|
|
ККЗ ппп. Александрийский погром (38 год)|
Суд над Исидором и Лампоном[править | править код]Значительный интерес у историков вызывает судьба греческих лидеров Александрии, известная из «Деяний александрийских мучеников». Их текст плохо сохранился, содержит красочные подробности и вряд ли основан на данных из римских архивов, но тем не менее считается достоверным. Темой входящих в цикл произведений является суд и последующая казнь «мучеников», боровшихся против римлян в лице поддерживающих их евреев[88][89][90]. Несколько текстов из «Деяний» посвящены описанию суда над гимнасиархом Исидором (Acta Isidori)[91]. В отличие от трактатов Филона, в «Деяниях» гимнасиарх Исидор показан как уважаемый политик, патриот Александрии и прекрасный оратор. Таков же его верный соратник Лампон. Их разбирательство состоялось либо в первый год правления Клавдия, либо в 13-й[комм. 8]. Предметом разбирательства «Деяния» называют выдвинутые Исидором против евреев и лично царя Агриппы обвинения в сепаратизме и подрыве устоев Римской империи[93]. В одном из фрагментов Исидор обращается к императору Клавдию со словами «они [евреи] не такие же, как александрийцы [греки], но как египтяне. Не потому ли они платят столько же налогов?»[94] Состояние папирусов не позволяет понять, как далее развивалась дискуссия Агриппы и александрийцев. В сохранившемся окончании греки и Клавдий обмениваются взаимными оскорблениями, после чего Исидор и Лампон были осуждены и казнены[95][96][97].Филон своим рассказом пытался обосновать идею, что печальная судьба Флакка стала божественным наказанием за его преступления против евреев, но не все современные историки соглашаются с такой трактовкой событий. Дж. Аткинсон пишет, что Флакк и ранее был под подозрением из-за связей с заговором против Калигулы, и его дни как префекта были сочтены задолго до погрома[98]. Сам он не был антисемитом[99]. О том, что префект был лишь орудием в руках городских демагогов, известно из «Деяний», сообщающих о состоявшейся в Серапеуме его встрече с Дионисием и Исидором[комм. 9][101]. Из других источников известно, что Серапеум был обычным для египтян местом решения финансовых вопросов. В данном случае состояние документа не позволяет точно установить, кто кому и за что предлагал деньги[100]. В связи с тем, что впоследствии Исидор и Лампон стали главными обвинителями бывшего префекта в Риме, по одной из точек зрения, главной целью возмущения александрийцев был сам Флакк[102]. Это подтверждает и обнаружение в Египте большого числа текстов, подобных «Деяниям», не содержащих упоминания евреев[103].Гипотезы и реконструкции[править | править код]Цели греков и египтян[править | править код]На рубеже XX века в немецкой историографии преобладала точка зрения, согласно которой выступление греков стало неизбежным следствием засилья «еврейских ростовщиков». В частности, её придерживался последователь идей Генриха фон Трейчке Августин Блудау[de], назвавший в 1906 году александрийский погром «брутальной и жестокой» реакцией на распространение «чуждых элементов». К 1920-м годам данная антисемитская теория была отвергнута в пользу более конкретных «функционалистских» (социальных, политических, экономических) трактовок[104]. М. Смоллвуд называет реальной целью греков непосредственное сокращение гражданских прав евреев и устранение возможности их увеличения в дальнейшем. Соответственно, в её трактовке объявление евреев Флакком «чужаками» означало понижение статуса их пребывания в Александрии и запрет иметь свою политевму. Формально они все могли быть изгнаны из города, что по организационным причинам было реализовано как введение ограничения на место проживания внутри города[59][63]. Американский историк Джон Гейджер[en] считает, что деятельность Исидора и Лампона имела антиримскую направленность, и евреи были не её целью, а только непосредственными жертвами[105][106]. С ним согласен Петер Шэфер[en], указывающий, что воцарение Гая сместило баланс сил в Александрии[78]. В то же время остаётся неясным, каким образом антиримские настроения трансформировались в акты насилия против евреев[103].По мнению современного израильского историка Мириам Пуччи бен Зеев[d], антагонизм между греками и евреями не выходил за границы высших классов[107]. Поскольку явное противодействие Риму было опасным, ненависть к оккупантам вымещали на евреях, которые воспринимались как находящиеся под защитой императорской власти. По другой распространённой гипотезе, александрийцы, напротив, поощрялись к антиеврейским выступлениям самими римлянами[102]. Американский антиковед Эрих Груэн[en] считает маловероятным, чтобы упоминаемые Филоном «сообщества и союзы», запрещённые Флакком в начале своего правления, играли заметную роль в преследовании евреев[108]. Из описания Филона невозможно понять, о каких объединениях идёт речь. Вероятно, имеются в виду обычные для греко-римского мира объединения горожан (thiasoi, synodoi и klinai). Хотя Филон пренебрежительно характеризует их участников как порочную неуправляемую толпу, запрет клубов привёл к исчезновению значительной части общественной жизни в Александрии. По мнению С. Гамбетти, такие меры благоприятствовали евреям, что объясняет первоначальные похвалы Филона в адрес Флакка[109]. Итальянский антиковед Леллия Кракко Руджини[en] ищет причины противостояния в социоэкономической сфере и характеризует акты антиеврейской агрессии греческого «пролетариата» как типичные выступления толпы в городах доиндустриальной эры[110]. В рассказе Филона не всегда возможно определить, где под «александрийцами» понимаются греки, а где — коренное население Египта. Находясь на нижней ступени социальной лестницы, последние были жизненно заинтересованы в понижении статуса евреев. Как видно из эпизода с Геликоном, существовала давняя взаимная враждебность между евреями и коптами[111]. Э. Груэн обращает внимание на многочисленные инвективы еврейских авторов в текстах начала Римской эпохи в адрес египтян. В Третьем Оракуле Сивилл, в повести «Иосиф и Асенат», копты показаны как невежественные идолопоклонники[112]. На основании детального анализа словоупотребления в книгах Филона исследователи рассматривают и другие возможные нюансы межэтнических отношений в Александрии, из которых вытекала потребность в усугублении маргинализации коптов. По одной из версий, Филон, будучи негативно настроенным к грекам, в своём повествовании уподобил их египтянам. По другой, он описывал события позднее, и его аудиторией была греческая элита[113].Цели евреев[править | править код]Возможно, «демонизация» евреев в Александрии имела длительную историю и, как полагает Дж. Аткинсон, вряд ли имела определяющее значение как причина событий 38 года[комм. 10][71]. По мнению Р. Олстона, анализ и интерпретацию событий полезно вести с точки зрения социологии города[115]. Общим местом старой историографии является утверждение, что евреи стремились к равным с греками правам. Идрис Белл, обнаруживший письмо императора Клавдия к александрийцам, полагал, что желание получить греческое гражданство было всеобщим среди евреев, и их настойчивость в своих стремлениях стала одной из причин погрома[116][117]. По мнению Мэри Смоллвуд, возникшая к 30-м годам напряжённость не носила национальный характер, а стала следствием бессильного раздражения греков против римской власти. Не имея возможность протестовать открыто, они вымещали свои чувства на евреях, которым, как считалось, римляне благоволят. Евреи, в свою очередь, стремились к исключению из налогообложения иным способом, нежели предполагающий публичную наготу эфебат или же требующее участия в языческих церемониях греческое гражданство[118]. Смоллвуд уточняет, что только сильно эллинизированное еврейское меньшинство («модернисты») было готово пойти на некоторое нарушение религиозных норм[119].Евреи не были пассивными участниками событий, о чём свидетельствует эпизод с Агриппой. Вряд ли его появление в Александрии и дальнейшая вовлечённость в передачу приветственного послания Гаю были случайны[120]. Данное Филоном объяснение причин, по которым царь Иудеи предпочёл традиционному и безопасному северному маршруту заехать в Александрию, представляется неубедительным[121]. На провокационный характер его торжественного вступления в Александрию указывает Дж. Аткинсон, сравнив его с маршами[en] Оранжевого ордена в Северной Ирландии[54]. Израильский историк Арье Кашер[en] обращает внимание на различие в целях политической борьбы евреев, вытекающее из анализа сведений Иосифа Флавия и Филона. Если первый говорит о требовании евреев признать их гражданами Александрии, то у Филона речь идёт о достижении исополитии — равного статуса своей политевмы среди прочих этнических общин. Исследователь считает неубедительными отсылки к Филону и «Посланию к александрийцам», одному из папирусных документов той эпохи, приводимые с целью обосновать желание евреев к ассимиляции в Александрии[122][123][17]. П. Шэфер наиболее надёжным источником считает письмо Клавдия, из которого видно желание евреев получить «полное» александрийское гражданство, под которым, видимо, следует понимать равенство в правах с греками, не ограниченное статусом политевмы[124]. Виктор Чериковер[en] полагает, что евреи Александрии не могли смириться со своим униженным положением в греческом обществе и потому вели борьбу за свою эмансипацию[125]. В то же время евреи не были социально однородны, не все из них были богаты или даже грамотны, что допускает возможность наличия среди них различных политических целей[126].Резюмируя сведения, датируемые периодом вскоре после погрома, прежде всего послание Клавдия александрийцам, В. Чериковер приходит к выводу, что александрийские евреи потерпели поражение в борьбе за свои права[127]. В дальнейшем, с приходом в Александрию групп евреев из других регионов, их борьба приняла более радикальный характер. Следующее столкновение между евреями и греками в 66 году привело, по данным Иосифа Флавия, к 50 000 погибших[128]. Император Веспасиан (правил в 69—79 годах) выступил в защиту евреев, отвергнув просьбу александрийцев лишить их гражданских прав в городе[85]. |
|
|
Скачать 180.25 Kb.