Аруся оформление Наталия Павлова огромное спасибо выразим

• Название: Аруся оформление Наталия Павлова огромное спасибо выразим
• Дата: 28.12.2022
• Размер: 5.11 Mb.
• Имя файла: Kleiton_Elis_Uolbenger_(LP)_Litmir.net_270149_0eddc.doc
• Тип: Документы; #867177
• страница: 17 из 22

Глава 17
Утром я подскочила от непонятного гула. На секунду забыв, где я, на автомате я подумала что дома, и в городе пять небольшое землетрясение. Я была на полпути сползая на пол, как бросила взгляд на окно, вид из которого бы намного красочней, и куда более средиземноморский, нежели дома. Тогда откуда гул? Это не землетрясение. Это храп Саймона. Храп. Да такой, который и мертвого поднимет, и хочу заметить, это были весьма странные звуки. Я закрыла рот рукой, сдерживая смех, и встала с кровати, желая лучше изучить ситуацию.

По правде говоря, ночью я заняла большую часть кровати, а Саймон ютился в дальнем углу, сейчас он свернулся калачиком, зажав между ног подушку. Нехватку места он решил компенсировать звуками. Издаваемые им звуки можно было назвать нечто средним между рычанием медведя и работой трактора. Проползя по нашей широченной кровати, я склонилась над его головой, и посмотрела на его лицо. Даже, производя эти ужасные звуки, выглядел он прелестно. Аккуратно зажав его нос рукой, я стала ждать.

Примерно через десять секунд, он закашлялся, покачал головой, с ужасом оглядываясь по сторонам. И расслабился, когда увидел меня на подушке рядом. И одарил меня сонной улыбкой.

— Привет. Как дела, — бормотал он, перекатываясь на бок, обнимая меня за талию и положив голову мне на живот. Я запустила руки в его волосы, радуясь, как свободно и не стесняясь мы стали прикасаться друг к другу.

—Только проснулась. Кое-кто на другом конце кровати был весьма шумным.

Он закрыл один глаз и посмотрел на меня.

— А мне вот кажется, что кое-кому, такому же вертлявому как ты, вообще не стоит жаловаться.

— Вертлявому? Что это за слово такое? — фыркнула я, наслаждаясь его прикосновениями больше чем положено.

— Вертлявый — это тот, кто всю ночь ворочается. Та, что думает, что одна спит в постели с размеров с Алькатрас, и желает занять как можно больше места, да еще и пинается, — он говорил, а сам в это время задирал мою футболку, желая лежать на моем голом животе.

— Вертеться, куда лучше, чем храпеть, Мистер Храпящие штанишки, — я продолжала его дразнить, пытаясь не замечать, как его щетина приятно царапает мою кожу.

— Ты ворочаешься. Я храплю. И как прикажешь решать эту проблему? — он улыбался довольной улыбкой, так до конца и не проснувшись.

— Беруши и наколенники?

— О да, очень сексуально. Будем одевать их каждую ночь, прежде чем ляжем спать, — теперь он кружил поцелуями вокруг моего пупка.

Из моих уст вырвался непонятный вскрик, и уши грели от одной только фразы «каждую ночь», получается, мы каждую ночь будем спать вместе. Бог мой...

Быстро позавтракав дома, мы поехали в город. С первых минут я влюбилась в эту деревушку: старинные, вымощенные камнем улочки; играющие на ярком солнце белокаменные домики; и красота, сочившаяся из каждого открытого окна. Меня поражала каждая мелочь, начиная от проглядывающей лазури моря, до приветливо улыбающихся жителей.

Это был день торговли, поэтому мы заглядывали в лавки, покупали фрукты, чтобы перекусить ими позже. За свою жизнь я повидала немало красивых мест, но этот городок был настоящим раем для меня. Я честно, еще никогда в жизни такого не испытывала.

Раньше я путешествовала в одиночестве, в надежде найти для себя тихое укромное местечко. Но путешествовать с Саймоном? Это было... приятно. Спокойно. Он молчал, также как и я, когда видел что-то интересное. Он никогда не хотел заполнить это уютное молчание между нами. Мы были довольны, просто наслаждаясь пейзажем. Когда он заговаривал, то указывал на мелочи, на которые большинство и не обратило бы внимание, будь это щенок, играющий на улице, или пожилая пара, болтающая на балконах соседних домов. Он был замечательным спутником.

Мы возвращались к арендованной машине, полуденное солнце жарило мою кожу через хлопковую футболку, а моя рука лежала в его, вполнее привычно и непринужденно. Когда мы подошли к машине, Саймон решил поцеловать меня, под лучами испанского солнца, его губы, запах оливковых деревьев, это единственное, что мне сейчас нужно было в жизни.

За все то время, что я знакома с Саймоном, было несколько его образов, которые я никогда не забуду: во время нашей первой встречи, когда он предстал передо мной ухмыляющийся и в одной простыне; когда он отвозил меня домой, после вечеринки Джиллиан, и мы заключили перемирие; завернутый в афганку; мокрый и дьявольски соблазнительный в джакузи; и недавнее дополнение в виде самого лучшего Саймона, лежащего подо мной, притягивающего меня к себе, его теплая кожа и сладкое дыхание вокруг меня, пока мы спим на Великой Кровати Греха.

Но не было ничего, я вас уверяю ничего горячее, чем вид Саймона за работой. Это я вам могу гарантировать. Я даже попускала слюни ( хорошо, что он этого не видел ), потому что когда Саймон работает, он полностью сосредотачивайся на этом.

И вот сейчас, я сижу и наблюдаю за его работой. Мы проехали по побережью, посмотрели места, о которых говорил местный гид, и теперь мой несравненный Саймон делает снимки. Как он объяснил, это пока еще не основная съемка, он проверяет свет и цветопередачу. Поэтому он прыгает с камня на камень, а я сижу на одеяле, которое мы достали из багажника, и наблюдаю за ним. Поднявшись на скалы чуть выше уровня моря, мы видим панораму, простирающуюся на многие мили. Скалистый берег так и растянулся по побережью, о который так и разбиваются сотни вол, берущих свое начало в глубоком море. Но хоть это и была невообразимая красота, мое внимание было сосредоточено на Саймоне, высовывающим язык, при каждом щелчке фотоаппарата. Или как он закусывал нижнюю губу, пока искал подходящий кадр. То как восторг от увиденного сквозь объектив, отображался на его лице.

Я была рада, что было чем себя занять, на чем сосредоточиться, когда во мне начали бушевать гормоны. С тех пор, как мы обсудили возможное давление, оказываемое на нас нашей огромной кроватью, теперь все мои мысли сводятся к этому давлению. Еще и давление со стороны потерянной «О», иногда оно спокойно ждало своего появления, а иногда не терпело высвободиться наружу. В общем, все это давило, напрягало, и я буквально ощущало каждой клеточкой своего тела.

В настоящее время в ходе внутренней дискуссии, которую вели Нижняя Кэролайн ( именно она чаще всех вспоминала об «О» ), Кости, они в последнее время помалкивали, ведь сейчас всем руководили Нервы и Мозг, Сердце же заняло нейтральную позицию.

Не стоит забывать, что у НК ( Нижней Кэролайн пора обзавестись аббревиатурой ), есть связь с пенисом Саймона, хоть они еще толком и не знакомы, но она решила выступать и он его лица. Хоть я и не большая любительница слова пенис, мне пока не хотелось называть его членом, так что остановимся на пенисе.

Сейчас, Мозг и Кости, склонялись подождать, аргументировав тем, что это будет хорошей основой для прочных отношений. НК и пенис Саймона, обеими руками за давайте-сделаем-это-как-можно-скорее. «О», пока временно находящаяся в отпуске была склонна согласиться с НК. Но в глубине души я знала, что она согласна с обоими мнениями, в отличие от Сердца, которое сейчас распевало песни о вечной любви и теплых воздушных замках.

А вы бы на моем месте как поступили? Я была сбита с толку. Запутавшаяся Кэролайн. Неудивительно, что я избегала свиданий. Кому нужен весь этот геморрой? Поэтому сейчас, как никак кстати наступило время отвлечься от всех этих размышлений, и переключиться на поиск подходящего названия для пениса Саймона. Тем более он этого явно заслуживал. Может Гигантский Мужской Член? Нет. Пульсирующий Столб Страсти? Не-а. Нижний Бандит? Черт, нет. Хрен? По звуку напоминает какой-то скрежет.

Я произнесла это слово несколько раз в вслух, стараясь понять как оно звучит .

— Хрен. Хрен. Хрееееен, — бубнила я.

— Эй, Куколка, беги сюда, — позвал меня Саймон, вырывая из моих херо-мыслей. Я решила оставить мои терзания на потом, пока аккуратно пробиралась по скалам к месту, где стоял Саймон.

— Ты мне нужна.

— Что? Прямо здесь? — фыркнула я.

Он опустил камеру, так, чтобы я увидела его удивление.

— Ты нужна мне для снимка. Встань вон туда, — он указал на край обрыва.

— Что? Нет, не. Никаких фотографий, не-а, — я пошла обратно к своему одеялу.

— Да, да для фото. Ну давай. Мне нужно, чтобы кто-то был в кадре. Встань вон туда.

— Но я ужасно выгляжу. Видишь, волосы взлохмачены, кожа сгорела, — я оттянула немного ворот футболки, показывая кожу, которая уже начала краснеть.

— Сестренка, я не против полюбоваться на твои формы, но отложим это на потом. Эти фотографии только для меня, для настройки камеры. И ты не выглядишь взлохмаченной. Ну, лишь слегка, — он постукивал ногой.

— Ты же не заставишь меня позировать с розой в зубах? — выдохнула я, пробираясь к краю.

— А у тебя есть роза? — он мог бы казаться серьезным, если бы не его игривая улыбка.

— Все заткнись, и делай уже свои снимки.

— Хорошо, только будь естественной. Никакого позирования, повернись к морю и этого будет достаточно, — проинструктировал он.

Я послушалась. Саймон ходил вокруг меня, пробовал разные углы, и я слышала, как он бормотал под нос, что все получается. Готова поклясться, что даже за пеленой смущения, что я испытывала, пока он меня фотографировал, я чувствовала на себе его взгляд, по ту сторону объектива. И мои внутренние переживания вернулись с новой силой.

— Ты закончил?

— Кэролайн, нельзя торопить мастера. Мне нужны правильные снимки, — предупредил он. — Но да, я почти закончил. Ты проголодалась?

— Да, можешь принести мне клементин [ прим. Гибрид апельсина и мандарина ] из корзинки? Или я испорчу весь твой шедевр?

— Нисколько. Я назову его Взлохмаченная девчонка на скале с клементином. — Он засмеялся, и пошел к машине.

— А ты шутник, — ответила я, поймав брошенный мне крошечный апельсин, и начав его чистить.

— Поделишься?

— Придется, это единственно, что я могу сделать для мужчины, который меня сюда привез, — смеясь, я укусила дольку, ощущая, как сок побежал по подбородку.

— Что, в рот не попало? — спросил он, выбрав момент, когда я закатила глаза.

— Ты правда такой шутник или просто притворяешься? — поинтересовалась я, бросая в него кожурой. Саймон покачал головой, и взял у меня дольку. И, конечно же, он откусил и ни капли сока. Его глаза расширились, когда я бросила в него еще одну дольку, попав ему прямо в лицо, от чего полился сок по его носу и подбородку.

— Испачканный Саймон, — прошептала я, глядя на него. Со скоростью света, он прижался к моим губам, пачкая нас обоих.

— Сладкая Кэролайн, — повторял он, борясь с улыбкой. Он развернул нас, теперь море было за нашими спинами, вытянул руку и сделал фотографию: нас, покрытыми апельсиновым соком.

— Кстати, а почему ты раньше повторяла «хрен, хрен»? — спросил он.

Я рассмеялась еще сильнее.
* * *
— Вот оно. Официально заявляю, это лучшее, что когда-то было у меня во рту, — огласила я, закрыв глаза и постанывая.

— Ты это говоришь каждый раз, когда что-то сегодня ешь.

— Я знаю, я серьезно не могу передать, насколько это вкусно. Что хочешь со мной делай, но это невероятно вкусно, — я снова застонала. Мы сидели за маленьким столиком в углу небольшого ресторана в городе, и мне хотелось попробовать все. Саймон, заказывая еду, продемонстрировал прекрасное знание языка. Я позволила ему заказать за нас обоих, сказала, что я доверяю его вкусу, и надеюсь, он не оплошает. Саймон меня не разочаровал. Мы объелись.

Мы начали с традиционных тапас с домашним вином. На столе начали появляться маленькие миски и тарелки с крошечными свиными фрикадельками, нарезанная ветчина, маринованные грибы, сосиски, жареный кальмар в оливковом соусе. С каждым новым укусом мне казалось, что я пробую самое вкусное из блюд, но я меняла свое мнение с каждой следующей порцией. А затем подали креветки. Невероятные. Обжаренные в оливковом масле до хрустящей корочки, с чесноком, петрушкой и острым перцем, и слегка подогретые. И я пропала. Я буквально падала в обморок.

А Саймон? Ему тоже все нравилось, но он просто ел. Моя реакция была куда эмоциональней. Наверно он уже все это пробовал.

— Честно, я больше не могу, — возражала я, макая хрустящую корочку хлеба в оливковое масло. Он улыбался, глядя как я бесстыже наслаждалась очередным куском хлеба, пока со стоном не откинулась на спинку стула.

— Дай угадаю, самое вкусное в жизни?

— Да, могло быть. Это какое-то безумие, — выдохнув, я погладила выступающий живот. Женственно, не женственно, мне все равно. Я ела так, будто завтра у меня все это отберут. Официант подлил нам еще немного местного вина. Сладкое и освежающее, самый идеальный напиток после плотного обеда. Мы пили медленно, смакуя, в то время как в окна задувал прохладных морской бриз.

— Саймон, это было замечательное свидание. Серьезно. Может ли оно стать еще лучше, — заговорила я, делая глоток.

— А это было свидание? — уточнил он.

Я замерла.

— Конечно, нет. Я подумала...

— Расслабься, Кэролайн. Я понял, что ты имела ввиду. Просто так смешно получается, мы с тобой вместе на отдыхе, но только сейчас на свидании, — я расслабилась, увидев его улыбку.

— Хмм, в любом случае, мы с тобой не особо придерживаемся традиций. Но если подумать, то можем посчитать это официальным свиданием.

— Хорошо, тогда что ты подразумеваешь под официальным свиданием?

— Полагаю ужин. Но мы и раньше вместе ужинали, — начала я.

— И кино, это мы тоже уже делали, — напомнил он.

Я пожала плечами.

— Ага, ты специально выбрал ужастик, чтобы сидеть ближе ко мне.

— Разве это не сработало? И если мне не изменяет память, то той ночью мы спали вместе.

— Да, да, на меня можно не тратиться, и легко уговорить. Согласна. Мы с тобой не с того начали, — я вытянула ногу и легонько пнула его под столом.

— А мне понравилось то, с чего мы начали, — усмехнулся он.

Я распахнула глаза от удивления.

— Я говорила не об этом.

— Как я уже говорил, у меня все это плохо получается. Хорошо, тогда скажи, если бы мы начали все заново, что было бы дальше?

— Полагаю, мы бы сходили на еще одно свидание, потом еще одно, и еще, — смущенно призналась я.

— А базы? Я же должен ожидать, что мы сможем перейти на базы? — серьезно спросил он.

Я поперхнулась вином.

— Базы? Ты серьезно? Ты про прощупать почву, потрогать через одежду, под одеждой, ты про эти базы?

— Ага, про них. Скажи, когда мне можно будет приступать? Конечно же, я буду действовать исключительно как джентльмен. Если бы это было настоящим первым свиданием, мы бы не пошли домой вместе, ведь так? Мы встречаемся и пока ничего большего. Только помни, я активно тебя добиваюсь, — сказал он, с озорными искрами в глазах.

— Да, да, добиваешься. И правда, мы бы не пошли домой вместе. Но скажи, это странно, что мне не хочется чтобы ты спал в другой комнате? — я чувствовала как начала краснеть от смущения.

— Это не странно, — тихо ответил он. Я сняла сандалии, и провела вверх по его ноге.

— Так, значит, нам можно спать в обнимку?

— Нам нужно спать в обнимку, — согласился он, поигрывая ногой вторя мне.

— И раз уж мы определили базы, думаю, ты мог бы приступить к действиям под одеждой, если конечно не против. — Мысленно Мозг и Кости согласно кивнули, а НК и Хрен запрыгали от радости. Моя грудь была рада, что и ей уделят внимание. А Сердце? Оно все также трепетало и пело свою счастливую песню.

— Получается, мы вернемся к основам свидания, но не в буквальном смысле. Будем действовать не спеша? — спросил он, его глаза горели, эти сапфиры начали сводить меня с ума.

— Медленно, но не слишком. Ради всего святого, мы же с тобой взрослые люди.

— За действия под одеждой, — озвучил он, поднимая бокал для тоста.

— За это я выпью, — засмеялась я, и мы чокнулись.

Пятьдесят семь минут спустя мы были в постели, его теплые и уверенные руки занимались моими пуговицами. Он действовал медленно, целенаправленно, расстегивая и распахивая мою блузку, пока я лежала под ним. Он не сводил меня глаз, его пальцы путешествовали от ключицы до пупка и обратно. В этот момент мы оба вздохнули.

Я не знаю, как это объяснить, но установленные на вечер границы делали все намного чувственней, хотелось этим насладиться. Его губы коснулись моей шеи, оставляя на ней едва ощутимые поцелуи, за ушком, под подбородком, по ключице к плечу, и вниз к ложбинке между грудей. Его пальцы касались нежно, благоговейно, описывая куги вокруг чувствительной кожи, в то время как я лежала, затаив дыхание.

Когда его пальцы задели сосок, все мои нервные окончания ожили, и сосредоточились только в этом месте. Я расслабилась, отпуская многомесячное напряжение, но в этот момент на его место пришло нечто другое. Начиная с нежных поцелуев, и легких прикосновений, Саймон приступил к изучению моего тела, именно это мне и нужно было. Губы, рот, язык — все это на мне, пробует, гладят, изучают и любят.

Когда его губы сомкнулись на моей груди, а его волосы самым милым способом щекочут мне подбородок, я обхватила его руками и прижала ближе. Соприкосновения его кожи с моей были идеальными, тем, что я до этого никогда не испытывала. Я чувствовала себя... обожаемой.

Наши исследования, которые начались как веселые и милые, теперь перешли во что-то большее. То, что изначально должно было быть «действием под одеждой» стало не просто физиологией, а романтикой, все стало эмоциональным и сокровенным. Позже он прижал меня к себе, устраиваясь поудобней, поцеловал, от чего я начали хихикать, а после провалились в сон.

Мы: Вертлявая и Мистер Храпящие штанишки.
* * *
Следующие два дня я блаженствовала. По правде, в английском языке нет подходящего слова, чтобы описать мои чувства. Конечно, для кого-то блаженство заключается в шопинге, посещении спа-салонов, дорогих ресторанов и закрытых шоу. Но для меня, блаженством был двухчасовой сон на солнечной террасе на кухне. Изысканной кухней стал инжир в меду, с кусочками местного испанского сыра, и бокалом «Кава» в десять утра. Шоппинг — в хождении по семейным лавочкам в Нерха. И, конечно же, в исследовании ближайших бухт с Саймоном, пока он делал фотографии, забываясь во всей этой красоте и ярких красках. Блаженство — это любоваться Саймоном, пока он полуобнаженный лазает по скалам. Я не забыла сказать, что он был без рубашки?

Но настоящее блаженство означало, что я каждую ночь засыпаю в одной постели с Саймоном. И такие бесценные события происходят не в каждом путешествии. Мы сдвинулись на несколько баз вперед, дразня друг друга, но, не переходя к действиям голышом. Вероятно было глупо ждать до последней ночи в Испании, чтобы сделать «Это». Возможно, но какая к черту разница? Он почти час целовал каждый дюйм моих ног, после чего я, почти столько же времени уделила его торсу. Мы просто... наслаждались.

Но за всем этим наслаждением таилась, как бы получше это выразить, нервное напряжение.

Дома, в Сан-Франциско, мы несколько месяцев то и делали, что флиртовали. А здесь? Было ли это флиртом или прелюдией? Мое тело было на одной волне с его, я чувствовала когда он входил в комнату, знала когда он до меня дотронется. В воздухе постоянно витало сексуальное напряжение, да такое сильное, что с легкостью могло осветить этот маленький городок. Между нами была химия? Несомненно. Сексуальное притяжение? О да, и приближающееся к высшей отметке.

Ох, черт, хватит скрывать. Я была В—О—З—Б—У—Ж—Д—Е—Н—А.

И именно поэтому, после проведенного в бухтах дня, мы стояли на кухне и страстно целовались. Мы оба были немного уставшими, но я с нетерпением ждала, когда могу опробовать эту шикарную плиту. Я готовила овощи для гриля и обжаривала рис, когда Саймон показался на кухне, приняв недавно душ. Я даже не могу подобрать слова и описать, как он выглядел: на нем была белая футболка, застиранные джинсы, он был босиком, и сушил волосы полотенцем. Страсть буквально застелила мне глаза, и во мне загорелось желание. Я умирала от нужды прикоснуться к нему, и должна была сделать это как можно скорее.

— Мммм, как вкусно пахнет. Хочешь, чтобы я включил гриль? — спросил он, подходя ко мне, пока я шинковала овощи. Он встал сзади, его тело было буквально в дюйме от меня, и что-то щелкнуло. И я говорю не о стручке гороха в моей руке...

Повернувшись, я животом уткнулась прямо в него. Это чертовски будоражило. Я положила руки на его грудь, чувствуя твердые мышцы и теплую кожу даже через хлопок. Здравый смысл помахал рукой на прощание, и похоть взяла надо мной верх. Это было похоже на зуд, который хотелось чесать и чесать, и чесать. Обняв его за шею, я притянула Саймона к себе. Мои губы обрушились на его, мое страстное желание было направлено на его рот, а позже заставило пальцы моих ног поджаться. Пальцы, которые в скором времени скинули шлепки, и начали ласкать его босые ноги. Моему телу срочно нужно было касаться кожи, и не важно какой части его тела.

Он отвечал, его поцелуи по интенсивности нисколько не уступали моим, и я застонала, когда почувствовала его руку на пояснице. Я быстро развернула его, и прижала к кухонной стойке.

— Раздевайся. Снимай все, живо, — бормотала я между поцелуями, стягивая его футболку. Как ненужная часть гардероба, она полетела в другой конец кухни, а я тут же прильнула к его телу, и всхлипнула от этого прикосновения. Я буквально пыталась обнять и залезть на него, и страсть проходила через все мое тело, со скоростью несущегося локомотива. Опустив руку между нами, я сжала его через джинсы. Его глаза встретились с моими. И я знала, что все делаю правильно. Он твердел от одного моего прикосновения, и неожиданно я хотела, я нуждалась, я не смогла бы дышать без него. У меня во рту.

— Эй, Куколка, что ты... о боже...

Двигаясь инстинктивно, я расстегнула его джинсы, упала перед ним на колени, и пододвинула его к себе. Мой пульс зашкаливал, мне казалось, моя кровь сейчас закипит, когда я, наконец, увижу его. Дыхание стало отрывистым, пока я раздевала его, спуская джинсы вниз, достаточно чтобы моему взору открылось долгожданное зрелище.

Саймон был без трусов. Боже, благослови Америку.

Я хотела быть нежной, внимательной и ласковой, но я безумного хотела его. Я подняла взгляд, его глаза были затуманенные, но безумные, когда он убрал, протянув руку, волосы с моего лица. Я взяла его за руки и положила их обратно на стойку.

— Тебе лучше держаться, — пообещала я. Он застонал самым потрясающим стоном, и сделал, как ему сказали и немного отклонился назад. Он подтолкнул бедра вперед, и продолжал смотреть на меня. Только на меня.

Я замурлыкала, когда взяла его в рот. Он запрокинул голову, а мой язык ласкал его, проталкивая глубже. Я испытывала чисто наслаждение, от того, что дарю ему это, и мое сердце было готово разорваться от его реакции. Я позволила зубами пройтись по его чувствительной коже, от чего Саймон крепче сжал край стойки. Я царапала ногтями его ноги, спуская джинсы ниже, открывая как можно больше теплой кожи. Целуя головку, я обхватила его руками, массируя и сжимая его. Он был идеальным, гладким и напряженным, пока я снова и снова брала его в рот. Я чувствовала себя обезумевшей, опьяненной его запахом, и ощущением его у себя во рту.

Саймон повторял мое имя вновь и вновь, от его слов я таяла словно шоколад, и все мое внимание было сосредоточено на нем, только на нем. Я двигалась, сводя его с ума, облизывая, посасывая, пробуя, дразня, превращая происходящее в чистое блаженство. Ведь для меня, делать ему минет прямо здесь и было настоящим блаженством.

Саймон слегка напрягся, и его рука наконец-то вернулись ко мне, когда он пытался оттолкнуть меня.

— Кэролайн, о Кэролайн, я... ты... первая... ты... о боже... ты. — К счастью, я поняла, что он хотел сказать. Он хотел, чтобы и мне было хорошо. Но вот только он не догадывался, что он давал мне именно то, что мне и надо было. Я вытащила его всего на секунду, и положила руки обратно на стойку.

— Нет, Саймон. Ты. — Закончив, я взяла его в рот, и так глубоко, что он задевал заднюю стенку горла, в то время как руки сжимали не вошедшую часть. Его бедра качнулись вперед, затем еще раз, и дрожью, и самым оглашающим рыком Саймон кончил. Запрокинув голову, закрыв глаза, он наслаждался.

И это было чудесно.

Мгновения спустя, поднимая меня с пола, он расслабленно выдохнул:

— Боже правый, Кэролайн. Это было... неожиданно.

Я хихикала, целуя его в лоб.

— Не могла сдержаться. Ты слишком хорошо выглядел, и я не смогла устоять.

— Хочу заметить, это немного нечестно, я стою во всей красе, а ты полностью одета. С другой стороны, это довольно легко исправить, — он натягивал спущенные джинсы. Я остановила его.

— Во-первых, ты не просто стоишь во всей красе, тебя ублажили на кухне, и по правде говоря, мне это очень даже понравилось. Но я делала это не для себя, но готова признать, я тоже получила некое удовольствие.

— Глупенькая, теперь ты должна получить настоящее удовольствие, — он говорил, а сам в то время поглаживал кожу над поясом моих штанов.

Нервы пустились в пляс, требуя больше времени! Они не готовы! НК же готова была всех убить.

— Нет, нет, не сегодня. Я хочу приготовить тебе домашний ужин. Позволь мне сегодня позаботиться и побаловать тебя, — я убрала его шаловливые руки и поцеловала.

Саймон стоял с растрепанными волосами и весьма довольной улыбкой. Он выдохнул в согласии и кивнул. Я собиралась начаться ужином, когда он прижал меня к себе.

— Еще кое-что, пока ты не ушла. Как ты это назвала? Меня ублажили на кухне?

— Да, дорогой, а что? — я нахмурилась.

— Означает ли это, что в связи с установленными базами, мы забежали на несколько свиданий вперед?

— Думаю, да, — я засмеялась, слегка ударив его.

— Тогда думаю, будет честно предупредить тебя... все случиться завтра. В нашу последнюю ночь в Испании.

— Да, — шепотом ответила я.

— Я собираюсь забить гол.

Я улыбнулась.

— Глупенький Саймон, я буду только рада, — промурлыкала я, нежно целуя в губы.

Позже той ночью, лежа в обнимку с Саймоном, НК начала подготовку. Нервы и Кости начали беспокоиться, а «О»... Хрен? Он точно знал что делать, и сейчас весьма красноречиво прижимался ко мне сзади. Сердце продолжало витать в облаках, но было поблизости. Тем не менее, одна моя часть никак не хотела успокаивать, и продолжала нашептывать и влить на остальных.

Ну, здравствуйте, Нервы, вы опять за свое.

Сегодня я спала, вертясь еще больше.