каковы основополагающие б. Каковы основопологающие идеи В фон Гумбольдта о внутренней форм. 1 материальная и духовная культура воплощается в языке
 Скачать 20.24 Kb.
|
|
Понятие внутренней формы является одним из старейших в философии и принадлежит платонической традиции. Плотин впервые употребил термин «внутренниq эйдос». Гумбольдт был первым, кто применил понятие внутренней формы по отношению к языку. Исследуя разные языки, он в своем главном лингвистическом труде «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» (1836), сформулировал положение о взаимосвязи характера языка и характера народа, разрешил многие кардинальные проблемы языкознания, и его взгляды на эти вопросы до сих пор остаются актуальными. Широкую известность получили его утверждения о том, что «разные языки по своей сути, по своему влиянию на разные чувства являются в действительности различными мировидениями» и что «своеобразие языка влияет на сущность нации, поэтому тщательное изучение языка должно включать все, что история и философия связывают с внутренним миром человека. Новизна подобного подхода состояла в том, что за различными языковыми формами ученый видел различия в способах мышления и восприятия действительности и сделал вывод о том, что в языке воплощается своеобразие культуры. Как пишет В. А. Маслова, «наибольший резонанс в мире получили идеи Гумбольдта, основные положения концепции которого можно свести к следующему: 1) материальная и духовная культура воплощается в языке; 2) всякая культура национальна, ее национальный характер отражен в языке посредством особого видения мира: «разные языки — это не различные видения одного и того же предмета, а разные видения его»; 3) языку присуща специфическая для каждого языка внутренняя форма, которая есть выражение «народного духа», его культурной компетенции; 4) язык «есть опосредующее звено между человеком и окружающим миром». В основе внутренней формы языка лежит тезис о творческой деятельности человеческого мышления, воплощающийся в языке и, в свою очередь, испытывающий влияние языка. Высказывание Гумбольдта о сущности языка — «язык не есть продукт деятельности, а деятельность» — приводит нас к убеждению, что его концепция формы языка с необходимостью связана с идеей «энергейи». Именно внутренняя форма обеспечивает систематичность и своеобразие деятельности языка, которые обусловливаются его связью с народом, его национальным характером, его образом мышления, и из этого следует утверждать, что языки всегда имеют национальную форму, являясь непосредственно и собственно национальным творением. Внутренняя форма мыслится Гумбольдтом не как нечто статичное и фиксированное, она образует внутренние пути развития языка, отражая только свойственное ему мировидение. Деятельность языка, по мысли Гумбольдта, всегда протекает в индивидуальной, внутренней форме. Все это возможно лишь благодаря естественному языку, а также другим семиотическим системам (языкам кино, красок, жестов), но ведущее место среди них занимает естественный язык, ибо языковой знак способен стать экспонентом культуры». Из этого вытекает, что в своей деятельности человек имеет дело не с самим миром, а с репрезентациями этого мира, с когнитивными картинами и моделями. Поэтому мир предстает сквозь призму культуры и языка народа, который видит этот мир. Вероятно, это и дает основание Ю. С. Степанову сказать, что язык как бы незаметно направляет теоретическую мысль философов и других ученых. Действительно, крупнейшие философы ХХ века П. Флоренский, Л. Витгенштейн, Н. Бор, М. Хайдеггер отводили центральное место в своих концепциях языку, а выдающийся мыслитель нашего времени Х. Г. Гадамер прямо утверждал, что «язык — единственная надежда на освобождение». Вильгельм фон Гумбольдт. Внутренняя форма языка как отражение самобытности… Как заметил К. Леви-Строс, язык есть одновременно и продукт культуры, и ее важная составная часть, и условие существования культуры. Более того, язык — специфический способ существования культуры, фактор формирования культурных кодов. В России широко известны концепции В. Н. Топорова, Вяч. Вс. Иванова, школа этнолингвистики В. Н. Толстого. Язык в их исследованиях трактуется как «естественный» субстрат культуры, пронизывающий все его стороны, служащий инструментом ментального упорядочения мира и средством закрепления этнического мировидения. Мировое сообщество давно признало, что самобытные культуры и языки коренных народов являются частью культурного наследия человечества и достойны защиты. Человек не мыслит себя вне культуры. Он либо идентифицирует себя с родной культурой, либо сознательно выбирает для себя культуру. Это и есть этническая и культурная идентификация. В этической идентификации важны культурные, исторические, экономические и другие факторы. Миросозерцание этнической группы вырабатывается из общего прошлого — мифов, легенд, святынь, символов, эталонов, стереотипов, отражающихся в языке. Язык является не только средством общения, но, что еще более важно, он является средством передачи культуры и самобытности. Язык — естественная форма самореализации народа. Язык и национальный мир — вот неразделенные составляющие практической деятельности умственной мощи этноса. Гумбольдт писал: «Язык всеми своими корнями и тончайшими фибрами сплетен с национальным духом», он — «произведение национального духа» и глубоко входит в умственное развитие человечества, так что в языке можно узнать всякое состояние умственного развития народа. В его представлении первоначально язык исходит из такой глубины человеческой природы, что его нельзя назвать произведением или творением самого народа: он видимо обнаруживает в себе самостоятельную силу. С этой точки зрения, «язык не есть произведение деятельности, а невольное излияние духа — не дело народа, а дар, предназначенный ему свыше». Разные языки отражают разное восприятие людьми мира, охватывают их предысторию и тонко формируют национальный склад мышления. Язык — это связывающее звено между прошлым, настоящим и будущим того или иного народа. Исходя из этой гипотезы о языке, С. Бошер в своей работе «Языковая и культурная самоидентификация» отмечала, что языковые частности отражают длинную историю человечества в экологии, образе жизни и способе мышления. Поэтому каждый язык самодостаточен, уникален и драгоценен. Вильгельм фон Гумбольдт первый из исследователей связал содержательную сторону языка с духовной жизнью, культурой народа. Гумбольдт относит язык к числу тех явлений, которые отражают характер этноса, его психический склад, образ мыслей, искусство, науку, философию, т. е. весь комплекс интеллектуальных ценностей, что определяет «дух народа», его мировоззрение, которое отражается в языке. Апеллируя к духовному началу языка, Гумбольдт одновременно рассматривает его как продукт динамичный, созидающий, активность которого проявляется в воздействии языка как социального явления на индивидуум, и чем сознательнее индивидуум пользуется языком в соответствии со своими внутренними и внешними потребностями, тем сильнее воздействует язык на его мышление. Мышление подключает сознание, с которым непосредственно связано самосознание человека, самосознание, в свою очередь, включает язык в сознание общности его этнического происхождения, реальную основу которого составляет единство исторических судеб, его членов и их предков на всем протяжении их существования. Самосознание — одно из свойств этнической КУЛЬТУРОЛОГИЯ культуры, включающее в себя такие компоненты, как труд и деятельность человека, выраженные в действиях, поступках и отражающиеся в материальной культуре и изобразительном искусстве, в устном народном творчестве, в обычаях и обрядах, нравах и т. д. То есть это не просто признаки этноса, а целостная система, которая осознает эту целостность. Таким образом, симбиоз этнического самосознания и сознания языкового есть характерные признаки идентичности в его классическом понимании, хотя нередки случаи, когда один из компонентов может отсутствовать — или язык (к примеру, европейские переселенцы Америки), или этническая самоидентичность (например, некоторые племена Африки). Если теряется языковая идентичность человека, это не означает, что может исчезнуть его самосознание, однако если теряется этническое самосознание — теряются корни. Как пишет Гумбольдт, внешние формы языков лежат на поверхности, поскольку звуковые отличия между языками бросаются в глаза. Сложнее дело обстоит с их внутренними формами, поскольку семантические отличия между языками не лежат на поверхности, но спрятаны в их глубине. Л. Вейсбергер видел в этом учении предтечу своей теории языковой картины мира. Он писал, что для Гумбольдта, который с удивительной неутомимостью врабатывался во все новые языки, было ошеломляющим познание того, что каждый язык в его содержаниях обладает собственной картиной мира, присущим ему космосом понятий и мыслительных форм. То, что завораживало Гумбольдта в языке, — это именно его внутренняя форма. И не существует более надежного средства осознать внутреннюю форму своего собственного языка, кроме как перенестись в мир другого языка. Термины «внутренняя форма языка» и «языковая картина мира» следует расценивать как синонимические, поскольку Гумбольдт интерпретировал внутреннюю форму языка как мировидение, заключенное в языке. Он писал, что всякий язык в любом из своих состояний образует целое некоего мировидения, содержа в себе выражения всех представлений, которые нация составляет себе о мире. Об этом он высказывает следующую мысль о том, что люди понимают друг друга потому что в каждом высказывании затронуты одни и те же «цепи чувственных представлений» и начатков внутренних понятий…, благодаря чему у каждого вспыхивают соответствующие, но не тождественные смыслы» [3, с. 166]. Любой язык отображает мир с той точки зрения, с которой смотрел на него народ, создавший данный язык. В связи с этим Л. Вайсгербер пишет: «Суть различий между языками в том, что различен содержательный строй этих языков. Разная внешняя форма языка, воспринимаемая на слух, сопровождается разной внутренней формой языка, проявляющейся в соответствующих различиях, в мышлении и в поступках» [2, с. 118]. Следовательно, под внутренней формой языка он понимает все, «что из структурированного познания заложено в понятийном строе словаря и содержании синтаксических форм языка» [2, с. 118]. Это, пожалуй, дает представление о том, что имел в виду Гумбольдт, отчеканив около ста лет назад «внутренняя форма языка». По мнению Л. Вайсгербера, во внутренней форме Гумбольдта представлен определенный способ видения мира и его явлений, и так можно сказать, что язык скрывает в своей внутренней форме определенное мировидение (Weltauffassung). Всякий человек, врастающий в какой-либо язык, вынужден усваивать его способ понимания мира явлений и духа, и так все члены языкового сообщества перерабатывают переживаемое ими сообразно с внутренней формой их родного языка и мыслят и действуют соответственно. Таким образом, в любом языке представлен универсально-объективный аспект, связанный с ограничением объективной реальности, и Вильгельм фон Гумбольдт. Внутренняя форма языка как отражение самобытности… субъективно-национальный (идеоэтнический), который отражает мир с точки зрения носителей этого языка. Последнее из этих аспектов и позволяет нам говорить о языке как о мировидении или языковой картине мира. |