книга мастер и маргарита. 100 лучших книг всех времен Михаил Булгаков Мастери Маргарита часть первая так кто ж ты, наконец
 Скачать 1.9 Mb.
|
|
– Да ведь, Арчибальд Арчибальдович, – труся, отвечал швейцар, – как же я могу их не допустить, если они – член МАССОЛИТа? – Ты видел, что он в подштанниках – повторял пират. – Помилуйте, Арчибальд Арчибальдович, – багровея, говорил швейцар, – что же я могу поделать Я сам понимаю, на веранде дамы сидят. Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен www.100bestbooks.ru – Дамы здесь ни причем, дамам это все равно, – отвечал пират, буквально сжигая швейцара глазами, – а это милиции не все равно Человек в белье может следовать по улицам Москвы только водном случае, если он идет в сопровождении милиции, и только водно место – в отделение милиции А ты, если швейцар, должен знать, что, увидев такого человека, ты должен, немедля ни секунды, начинать свистеть. Ты слышишь Ополоумевший швейцар услыхал с веранды уханье, бой посуды и женские крики. – Ну что с тобой сделать за это – спросил флибустьер. Кожана лице швейцара приняла тифозный оттенок, а глаза помертвели. Ему померещилось, что черные волосы, теперь причесанные на пробор, покрылись огненным шелком. Исчезли пластрон и фраки за ременным поясом возникла ручка пистолета. Швейцар представил себя повешенным на фор-марса-рее. Своими глазами увидел он свой собственный высунутый языки безжизненную голову, упавшую на плечо, и даже услыхал плеск волны за бортом. Колени швейцара подогнулись. Но тут флибустьер сжалился над ними погасил свой острый взор. – Смотри, Николай Это в последний раз. Нам таких швейцаров в ресторане и даром не надо. Ты в церковь сторожем поступи. – Проговорив это, командир скомандовал точно, ясно, быстро – Пантелея из буфетной. Милиционера. Протокол. Машину. В психиатрическую. – И добавил – Свисти Через четверть часа чрезвычайно пораженная публика не только в ресторане, но и на самом бульваре ив окнах домов, выходящих в сад ресторана, видела, как из ворот Грибоедова Пантелей, швейцар, милиционер, официант и поэт Рюхин выносили спеленатого, как куклу, молодого человека, который, заливаясь слезами, плевался, норовя попасть именно в Рюхина, давился слезами и кричал – Сволочь Шофер грузовой машины со злым лицом заводил мотор. Рядом лихач горячил лошадь, бил ее по крупу сиреневыми вожжами, кричал – А вот на беговой Я возил в психическую Кругом гудела толпа, обсуждая невиданное происшествие словом, был гадкий, гнусный, соблазнительный, свинский скандал, который кончился лишь тогда, когда грузовик унес на себе отворот Грибоедова несчастного Ивана Николаевича, милиционера, Пантелея и Рюхина. Глава 6 Шизофрения, как и было сказано Когда в приемную знаменитой психиатрической клиники, недавно отстроенной под Москвой на берегу реки, вошел человек сострой бородкой и облаченный в белый халат, была половина второго ночи. Трое санитаров не спускали глаз с Ивана Николаевича, сидящего на диване. Тут же находился и крайне взволнованный поэт Рюхин. Полотенца, которыми был связан Иван Николаевич, лежали грудой на том же диване. Руки и ноги Ивана Николаевича были свободны. Увидев вошедшего, Рюхин побледнел, кашлянули робко сказал – Здравствуйте, доктор. Доктор поклонился Рюхину, но, кланяясь, смотрел не на него, а на Ивана Николаевича. Тот сидел совершенно неподвижно, со злым лицом, сдвинув брови, и даже не шевельнулся при входе врача. Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен www.100bestbooks.ru – Вот, доктор, – почему-то таинственным шепотом заговорил Рюхин, пугливо оглядываясь на Ивана Николаевича, – известный поэт Иван Бездомный. вот, видите ли. мы опасаемся, не белая ли горячка. – Сильно пил – сквозь зубы спросил доктор. – Нет, выпивал, ноне так, чтобы уж. – Тараканов, крыс, чертиков или шмыгающих собак не ловил – Нет, – вздрогнув, ответил Рюхин, – я его вчера видели сегодня утром. Он был совершенно здоров. – А почему в кальсонах С постели взяли – Он, доктор, в ресторан пришел в таком виде. – Ага, ага, – очень удовлетворенно сказал доктора почему ссадины Дрался с кем-нибудь? – Он с забора упала потом в ресторане ударил одного. И еще кое-кого... – Так, так, так, – сказал доктор и, повернувшись к Ивану, добавил – Здравствуйте – Здорово, вредитель – злобно и громко ответил Иван. Рюхин сконфузился до того, что не посмел поднять глаза на вежливого доктора. Но тот ничуть не обиделся, а привычным, ловким жестом снял очки, приподняв полу халата, спрятал их в задний карман брюк, а затем спросил у Ивана – Сколько вам лет – Подите вы все от меня к чертям, в самом деле – грубо закричал Иван и отвернулся. – Почему же вы сердитесь Разве я сказал вам что-нибудь неприятное – Мне двадцать три года, – возбужденно заговорил Иван, – и я подам жалобу на вас всех. А на тебя в особенности, гнида – отнесся он отдельно к Рюхину. – А на что же вы хотите пожаловаться – На то, что меня, здорового человека, схватили и силой приволокли в сумасшедший дом – в гневе ответил Иван. Здесь Рюхин всмотрелся в Ивана и похолодел решительно никакого безумия не было у того в глазах. Из мутных, как они были в Грибоедове, они превратились в прежние, ясные. Батюшки – испуганно подумал Рюхин, – да они впрямь нормален Вот чепуха какая Зачем же мы, в самом деле, сюда-то его притащили Нормален, нормален, только рожа расцарапана – Вы находитесь, – спокойно заговорил врач, присаживаясь на белый табурет на блестящей ноге, – не в сумасшедшем доме, а в клинике, где вас никто не станет задерживать, если в этом нет надобности. Иван Николаевич покосился недоверчиво, но все же пробурчал – Слава те господи! Нашелся наконец хоть один нормальный среди идиотов, из которых первый – балбес и бездарность Сашка – Кто этот Сашка-бездарность? – осведомился врач. – А вот он, Рюхин! – ответил Иван и ткнул грязным пальцем в направлении Рюхина. Тот вспыхнул от негодования. Это он мне вместо спасибо – горько подумал он, – зато, что я принял в нем участие Вот уж, действительно, дрянь – Типичный кулачок по своей психологии, – заговорил Иван Николаевич, которому, очевидно, приспичило обличать Рюхина, – ипритом кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария. Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, который он сочинил к первому числу Хе-хе-хе... «Взвейтесь!» да развейтесь. А вы загляните к нему внутрь – что он там думает. вы ахнете – и Иван Николаевич зловеще рассмеялся. Рюхин тяжело дышал, был красен и думал только об одном, что он отогрел у себя на груди змею, что он принял участие в том, кто оказался на поверку злобным врагом. И главное, и поделать ничего нельзя было не ругаться же с душевнобольным Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен www.100bestbooks.ru – А почему вас, собственно, доставили к нам – спросил врач, внимательно выслушав обличения Бездомного. – Да черт их возьми, олухов Схватили, связали какими-то тряпками и поволокли в грузовике – Позвольте вас спросить, вы почему в ресторан пришли водном белье – Ничего тут нету удивительного, – ответил Иван, – пошел я купаться на Москва-реку, ну и попятили мою одежу, а эту дрянь оставили Не голым же мне по Москве идти Надел что было, потому что спешил в ресторан к Грибоедову. Врач вопросительно посмотрел на Рюхина, и тот хмуро пробормотал – Ресторан так называется. – Ага, – сказал врача почему так спешили Какое-нибудь деловое свидание – Консультанта я ловлю, – ответил Иван Николаевичи тревожно оглянулся. – Какого консультанта – Вы Берлиоза знаете – спросил Иван многозначительно. – Это. композитор Иван расстроился. – Какой там композитор Ах да, да нет Композитор – это однофамилец Миши Берлиоза! Рюхину не хотелось ничего говорить, но пришлось объяснить. – Секретаря МАССОЛИТа Берлиоза сегодня вечером задавило трамваем на Патриарших. – Не ври ты, чего не знаешь – рассердился на Рюхина Иван, – я, а не ты был при этом Он его нарочно под трамвай пристроил – Толкнул – Да причем здесь толкнул – сердясь на общую бестолковость, воскликнул Иван, – такому и толкать не надо Он такие штуки может выделывать, что только держись Он заранее знал, что Берлиоз попадет под трамвай – А кто-нибудь, кроме вас, видел этого консультанта – То-то и беда, что только я и Берлиоз. – Так. Какие же меры вы приняли, чтобы поймать этого убийцу – тут врач повернулся и бросил взгляд женщине в белом халате, сидящей за столом в сторонке. Та вынула лист и стала заполнять пустые места в его графах. – Меры вот какие. Взял я на кухне свечечку. – Вот эту – спросил врач, указывая на изломанную свечку, лежащую на столе рядом с иконкой перед женщиной. – Эту самую, и. – А иконка зачем – Ну да, иконка. – Иван покраснел, – иконка-то больше всего и испугала, – он опять ткнул пальцем в сторону Рюхина, – но дело в том, что он, консультант, он, будем говорить прямо. с нечистой силой знается. итак его не поймаешь. Санитары почему-то вытянули руки по швами глаз не сводили с Ивана. – Да-с, – продолжал Иван, – знается Тут факт бесповоротный. Он лично с Понтием Пилатом разговаривал. Да нечего на меня так смотреть Верно говорю Все видели балкон и пальмы. Был, словом, у Понтия Пилата, за это я ручаюсь. – Нуте, нуте. – Ну вот, стало бытья иконку на грудь пришпилили побежал. Вдруг часы ударили два раза. – Эге-ге! – воскликнул Иван и поднялся с дивана, – два часа, а я с вами время теряю Я извиняюсь, где телефон – Пропустите к телефону, – приказал врач санитарам. Иван ухватился за трубку, а женщина в это время тихо спросила у Рюхина: – Женат он Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен www.100bestbooks.ru – Холост, – испуганно ответил Рюхин. – Член профсоюза – Да. – Милиция – закричал Иван в трубку, – милиция Товарищ дежурный, распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта. Что Заезжайте за мною, я сам с вами поеду. Говорит поэт Бездомный из сумасшедшего дома. Как ваш адрес – шепотом спросил Бездомный у доктора, прикрывая трубку ладонью, – а потом опять закричал в трубку – Выслушаете Алло. Безобразие – вдруг завопил Иван и швырнул трубку в стену. Затем он повернулся к врачу, протянул ему руку, сухо сказал до свидания и собрался уходить. – Помилуйте, куда же вы хотите идти – заговорил врач, вглядываясь в глаза Ивана, – глубокой ночью, в белье. Вы плохо чувствуете себя, останьтесь у нас – Пропустите-ка, – сказал Иван санитарам, сомкнувшимся у дверей. – Пустите вы или нет – страшным голосом крикнул поэт. Рюхин задрожала женщина нажала кнопку в столике, и на его стеклянную поверхность выскочила блестящая коробочка и запаянная ампула. – Ах так – дико и затравленно озираясь, произнес Иван, – ну ладно же Прощайте. – и головою вперед он бросился в штору окна. Раздался ударно небьющиеся стекла за шторою выдержали его, и через мгновение Иван забился в руках у санитаров. Он хрипел, пытался кусаться, кричал – Так вот вы какие стеклышки у себя завели. Пусти Пусти, говорю Шприц блеснул в руках у врача, женщина одним взмахом распорола ветхий рукав толстовки и вцепилась в руку с неженской силой. Запахло эфиром. Иван ослабел в руках четырех человек, и ловкий врач воспользовался этим моментом и вколол иглу в руку Ивану. Ивана подержали еще несколько секунд, и потом опустили на диван. – Бандиты – прокричал Иван и вскочил с дивана, но был водворен на него опять. Лишь только его отпустили, он опять было вскочил, но обратно уже сел сам. Он помолчал, диковато озираясь, потом неожиданно зевнул, потом улыбнулся со злобой. – Заточили все-таки, – сказал он, зевнул еще раз, неожиданно прилег, голову положил на подушку, кулак по-детски под щеку, забормотал уже сонным голосом, без злобы – Ну и очень хорошо. Сами же за все и поплатитесь. Я предупредила там как хотите Меня же сейчас более всего интересует Понтий Пилат. Пилат. – тут он закрыл глаза. – Ванна, сто семнадцатую отдельную и пост к нему, – распорядился врач, надевая очки. Тут Рюхин опять вздрогнул бесшумно открылись белые двери, за ними стал виден коридор, освещенный синими ночными лампами. Из коридора выехала на резиновых колесиках кушетка, на нее переложили затихшего Ивана, ион уехал в коридор, и двери за ним замкнулись. – Доктор, – шепотом спросил потрясенный Рюхин, – он, значит, действительно болен – Ода ответил врач. – А что же это такое с ним – робко спросил Рюхин. Усталый врач поглядел на Рюхина и вяло ответил – Двигательное и речевое возбуждение. Бредовые интерпретации. Случай, по-видимому, сложный. Шизофрения, надо полагать. А тут еще алкоголизм. Рюхин ничего не понял из слов доктора, кроме того, что дела Ивана Николаевича, видно, плоховаты, вздохнули спросил – А что это он все про какого-то консультанта говорит – Видел, наверно, кого-то, кто поразил его расстроенное воображение. А может быть, галлюцинировал. Через несколько минут грузовик уносил Рюхина в Москву. Светало, и свет еще непогашенных на шоссе фонарей был уже ненужен и неприятен. Шофер злился на то, что пропала ночь, гнал машину что есть сил, и ее заносило на поворотах. Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен Вот и лес отвалился, остался где-то сзади, и река ушла куда-то в сторону, навстречу грузовику сыпалась разная разность какие-то заборы с караульными будками и штабеля дров, высоченные столбы и какие-то мачты, а на мачтах нанизанные катушки, груды щебня, земля, исполосованная каналами, – словом, чувствовалось, что вот-вот она, Москва, тут же, вон за поворотом, и сейчас навалится и охватит. Рюхина трясло и швыряло, какой-то обрубок, на котором он поместился, то и дело пытался выскользнуть из-под него. Ресторанные полотенца, подброшенные уехавшими ранее в троллейбусе милиционером и Пантелеем, ездили по всей платформе. Рюхин пытался было их собрать, но, прошипев почему-то со злобой Да ну их к черту Что я, в самом деле, как дурак верчусь – отшвырнул их ногой и перестал на них глядеть. Настроение духа у едущего было ужасно. Становилось ясным, что посещение дома скорби оставило в нем тяжелейший след. Рюхин старался понять, что его терзает. Коридор с синими лампами, прилипший к памяти Мысль о том, что худшего несчастья, чем лишение разума, нет на свете Да, да, конечно, и это. Но это – так ведь, общая мысль. А вот есть что-то еще. Что же это Обида, вот что. Да, да, обидные слова, брошенные Бездомным прямо в лицо. Игоре не в том, что они обидные, а в том, что в них заключается правда. Поэт не глядел уже по сторонам, а, уставившись в грязный трясущийся пол, стал что-то бормотать, ныть, глодая самого себя. Да, стихи. Ему – тридцать два года В самом деле, что же дальше – И дальше он будет сочинять по нескольку стихотворений в год. – До старости – Да, до старости. – Что же принесут ему эти стихотворения Славу Какой вздор Не обманывай-то хоть сам себя. Никогда слава не придет к тому, кто сочиняет дурные стихи. Отчего они дурные Правду, правду сказал – безжалостно обращался к самому себе Рюхин, – не верю я ни во что из того, что пишу Отравленный взрывом неврастении, поэт покачнулся, пол под ним перестал трястись. Рюхин поднял голову и увидел, что они уже в Москве и, более того, что над Москвой рассвет, что облако подсвечено золотом, что грузовик его стоит, застрявши в колонне других машину поворота на бульвар, и что близехонько от него стоит на постаменте металлический человек, чуть наклонив голову, и безразлично смотрит на бульвар. Какие-то странные мысли хлынули в голову заболевшему поэту. Вот пример настоящей удачливости. – тут Рюхин встал во весь рост на платформе грузовика и руку поднял, нападая зачем-то на никого не трогающего чугунного человека, – какой бы шаг он ни сделал в жизни, чтобы ни случилось с ним, все шло ему на пользу, все обращалось к его славе Но что он сделал Яне понимаю. Что-нибудь особенное есть в этих словах Буря мглою Не понимаю. Повезло, повезло – вдруг ядовито заключил Рюхин и почувствовал, что грузовик под ним шевельнулся, – стрелял, стрелял в него этот белогвардеец и раздробил бедро и обеспечил бессмертие Колонна тронулась. Совершенно больной и даже постаревший поэт не более чем через две минуты входил на веранду Грибоедова. Она уже опустела. В углу допивала какая-то компания, ив центре ее суетился знакомый конферансье в тюбетейке и с бокалом «Абрау» в руке. Рюхин, обремененный полотенцами, был встречен Арчибальдом Арчибальдовичем очень приветливо и тотчас избавлен от проклятых тряпок. Не будь Рюхин так истерзан в клинике и на грузовике, он, наверно, получил бы удовольствие, рассказывая о том, как все было в лечебнице, и украшая этот рассказ выдуманными подробностями. Но сейчас ему было не до того, а кроме того, как нимало был наблюдателен Рюхин, – теперь, после пытки в грузовике, он впервые остро вгляделся в лицо пирата и понял, что тот хоть и задает вопросы о Бездомном и даже восклицает «Ай-яй-яй!», но, по сути дела, совершенно равнодушен к судьбе Бездомного и ничуть его не жалеет. И молодец И правильно – с цинической, самоуничтожающей злобой подумал Рюхин и, оборвав рассказ о шизофрении, попросил – Арчибальд Арчибальдович, водочки бы мне. Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен Пират сделал сочувствующее лицо, шепнул – Понимаю. сию минуту. – и махнул официанту. Через четверть часа Рюхин, в полном одиночестве, сидел, скорчившись над рыбцом, пил рюмку за рюмкой, понимая и признавая, что исправить в его жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть. Поэт истратил свою ночь, пока другие пировали, и теперь понимал, что вернуть ее нельзя. Стоило только поднять голову от лампы вверх к небу, чтобы понять, что ночь пропала безвозвратно. Официанты, торопясь, срывали скатерти со столов. У котов, шнырявших возле веранды, был утренний вид. На поэта неудержимо наваливался день. Глава 7 Нехорошая квартирка Если бы в следующее утро Степе Лиходееву сказали бы так Степа Тебя расстреляют, если ты сию минуту не встанешь – Степа ответил бы томным, чуть слышным голосом Расстреливайте, делайте со мною, что хотите, ноя не встану. Не то что встать, – ему казалось, что он не может открыть глаз, потому что, если он только это сделает, сверкнет молния и голову его тут же разнесет на куски. В этой голове гудел тяжелый колокол, между глазными яблоками и закрытыми веками проплывали коричневые пятна с огненно-зеленым ободком, ив довершение всего тошнило, причем казалось, что тошнота эта связана со звуками какого-то назойливого патефона. Степа старался что-то припомнить, но припоминалось только одно – что, кажется, вчера и неизвестно где он стоял с салфеткой в руке и пытался поцеловать какую-то даму, причем обещал ей, что на другой день, и ровно в полдень, придет к ней в гости. Дама от этого отказывалась, говоря Нет, нет, меня не будет дома – а Степа упорно настаивал на своем А я вот возьму да и приду Никакая это была дама, ни который сейчас час, никакое число, никакого месяца – Степа решительно не знали, что хуже всего, не мог понять, где он находится. Он постарался выяснить хотя бы последнее и для этого разлепил слипшиеся веки левого глаза. В полутьме что-то тускло отсвечивало. Степа наконец узнал трюмо и понял, что он лежит навзничь у себя на кровати, то есть на бывшей ювелиршиной кровати, в спальне. Тут ему так ударило в голову, что он закрыл глаз и застонал. Объяснимся Степа Лиходеев, директор театра Варьете, очнулся утром у себя в той самой квартире, которую он занимал пополам спокойным Берлиозом, в большом шестиэтажном доме, покоем расположенном на садовой улице. Надо сказать, что квартира эта – N 50 – давно уже пользовалась если неплохой, то, во всяком случае, странной репутацией. Еще два года тому назад владелицей ее была вдова ювелира де Фужере. Анна Францевна де Фужере, пятидесятилетняя почтенная и очень деловая дама, три комнаты из пяти сдавала жильцам одному, фамилия которого была, кажется, Беломут, и другому – с утраченной фамилией. И вот два года тому назад начались в квартире необъяснимые происшествия из этой квартиры люди начали бесследно исчезать. Однажды в выходной день явился в квартиру милиционер, вызвал в переднюю второго жильца (фамилия которого утратилась) и сказал, что того просят на минутку зайти в отделение милиции в чем-то расписаться. Жилец приказал Анфисе, преданной и давней домашней работнице Анны Францевны, сказать, в случае если ему будут звонить, что он вернется через десять минут, и ушел вместе с корректным милиционером в белых перчатках. Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен Ноне вернулся он не только через десять минута вообще никогда не вернулся. Удивительнее всего то, что, очевидно, с ним вместе исчез и милиционер. Набожная, а откровеннее сказать – суеверная, Анфиса так напрямик и заявила очень расстроенной Анне Францевне, что это колдовство и что она прекрасно знает, кто утащили жильца и милиционера, только к ночи не хочет говорить. Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь. Второй жилец исчез, помнится, в понедельника в среду как сквозь землю провалился Беломут, но, правда, при других обстоятельствах. Утром за ним заехала, как обычно, машина, чтобы отвезти его на службу, и отвезла, но назад никого не привезла и сама больше не вернулась. Горе и ужас мадам Беломут не поддаются описанию. Но, увы, и то и другое было непродолжительно. В туже ночь, вернувшись с Анфисой сдачи, на которую Анна Францевна почему-то спешно поехала, она не застала уже гражданки Беломут в квартире. Но этого мало двери обеих комнат, которые занимали супруги Беломут, оказались запечатанными. Два дня прошли кое-как. На третий же день страдавшая все это время бессонницей Анна Францевна опять-таки спешно уехала на дачу. Нужно ли говорить, что она не вернулась Оставшаяся одна Анфиса, наплакавшись вволю, легла спать во втором часу ночи. Что с ней было дальше, неизвестно, но рассказывали жильцы других квартир, что будто бы в N м всю ночь слышались какие-то стуки и будто бы до утра в окнах горел электрический свет. Утром выяснилось, что и Анфисы нет Об исчезнувших и о проклятой квартире долгов доме рассказывали всякие легенды, вроде того, например, что эта сухая и набожная Анфиса будто бы носила на своей иссохшей груди в замшевом мешочке двадцать пять крупных бриллиантов, принадлежащих Анне Францевне. Что будто бы в дровяном сарае на той самой даче, куда спешно ездила Анна Францевна, обнаружились сами собой какие-то несметные сокровища в виде тех же бриллиантов, а также золотых денег царской чеканки. И прочее в этом же роде. Ну, чего не знаем, затоне ручаемся. Как бы тони было, квартира простояла пустой и запечатанной только неделю, а затем в нее вселились – покойный Берлиоз с супругой и этот самый Степа тоже с супругой. Совершенно естественно, что, как только они попали в окаянную квартиру, и у них началось черт знает что. Именно, в течение одного месяца пропали обе супруги. Но эти не бесследно. Про супругу Берлиоза рассказывали, что будто бы ее видели в Харькове с каким-то балетмейстером, а супруга Степы якобы обнаружилась на Божедомке, где, как болтали, директор Варьете, используя свои бесчисленные знакомства, ухитрился добыть ей комнату, нос одним условием, чтобы духу ее не было на Садовой улице. Итак, Степа застонал. Он хотел позвать домработницу Груню и потребовать у нее пирамидону, но все-таки сумел сообразить, что это глупости. Что никакого пирамидону у Груни, конечно, нету. Пытался позвать на помощь Берлиоза, дважды простонал Миша. Миша, но, как сами понимаете, ответа не получил. В квартире стояла полнейшая тишина. Пошевелив пальцами ног, Степа догадался, что лежит в носках, трясущейся рукою провел по бедру, чтобы определить, в брюках он или нет, и не определил. Наконец, видя, что он брошен и одинок, что некому ему помочь, решил подняться, каких бы нечеловеческих усилий это ни стоило. Степа разлепил склеенные веки и увидел, что отражается в трюмов виде человека с торчащими в разные стороны волосами, с опухшей, покрытою черной щетиною физиономией, с заплывшими глазами, в грязной сорочке с воротником и галстуком, в кальсонах ив носках. Таким он увидел себя в трюмо, а рядом с зеркалом увидел неизвестного человека, одетого в черное ив черном берете. Степа сел на кровать и сколько мог вытаращил налитые кровью глаза на неизвестного. Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен Молчание нарушил этот неизвестный, произнеся низким, тяжелым голосом и с иностранным акцентом следующие слова – Добрый день, симпатичнейший Степан Богданович Произошла пауза, после которой, сделав над собой страшнейшее усилие, Степа выговорил – Что вам угодно – и сам поразился, не узнав своего голоса. Слово что он произнес дискантом, вам – басом, а угодно у него совсем не вышло. Незнакомец дружелюбно усмехнулся, вынул большие золотые часы с алмазным треугольником на крышке, позвонил одиннадцать рази сказал – Одиннадцать И ровно час, как я дожидаюсь вашего пробуждения, ибо вы назначили мне быть у вас в десять. Вот и я Степа нащупал на стуле рядом с кроватью брюки, шепнул – Извините. – надел их и хрипло спросил – Скажите, пожалуйста, вашу фамилию Говорить ему было трудно. При каждом слове кто-то втыкал ему иголку в мозг, причиняя адскую боль. – Как Вы и фамилию мою забыли – тут неизвестный улыбнулся. – Простите. – прохрипел Степа, чувствуя, что похмелье дарит его новым симптомом ему показалось, что пол возле кровати ушел куда-то и что сию минуту он головой вниз полетит к чертовой матери в преисподнюю. – Дорогой Степан Богданович, – заговорил посетитель, проницательно улыбаясь, – никакой пирамидон вам не поможет. Следуйте старому мудрому правилу, – лечить подобное подобным. Единственно, что вернет вас к жизни, это две стопки водки сострой и горячей закуской. Степа был хитрым человеком и, как ни был болен, сообразил, что раз уж его застали в таком виде, нужно признаваться во всем. – Откровенно сказать. – начал он, еле ворочая языком, – вчера я немножко. – Ни слова больше – ответил визитер и отъехал с креслом в сторону. Степа, тараща глаза, увидел, что на маленьком столике сервирован поднос, на коем имеется нарезанный белый хлеб, паюсная икра в вазочке, белые маринованные грибы на тарелочке, что-то в кастрюльке и, наконец, водка в объемистом ювелиршином графинчике. Особенно поразило Степу то, что графин запотел от холода. Впрочем, это было понятно – он помещался в полоскательнице, набитой льдом. Накрыто, словом, было чисто, умело. Незнакомец не дал Степиному изумлению развиться до степени болезненной и ловко налил ему полстопки водки. – А вы – пискнул Степа. – С удовольствием Прыгающей рукой поднес Степа стопку кустам, а незнакомец одним духом проглотил содержимое своей стопки. Прожевывая кусок икры, Степа выдавил из себя слова – А вы что же. закусить – Благодарствуйте, я не закусываю никогда, – ответил незнакомец и налил по второй. Открыли кастрюлю – в ней оказались сосиски в томате. И вот проклятая зелень перед глазами растаяла, стали выговариваться слова, и, главное, Степа кое-что припомнил. Именно, что дело вчера было на Сходне, на даче у автора скетчей Хустова, куда этот Хустов и возил Степу в таксомоторе. Припомнилось даже, как нанимали этот таксомотору «Метрополя», был еще при этом какой-то актер не актер. с патефоном в чемоданчике. Да, да, да, это было на даче Еще, помнится, выли собаки от этого патефона. Вот только дама, которую Степа хотел поцеловать, осталась неразъясненной. черт ее знает, кто она. кажется, в радио служит, а может быть, и нет. Вчерашний день, таким образом, помаленьку высветлялся, но Степу сейчас гораздо более интересовал день сегодняшний ив частности, появление в спальне неизвестного, да еще с закуской и водкой. Вот что недурно было бы разъяснить – Ну, что же, теперь, я надеюсь, вы вспомнили мою фамилию Михаил Булгаков Мастери Маргарита 100 лучших книг всех времен Но Степа только стыдливо улыбнулся и развел руками. – Однако Я чувствую, что после водки выпили портвейн Помилуйте, да разве это можно делать – Я хочу вас попросить, чтоб это осталось между нами, – заискивающе сказал Степа. – О, конечно, конечно Но за Хустова я, само собой разумеется, не ручаюсь. |