянской комедией. "Арлекин и гаер были, по-видимому, любимейшими персонажами балаганных комедий, и потому драматурги демократического театра находили им место и в героических пьесах. Впоследствии арлекин и гаер перешли в русский балаган и предстали в образах балаганных дедов. Они наложили свой отпечаток на представления кукольников (Петрушка) и раешников". Во второй четверти ХVIII в. в России уже устойчиво существовали придворный, школьный, городской демократический и устный народный театры. Наряду с героическими пьесами на сюжеты рыцарских романов в публичном драматическом театре получает широкое распространение комедия. Комедии были большие, полномасштабные и малые. Малые комедии назывались интерлюдиями, интермедиями, пролюдиями, а также посредствиями, междоречиями, междувброшенными забавными игрищами или просто игрищами. Как отмечают исследователи, "значительное место среди "интермедий" занимали литературные обработки сюжетов устных народных пьес". Эти комедии родственны русским народным новеллистическим сказкам, переводным фацециям, а также народным лубочным картинкам - забавным листам. Местом их исполнения были преимущественно балаганы, а сами комедии носили то сатирический, то развлекательный характер, то соединяли их вместе. Объектом сатиры в публичном демократическом театре становилось чаще всего дворянство, с его спесью и самодурством, пренебрежительным отношением к простому народу. "Балаганные комедии, рассчитанные на широкого демократического зрителя, посетителя ярмарок, торжищ и народных гуляний, отличаются характерным составом действующих лиц, своеобразным содержанием. В них действуют главным образом мелкие торговцы разных национальностей: белорусы, евреи, цыгане, греки. Они торгуют, играют в карты, надувают друг друга, ссорятся между собой". Значительные изменения происходят и в других видах искусства, в частности, в литературе. Именно литературная личность явилась принципиальным новшеством, отличающим авторскую русскую литературу ХVIII века от анонимной книжности русского средневековья . Перемещение словесного творчества из сакральной сферы в секулярную для русского сознания ХVIII века означало и пересмотр представлений о его природе. В ХVIII веке в Западной Европе, к культуре которой обратились взоры россиян сквозь окно, прорубленное реформами Петра I, господствовало рационалистическое мировоззрение. В эпоху господства рационалистического мировосприятия органом творчества считалась высшая духовная способность человека - разум. Отсюда - характерная рационалистическая концепция культурной деятельности и словесного творчества. "Век разума" неизбежно полагал любую культурную деятельность столь же прямо и непосредственно полезной, как политическая, промышленная и сельскохозяйственная. Такая концепция творчества предопределила мотивацию писательского труда: его главный стимул - это стремление служить обществу и приносить ему реальную пользу исправлением частных и общественных пороков посредством слова, которое в сознании писателя ХVIII века являлось инструментом прямого социального воздействия. Петровские западнические реформы потребовали от своих исполнителей таких качеств, как личная инициатива, предприимчивость, образование. Так самим ритмом стремительно меняющейся действительности была подготовлена почва для проникновения в русский менталитет европейской идеологии персонализма, личностного начала как первоосновы европейского типа сознания. Все это не могло не отразиться на словесной культуре, что повлияло и на отечественную смеховую культуру, являющуюся предметом нашего рассмотрения. Общеевропейский тип словесной культуры определяется тремя понятиями: ) это словесность авторская (индивидуальное творчество), ) светская (не связанная прямо с церковью и религией) и 3) печатная (по форме бытования текстов в культурном пространстве), то есть массовая и многотиражная. Что касается древнерусской словесной культуры, то по каждому из этих признаков она антонимична европейскому типу: ) словесность русского средневековья является анонимной (личность автора не имеет значения), ) духовной (непосредственно связана с культом и религией), ) рукописной (малодоступной, трудоемкой в тиражировании, с ограниченным кругом потребителей). Весь смысл культурной рефрмы Петровской эпохи и заключался в том, что перестройка массового сознания по законам идеологии персонализма спровоцировала смену традиционного национального типа культуры, в частности, и смеховой, общеевропейским. Таким образом, появляется новая смеховая культура, смеховая культура Нового времени. В ХVIII веке формируются жанры иной, аристократической сатиры, которая становится возможной как реакция образованной и просвещенной части русского общества на темные стороны русской жизни. Новое время, европейские традиции и придворная "полярность" передвигают морализаторские акценты на осмеяние недостатков и слабостей "высшего света" - щегольства и кокетства, галломанию, пустое "умничание", обжорство, волокитство, сплетни, взяточничество и многое другое. В это же время из Европы приходят жанры абстрактно - морализаторской сатиры, рассуждающие об идеале и пороке. Из Западной Европы приходит также комедия, сохраняя при этом просвещенческий рационализм и морализм. В ХVIII веке в активно формирующейся новой эстетической мысли начинает теоретически разрабатываться категория комического, и слова "комизм" и "смех", "смеховая культура" становятся взаимозаменяемыми. Выделяются отдельные виды категории комического: юмор, сатира, пародия, гротеск и т.д., что свидетельствует о становлении смеховой культуры нового типа в форме различных комедийных жанров и различных направлений в искусстве. Все это возможно благодаря приобщению части русского общества к вершинам европейской просветительской культуры. Нравственный идеал, несоответствие которому отмечает морализирующая сатира - идея европейского Просвещения с его рационалистским подходом к общественным и государственным вопросам, вера в прогресс и воспитывающую силу примера, мировоззренческий оптимизм - воплощается и в сатирических утопиях. Сатира (как жанр и как тенденция) становится во многом определяющей для развития русской духовной культуры как ХVIII, так и последующих веков. |