К.Е.Антарова. Беседы Станиславского. Б еседы К. С. Станиславского
 Скачать 0.75 Mb.
|
|
Стр. 159 Вам нужно сочетать множество задач в одной роли. И если вы не приведете в систему не только своих психологических задач, но и того футляра, через который они должны быть поданы публике, т. е. вашего тела и всех ваших физических действий, то у вас не только не выйдет живого Вертера, но и вся палитра ваших красок будет сумбурна, пестра и... все же однообразна. Вы знаете, что Вертер в конце оперы застрелится. Значит, что же? С самого начала так и красить его черной краской муки и отречения? Важно показать публике жизнерадостного, светского, дельно влюбленного человека. Такого человека, который, выходя на сцену в лунную ночь, под руку с любимой женщиной,- весь тут. Вся вселенная для него в это мгновенье - одна Шарлотта. Здесь уже публика должна понять, т. е. почувствовать всю вашу - Вертера-цельность. Здесь она должна увидеть и осознать, что если перед вами - Вертером -- две чаши весов и на одной лежит вся вселенная, а на другой одна Шарлотта, То вы выберете непременно ту, где Шарлотта. Вам - Вертеру - не нужна такая вселенная, где ее нет, хотя бы другие и находили в ней много ценностей и без любви. Предполагаете ли вы, что можно выразить такую силу сосредоточенности внимания на любви к предложенной вам на сцене Шарлотте, если вы не владеете своим телом? Вам надо передать девушке величайшую радость, которую вы испытываете от ее присутствия, счастье от прикосновения ее руки, которая лежит на вашей. Вам надо выразить через ряд простых, но верных физических действий, что она - ваш кумир. Ваша мысль так чиста, как у тех, кто чтит богов. Ваши физические действия должны быть соответственно четки, легки, верны и просты. А вы не можете пройти двух шагов, чтобы ноги не заплетались. Плечи ваши приподняты; грудь втянута; локти или торчат в стороны или притиснуты к бокам. Когда-то институткам клали под мышки пробки, чтобы они притискивали локти к бокам. Но времена эти миновали, понятия об изяществе изменились. Как напряжена ваша шея, боитесь повернуться! Можете ли вы в таком зажатом, неразвитом, не освобожденном теле выразить, как искрится в вас ваша внутренняя задача? Можете ли ею зажечь нас? Как вам надо начинать работу, чтобы стать не X, изображающим Вертера, а Вертером, живущим в этот час в теле X? Стр. 160 Что заставляет вас сделать простые физические задачи, которые даны вам в роли, при первом выходе? Вы должны быстро, нетерпеливо выйти на сцену. Рассмотреть давно знакомый дом, где живет "она". Все ли на месте. Не изменилось ли что-либо за время вашего отсутствия? Так, убедились. Ну, а "она" тут? Не вижу разницы в степени вашего любопытства. Доведите вот эту свою позу до степени скульптурности, чтоб я поверил вам, что все ваши помыслы за решеткой окна. Вот первые ваши задачи. Дальше - встреча с детьми. Встретить, поднять, поцеловать ребенка. Разве это не чисто физические задачи? Как странно подымаете вы этого ребенка! Разве он болен? Он здоров, и он не сахарная кукла. Он улыбается вам, тянется к вам. Дети великолепные артисты, учитесь у них. Подымите ребенка; покачайте; подбросьте его. Он старается вам понравиться; старайтесь и вы понравиться ему; шепните ему на ушко какое-то заманчивое обещанье. Целый ряд простых, физически верных действий уже создал интересную жизнь вашего духа роли. Мы уже с вами. Но ведь ни о револьвере, ни о смерти еще и помина нет. Зачем же вы уже с трагическим лицом? Мы должны сейчас видеть простого, любящего детей человека. Вам особенно радостно среди этих детей; потому что их любит Шарлотта. Поэтому и вы особенно внимательны к ним и вдвое их любите. Ваша любовь к Шарлотте встречает объект в детях. Снова выплывает новая физическая задача: рассмотреть этот объект. И рядом идет параллельная духовная задача: вылить на детей ласку, потому что они - часть самой Шарлотты. Фантазируйте, сколько хотите. Ищите между ними, которого любит больше всех Шарлотта, кто на нее больше всех похож; у кого глаза одинакового цвета с Шарлоттой. Для вас - "она" во всем. И вот все ваши задачи нанизались на одну нитку. Вы нашли ряд физических и духовных задач, слитых воедино. Из элементарного физического действия стала уже линия внимания. И эта линия внимания - любовь - станет остовом, сквозным действием всей роли. Вы отыскали это сквозное действие не одним умом. Все, что составляет ваше "я", - ваше тело, ваша мысль, сердце, - все работало вместе и отыскивало сейчас эту линию, куда пойдет ваше внимание, во всей роли. Но зачем вы впадаете в сентиментальность? Разве в ваших наблюдениях в повседневной окружающей жизни вы Стр. 161 не замечали, что сентиментальные люди почти всегда жестоки и чувственны? Разве в Вертере на протяжении всей роли вы где-нибудь видите возможность сахарить сахарное или солить соленое? Он и без удвоений, насильственно придуманных, насыщен любовью. Надо показать мужество человека, всю цельность действий того характера, который не может жить, если любимая "другому отдана". Простой обыватель будет жить и без "нее". Гете же дал вам человека, не умеющего гнуться. И эту черту твердости Вертера вы тоже должны показать при первом выходе. Теперь подумайте, разве одержимый любовью, такой нежной, чистой и благородной, какою пылает Вертер, будет шагать такими несгибающимися ногами николаевского солдата? Ведь солдатам того времени подвязывали специальные лубки, чтобы они не гнули ног маршируя. Вы молоды, ваши ноги и корпус гибки. Прийдет старость, тогда вы будете с трудом сгибать ноги, и все же они не будут так деревянны, как в вашей походке сейчас. Теперь вы семените ножками, как это мог бы делать Бобчинский. Наглядно, на собственном живом примере, вы видите всю важность походки на сцене. Убеждаетесь, как необходимо вам танцевать, делать гимнастику, развить ловкость и четкость движений. Какое может быть общение с партнерами, когда все ваши мысли заняты одним желанием угодить сейчас мне своими движениями? Вам надо почувствовать определенную уверенность, что "если бы" я был Вертером, я шел бы так. И как только вы станете сосредоточивать мысли на объектах и задачах Вертера, и именно поэтому всякая ваша походка будет приемлема, даже если бы она сама по себе была и не особенно хороша. Походка на сцене, вообще, очень трудная вещь. Характер походки всегда отражает характер человека. Но характер, как таковой, изменять трудно, а походку легко, если думаете о культуре всего тела. Проверьте свои мысли и задачи; смотрите, какой у вас сумбур. Никакой четкости ни в задачах, ни в движениях. В каждую текущую минуту у вас, как у всякого человека, живущего на земле, может быть только одна задача, куда вы собрали все внимание. У вас же сразу десять задач, и ведете вы себя так, как будто вперед все знаете. Вам уже известно не только то, что во втором акте будет, но что Стр. 162 будет и тогда, когда Шарлотта отпоет над вами, умирающим, свои куски. Знаете даже вперед, как вы - по сцене мертвый - после падения занавеса оживете, как начнете поправлять свой костюм, очень довольный, что все уже кончилось, и много хлопают. Вам смешно. Давайте же разберем, в чем ошибки. Прежде всего: каков сейчас ритм вашего переживания? Все пока еще так просто в вашей жизни. Вы только счастливый влюбленный. Какие задачи у влюбленного? Приготовиться к свиданью. Прифрантиться. Не опоздать. Встретились. Взглянуть в глаза. Стараться определить, в каком "она" настроении. Сияет ли она радостью, как вы? Все свои задачи вы можете во вне окрасить и выразить так, как вы хотите и чувствуете. Что вас гложет? Нетерпение, торопливость, растерянность? Или, наоборот, вы педант? Благоразумный и холодный человек? Хорошо, я вам верю. Это были ярко влюбленный в ы. Но ведь в музыке нет сумасшествия? Бедная Шарлотта. Сейчас вы ей чуть руку не вывихнули. Очевидно, дальше второго акта, судя по такому началу, ей уже и не дожить. И самому вам до пятого акта не дотянуть. Пороховой склад вашей любви взорвется раньше. Как вам войти в верное русло? Что вам должно помочь? Этакий вы счастливец? Гете дал слова, Масснэ дал ритм, - своего выдумывать не надо! Все ваши задачи зависят от данных роли; от ритма музыки. Она вам рисует, кто вы такой и как вы влюблены. Только тогда ваши задачи верны. Вам не о чем и призадумываться в нерешительности. Что сейчас говорит музыка? Это не спор с богом. Спорить с ним будете дальше. Это только счастье, восторг и единение с природой. И трещинки сомнений нет. Но разве вы сможете подобрать ритм композитора, если ваше внимание занято задачей: "Ой, боюсь, как бы не ошибиться", или "Что-то голос хрипит". При этом - от вас добавленном - условии вы не будете ни тем Вертером, которого вы создали в своем воображении, ни тем, которого вам предлагает Масснэ. Чему вы сейчас учитесь? Переносить в свое сердце уже готовый ритм. По данному вам ритму вы должны угадать, как жил сам Масснэ, когда писал своих героев. А можно ли войти в жизнь образа композитора, если всем нам ясно видно, что вы боитесь верхних нот. Не будем ждать, пока вы станете идеальными певцами. Совершенствуясь, вы ими станете. Сейчас же, действуя в Стр. 163 студии, развивайте ваши параллельные психические и физические задачи. Следите, чтобы правильные физические действия помогали вашим правильным ощущениям. Отталкивайтесь от них, и голос будет вам отвечать. Звук не от одних физических действий зависит. От правильных ощущений идет темперамент и вызывает верный звук. Вот вы уже и перестали думать о звуке как No таковом. Вы увлечены смыслом того, о чем поете. Все зажимы тела ушли. Вы легко и просто движетесь. И мы уже видим не вас, а вас - Вертера, и опять живем вместе с вами. Вы создадите себе привычку жить в звуках на сцене только тогда, если в своих вокальных упражнениях вы не будете болтать слова и звуки попусту. Вы поете вокализ, добиваетесь каких-то переходных нот, - представляйте всегда психические задачи, чтобы были не голые ноты, а мысле-ноты. Время, когда публика искала в музыке развлечений от нечего делать, прошло. Вы в ваших вокализах должны точно так же работать, как работает драматический артист. В каждой ноте надо отдавать себе отчет: для чего она? что выражает? Хвастать верхней нотой, бесконечной на ней ферматой, чтоб получить побольше хлопков, -- это не задача студийца. Да и все равно Карузо не переплюнете. Будем надеяться, что ваш смех - залог того, что вы научитесь петь так, чтобы весь человек в вас пел, а не только голосовой аппарат работал. Публике, культуре не нужны вокальные, звукоиспускательные машины, а нужны живые люди, поющие артисты. Стр. 164 БЕСЕДА ТРЕТЬЯ В прошлый раз мы отыскивали сверхзадачу и решили назвать ее наказаньем за преступленье против природы, наказаньем за насилие над ней и неповиновение закону любви. Теперь, когда мы знаем сверхзадачу, как же мы будем строить роли? Как искать сквозное действие роли? Если вы будете каждую фразу и каждое слово за волосы притягивать, стараясь их подтащить к сверхзадаче, что из этого получится? Снова получатся штампы, манекены, на которые вы будете стараться всячески напялить футляр со словом "рок". Лицо - роковое. Сугубо серьезная, выдержанная походка - сам рок по сцене ходит. Взгляд - томный, из-под опущенных ресниц. И голос с первых же фраз - с трагическим оттенком. Словом, сразу же - поднялся занавес и повеяло со сцены могильным унынием, а не радостью, миром и поэзией уютного домика судьи. Опять тоска одной черной краски. Всегда вспоминайте и вспоминайте: если хотите показать злодея, ищите, где он добрый. Вы хотите показать гибель двух очаровательных существ, потому что они не послушались голоса природы, не подчинились любви. Покажите ярко моменты их радости и счастья. Покажите, как, когда, где они действительно были счастливы; Стр. 165 счастливы и радостны потому, что шли, повинуясь природе, а не против нее. Вы должны сначала выбрать из роли все органические чувства. На них построить весь план и весь остов роли и уже тогда вводить случайные предлагаемые обстоятельства в нее. Когда же органические чувства роли станут для вас не увлекательными предполагаемыми обстоятельствами, которые нарисовало ваше воображение, т. е. ваш ум, а остовом роли? Тогда, когда они заставят звучать и ваше сердце, т. е. станут ритмом вашего сердца, тогда вы передадите в звуках певческого голоса все краски ваших переживаний; они пойдут от глубоких, творческих сил, которые пробудились в вас. Вы теперь не можете их ни изменить, ни сократить, ни скрыть. Они даны в роли. Ваш пробудившийся темперамент их там подобрал. И вы их сделали своими в гармоничной работе всего вашего организма. Это будут не одним вам - данной паре героев композитора - свойственные чувства. Это будут те силы творчества, которые найдут отклик и сострадание во всем зрительном зале. Каждый почувствует их в себе. Не важно для зрителя, если вы так соединили его с собой, что у вас фигура не Аполлона Бельведерского или не римский нос. Зрителю важно, что лицо ваше - Вертера - светится счастьем, что движения ваши быстры и ловки, что миром и чистотой веет вся атмосфера вокруг Шарлотты. Весь конгломерат этих качеств уже говорит зрителю. Вы уже вбираете его в свой круг жизни на сцене, хотя он еще не слышал ни одной вашей певческой ноты. И в то же время, как бы ни был хорош ваш внешний облик: костюм, парик, вся внешняя окружающая обстановка, вся красота, которую вынес на сцену режиссер, - все только больше подчеркнет вашу беспомощность, если вы вышли на сцену пустым. Что вы, Шарлотта и Вертер, сейчас делаете? Вы наблюдаете друг друга. Стараетесь внутренно познакомиться и почувствовать близость друг к другу. Но вы так стараетесь, что получается не общение для жизни в роли, а само старанье становится задачей. Вы не старайтесь. Вы острее вглядывайтесь друг в друга. Поставьте себе одну задачу: "почувствовать радость свиданья". Как бы невидимыми щупальцами - лучами из сердца - проникайте в сердце другого, спрашивая: "Рад ли он мне? Рада ли она мне?". Стр. 166 Вы оба в самой поре расцвета молодости. Здесь еще нет сомнений 30-летних людей. Вы верите на слово друг другу: Оба ваши героя лицемерия еще не знают. Роковая развязка только потому и произойдет, что цельность чувств не может мириться даже с мелкими компромиссами, не только с сознанием, что любимая "другому отдана". Перенеситесь не во внешнюю обстановку немецкого городка, а во внутренний его быт. В те рамки условного воспитания, которые прекрасно хранят средние натуры, но в которые не могли уложиться огромные сердца Вертера и Шарлотты. Зачем же сейчас у вас, Шарлотта и Вертер, такие героические позы и такие мощные звуки голоса? Героическая борьба ваша, Вертер, будет впереди. А ваша линия героической борьбы, Шарлотта, будет тогда, когда вы начнете читать письма Вертера; вот тут вы уже в первые слова вложите такую интонацию тоски, такая драма вашего сердца и всей вашей женской жизни, задавленной обиходом, прозвучит в голосе, что публика сразу насторожится, почувствует вашу трагедию. Пока же вы только ориентируетесь в привычных обстоятельствах вашего дня. Ваш, Шарлотты, день сегодня мало чем отличался от сотни других дней. Вы выходите под руку с Вертером в эту чудесную, лунную ночь. Целый день вы, Шарлотта, как-то жили. Вы исполняли какие-то простые дела. И все они выражались в ряде физических действий. Вот и изобразите нам в простых физических действиях, как шел ваш день. Обычный день Шарлотты. Очень хорошо. Я не надеялся увидеть раннее утро Шарлотты. Но очень доволен знать, как Шарлотта умывается и причесывается. Так. Значит, на первом месте стоит любовь Шарлотты к детям. Самоотверженная забота о них. Потом идет забота об отце и всем доме, но дети стоят на первом месте. О себе думать у Шарлотты не было времени. Вот вы сами нашли и нам показали два органических качества Шарлотты. Из ряда простых физических задач вытекли понятно для всех нас любовь и самоотвержение. Теперь вам нетрудно прибавить к простому дню Шарлотты необычную суету предбального одевания: последние наставления детям и ваше собственное волнение, волнение молоденькой дочери судьи, перед не часто случающимися в ее жизни развлечениями. Стр. 167 Выйдя на сцену разодетой в бальный туалет, вы не можете оторвать от себя всего того куска жизни, который вы прожили до вашего выхода на сцену. Ваше приподнятое настроение охватило вас за кулисами. И вы подали его публике не как ваше волнение от начала спектакля, а как результат жизни всего вашего существа. Нет разрыва в вашем воображении между кулисами и сценой. Вы не просто "стояли за кулисами", ожидая и волнуясь, когда прозвучит музыка вашего выхода. Ваше внимание, создав круг публичного одиночества, уложило в рамки ритма музыки и данных в роли "обстоятельств" все ваши чувства и мысли. Смотрите пристально в ваше сердце. Что в нем творится? Если вы волнуетесь не потому, что такова ваша задача роли, а потому, что вы боитесь выйти на публику, -- плох ваш: круг внимания! Вы заранее обрекаете себя на холодную подачу звуков. Если мысль не захватила вас, если сердце ответно не застучало в одном ритме с нею, - ни вы сами, ни зрительный зал не проникнут в глубину задач роли. И, конечно, вы никого своим образом не плените. Какое средство спасаться от страха перед выходом? Уменьшайте круг вашего внимания. Сосредоточивайтесь как можно глубже на самых первых действиях и словах. Выкиньте из головы мысль о всей роли. Для артиста при выходе на спектакль никогда нет всей роли. Для него есть только одна эта минута и одна в ней задача. Пока вы готовите роль, в вашем сознании весь человек роли. И вы весь ею заполнены. Когда же роль стала для вас человеко-ролью, когда стало: "я - роль", тогда уже начинается жизнь отдельных кусков. Потому что человек живет, и мы его воспринимаем только "сейчас", а не вчера, завтра, через час. Итак, изобразите выход Шарлотты и встречу с Вертером во всей полноте чувств той девушки, день которой вы так отлично нам показали. Подождите, подождите. Вертер! Совсем не понимаю, ровно ничего не понимаю! Да разве ваши, Вертера, задачи похожи на задачи Шарлотты? И где в музыке вы нашли сентиментальность? Сколько раз повторялись упражнения на мужество, а вы опять сахарите сахарное. Почему вы идете, точно хрустальную люстру несете? Ищите в себе мысль обо всем самом высоком и благородном. Тогда и найдете ту походку, где будет не грубость, а мужество; |