био. Assassins Creed Братство. Assassins Creed. Братство И. Иванов, перевод, 2016
 Скачать 1.71 Mb.
|
|
– Прыгай! – потребовал дядя. – Чего ты ждешь? – Погоди, zio[4], – ответил Эцио. К его изумлению, двое солдат Борджиа продолжали погоню и теперь бежали по крыше в его сторону. Еще больше Эцио удивили пистолеты у них в руках. Откуда гвардейцы раздобыли себе такое оружие? Времени на вопросы не оставалось. Выдвинув скрытые клинки, Эцио ударил обоих в яремную вену, так и не дав выстрелить. – Впечатляет, – сказал Марио, сдерживая свою гарцующую лошадь. – А теперь слезай! Cosa diavolo aspetti?[5] Эцио приземлился рядом со второй лошадью, тут же вскочил в седло и забрал у горбуна поводья. Лошадь недовольно взвилась на дыбы, но Эцио быстро ее осадил и поскакал вслед за дядей к Тибру. Едва Джанни успел скрыться в таверне, на площадь вывернул конный отряд гвардейцев Борджиа. Ассасины, нещадно пришпоривая лошадей, неслись по кривым римским улочкам к грязной, лениво текущей реке. За спиной слышались сердитые крики солдат. Шаткий мост привел ассасинов на Тиберину – небольшой остров посередине Тибра. Второй такой же мост вывел их в новый лабиринт узких улочек. Эцио и Марио держали путь на север, торопясь покинуть эти заплеванные, зловонные места, некогда бывшие столицей цивилизованного мира. Они не останавливались, пока не оказались далеко за пределами Рима, вне досягаемости своих преследователей. Пыльная дорога тянулась вровень с рекой. Возле селения Сеттебаньи ассасины остановились. Привязав лошадей, они уселись в тени раскидистого вяза. Теперь можно было и передохнуть. – Дядя, а они ведь едва нас не сцапали. Марио пожал плечами и улыбнулся немного печально. Из седельной сумки он достал кожаную флягу с плохоньким красным вином и протянул племяннику. – Промочи горло, – сказал Марио, продолжая дышать ртом. – Не помешает. Эцио сделал глоток и поморщился: – Где ты раздобыл такую кислятину? – В «Спящем лисе» это считается лучшим вином, – широко улыбаясь, ответил Марио. – Подожди, пока приедем в Монтериджони. Там у меня найдется, чем тебя угостить. Эцио тоже улыбнулся, возвращая дяде фляжку, но быстро вновь помрачнел. – Что такое? – осторожно спросил дядя. Эцио неторопливо достал из сумки Яблоко: – Что мне с ним делать? – Это большая ответственность, – вздохнул Марио. – Но нести ее придется тебе одному. – Сумею ли? – А что тебе подсказывает сердце? – Советует избавиться от него. Но мой разум… – Не знаю, кого ты повстречал в хранилище, но именно они препоручили Яблоко твоим заботам, – медленно произнес Марио. – Боги ничего не дают смертным просто так. Возможно, Яблоко тебе еще понадобится. – Ты сам знаешь, насколько оно опасно. Если оно снова попадет не в те руки… Эцио посмотрел на реку, которая неторопливо несла свои воды. Марио молча наблюдал за племянником. Рука младшего Аудиторе с зажатым в ней Яблоком застыла над головой. Он понимал, что дядя прав и древнее сокровище нельзя выбрасывать в Тибр. Не будь на то серьезной причины, Минерва не вернула бы ему частицу Эдема. – Это решать только тебе, – сказал Марио. – Но если сейчас Яблоко тебя тяготит, отдай его на хранение мне. Заберешь потом, когда твой разум успокоится. Эцио мешкал… пока вдали не послышался топот копыт и лай собак. – Так я и думал. Эти ублюдки не успокоятся, – стиснув зубы, проворчал Марио. – Давай сюда Яблоко. Эцио вздохнул, снял с пояса кожаный мешок, убрал туда Яблоко и протянул его дяде. Марио спрятал мешок в свою седельную сумку. – А теперь мы заставим наших лошадок немного поплавать. Это собьет со следа собак. Если же у их хозяев хватит мозгов перебраться на другой берег, мы все равно уйдем лесом. Поторапливайся, племянничек. Я рассчитываю завтра в это время быть в Монтериджони. – Ты что же, собираешься ехать без остановки? Марио пришпорил лошадь. Та взвилась на дыбы, роняя пену изо рта. – Именно. Потому что отныне нам придется воевать не только с Родриго, но и с его отпрысками – Чезаре и Лукрецией. – Кто они такие? – Самые опасные люди из всех, что встречались на твоем пути. 4 Весь следующий день они ехали почти без остановок. К вечеру на горизонте показались стены Монтериджони, над которыми возвышалась rocca[6] Марио. Решив дать отдых уставшим лошадям, дядя и племянник ехали шагом. – …И тогда Минерва рассказала мне о солнце, – продолжал Эцио. – От нее я узнал о страшной беде, которая случилась давным-давно. Однако предсказана и другая, которая произойдет в будущем… – Но не завтра и не через год, vero?[7] – сказал Марио. – Так что пока можно об этом не думать. – Sì[8], – ответил Эцио. – Мне вот интересно, много ли у нас еще работы впереди? Быть может, все закончится гораздо раньше. – Так ли уж это плохо? Эцио не успел ответить. Со стороны города донеслись звуки пушечных выстрелов. Младший Аудиторе выхватил меч и привстал в стременах, вглядываясь в парапеты городских стен. – Успокойся, племянник, – захохотал Марио. – Это всего лишь учения. Мы решили обновить арсенал и поставили на парапетах новые пушки. Солдатам надо с ними освоиться. – Надеюсь, они не спутают нас с мишенью. – Я же тебе сказал, не волнуйся. Конечно, этих парней еще учить и учить артиллерийскому делу, но им хватит мозгов, чтобы не стрелять в своего командира! Вскоре всадники миновали широко открытые главные городские ворота и въехали в Монтериджони. Главная улица вела от ворот к цитадели. Жители смотрели на Эцио с уважением, восхищением и искренней любовью. – Эцио, с возвращением! – крикнула какая-то женщина. – Спасибо, синьора! – слегка поклонившись, ответил ей ассасин. – Да здравствует наш Эцио! – послышался звонкий детский голосок. – Buongiorno, fratellino[9], – ответил мальчишке младший Аудиторе. – Приятно вернуться домой, – сказал он, поворачиваясь к Марио. – По-моему, тебя они рады видеть куда больше, чем меня, – сказал, улыбаясь, дядя. Впрочем, это были только слова. Основная часть приветствий, особенно от старшего поколения, была адресована старшему Аудиторе. – Мне не терпится увидеть наше фамильное гнездо. Давненько судьба не заносила меня в Монтериджони. – Да. Что-то все твои пути пролегали в стороне. По тебе ведь тоже соскучились. Насчет двоих я полностью уверен. – Это кто? – Неужели не догадался? Нельзя все время думать только о делах братства. – Догадался. Ты имеешь в виду маму и Клаудию. Как они? – Конечно, твоей сестре досталось. Она тяжело переживала смерть мужа. Но время лечит многие раны. Клаудия почти оправилась после потери… А вот и она, легка на помине! Они въехали во внутренний двор укрепленной резиденции Марио. Эцио увидел сестру на мраморных ступеньках, что вели ко главному входу. Клаудия стремительно сбежала вниз и повисла на шее спешившегося брата. – Брат, как здорово, что ты вернулся! Трудно пожелать лучшего подарка на мой день рождения. – Клаудия, моя дорогая… – Эцио крепко обнял сестру. – Я так соскучился! Как мама? – Слава богу, хорошо. Едва мы узнали о твоем возвращении, все как на иголках. Ну а твоя слава бежит впереди тебя. – Идемте в дом, – сказал Марио. – Кстати, не только мы с мамой рады тебя видеть, – продолжала Клаудия, ведя его за руку по лестнице. – Есть еще один человек. – И кто же? – полюбопытствовал Эцио. – Герцогиня форлийская. – Катерина? Она здесь? – удивился Эцио, стараясь не показывать волнения. – Мы не знали, когда именно ты появишься, поэтому они с мамой отправились в монастырь, к настоятельнице. Но до захода солнца обещали вернуться. – Дело прежде всего, – напомнил племяннику Марио. – Вечером я созываю совет братства. Макиавелли ждет не дождется встречи с тобой. – Эцио, с Испанцем покончено? – перестав улыбаться, спросила Клаудия. – Наш главный враг мертв? Серые глаза брата посуровели. – Давай отложим этот разговор до вечера. Тогда я обо всем расскажу. – Ну хорошо, – нехотя согласилась Клаудия, собираясь вернуться к своим делам. Чувствовалось, ответ брата ее насторожил. – И передай от меня привет герцогине! – крикнул вдогонку Эцио. – Пусть они с мамой дождутся вечера. А пока у нас с дядей… неотложные дела. – Ты прав, Эцио, – сказал Марио, когда Клаудия ушла. – Дела неотложные. И тебе надо хорошенько подготовиться к вечернему разговору. Макиавелли обещал приехать еще до темноты. У него к тебе куча вопросов. Мы сейчас с тобой поговорим наедине, а потом я советую тебе немного прогуляться по городу. Разговор в дядином кабинете был напряженным. После него Эцио и самого потянуло прогуляться. Марио посоветовал ему навестить портного и заказать новую одежду – нынешняя уже никуда не годилась. К нему Эцио первым делом и отправился. Портной сидел на скамье, поджав под себя ноги, и шил плащ из красивой изумрудно-зеленой парчи. Ассасину нравился этот спокойный, незлобивый человек. Они были почти ровесниками. Портной тепло поздоровался с ним: – Чем я обязан такой чести? – Думаю, мне пора обзавестись новой одеждой, – с легкой грустью произнес Эцио. – Хочу знать твое мнение. Только говори правду. – Синьор, даже если бы я не зарабатывал себе на жизнь шитьем одежды, я бы тоже сказал, что вам самое время обновить гардероб. – Что ж, наши мысли совпали. Принимай заказ! – Я сейчас сниму с вас мерку Потом выберете себе материал по вкусу. Эцио терпеливо выдержал снятие мерки, затем выбрал скромный темно-серый бархат для камзола и такую же шерсть для панталон. – К вечеру успеешь? – спросил он портного. Тот улыбнулся: – Если вам, синьор, нужна достойная одежда, то, конечно же, нет. А завтра днем приходите ко мне на примерку. – Хорошо, приду, – пообещал Эцио, искренне надеясь, что ему не придется в ближайшее время спешно покидать Монтериджони. Проходя по главной городской площади, он увидел симпатичную женщину, которая с трудом несла большой ящик, наполненный красными и желтыми цветами. Она то и дело останавливалась, вытирая пот со лба. Площадь, людная днем, сейчас была почти пуста. Эцио не смог пройти мимо. – Вам помочь? – Наверное, вас мне сам Бог послал, – улыбнулась женщина. – Я рассчитывала на своего садовника, но у него заболела жена, и ему пришлось спешно вернуться домой. Я думала, что и сама донесу цветы, но ящик оказался таким тяжелым. Вы бы не могли… – Конечно. – Эцио подхватил ящик и взвалил себе на плечо. – Вы счастливая женщина. Столько цветов. – После того, как встретила вас, я точно стала счастливее. Женщина открыто с ним флиртовала. – Вы могли бы попросить мужа или кого-нибудь из слуг. – У меня всего одна служанка, и сил у нее еще меньше, чем у меня, – ответила женщина. – А мужа у меня вообще нет. – Понятно. – Эти цветы я заказала для дня рождения Клаудии Аудиторе. – О, так намечается большой праздник? – Да. – Она замялась. – Вы не могли бы помочь мне кое в чем еще? Я ищу достойного спутника, с которым можно было бы пойти на праздник. – И я, по-вашему вполне достоин этой чести? Женщина заговорила смелее: – Да! В нашем городе я не видела таких обаятельных мужчин, как вы, синьор. Уверена, что вы произведете впечатление даже на Эцио, брата Клаудии. – Вы мне льстите, – улыбнулся ассасин. – А что вы знаете о ее брате? – Клаудия – моя близкая подруга. Она не мыслит жизни без своего брата. Но видятся они редко. И насколько я могла понять, он довольно сдержан и закрыт. Эцио решил, что пора снять маску. – Да, она сказала вам правду. Мне действительно приходится быть… сдержанным. – Ой! – вскрикнула женщина. – Так вы и есть Эцио? Уму непостижимо. Клаудия говорила, что вы должны вернуться. Весь праздник – сюрприз для нее. Обещайте, что ничего ей не скажете. – Лучше я спрошу, как вас зовут. – Ах да, конечно! Анджелина Череза. Теперь обещайте. – А что мне будет за молчание? Анджелина игриво посмотрела на него: – У меня есть несколько идей. – Мне не терпится о них узнать. Незаметно они дошли до дома Анджелины. Пожилая служанка открыла дверь. Эцио внес ящик с цветами во внутренний двор и поставил на каменную скамью. – Так что за идеи у вас на уме? – улыбаясь, спросил он. – Потом скажу. – А почему не сейчас? – Синьор, уверяю вас, оно стоит того, чтобы немного подождать. Однако ассасину не суждено было получить свою награду. Попрощавшись с Анджелиной, Эцио решил вернуться в цитадель. Возле конюшни он увидел маленькую девочку, бредущую посреди улицы. Ассасин даже не успел с ней заговорить. Сзади послышались отчаянные крики и грохот копыт. Эцио схватил ребенка и нырнул в ближайшую дверь. Еще через мгновение по улице пронеслась боевая лошадь; оседланная, но без всадника. За нею, тяжело дыша, бежал конюх дяди Марио – престарелый Федерико, которого Аудиторе сразу же узнал. – Torna qui, maledetto cavallo![10] – кричал Федерико, тщетно пытаясь остановить убегавшую лошадь. Увидев Эцио, он обрадовался: – Синьор Эцио, помогите мне ради бога. Это любимая боевая лошадь вашего дяди. Я собирался ее расседлать и помыть. Уж не знаю, чего она испугалась, но рванула от меня, как черт от ладана. – Не волнуйся. Я попробую поймать эту лошадку. – Ой, спасибо. Спасибо вам, синьор Эцио, – бормотал Федерико, отирая потный лоб. – Стар я становлюсь, чтобы лошадей ловить. – Успокойся, Федерико. Ты лучше присмотри за девочкой. Наверное, она потерялась. – Это я могу. Эцио побежал разыскивать лошадь. К счастью, любимая дядина кобыла соблазнилась сеном и, остановившись у телеги, с наслаждением жевала. Появление ассасина насторожило ее, но, узнав его, лошадь продолжила жевать. Эцио как мог успокоил животное, потом взял поводья и повел обратно. По пути он сделал еще одно доброе дело. Встретив испуганную молодую женщину, оказавшуюся матерью потерявшейся девочки, Эцио рассказал ей, где найти дочку, умолчав о происшествии с лошадью. Женщина побежала дальше, выкрикивая имя дочери: «София! София!» Вскоре послышалось ответное: «Мама!» Через несколько минут Эцио подвел кобылу к Федерико. Тот снова принялся его благодарить и умолял ничего не рассказывать Марио. Ассасин пообещал хранить молчание, и конюший повел лошадь обратно в стойло. Мать с дочкой дожидались Эцио. – Ну что, нашлась мама? – спросил он, улыбаясь малышке. – София хочет вас поблагодарить, – сказала молодая женщина. – Спасибо, синьор, – дрожащим голоском произнесла девочка, глядя на Эцио с восторгом и страхом. – Это тебе урок на будущее, – с мягкой назидательностью сказал ассасин. – Больше от мамы не убегай, capisco?[11] – Как бы мы жили без вас, синьор? – вздохнула мать Софии. – Без вас и вашей семьи. – Мы делаем то, что можем, – рассеянно ответил Эцио. К цитадели он подходил с тревожным чувством. Он знал, что сумеет отстоять свою позицию, и тем не менее скорое свидание с Никколо его совсем не радовало. До встречи оставалось еще достаточно времени. Эцио не хотелось думать ни о предстоящем разговоре, ни о том, куда это может всех их завести. Вспомнив о новых пушках, он решил подняться на парапет и взглянуть на них. Дядя ими очень гордился. Пушки были отлиты из бронзы. Возле колес каждой лежала аккуратная горка ядер. Длина стволов самых больших пушек достигала трех метров, а вес – девяти тонн. Но имелись и пушки полегче и попроще в управлении. На башнях, соединявших отрезки городской стены, тоже стояли пушки. У тех были чугунные лафеты. Помимо них, у защитников Монтериджони были сравнительно легкие фальконеты, перевозимые на деревянных тележках. Эцио подошел к кучке артиллеристов, стоявших возле большой пушки. – Красивые звери, – сказал он, дотрагиваясь до искусного орнамента, который окружал запальное отверстие. – Ваша правда, синьор Эцио, – согласился с ним матерый старший сержант. Ассасин помнил его по самому первому своему появлению в Монтериджони. – Мы с дядей, когда ехали сюда, слышали, как вы упражняетесь с ними. Можно и мне разок выстрелить? – Выстрелить-то можно, но днем мы стреляли из других пушек. Они поменьше. А эти – совсем новенькие. Мы пока даже не научились их заряжать. Да и главный оружейник… куда-то исчез. А он должен был нам все рассказать и показать. – Что значит – исчез? – удивился Эцио. – Вы пытались его найти? – А как же, синьор! Конечно пытались. Но он как сквозь землю провалился. – Я его сам поищу. Пушки здесь поставлены не для красоты. Никто не знает, когда они нам понадобятся. Эцио двинулся вдоль парапета. Не успел он сделать и полсотни шагов, как услышал громкий храп, который доносился из сарайчика, сооруженного на крыше ближайшей башни. Ассасин поднялся туда. Возле дверцы стоял ящик с инструментами. Эцио вошел внутрь. Внутри было душно. Отчаянно воняло перегаром. Когда глаза привыкли к сумраку, Эцио увидел грузную фигуру оружейника. Тот спал на охапке соломы, прикрыв глаза рукавом грязноватой рубашки. Аудиторе потряс его за плечо. Оружейник лишь икнул и повернулся лицом к стене. – Salve, Messere[12], – произнес Эцио, слегка пихнув оружейника носком сапога. Оружейник мотнул головой, повернулся и открыл один глаз. – Чего тебе, дружище? – Ты налаживал новые пушки и не закончил работу. Ребята побаиваются из них стрелять. – Сегодня – никакой стрельбы. Завтра, приятель. – Ты что же, пьянствуешь вместо работы? Вряд ли мой дядя Марио погладит тебя по голове, если узнает. – Сегодня – никакой работы. |