Ермошин Андрей. Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с. Андрей Ермошин Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с ощущениями об издании
 Скачать 3.57 Mb.
|
Андрей ЕрмошинВещи в теле. Психотерапевтический метод работы с ощущениямиОБ ИЗДАНИИАндрей Ермошин Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с ощущениями БЛАГОДАРНОСТИ«Вам приходилось когда-нибудь получать подарки?» – спросил меня один специалист по нейро-лингвистическому программированию, с тем, видимо, чтобы «заякорить» состояние в процессе воспоминания мною приятных переживаний, соответствующих получению подарков, и затем использовать для каких-то своих, неведомых мне целей. Не знаю, достиг ли своих целей сей специалист, скорее всего, нет, но я благодарен ему. Когда я добросовестно обратился к своему опыту, то с ужасом обнаружил, что не помню ни одного случая, когда получал бы подарки, пока вдруг не понял, что главный подарок – это жизнь, а все остальные по сравнению ним просто теряются. Кто мне его сделал? Я не знаю. Но знаю, что к нему причастны мои родители, сумевшие выжить в мясорубке истории. Им я благодарен за жизнестойкость и заботу обо мне. Это относится и ко всем моим близким. Благодарю за постановку моего мышления или даже шире – отношение к жизни, позитивную направленность которого я сумел оценить только с годами, – свою мать Елену Сергеевну, бывшую также и первой моей учительницей. Всех учителей, среди которых с особым теплом вспоминаю Колобину Галину Алексеевну, Тарасову Валентину Константиновну, учителя истории Чекалина Михаила Ивановича; преподавателя философии 2-го МОЛГМИ им. Н.И. Пирогова Черняка Лиона Семеновича, доцента кафедры психотерапии ЦОЛИУВ Бурно Марка Евгеньевича, моего наставника в ординатуре, ассистента этой же кафедры Смирнова Владимира Елизаровича, клиницизм мышления которого до сих пор остается для меня образцом. Моих сподвижников Вячеслава Николаевича Цапкина, Веру Керпелевну Лосеву, которые помогли мне, врачу по образованию, приблизиться к психологическому видению человека. Моего друга – художника, «символического примитивиста» Болдырева Владимира Ивановича, своим творчеством подсказавшего мне ряд идей. Всех моих пациентов, без сотрудничества с которыми не было бы этой книги. Благодарю всех коллег, с которыми мне приходилось общаться. Особенно хочу выделить И. Канифольского (С.-Петербург), А.Ф. Бондаренко (Киев), Стивена Шона (США). Впечатления от их работы, стиля поведения были чрезвычайно значимы для меня. Благодарю всех, с кем я когда-либо встречался. ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРАДано мне тело – что мне делать с ним, Таким единым и таким моим? Осип Мандельштам Два пациента разговаривают в хирургической палате в присутствии третьего, только что пришедшего в себя после операции: «Наш хирург постоянно что-то оставляет в телах своих пациентов. Вот у меня, например, оставил перчатку». – «А у меня – свою шапку». Вновь прооперированный смотрит на них с беспокойством. Тут входит хирург: «Пальто мое никто не видел?» Вещи в теле… Сразу хочу сказать, что речь не идет о вещах, забытых хирургом в полостях тела больных, а о предметах в «теле» сознания. И те предметы, которые там «забывает» человек – это не тампоны или скальпели, а злость и обида, разочарование и скорбь, ревность и беспокойство. Эти предметы нельзя увидеть с помощью рентгена, но от этого их губительное воздействие на здоровье не меньше. Топливо Обычно о чувствах, эмоциональных зарядах, аффектах (как называют психиатры сильные чувства, возникающие в экстремальных условиях), говорят не как о вещах, а как о чем-то подвижном, направленном, стремящемся к выражению. Любовь побуждает обнимать, а отвращение – отталкивать, злость – убивать, а сострадание – залечивать раны ближнего. В латинском корне глагола emovere слышится «возбуждать», «заставлять двигаться». Эмоциональный заряд подобен топливу, выделяющемуся для совершения той или иной работы. Как задумано природой? Совершается «работа»– наступает чувство удовлетворения. И все было бы хорошо, если бы не ситуации, в которых эмоции не находят своего естественного выхода. Человек сгорает Что происходит с выделившимся зарядом? Нередко эмоции долгие годы горят – не сгорают, если нет возможности направить их к «адресату» или «отменить». Тогда сгорает человек. В других случаях они «перегорают», образуя не всегда приятный «осадок». То самое «топливо», которое первоначально было светом, загустевает до консистенции газа, газ – до консистенции жидкости, жидкость – до массы, а масса – до камня. И вот мы имеем «окаменевшую эмоцию». Иногда «камни» психических травм попадают в душу человека. Такие «чужеродные предметы» ранят его, трудно поддаются переживанию, проработке, переработке. И хотя это два разных класса ситуаций, однако и окаменевшие эмоции «собственного производства», и камни, принятые в душу извне, в равной степени способны нарушать состояние человека… Тяжел камень ко дну тянет Самая мягкая форма потерь, связанных с ношением «камней за пазухой», – отвлечение сил от восприятия, от активности. Ощущение обиды в груди «обездоливает» руки, ощущение страха в животе – ноги и все части тела. Но внимание забирается не только от частей организма, но и от частей жизни. Человек оказывается «завернут». Собранные негативные заряды расхищают потенциал человека. Но не только: они еще и искажают его, а значит, повышают риск в жизни человека. И этот риск касается практически всех сфер: здоровья, семьи, работы. В сфере здоровья такой риск при определенном стечении обстоятельств реализуется в виде психосоматических заболеваний. И наиболее известными из них: язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, гипертонией, бронхиальной астмой – перечень явно не ограничивается, а занимает целые страницы во врачебных руководствах. В сфере межличностных отношений вред, наносимый неотработанными комками обиды в груди или шарами раздражения в висках, или туманом беспокойства во лбу и т. п., – хорошо известен каждому. Именно они приводят к тем «завихрениям» в отношениях, которые так осложняют жизнь. Рушатся судьбы целых поколений, народов, а не только отдельных людей и семей. В истории человечества можно найти более чем достаточно примеров. То, что творческая активность страдает от воздействия зарядов, не находящих своего исхода, также не подлежит сомнению. И опять речь идет не только о том, что человек в полной мере не распоряжается своим потенциалом, – неотработанные заряды придают творческой активности особую «окраску», портящую результаты. Не говоря уже о том, что разовый сбой в психическом функционировании может стоить человеку жизни. Инфаркт, драка, роковая ошибка на работе – риск может реализовываться тысячами разных путей, и он «умеет ждать». Вряд ли стоит позволять ему это. С этим надо что-то делать Каждый человек понимает это даже интуитивно. Можно понадеяться на саморегуляцию: ведь организм стремится решить какие-то проблемы во сне, какие-то – в процессе самой жизни. Но в том-то и дело, что при невротических состояниях саморегуляция дает сбой и время – не лечит. Некоторые люди в подобной ситуации пускаются во все тяжкие – в ход идут алкоголь, наркотики. Но они не могут решить проблем души. При сбоях саморегуляции организма разумные люди обращаются к психотерапевту. При этом пациенты нередко задают вопрос: а как Вы предполагаете мне помочь? Нечто новенькое Речь идет не о назначении лекарств, не о гипнозе и не о психоанализе. Хотя и то, и другое, и третье возможно. Разговор пойдет о работе с ощущениями. Это удивительный вид работы, для которого выражения «комок обиды в груди», «туман беспокойства во лбу», «стальная пластина контролирования ситуации в затылке», «медуза страха в животе», а также «кинжал предательства в спине»… звучат как диагноз. На «стрелы Амура в сердце» жалуются редко: их чаще принимают с удовольствием (впрочем, не всегда, зная, чем это грозит). Не надо быть в delirium tremens Может быть, для того чтобы человек обнаружил такие «вещи» в себе, ставил себе такие диагнозы, нужны какие-то особые условия? Например, необходимо отравиться этиловым спиртом до состояния белой горячки? Врач протягивает пациенту пустую руку и спрашивает: – Что у меня в руке? – Проволока. – Что с ней будете делать? Пациент начинает наматывать ее на руку. Нужно ли еще что-нибудь для того, чтобы человек мог начать осознавать, что он в себе носит? Отнюдь нет! Тем более что речь идет не об осознании того, чего нет, а исключительно того, что есть . Подбодренный вопросами человек способен описать «содержимое» своего внутреннего пространства. Правда, ему предлагается продвинуться в этом чуть дальше, чем он обычно это делал. Сколько кошек? Обычно человек описывает свои ощущения при переживаниях: «на сердце кошки скребут», «башню рвет» и т. д. – и на этом останавливается. Врач-психиатр, услышавший это, начинает думать, какую таблетку пациенту назначить. Психолог пускается в исследование конфликта в отношениях, который породил такое состояние. «Бабка» сразу определяет, что «сделали на смерть» и надо «порчу снимать». Но редко или вовсе никогда страдалец не слышит уточняющих вопросов: «Сколько кошек? Цвет? Размеры? Начали рвать сердце одновременно или постепенно подключились? Стены башни толстые, тонкие? В ней собралось что-то газообразное, жидкое? Это похожее на массу, на твердое тело? Еще на что-нибудь?» Терапия с опорой на ощущения открывает поразительную возможность через подобные вопросы идти к энергетическому заряду, связанному с переживанием. Пасть овчарки Мне было лет двадцать с небольшим. В гостях у своих знакомых на меня напал отличавшийся «дуростью» кобель овчарки. В тот момент, когда я увидел открытую пасть, автоматически сработал когда-то услышанный от отца совет: сунуть руку собаке в пасть и схватить ее за язык. Что я и сделал. Воля овчарки оказалась парализованной. Вместо того чтобы закрывать рот, смыкать челюсти, она старалась максимально разжать их. Однако я не знал, что делать дальше. По идее, надо было размахнуться и отбросить собаку подальше. К сожалению, я сообразил это гораздо позже. А тогда пришлось ждать хозяина. Когда я отпускал пса, он все же цапнул меня за предплечье, и там до сих пор сохранились отпечатки его зубов. К чему я это рассказываю? Соматопсихотерапия – нечто похожее по стилю на вкладывание руки в пасть овчарки: движение по кратчайшей траектории, открытая конфронтация с расстраивающим сознание агентом, «хватание за язык»… Как мы поняли, самое главное – понять, что дальше делать. Три вида психотерапии По традиции, заложенной Фрейдом, большинство разновидностей психотерапии стремятся вывести наружу то, что «спрятано», «вытеснено». Они рассматривают сновидения, свободные ассоциации и другие проявления психической активности человека, зачастую похожие на хитроумную шифрограмму, и с помощью тайного кода, который известен многоопытному психотерапевту, открывают глубинные душевные движения пациента в их столкновении и разрешают конфликт. Это относится к так называемой психодинамической традиции в психотерапии, работающей с содержанием симптомов, мотивами душевных движений в их столкновении. Поскольку этот подход рассматривает смысл симптомов, по-другому его можно назвать психосемантическим . Так называемая клиническая психотерапия не столь интересуется смыслом симптомов, но очень пристально рассматривает основу, на которой они произросли. Эта психотерапевтическая традиция обращена прежде всего к конституционально-генетическому складу личности пациента и помогает человеку конкретного склада найти себя среди других людей. Свое яркое выражение клиническая психотерапия нашла в работах Эрнста Кречмера, который, на мой взгляд, является фигурой, по крайней мере, равновеликой Фрейду. Можно говорить еще об одном направлении в психотерапии. В отличие от психодинамического и клинического направлений, здесь основной интерес сосредоточен на внешних по отношению к смыслу и конституционально-генетической основе личности вещах – на том, как конкретно выражено переживание , и в частности на том, какое количество энергии организм тратит на его «питание». Этот подход можно назвать психоэнергетическим . Именно к нему принадлежит соматопсихотерапия . Меня не интересует, «о чем» и «как» – меня интересует «сколько» В упрощенном виде позиция соматопсихотерапевта может быть изложена так: «Меня не интересует, о чем пациент думает, как он это делает, меня интересует, сколько он об этом думает, сколько энергии этому отдает. Если больше «нормы» – это болезнь, если меньше – тоже болезнь. Если после поездки в Англию он думает, что поел там говядины, зараженной вирусом коровьего бешенства, я не собираюсь говорить с ним о том, каков инкубационный период коровьего бешенства – 2 недели или 30 лет? Я также не собираюсь разубеждать этого человека в том, что он будто бы заразился страшной болезнью и теперь его ждет неминуемая смерть. (Тем более что я не знаю, заразился он или нет.) Меня интересует только одно: сколько он собирается об этом думать? Сейчас он посвящает этому едва ли не 24 часа в сутки, затрачивая 99 % жизненных сил. Именно столько и надо или можно поменьше?» Как же я могу заставить потерявшего сон и покой человека задуматься о количестве растрачиваемой на переживание (а не на решение проблем) энергии? Вот ответ: через простые вопросы о том, что он испытывает «на уровне тела» в результате того, что случилось. Душа имеет тело Как оказалось, два простых вопроса: «Где?» и «Что?», заданные по отношению к переживаниям, приводят к тому, что… душа выявляет свое тело! Ощущения « опредмечиваются » , и душа, подобно свету, выявляет свою корпускулярную природу наряду с волновой. Название метода – «соматопсихотерапия» – подчеркивает именно эту особенность работы: она ведется с душой как с телом (или с телом как с душой). Однако это тело – не физическое, « медицинское » , а тело сознания, « психологическое ». Соматопсихотерапия (с ударением на первом слоге, от греческого «сомос» – «тело») – СПТ – расшифровывается так: «Работа с соматизированными эквивалентами психических переживаний» [1] . К счастью, эта формулировка заинтриговала не только моих детей, которые впоследствии неоднократно спрашивали меня: «Как там движутся твои «соматизированные эквиваленты»? Интерес коллег к моей работе привел меня к мысли написать книгу, которую Вы сейчас держите в руках. « Начинка» тела сознания В результате катализа телесных ощущений сознание-тело показывает себя «начиненным» или, вернее, реализовавшимся как совокупность «психических предметов» – «хороших», таких как любовь, радость и др., или «плохих», таких как ненависть, страх и др. Если рассматривать человека в этой парадигме, получается, что к моменту встречи с психотерапевтом он (в результате действия выборов, сознательно или бессознательно сделанных ранее его организмом) либо претворился в свет, тепло, простор, легкость , – и тогда психотерапевт ему не нужен, либо наоборот: в тьму, жар, тесноту, тяжесть – в местах увязания, скопления энергии ( субстанции « тепло-тяжесть », как она называется в СПТ) и одновременно – в серость, холод, « усушенность » , одеревенение в местах опустошения – и тогда у него есть все показания к работе. Терапия «назад» Терапия с опорой на телесные ощущения движется в направлении, обратном тому, которое сложилось в большинстве современных психотерапевтических подходов. Это направление я условно называю « терапия вперед », к реализации однажды выделившегося эмоционального заряда. Благодаря проработке сопротивления поощряется то, что можно назвать динамикой выражения. У противоположной ей « динамике подавления » сторонников меньше, но они тоже есть. Чем, как не подавлением, является терапия «кодированием», «торпедированием» при алкоголизме? Альтернативы истинные и ложные На экзаменах в медицинском институте часто задают провокационный вопрос: при крупозной пневмонии хрипы в легких мелкопузырчатые или крупнопузырчатые? Правильный ответ не подразумевает ни первого, ни второго: никаких хрипов при крупозной пневмонии в легких не прослушивается. Вопрос: поощрять выражение или подавление эмоций – представляется мне такой же ложной альтернативой. Есть, по крайней мере, еще один выход – вернуться в исходную ситуацию… через вход. Эмоциональная жизнь – не улица с односторонним движением, где создаются автомобильные пробки, скорее она напоминает плоскость с находящимся на ней шаром, которая может накреняться как в одну, так и в другую сторону. Шар может откатиться обратно точно так же, как и продвинуться вперед вплоть до падения с плоскости. Вместо того чтобы строить барьеры на пути движения шара, можно изменить угол наклона… Есть возможность просто успокаиваться , отказываясь как от выражения, так и от подавления эмоций. Это не то же самое, что давать эмоциям выход. Это означает вернуть их во вход. Быть может, сравнение с изъятием детонатора из бомбы поможет объяснить, что я имею в виду. Разрядка взрывоопасного снаряда будет означать отказ как от того, чтобы взрывать его, так и от того, чтобы спрятать. Когда он демонтирован, можно подумать о новом употреблении хранившейся в нем потенциальной энергии. Тот же самый уран, что угрожал уничтожением всему живому, может стать начинкой для реактора электростанции, снабжающей светом и теплом. Дать силам возможность сначала остановиться совсем, вернуться вспять, а затем подыскивать новое решение проблемы, с учетом опыта, из нового состояния – это путь разрядки обеих динамик . Психостатическая парадигма Остановка сознания, превращение его в тело – это заход в психотерапии, открывающий новые возможности. Соотнося с более известным психодинамическим принципом в психотерапии, я назвал его психостатическим . Вышеупомянутый принцип «где», предполагающий поиск в пространстве аффектов как заряженных, опредмеченных (соматизированных) структур, позволяет говорить о «топографической (или топической) психологии» (перпендикулярно к «хронологической» – в частности, трансперсональной). В целом метод может быть назван так: Топографическая психология и психостатическая парадигма в психотерапии. Терапия « назад», методика « обнуления состояния пациента » , успокоение « без аннексий и контрибуций »– вот некоторые из названий терапевтической части работы. Этот метод представляется достойной альтернативой имеющимся способам восстановления психофизического равновесия человека. Камни могут плавиться под взглядом Вместо того чтобы реанимировать почти умершие («окаменевшие») чувства, соматопсихотерапия предлагает дать им «расплавиться», «умереть» полностью. Но не для того, чтобы исчезнуть, а чтобы возродиться в новом качестве. Одно из открытий соматопсихотерапии, на мой взгляд, состоит в следующем: если человек воздерживается от истерических, ипохондрических, фобических и прочих патологических способов реагирования на факт осознания «камней» в нем, но сохраняет спокойное, рассудительное отношение к осознанному, этот страдавший человек становится победителем, получает свою силу обратно, возрождается, как Феникс из пепла. А задача соматопсихотерапевта состоит именно в том, чтобы помочь пациенту создать и поддержать рабочий тон в отношении к этим явлениям, без лишней аффектации, но с пониманием существенности происходящего. Камни могут плавиться под взглядом пациента, и это будет не просто «игра воображения», но реальное изменение: 1) состава его сознания; 2) состояния его организма. Работа с ощущениями как метод психотерапии очень эффективна. Я, по крайней мере, не знаю более эффективного, быстродействующего метода, который столь же радикально изменял бы состояние пациента и делал бы это без фантасмагорических внешних проявлений, свойственных некоторым известным видам терапии. И последнее предварительное замечание. Опыт и общение с коллегами все больше приводят меня к мысли, что наряду с разделением на школы в мировой практике существует и очень простое разделение: на «быстрые» и «медленные» или на «короткие» и «длительные» виды психотерапии. Опыт заставляет принимать все формы работы как очень важные. То, что с пациентом можно работать пять, десять минут, а можно и год, и два, и больше, и все это будет нормальная психотерапия, – уже не кажется парадоксом. Так называемые классические школы, например клиническая психотерапия или психоанализ, или более молодые школы вроде гештальт-терапии, тяготеют к длительной работе – эффект здесь выстаивается годами. Рекордсменами по «краткосрочности» следует назвать представителей нейро-лингвистического программирования, рядом с ними, возможно, эриксонианцы и некоторые другие сторонники эмпирической, краткосрочной, интенсивной психотерапии. Описываемая работа также относится к интенсивным и краткосрочным. Подходит для отработки травм. Однако претендует и на основательность, свойственную терапиям первого, «классического» списка. 1500 пациентов Данная работа рассматривает наиболее важные, с моей точки зрения, вопросы психотерапии. Как подвести пациента к осознанию того, что он в себе носит? За счет чего организовать смену состояния? Как добиться того, чтобы результат был устойчивым? Она является итогом пятнадцатилетних поисков. Метод сформировался в процессе решения психологических и психосоматических проблем более чем 1500 человек, с каждым из которых проведено в среднем 3–5 часовых сеансов. |