Грачева 36 лет. 36 ЛЕТ СРЕДИ БОЛЬНЫХ ДЕТЕЙ - Дневник Е. К. Грачевой. 36 лет среди больных детей дневник Е. К. Грачевой Подлинник публикуемого впервые дневника Е. К. Грачевой 36 лет среди больных детей
 Скачать 102.62 Kb.
|
|
36 ЛЕТ СРЕДИ БОЛЬНЫХ ДЕТЕЙ - Дневник Е. К. Грачевой Подлинник публикуемого впервые дневника Е. К. Грачевой «36 лет среди больных детей» представляет собой рукопись в общей тетради, последняя запись в которой сделана 10 марта 1932 года. Рукопись дневника получена X. С. Замским вместе с другими архивными материалами В. П. Кащенко от его вдовы А. В. Кащенко и передана на хранение в Архив народного образования (фонд X. С. За-мского). 36 лет я прожила среди больных детей: идиотов, умственно отсталых, припадочных и калек. Много, очень много страданий я видела и детей и их родных, но и много отрадного пережила я с «моими детками», как я их называю. «Зачем тратите вы время и силы на такой напрасный труд? Ни одного идиота, ни одного морально-дефективного не исправите»—как часто приходилось мне слышать эти слова. Просматривая дневник, который я вела в продолжение многих лет, уничтожаю то, что писала под впечатлением минуты, другим хочу поделиться; быть может кому-нибудь и пригодятся мои многолетние наблюдения. Я работала в 3-х учреждениях: в приюте на Белоозерской с 1894 по 1910 г., в приюте на Мариинской с 1910 по 1930г. и в Эммануиловском с 1919-20 по 30г. Всего я наблюдала 1888 детей: В приюте на Белоозерской....................440 на Мариинской........................ 1309 . в Эммануиловском приюте .... 124 Со многими сама занималась в классе и индивидуально. Приют на Белоозерской 24 августа 1894г. я ходила по бедным (была членом-обследователем Человеколюбивого Общества). Какой ужасный случай! Пьяная мать толкнула свою девятилетнюю дочь. Таня (так зовут девочку) разбила о чугун голову и через год стала «совсем глупая». Мать скончалась в Обуховской больнице, в отделении алкоголиков. Отец работает на фабрике и тоже пьет—некому присмотреть за несчастной девочкой. При виде меня Таня испугалась и стала громко кричать, но, когда я ей показала пряник, она, как дикий зверек, выхватила его, убежала и спряталась под стол. По отзывам соседей Таню дразнят и бьют. Несчастную девочку необходимо скорее определить. 27 августа. Отказали! Ни Человеколюбивое Общество, ни общество попечения о бедных и больных детях не имеет приюта для таких детей. Я взялась похлопотать о ней. 31 августа. Опять неудача! Я ездила в больницу Св. Николая Чудотворца. Там малолетних не принимают. 1 сентября. Была сегодня на Удельной. В больнице Цесаревича прекращен прием малолетних; зашла в городскую больницу св. Пантелеймона—ответ тот же: «детей не принимаем». Долго искала немецкий приют Эммануила. Приют принадлежит лютеранской Петропавловской церкви. «Если бы она—несчастная девочка, о которой вы говорите, была лютеранка, ее, вероятно, приняли бы не в очередь, а вакансий для православных у нас мало и все заняты»,—сказала мне начальница. 2. сентября. Была в частной лечебнице д-ра Фрея. Ответ тот же: «Детей не принимаем». Проехала в клинику. «Если случай интересный, быть может, на время возьмем»,—ответил мне дежурный врач.—А потом что? Опять возвращать в грязный подвал на холод, голод и побои? 5 сентября. Радостный для меня день. Домовладелец предложил мне заняться «новым в России делом». Дал для начала 150 руб. От соседней квартиры велел присоединить к моей одну комнату. 9 сентября. На собрании Общества попечения о бедных и больных детях я сообщила о результатах моих хлопот о Тане. Все рады началу нового благого дела. Говорят, что оно быстро увеличится. Уже рекомендуют вторую девочку, которую не могли принять в приют калек, как полную идиотку. Обещали мне помочь в закупке инвентаря. Хозяйства у меня пока не будет. Советуют брать обед из столовой при доме трудолюбия. Там же белье и платья будут шить на 3-х—4-х девочек.—«Одно благотворительное учреждение должно помогать другому». 14 сентября. Как хорошо, весело мне: никогда ни балы, ни театры—ничто не доставляло мне так много радости, как эти дни. Ну, и устала же я! По магазинам ходили—старались подешевле купить. 25 сентября. Жильцы-соседи, наконец, выехали. Квартирка вышла преми-ленькая: одна комната и кухня, обращенная в ванну и мштенький коридорчик. Купила хорошенькие обои. Хотела розовые, но посоветовали белые. Полы будут летом красить. Сегодня прорубили дверь в мою комнату. Через три дня будет все готово. Хоть бы скорее деток принять! 27 сентября. Какая досада! Я простудилась, с неделю надо полежать. Это не беда, но Таня из-за меня лишние дни страдает—это ужасно! 1 октября. Наконец я поправилась! Завтра деток приведут. Какая вышла хорошенькая комната. Няня повесила занавеску-штору, поставили две кроватки с сетками для детей и одну для няни, у окна стол со шкаликом и три стула, в углу на табуретке умывальная чашка с кувшином, рядом висят два полотенца. На другой стене (повыше) полка для игрушек. Мне говорили, что это лишнее—«идиоты игрушек не понимают». Я с этим не согласна: как могут быть дети без игрушек. 8 октября. День начала моей жизни. Что ждет меня? Радость или горе? Работы я не боюсь, но справлюсь ли я? Ах, зачем девушек не учат уходу за детьми? 75 октября. Целую неделю я дневник не писала—не до того было, так захлопоталась! Как хорошо мне, весело с «моими детками». Первая жертвовательница М. К. К. привезла 8 октября «на счастье» большой черный хлеб со стеклянной солонкой, 10 ф. макарон, 5 ф. масла, 50 шт. яиц и 1 мешок муки. Посчитали мы наш капитал, всего было издержано на устройство 116 р. 33 коп., осталось 33 руб. 17 коп. Каков он будет через 10 лет? Около 2-х часов принесли Шуру—что за несчастное существо! Руки переломаны, ножки сведены, слепая, глухая, немая. Пока няня приготовляла ванну, я хотела Шуру напоить молоком, но молоко выливалось изо рта. Мать Шуры достала соску, вернее грязную тряпку, пожевала черный хлеб, завернула и сунула Шуре в рот. Посоветовали купить рожок—это для 7-летней девочки! Когда Шуру купали, она жалобно стонала, но когда ее уложили в теплую постельку, покрыли ватным одеялом и белый пикейным, дали рожок с теплым молоком, она скоро уснула. Мать хотела в ноги поклониться, села около кроватки и зарыдала. Впервые я видела слезы радости. Вскоре привели Таню: она так кричала, что мы вышли на лестницу встречать «дорогую гостью». Как трудно было ее стричь и мыть, два раза из ванной выскочила. На новое платье внимания не обратила. Суп пролила. Макароны с сахаром понравились, сразу успокоилась. Куклу бросила. Держит в руках сладкую булку, смотрит на нее и улыбается. За неделю мои детки сделали большие успехи: Шура меньше стонет, все болячки от грязи отвалились, а Таня делается «воспитанной барышней»,—как няня в шутку ее называет. Таня здоровается и прощается (кланяется), по нескольку раз в день, ничего со стола не хватает, кушает опрятнее. Даже сама берет салфетку и просит завязать, целые дни сидит на низенькой скамеечке и качает куклу, что -то напевая—у нее есть голос и музыкальный слух. Но от крика еще не отучилась, особенно во время мытья. Бранные слова забывает. День мы проводим так: утром в 8 часов начинается туалет моих деток, он берет много времени, надо приготовить теплой воды (когда их мыли холодной водой—они больше кричали), смазать и присыпать. Таня за неделю 2 раза шутя кувшин опрокинула, няня сердилась. А я радуюсь. Значит, перестает бояться, начинает шалить. Таня пьет чай с молоком и булкой за маленьким столиком у меня в комнате. Шуру няня приучает пить молоко с ложечки, но эта премудрость ей не дается: молоко изо рта выливается... После чая няня убирает комнату, а я показываю Тане книжку с крупными, яркими картинками, но это ее мало интересует, она бежит к большому зеркалу и разговаривает (издает звуки—она почти немая), поднимает, опускает руки, кланяется и громко смеется. Если погода хорошая, мы идем на двор, там для нас скамеечку поставили. Я сижу на солнышке с Шурой, а няня бегает с Таней. Один раз я попробовала взять ее на улицу, но она толкала прохожих и подняла такой крик, что я поспешила вернуться. Иногда приходят соседи и приносят сладкое, но мне это не нравится. Боюсь, чтобы Таня не стала попрошайкой. Когда мы приходим домой, няня идет за обедом. Таня уже голодна и начинает выражать неудовольствие. В столовой обед иногда запаздывает, думаю ввести завтрак: в 12 часов давать по чашке молока с куском черного хлеба, или варить яйцо. После обеда моих деток раздевают и укладывают спать. Удивляюсь, как Таня много спит. Когда встанет, всегда бывает веселая. Игрушки, даже постройки—не понимает. Любит смотреть на зажженную лампу, если качнуть ее, то громко хохочет, даже прыгает. Ужин у нас ровно в 6 часов. После ужина мои детки опять моются и ложатся спать. Няня с 7'/2 часов до 9 свободна, если идет в гости, то дольше. Я остаюсь с детьми. Мне говорят, что я няню избалую, но надо же молодой девушке отдохнуть. Таня спит очень хорошо, а Шура кричит, вернее стонет, когда ей меняют белье. Мне советуют ночью ее не трогать, с этим я, конечно, не могу согласиться. 24 ноября. Я получила на именины самый лучший подарок: вчера вечером мне принесли девочку Иню—ей 5 лет. Какая она миленькая, но несчастная, сидеть не может, ножки сведены, постоянные подергивания рук и ног, личико прехорошенькое—точно восковая кукла, беленькая, большие голубые глаза, волосы светлые, мягкие. Какая она запуганная. Я просила гостей к ней не подходить. Как я буду ее любить—беречь. Что я написала?!—Это будет несправедливо: я должна ко всем ровно относиться. 30 ноября. Семья моя увеличилась. Привезли новую девочку Катю. Подойдет ли она? Рослая, сильная, боюсь, что она будет обижать детей. Как дико озирается она по сторонам (она глухонемая), от еды отказалась, встала в угол, от всех отвернулась, но когда мы ушли, быстро съела все, что на табуретке около нее положили. 3 декабря. Торжественный день—открытие приюта. Было много гостей—благотворителей. Привезли сладкое, куски ситца, бумазеи на белье, игрушек. Всего надолго хватит. Сладким думаю поделиться с приютом детей-калек, там тоже несчастные дети. Скоро будет Рождество—устрою елку, позову бедных детей, порадую их. Жаль, что мои ничего не могут клеить, вырезать для елки—это такое веселое занятие! 5 декабря. Несчастье! Мать взяла Иню. Опять будет нищенствовать с нею. Бедная девочка! Все произошло так быстро и неожиданно: мать вошла и стала переодевать Иню в свое старое платье. На мой вопрос ответила: «Я—мать, хочу, чтобы дочка при мне жила», и унесла Иню. Весь день я ездила, хлопотала, но безуспешно, закон на стороне матери. Надо доказать, что мать взяла Иню для нищенства, а где я ее искать буду? Даже Таня присмирела, все на дверь и пустую кроватку показывает. 12 декабря. Об Ине ничего не знаю, грустно-тяжело. Ездила на квартиру матери, но она выбыла, не дав отметки. Холодно! Где бедная Иня? 17 декабря. Было собрание Общества попечения о бедных и больных детях. С нового года меня хотят снабдить квитанционными, инвентарными и другими книгами. Как бы не запутаться? Я и теперь, конечно, все записываю. Не люблю я бухгалтерию. 21 декабря. Великая радость! Иню вернули. На похоронах генерала М. Иня узнала М. П. Г. и закричала: «балиня возьми меня приют». Мать задержали, Иню городовой ко мне принес. Бедная девочка похудела и побледнела. Какая она была грязная и голодная! Тотчас согрели воду, выкупали, накормили и уложили. Она все гладила подушку и говорила: «моя потелька, моя подучецка», и скоро заснула. Во сне улыбалась. Таня обрадовалась, сидит около кроватки Ини. А Катя? Увы, совсем равнодушна. Много надо будет над ней поработать, чтобы лед растаял на ее озлобленном сердце. 23 декабря. Как мне грустно, что при приюте нет доктора. Мне все говорят, что «идиотов не лечат», но Иню необходимо лечить. 25 декабря. Веселый, радостный день: все детям одели новые красные, бумазейные платья и белые передники. Ежедневно они носят темносиние платья и розовые передники. Больше всех обрадовалась Катя—в первый раз •видела ее веселой. Она подошла ко мне, потерла головой мое плечо и показала на платье и передник. Вечером погасили лампу, зажгли маленькую елку. Все получили сладкое. 28 декабря. Большая елка. Пришли 12 бедных детей, но елка прошла не так весело, как я ожидала. Здоровые дети боялись больных, получив подарок-игрушку, которую долго выбирали, и сладкое, спешили домой. Таня и Катя интересовались только сладким. Иня мило улыбалась и качала большую куклу, которую к ней привязали. А Шура? Моя бедная Шура! ничем нельзя ее порадовать. Как всегда она жалобно стонала... 1895 год 1 января. Все сегодня говорят: «С новым годом, с новым счастьем», я так счастлива, что иного счастья мне не надо: детки мои, милые детки около меня. А сколько их будет в будущем году—7 или 10. Больше не надо: тогда это будет приют, а не родная семья, да и не справлюсь я с большим числом детей. 6 февраля. Привели двух новых девочек, это «сказка жизни». 1-го февраля студенты-медики, выходя с лекций, увидели близ клиники лежащую в крови Женщину, ее перенесли в клинику: три дня она была в припадках, на четвертый пришла в сознание, сказала свой адрес. Вся забота ее была о детях. Она вдова, работала на фабрике, но из-за припадков ей отказали от работы. Ее мать и бторая дочь Наташа тоже припадочные. Дуня 6 лет слепая. Всю семью кормила 14-летняя старшая дочь. Она тоже работает на фабрике, получает 40 коп. в день. Какая она худенькая! Как нежно она прощалась с сестренками, просила «поберечь». Дуня быстро освоилась, принялась за игрушки, как мило она их ощупывает, много болтает. Но Наташа 10 лет—стесняется. Она легла спать на полу: «я с кровати упаду и ушибусь». Несчастная девочка! Как она спокойно говорит о своей болезни. 7 февраля. Ночью у Наташи было два припадка. Она испугала Иню. В одной комнате всем делается тесно, завтра еду к домовладельцу хлопотать об увеличении помещения. 8 февраля. Как он добр, велел прибавить еще одну комнату от жильцов. Жильцы не хотят уступать комнату. Им обещали дать денег на выезд и все уладилось. 12 февраля. Наташа скучает по матери. Я с ней поехала в клинику навестить мать. Не будут ли реже припадки. Она все плачет. Поездка вышла неудачная. Вместо радости—обе плакали и с матерью и с Наташей были припадки. Мать все твердила: «рано тебя в казну отдали». Как узнала, что Дуню тоже взяли—упала без сознания. Сиделки разворчались: «больную расстроили». 15 февраля. Нельзя дольше быть без доктора. Припадки повторяются у Наташи по нескольку раз в день. Мне все говорят, что припадки неизлечимы. Неужели в громадном Петербурге не найдется ни одного врача—человека, который согласился бы один раз в неделю, или хоть два раза в месяц посещать приют. А Иня? У нее усилились подергивания, она так боится крика Наташи перед припадком. 20 февраля. Необходимо прибавить няню. Няня одна не может работать день и ночь, за обедом ходить и пеленки застирывать. Я ей, конечно, помогаю, сколько могу. Таня кричит, Катя дерется, Наташа требует самого тщательного присмотра. • 22 февраля. Дворник рекомендует девочку: «Из деревни сироту привезлиЛ Вы ее к детям приучите, а коли 2 руб. жалованья положите, рада будет». Лучше бы старушку взять... 23 февраля. Сегодня у нас торжество. Наконец жильцы выехали и мы можем по-новому устроиться. Теперь нам будет хорошо, просторно: в первой спальне—около моей комнаты я поместила припадочную Наташу и крикунью Таню, во второй—Иню, Катю и няню. Можно еще деток принять. Третья комната будет зал, столовая, игральная—как хотите назовите. Стало просторно, хорошо. Детки могут побегать. Всем понравилось вещи носить, даже Таня помогала. Мы весело справили новоселье: пряников и пастилы купили. Катя и Таня со мной за покупками ходили.' Вот какие успехи мои детки делают, не кричат, а главное, ничего в магазине не трогают. Я считаю необходимым каждый день хоть одну девочку брать на улицу, на прогулку. Это им доставляет удовольствие, а главное, развивает. 2 марта. От новой няни мало помощи. Сама она любит в игрушки играть. Старшая няня на нее сердится, а мне жаль несчастную сироту. Говорят, что избалую. Надо было бы ее грамоте поучить, заодно и с Наташей начать заниматься. А можно ли чему-нибудь Таню учить? Что делать с глухонемой Катей? Как она наблюдательна. Как хорошо она понимает мимику и жесты. Хотелось бы мне поехать в училище глухонемых, узнать, как и чему там учат. Но пустят ли? 6 марта. Купила книги, тетради, карандаши. Завтра начну правильные занятия—дети рады. 10 марта. Ну и ученицы у меня! Таня 2 тетради разорвала и громко кричала, когда ей помешали есть бумагу. У Наташи эти дни частые и сильные припадки. Когда у нас будет доктор? 13 марта. Воспользовалась кашлем и повела Наташу на прием в думскому доктору. По счастью, с нею сделался на приеме припадок. Врач С. А. Тривус заинтересовался новым приютом и обещал нас навещать. Я так рада! 15 марта. Доктор Тривус сегодня был у нас, всех деток осмотрел, все ему понравилось, но мало утешительного мне сказал. Сказал, что все мои детки неизлечимо больные (даже и лекарства не прописал), что эти болезни еще мало изучены. Вот и приезжали бы к нам изучать. 20 апреля. К празднику опять было много пожертвований—теперь я выдаю квитанции. 29 мая. В газете «Новое Время» была напечатана статья о приюте. Мне особенно понравились слова: «строгостью с ними ничего не сделаешь, они, как животные, только ожесточаются или в бессмысленном, чисто животном страхе только дрожат». Корреспондент подробно описал жизнь моих деток до поступления в приют и так закончил статью: «Голодовка, прошение милостыни и побои, побои... Защиты у этих несчастных детей никакой. Что значит убежище на 5 девочек, когда детей нуждающихся в нем—сотни?» и т.д. 28 июня. Сегодня месяц, когда была напечатана статья, но она не оправдала возлагавшихся на нее надежд—пожертвований нет. Говорят, что статья запоздала, все разъехались по дачам. 14 июля. Сегодня приют осматривала Е. М. Р. Всё ей очень понравилось. В память умершего мужа она дала мне 500 руб. и просила «найти и принять самого несчастного ребенка», через неделю обещала приехать посмотреть на него. 19 июля. Приходила прачка и рассказала, что в деревне Кузьменко—близь Царского Села «есть совсем глупая девочка Вера—круглая сирота». Я дала ей 3 руб. и попросила тотчас поехать за девочкой. 20 июля. Веру привезли. Ей 10 лет. Она высокая для своих лет, очень некрасивая, худая, заморенная, очень пугливая, видно немало горя испытала за свою короткую жизнь, очень подвижна, бегает, что-то болтает, но речь так неясна, что нельзя понять, что она говорит. Как она обрадовалась новому платью, все его трогает, гладит и смеется. Вечером приехала Е. М. Р. Девочка ей не понравилась: «Я хотела маленькую, несчастную,—показала на Шуру,—а Вера бегает и говорит». Я рассказала ей о несчастной жизни Веры в деревне, где ее часто били и дразнили, где некому заступиться за сироту. Шуру ничем не выучишь, а эту, быть может, еще к делу приучим—человеком сделаем. Е. М. согласилась, потом часто навещала и была одной из крупных жертво вательниц. 1 августа. Лето провели хорошо. Целые дни были в саду, даже чай пили и обедали в беседке. Для Шуры купили коляску. Она так хорошо в ней спит. При доме есть большой хороший сад, мы его поделили—одна половина для жильцов, другая с беседкой—для больных детей. При всем моем желании общения со здоровыми детьми—соседями не произошло. Здоровые боялись больных, больные—упорно не шли к ним. К Наташе по праздникам приходила Дуня (ее перевели в приют для слепых детей). Дуне больше нравится у нас—со слезами приходится ее отправлять. Приют очень хороший, но все же приют, а я все делала, чтобы дети жили у меня как в родной семье среднего достатка. 14 августа. Большая новость. Хотят взять кухарку вместо няни-девочки. Кушанье дома будет стоить немного дороже, но зато будет лучше. Новое дело—мне прибавляется хозяйство, а я его не люблю. 15 августа. Предполагаю начать правильные занятия: дети за лето окрепли, стали более послушны. Таня меньше кричит. Катя почти не дерется. Вера все еще бегает, но меньше. Постараюсь ее заинтересовать. 16 августа. Купила книги, тетради, карандаши черные и цветные (краски побоялась—дети их съедят), картинки и игры-занятия. Все красиво разложила и позвала детей. «Точно елка»,—правильно сказала няня. Мои детки, увидев так много «подарков», вначале остановились, все осмотрели и улыбались, потом начали трогать. Все перерыли, карандаши уронили, картинки от лото и кубиков перепутали, стали перекладывать из одной коробки в другую. Пришлось все спешно убрать, пораньше стол для обеда накрыть и всех на свое место усадить. Еда—даже ожидание еды, всегда успокаивает моих деток. 4 сентября. Новая няня Люба мне очень нравится. Она сразу стала детей к делу приучать: помогать ей комнату убирать, посуду мыть, а Катю и пол мыть. 14 сентября. Повесила расписание: кто из детей в какой день, что делает. Катя уже не только свое имя, но и других детей верно показывает. |